Статус Кво

Уолли. Несмотря на то, что Уолли был новичком в команде Флэша, он довольно быстро понял, как они работают. И ловкость, с которой они устраняли каждого злодея, действительно впечатляла. Но самым приятным было то, что любая попытка помощи с его стороны всегда приветствовалась. И Уолли это определенно нравилось. Наконец-то он смог быть действительно полезен. Всю жизнь семьей для него была только мама, и когда она умерла, он ожидал, что останется один. Принять ее смерть все еще нелегко, но сейчас у него есть отличный папа и старшая сестра. И, к тому же, он стал частью команды супергероя, а это неплохой такой бонус. Хотя Команда Флэша еще не стала ему семьей (кроме, разве что, Барри), он знает, что это лишь вопрос времени, когда они смогут ею стать. Когда Уолли заботится о людях, он посвящает себя этому полностью и без остатка. И он точно не собирается стоять в стороне, когда близкие ему люди страдают. Вот почему он рисковал жизнью, чтобы заплатить за счет своей матери. И поэтому он вышел на улицы Централ Сити, чтобы защитить его жителей, когда Флэш не мог. Но чаще всего его поступки не столь драматичны. Он принёс Айрис на работу шоколадный кекс, когда узнал, что у нее плохой день. Он приготовил ужин вместо Джо, чтобы тот мог отдохнуть, когда вернется с работы. Это мелочи, которые очень важны для него. И возможно он не самый наблюдательный в мире человек (то, что Барри — Флэш стало теперь настолько очевидно, что он не мог понять, как не понимал этого раньше), но он может заметить некоторые странности в поведении людей. И напряженность в отношениях Циско и Хартли довольно очевидна. Позже Айрис говорит ему, что это из-за Харри. Точнее из-за его двойника с этой Земли, который, и Уэллсом-то не являлся. И, по-видимому, этот парень сильно попортил жизнь Флэшу и, к тому же, предал Хартли. Ну, а необычные отношения этих двоих очевидны так же, как то, что Солнце не светит ночью. Прикосновения, длящиеся дольше, чем нужно; улыбки, понятные только им двоим, и из-за этого поначалу Уолли был уверен, что они встречаются. И он не может игнорировать печаль, которая видна в каждом их движении, когда один из них смотрит на другого. Уолли в замешательстве. Они явно любят друг друга, так почему не один из них в этом не признается? И однажды он спрашивает об этом Циско. Обычно добродушный и улыбчивый, Циско растерянно смотрит на него стеклянными глазами и говорит: — Не говори ему, пожалуйста. Просто не надо. Но Уолли не может бездействовать. И он спрашивает Кейтлин. Кейтлин. — Циско и Хартли. Почему они все еще не вместе? Вопрос Уолли не был для неё неожиданностью. Ей даже было интересно, как скоро он заметит их странные отношения. Кейтлин вздыхает. — Пожалуй, потому что они идиоты. Упрямые идиоты. Они не видят того, что у них прямо перед глазами, просто потому что не хотят видеть. — Это глупо. — Да. Кейтлин знает их уже очень давно. Сначала они совсем не ладили, даже ненавидели друг друга. Но даже за этими ядовитыми колкостями и злобными взглядами, было очевидно, что их тянет друг к другу. Напряжение между ними было настолько острым, что об него можно было порезаться. Поэтому все стремились уйти из лаборатории, как только они снова начинали ругаться. Ронни шутил, что может подсказать им один способ, как избавиться от этого напряжения. И иногда ей действительно казалось, что так они и поступали. Во всяком случае, это бы объяснило то, что бывали такие дни, когда они могли вполне мирно работать вдвоем. Теперь все по-другому. Химия между ними так же сильна и, возможно, даже сильнее, чем когда-либо. — Это глупо, — шепчет она, когда Хартли и Циско выходят из лаборатории, чтобы проверить, как проходит один из их экспериментов. Каждый из них старается не вести себя странно рядом с другим, но любое прикосновение сжигает их, а любой взгляд убивает частичку души. Барри смеется, стоя рядом с ней. Барри. — Вы этих двоих имеете в виду? Кейтлин кивает. — Я тоже их не понимаю, — продолжает Барри. — Хартли ведь больше не злодей, так почему бы им, наконец, не начать встречаться? Он знает все об этой тоске. Знает какого это — молчать, зная, что любимый человек недосягаем. Он не хочет этого для Циско, и даже для Хартли, который оказался отличным другом. И, казалось бы, путь к счастью как никогда легок: нет ни секретов, ни других отношений. И все же эти двое продолжают сохранять статус Кво. Они что и вправду не знают? Неужели настолько слепы, что не видят чувств другого человека? Барри больно видеть страдания своих друзей. Но каждый раз, когда он пытается поговорить об этом с Циско, тот уходит от разговора. И он не достаточно близок с Хартли, чтобы попытаться вразумить его. Все его попытки безрезультатны, и он ненавидит это чувство. — Что я могу сделать, Джо? — спрашивает он приемного отца, когда они вдвоем моют посуду. Джо. — Ничего. Он знает, что это трудно принять, особенно для Барри, который стремится помочь всем и всякому. Барри открывает рот, чтобы возразить, но Джо сразу его прерывает. — Ты можешь сделать еще хуже. Однажды они сами дойдут до этого. Мы можем только ждать. Когда-то давно Джо пытался свести своих друзей. Однажды это закончилось хорошо. (Мария и Елена все еще вместе и счастливы). Однажды не очень. (Джо все еще слышит, как кричал Крис в тот летний день). — Мы просто должны быть готовы поддержать их. — Поддержать кого? Айрис. Она с любопытством смотрит на отца и Барри. — Циско и Хартли. Оу. Она понимает. Конечно, Айрис замечает их чувства друг к другу, их сложно не разгядеть. В конце концов, видеть людей насквозь — это часть её работы. Она подмечает каждый задержавшийся взгляд и каждую горькую улыбку. Она практически ноет от того, насколько ей хочется им помочь. Айрис любит Циско как брата. Он самый яркий и светлый человек, которого она знала. Иногда ей кажется, что он светит ярче Солнца. И от того еще больнее видеть его настолько подавленным. Она действительно мечтает помочь ему. И эта мысль не дает ей спокойно смотреть ему в глаза. И в этом она не одинока. Джесси и Харри. — Скажи мне, что я не единственная, кто это видит. Ее отец поднимает бровь, понимая, что он точно не первый, к кому она приходит с этим вопросом. — Циско и Хартли! Напряжение между ними просто убивает меня! Ах, это. Конечно, он не видит. Точнее, он предпочитает не замечать, так как это не его дело. Да и малыш Рэтэуэй, похоже, не горит желанием просто находится с Уэллсом в одной комнате. Ужасно, что настолько гениальный молодой человек не может полностью раскрыть свой потенциал из-за маски человека, убившего слишком много людей. Рэтэуэй смотрит на него и видит призрак. — И что? — спрашивает он. — И то! Мы должны что-нибудь предпринять! — Мы ничего им не должны. — Давай же, пап! Они делают друг другу больно/, и это невероятно глупо. Им нужно лишь признать, что они любят друг друга. Харри очень любит свою дочь, но если бы она была чуть менее упрямой, его жизнь определенно стала бы легче. — Джесси. — Папа. Джесси однозначно не собирается спустить это на тормозах. Команда Флэша приютила их, спасла их и до сих пор делает все возможное, чтобы защитить их, даже не смотря на то, что они не являются частью этой вселенной. Циско любит обсудить с ней различия в их Землях, даже если это занимает много времени. Хартли она почти не знает, но он красивый и умный, а этого достаточно. Джесси на этой Земле недавно, но уже нашла отличных друзей, и она сделает все возможное, чтобы они были счастливы. — В таком случае, я сделаю все сама, — заявляет она и выходит из лаборатории. Харри вздыхает. Он никому не признается, что он питает определенную слабость к Рамону, и он не хочет, чтобы Циско пострадал из-за сватовства дочери. Хартли. Первый раз, когда Хартли понимает, что он влюблен в Циско Рамона, он даже не удивляется. Он всегда знал, что когда-нибудь это произойдет. Циско единственный человек, который заставляет его чувствовать, который знает все его больные точки. Циско, из-за которого хочется становиться лучше. И если по началу он просто хотел доказать свое превосходство, то теперь он хочет стать лучше, чтобы Циско им гордился. Тем не менее, Хартли знает, что не заслуживает Циско. И никогда не заслужит. У Рамона слишком чистая душа, чтобы любить такого сломанного человека, как Хартли. И даже если в этой новой реальности он больше не злодей, внутри него все еще есть темнота. Гнев, готовый вспыхнуть в любой момент и поглотить его. Он не может просить Циско любить его, особенно когда тот и так сделал многое для Рэтэуэя. Слишком многое. Он будет молчать и наслаждаться возможностью быть Рамону другом. Его сердце разбивается каждый раз, когда Циско флиртует с кем-нибудь. И ярость в нем становится все сильнее. Он её контролирует, но знает, что однажды просто не выдержит. Так или иначе, Циско для него потерян навсегда. Циско. Иногда Циско сожалеет о тех решениях, которые когда-то определили его жизнь. Во всяком случае, он должен был отказаться от предложения Не-Уэллса работать в Стар Лабс. И он точно должен был перестать там работать после взрыва Ускорителя частиц. Но главное — он определенно не должен был влюбляться в Хартли Рэтэуэя. Циско мечтает его ненавидеть. Ну почему Хартли должен быть таким добрым, таким милым? Было намного легче, когда он был той еще занозой в заднице. Но даже если бы Хартли и был заинтересован в нем, у них все равно ничего бы не получилось. Из-за своих способностей Циско стал бомбой, которая в любой момент может взорваться. Он не хочет никому причинить вреда, и тем более Хартли. Рэтэуэй и так достаточно настрадался. Зачем ему даны эти чертовы силы? Он видел своего двойника. Он может стать злодеем, он знает, что может, он чувствует это. Поддаться искушению слишком просто. — Ты мог бы быть богом. — все еще раздается в его голове голос Реверба. Он не стремится к власти, он стремится только к миру. Он не Реверб, но страх стать похожим на него все еще таится в его сознании. Как его двойник ступил на путь зла и разрушений? Что стало решающим фактором в его переходе на «темную сторону Силы»? Может ли это случиться с ним тоже? Может ли он стать злодеем? Он не позволит Хартли пройти через это с ним. И поэтому молчит. *** — За Команду Флэша! — громко провозглашает Циско, поднимая свой стакан. — За Команду Флэша! — радостно поддерживают остальные. Они только что остановили одного из самых мощных и свирепых мета, с которыми им когда-либо приходилось сталкиваться. И они, определенно, заслужили шанс отпраздновать это. И сейчас вместе сидят дома у Джо, едят пиццу и смеются. Они научились ценить такие теплые моменты между бесконечных схваток со злодеями. — Хартли, можно тебя на секундочку? Рэтэуэй слегка хмурится, но кивает Джесси. Они не слишком хорошо знакомы, и потому он весьма удивлен её просьбе, и от того еще более интересно, зачем он ей понадобился. (В конце концов, девушка является одной из причин, по которым он может находиться с Уэллсом хотя бы в одной комнате и не хотеть его убить или хотя бы хорошенько избить. Ведь тот, кто вырастил такую милую девушку, не может быть злодеем, верно?) — Подожди меня здесь, я скоро вернусь. И ждать долго не приходится. Через минуту Джесси возвращается с немного ошарашенным Циско. — Джесс, что происходит? — спрашивает он. — Я устала от того безобразия, что творится между вами. Хартли и Циско растерянно переглядываются. — Да, вы же любите друг друга! И это даже слепой увидит. И с меня достаточно того, что вы ничего делаете! Молчание. Паника. Джесси еще не закончила, но её тон становится мягче, когда она продолжает: — Когда я была в плену у Зума, я не переставала думать о том, что я хочу сказать людям, которых люблю, и чего я им не сказала, потому что думала, что у меня есть время. Я могла умереть. Я почти умерла. Из-за всех этих метапридурков, каждый из нас может умереть в любой момент. Так почему вы отказываетесь от возможности быть вместе? Жизнь слишком коротка для того, чтобы чувствовать себя несчастным, в то время как ты можешь быть счастлив. — Джесси… — пытается сказать что-то Циско, но его голос ломается. — Нет, Циско, послушай. Вы сделали многое для нас, так позвольте и мне сделать хоть что-то для вас. А теперь я оставлю вас одних. Думаю, вам есть о чем поговорить. И она вышла. Они долго ничего не говорят и избегают даже пересекаться взглядами. Хартли чувствует надежду на то, что, может, его чувства взаимны, и ненавидит себя за это. Он запретил себе мечтать о счастливом будущем с Циско. — Ну… Это определенно очень неловко. Наконец, Хартли смотрит на Циско, который мгновенно смущается под его взглядом. — В общем… — пытается снова начать Циско. — Я знаю, что ты в меня не влюблен. Мне очень жаль, что Джесси рассказала об этом, ей точно не следовало этого делать. Я, наверное, лучше пойду. — Циско, подожди. Хартли никогда не видел Циско настолько раздавленным, как будто весь его мир в один момент рухнул. — То есть, ты в меня влюблен? — Харт, пожалуйста, не надо. Теперь он знает. И будто что-то в нем ломается. И тот гнев, которого он всегда боялся, просто исчезает. Жизнь слишком коротка для того, чтобы чувствовать себя несчастным, в то время как ты можешь быть счастлив. — Я влюблен в тебя уже несколько месяцев, может больше, я не совсем уверен. Циско резко перестает хватать воздуха. — Что? — Я люблю тебя. Но я даже допустить не мог, что тоже нравлюсь тебе, поэтому ничего не говорил. И Джесси права. Ты рассказал мне о другой реальности, в которой я причинил тебе много боли, в которой я стал злодеем. И, может быть, я все еще могу им стать, и, возможно, я об это пожалею, но я хочу попробовать. Ты делаешь меня лучше, сильнее. Циско, я… И, пожалуй, впервые в жизни ему нечего сказать, потому что словами не передать, насколько сильно он любит этого человека. — Хартли, ты не представляешь, как сильно я хотел услышать от тебя эти слова. Но ты не должен любить меня, я невероятно силён, и мои способности пугают меня. Ты достоин лучшего и не… — Не говори так! Хартли в гневе, но это не тот холодный гнев, который он привык чувствовать. Это другое. — Ты самый лучший человек, которого я когда-либо знал. Ты просто раздражающе добр, и ты никогда не сможешь стать злодеем, никогда. Ты не Ревёрб. У тебя есть друзья, у тебя есть мы. У тебя… У тебя есть я. Я знаю, какого это — быть одиноким и я не позволю тебе испытать то же. — Мы с тобой серьезно облажались, чувак. И они смеются. Их смех немного надломан, но они смеются. — Так что скажешь? Посмотрим, что из этого выйдет? Циско улыбается. — Ну, мы же не хотим разочаровать Джесси, верно? Их первый поцелуй прерывается их друзьями, которые начинают оглушительно аплодировать и кричать. Они безумно рады за них обоих. — Ну, наконец-то! Когда все немного успокоились, Циско молча обнимает Джесси. Но слова не нужны, она и без них слышит его благодарность.