Другой Герберт Мюллер

Тишина. Едва заметное колебание воздуха. И боль во всем теле. Герберт с трудом открыл глаза. Светлые стены, занавешенные окна, приглушенный свет и скудная обстановка. Больница, значит. Ну да. Герберт помнил обваливающиеся стены и потоки воды - разрушения, которых он не хотел, но которые устроил сам. И еще Даймон Кайто. Тот самый Даймон Кайто, который в очередной раз победил его самого и его головоломку, но не ушел, остался. Остался, и более того, попытался вызволить Герберта из-под власти браслетов Орфея. Даже когда стало ясно, что оставаться на месте смертельно опасно, когда сверху падали огромные обломки потолка, а Герберт не мог контролировать ни свое тело, ни сознание, Даймон Кайто был рядом. Возможно, именно этим этот парень и помог ему - искаженное сознание Герберта проиграло само себе. Герберт отрывисто вздохнул, вынул руки из-под одеяла и вытянул их перед собой. Изящные, тонкие руки, покрытые сетью царапин, местами залепленные пластырем. И ни одного браслета. Он снова принадлежал самому себе, а благодарить за это следовало именно тех, кого он долгое время ненавидел и периодически пытался убить. Герберт резко поднялся с больничной кровати. С того момента, как он пришел в сознание, он больше не нуждается в помощи. Желания оставаться в подобном месте, разумеется, тоже не наблюдалось. Все, что ему было нужно сейчас - это узнать, что с Кайто. Ну и с Орденом Орфея, просто на всякий случай. Герберт судорожно мерил шагами комнату, на полу валялась отброшенная книга. Несколько дней, не покидая своего дома, он следил за противостоянием POG и Орденом Орфея во главе с Клондайком. Последний и был причиной бешенства Мюллера - этот гад посмел использовать его в качестве подопытного! Герберт остановился на мгновение, чтобы пнуть ногой стену. Но больше всего злило, что в нынешнем положении Герберт не мог не только лично отомстить, а даже приблизиться на мало-мальски достойное расстояние. Даже полуразвалившийся Орден Орфея имел больше возможностей. Его не оценили по достоинству, использовали, а теперь и вовсе попросту забыли! Гнев искал выхода. Герберт оглядел комнату и, справедливо рассудив, что портить собственное имущество себе дороже, принял решение использовать энергию более целесообразно. Только спустя полчаса, проведенных в тренажерном зале в подвале его дома, Герберт глубоко вздохнул и вновь вернулся мыслями к недавним событиям. Нынешние обстоятельства заставили POG и Орден Орфея действовать вместе. Герберт предпочитал думать, что против Кайто бессилен даже Клондайк, потому что не считал остальное сборище придурков способными противостоять завершенному браслету Орфея. Фриселл как безумец одержим Кайто, Мизерика и Пинокль показали себя далеко не с лучшей стороны, Даут... Герберт нахмурил брови и новым рывком принялся за упражнения. Неприятно осознавать, что подчиненный, пусть и бывший, банально сильнее физически. Выискался рыцарь, защитник чести друзей, как же. Герберт прекрасно понимал, что сам тогда спровоцировал Даута, но вот сейчас выяснилось, что с Пиноклем все в порядке, а проблема униженной гордости его самого, Герберта, осталась. Кто ему вообще позволял своими лапами мять превосходный костюм Мюллера, не говоря уже о том, что ему вообще не должны были перечить. В следующий момент Герберт к собственному удивлению почувствовал себя несчастным и беспомощным. Решив, что на этом лучше закончить, Герберт собрался, покинул тренажерный зал и направился в сторону кухни. Будь в доме еще кто-нибудь, ему бы пришлось за чаем выслушивать монолог о несправедливости вселенной к одному отдельно взятому человеку, но все работники в этом доме были приходящими, так что Герберт вынужден был пить чай в одиночестве и молчании. Глядя на строгий сад за окном, Герберт про себя торжественно возложил на Кайто задачу восстановления этой самой вселенской справедливости. И, разумеется, Герберт не собирался ему чем-либо помогать. Теперь Герберт продолжал наблюдать за остальными скорее из праздного любопытства. Клондайк остался без завершенной копии, сама копия разлетелась в пыль, как и тот, другой браслет, который был у Фриселла. Божественная головоломка решена - впрочем, в способностях Кайто он и не сомневался - Ордена как такового уже не существовало, но что-то упорно продолжало привлекать к себе внимание Герберта. Возможно, это из-за обещания сделать для Кайто еще одну головоломку, честную на сей раз. На самом деле Герберт свое обещание сдерживать не собирался - ему было стыдно от того, что он сделал после. Пускай это браслеты исказили его истинные намерения, но извиняться Герберт не любил никогда, поэтому не собирался идти к Кайто и восстанавливать себя в его глазах. Все, на что его хватало - это интересоваться понемногу текущим положением дел. За неимением особой альтернативы, Герберт читал. В POG он вернуться не мог, другой организации, достойной его интеллекта, в этом мире не существовало и, кроме того, ему необходимо было время, чтобы свыкнуться с тем, что произошло. Дни его проходили по маршруту кабинет-кухня-спальня и особым разнообразием не отличались. Иногда он читал лежа на диване в холле или в саду на скамейке, поправляя спадающие вниз длинные волосы и отпивая иногда чай из кружки. Следует заметить, что к удивлению домоработников, за все время пребывания Герберта у себя дома не пострадал еще ни один сервиз. Своеобразный рекорд. То, что кроме него в холле находится еще кто-то, Герберт заметил не сразу. Некоторое время терпел странное неуютное ощущение, потом соизволил оторваться от книги и оглядеться вокруг. Еще несколько секунд Герберт непонимающе смотрел в хмурые серые глаза, потом хмыкнул и захлопнул книгу. Он предпочитал выглядеть великолепно, даже когда его застали врасплох. - Я не буду настолько наивным, чтобы спрашивать, как ты нашел это место, хоть я и приложил все силы, пытаясь скрыть его. Что тебе нужно? Даут стоял, привалившись к косяку двери, и продолжал хмуриться. Он пришел сюда не просто так, но, глядя на непривычно домашнего - с распущенными волосами, в одной рубашке, брюках и синих пушистых тапочках - Герберта, начинал сомневаться в своих выводах. - Ну и? - Герберт приподнял бровь и знакомо прищурил глаза. - Где Мизерика? - Даут говорил грубо, хотя уверенности в нем с каждой секундой становилось все меньше. - Я, к твоему сведению, вовсе не обязан контролировать ваш детский сад, - Герберт резким движением поднял подбородок, - не доставай меня глупыми вопросами. Даут продолжал стоять на месте. Да, между ними были распри в свое время, но они оба тогда были подчинены браслетам Орфея. Даут чувствовал, что человек перед ним уже не тот, с кем он был знаком ранее, но для надежности решил удостовериться, а не доверять сразу на слово. Правда, как он будет это делать, он еще не решил, поэтому просто стоял и смотрел на Герберта. Колыхнулись черные волосы, их обладатель медленно и грациозно приблизился к напряженно замеревшему Дауту. - Или ты сейчас уходишь и больше никогда не показываешься мне на глаза, - Даут легко выдерживает внимательный взгляд синих глаз, - либо идешь со мной. Даут все так же молча отрывается наконец от двери и делает шаг навстречу Герберту. Мюллер, слегка ухмыльнувшись, развернулся, его волосы мимолетно коснулись скрещенных на груди рук Даута. Ответ понятен без слов. Герберт имел свою причину для подобного предложения, и была она донельзя прозаична. Вся жизнь Герберта была построена на взаимодействии с людьми, его натура требовала игры на публику, а сидя сутками дома и имея в качестве общества лишь работников, приходящих с утра на несколько часов, Герберт начинал уже скучать. Так что появление его бывшего подчиненного было как нельзя кстати. Он провел Даута на кухню, подчеркнуто небрежно налил им обоим чай и вальяжно расселся на стуле, кивком предлагая сесть и Дауту. Дождавшись, когда он сделает первый глоток, Герберт начал: - Ну и что же у вас случилось? - Мизерика не появляется уже три дня, связаться с ней не получается, пропала внезапно. - И причем же тут я? - Пинокль предположил, что это может быть твоих рук дело. Тебя давно уже никто не видел, мы подумали, что таким образом ты хочешь заставить нас снова исполнять твои приказания. - Честно скажу, не самое лестное отношение. Ну да ладно. И где же именно у меня ты собираешься искать свою Мизерику? - Не собираюсь. - М? – синие глаза глядят насмешливо, но вместе с насмешкой в них есть ещё что-то, чего Даут пока разобрать не может. Впрочем, и без этого он уже твердо решил для себя, что и к Герберту без браслетов Орфея следует относиться не так, как к прежнему. - Теперь я предполагаю, что мы ошибались, думая, что ты замешан в этом. Так что нет смысла искать ее здесь. - А я ведь даже не препятствую, - Герберт очертил рукой пространство вокруг себя, - Хочешь – ищи, - на сей раз Герберт усмехнулся вслух, даже не пытаясь скрыть собственное отношение к происходящему. Дауту не нравился его взгляд, но вместе с тем в нем проснулось ощущение, что даже эта насмешка – не настоящая. - Спасибо за предложение, но я не намерен делать ненужных действий. Тем более, что чай – очень вкусный, - Даут посмотрел на чашку, которая незаметно успела опустеть за время их недолгого разговора, - Вот от него я, пожалуй, не откажусь. Еще, - Даут пододвинул пустую чашку ближе к Герберту. Вторую чашку ему все же налили. Дальнейшее чаепитие проходило молча – даже Герберт, который мог бы начать красивый монолог о грубости некоторых членов Ордена Орфея, ну или хотя бы о несчастном себе – молчал. Не хотелось бы портить мнение о себе окончательно, уже зная, какое впечатление о нём сложилось среди хотя бы того же Ордена Орфея. Даут допил вторую чашку и встал, направился к выходу и остановился, ожидая Герберта. - Придется искать Мизерику дальше, - в пустоту холла, а дальше уже подошедшему Герберту, - Спасибо за чай. - Не за что. Дверь закрылась, а Даут еще некоторое время стоял перед ней, пытаясь поверить в то, что увидел несколько мгновений назад. Герберт улыбался – широко, открыто и искренне. Это было совсем не похоже на того нервного начальника, которого он видел перед собой раньше. Даут в который раз убедился, что браслеты Орфея, так кардинально меняющие тех, кто их носит, должны быть уничтожены. Именно это и будет настоящим благом для всего человечества. Равномерный гул вокруг успокаивает. Герберт сидел в кабине вертолета, прикрыв глаза – рассматривать однообразный пейзаж за стеклом ему давно наскучило. Последний месяц Мюллер тайно следовал за Даймоном Кайто и его компанией по всему миру – они вычисляли обладателей копий браслета Орфея и избавляли людей от них, заодно решая множество головоломок и загадок. Сам Кайто, наверно, даже не знал, но за это время он решил уже две головоломки, составленные Мюллером, как и обещалось, без жульничества. Хотя сам Герберт предпочитал себя не раскрывать, и прятался все это время за маской, обещание свое он считал выполненным. И это, в конце концов, вправду было весело. Вертолет легонько качнуло, гул стал ниже, после вовсе затих. Герберт возвращался домой. От вертолетной площадки пешком до ворот своего особняка, через сад, исправно содержащийся в порядке во время его отсутствия, к дверям просторного двухэтажного дома. Герберт собирался детально продумать, что же он будет делать дальше. Но ему не дали – в холле, на том самом диване, на котором месяц назад он частенько устраивался почитать, обнаружилась каштановая лохматая грива. Даут сидел на диване, вокруг него валялось множество деревянных и проволочных головоломок, а сам Даут что-то сосредоточено чертил на листе бумаги. Тоже головоломка, конечно же. Герберт подошел ближе. Кашлянул. Даут поднял голову, поприветствовал хозяина дома и снова вернулся к головоломке. Герберт смахнул рукой с дивана часть того, что на нем лежало и сел рядом, положив ногу на ногу. Еще через несколько секунд Даут отложил решенную головоломку в сторону и повернулся к Герберту. - Я так понимаю, мне стоит уже привыкнуть к твоим неожиданным появлениям в этом доме. Кто у вас пропал на этот раз? - Никого. И Мизерика нашлась. Сама приехала еще через два дня. Оказалось, Ева Грам снова начала рисовать, Мизерика вызвалась быть с ней. Боялась, что в порыве вдохновения Ева забудет про еду и сон. - Вот как, значит? – Герберт помолчал немного, потом произнес чуть тише, - Хочешь, удивлю? Даут вопросительно уставился на Мюллера. А Герберт снова улыбался. - Картина, там, у лестницы, видишь? – Даут кивнул, - Ее тоже написала Ева, когда-то очень, очень давно. Это место, неподалеку от которого я жил в детстве. Я просто не мог не раздобыть ее, - Герберт задумчиво смотрел на картину, на его губах продолжала играть легкая улыбка. А Даут смотрел на Герберта и поражался тому, как выглядел сейчас этот человек. Второй раз он видел его улыбку, и не мог поверить, насколько прекрасным становиться Герберт, когда всего лишь искренне улыбается. Даут пришел в себя только тогда, когда осознал, что прикасается ладонью к щеке Герберта, а Герберт потрясенно смотрит на Даута, пытаясь сообразить, что произошло. Даут убрал руку, Герберт тут же вскочил, неосознанно дотрагиваясь до щеки в том месте, где только что была рука Даута. - Будешь.. чай? – Герберт немного запнулся, но совладать с собой уже успел и лицо его больше ничего, кроме усталости, особо не выражало. - Не откажусь. Я уже говорил, что у тебя вкусный чай. Хотя я не отказался бы и от чего покрепче. - Пьянства в своем доме я не потерплю! – в голосе знакомые стальные нотки, так не сочетающиеся с веселыми искрами в глазах, - Можно только самую малость. Идем. Даут сидел на удобном стуле, лениво наблюдая за действиями Герберта. Мюллер поставил на стол чайник и чашки, от которых вверх поднимались замысловатые струйки пара, и сейчас искал что-то в одном из кухонных шкафов. Едва слышный звон стеклянной посуды и Герберт возвращается с бутылкой коньяка. - Только так, - голос властный, но у Даута он не вызывает больше раздражения. Он долгое время анализировал их последнюю встречу и сумел понять как минимум часть природы характера Герберта. Герберту нравится держать все под своим контролем, властвовать, быть в центре внимания – но Даут уже понял, что это далеко не все, что нравится Мюллеру. Ему хотелось все дальше и дальше выводить Герберта на чистую воду, узнать его побольше, и – странное желание – доминировать над ним. Хотя бы потому, что из них двоих именно Даут наиболее честен с самим собой. Герберт порядком вымотался за этот месяц. Было приятно после всего просто сидеть на мягком стуле, держать в руках горячую чашку и чувствовать, как теплая жидкость вместе с алкоголем согревают тело. Его не волновало уже, что напротив сидит бывший подчиненный, немного нелепо смотрящийся с тонкой фарфоровой чашкой в руке. Он не вышел из своего оцепенения, даже когда эта чашка полетела на пол – в конце концов, его сервизам не привыкать – а Даут схватил его рукой за ворот плаща – и такое тоже было как-то – и впился в губы поцелуем. Последнее обстоятельство было несколько неожиданным, но Герберт не хотел терять свое состояние блаженной эйфории и решил пустить все на самотек. Герберт не стал сопротивляться даже тогда, когда его подхватили на руки и понесли в сторону спальни, разве что слегка удивился про себя, откуда Даут вообще знает, где у него спальня. Он пресек разве что попытки стянуть с себя плащ, но лишь для того, чтобы аккуратно снять и его, и жабо, и пиджак, и рубашку и педантично развесить все это в шкафу. Даут в это время просто стоял и смотрел за изящным разоблачением Герберта. Он даже не пытался объяснить себе, что на него нашло там, на кухне, а наблюдая сейчас за Гербертом, любуясь россыпью длинных черных волос, стройной, подтянутой фигурой и внимательным взглядом синих глаз, понимал, что ни за что не будет жалеть об этом потом. Даут с улыбкой отметил про себя, что даже сейчас Герберт не изменяет излюбленной манере поведения, и большая часть его действий рассчитана исключительно на то, чтобы завладеть вниманием Даута. Вот сейчас Герберт медленно, словно красуясь, подошел к нему, положил руки на плечи, одним резким движением стянул с него пиджак и сам приник к Дауту губами. Этот поцелуй отличался от первого – осторожная, но настойчивая борьба между Гербертом и Даутом за право вести. Даут вплел обе руки в водопад волос и несильно, но настойчиво потянул их назад, заставляя Герберта приподнять голову. Этот ход был явно верный – сопротивление со стороны Герберта начало утихать и через некоторое время он полностью поддался Дауту. Потом оба резко отстранились, переводя дыхание, и почти сразу Даут без сомнений толкнул Герберта на широкую, красиво застеленную кровать. Волосы разметались по покрывалу, Герберт попытался нахмуриться и встать, но был придавлен к кровати весом чужого тела. Чужие руки прошлись по его телу, нигде не задерживаясь, и остановились только на ремне брюк. Даут взглянул Герберту в глаза. - Если хочешь остановиться, то делай это сейчас. Больше шансов не будет. Синие глаза смотрят надменно, как будто это не Даут прижимает Герберта сейчас, а наоборот. - Ты думаешь, я собираюсь останавливать тебя? Даут хмыкает. Справиться с брюками Герберта, а затем со своими – дело пары секунд. Герберт выгибается, когда Даут касается его – возможно, сильнее, чем следовало бы, но оба понимают, что иначе и быть не может. Первое проникновение пальцев не приносит Герберту ни боли, ни дискомфорта, еще двум он подается навстречу, от трех уже шипит и морщится. Даут успокаивающе, нежно провел свободной рукой по телу Герберта, вниз, к животу, и еще ниже. И Герберт больше не может терпеть это, он отстраняет обе руки Даута и тихо, хрипло просит: - Давай… уже… Даут уступает, он тоже не может уже не уступить подобной просьбе. Кладет руки Герберту на бедра и медленно, осторожно входит. Герберт снова шипит сквозь сжатые зубы, но в противовес своей реакции сам помогает Дауту податься глубже. И стонет, непонятно, от удовольствия или все же от боли. Впрочем, последний вариант Даут в любом случае намерен исправить. Он обхватывает Герберта за талию, приподнимает и тянет на себя. Герберт поддается и сам в свою очередь обнимает плечи Даута. Ко спине прилипли черные локоны – Даут, пожалуй, впервые видит их спутанными. Забавно, но ему это нравится, как нравится факт того, что это он сделал их такими. Герберт постепенно привыкает – Даут чувствует это и по пальцам, которые теперь беспорядочно скользят по его спине, и по тому, как плотнее Герберт старается прижаться к нему, и как сильнее прогибается в спине, как стонет – отрывисто, приглушенно. Даут любуется шеей, острым плечом у него перед носом и волосами, которые сейчас, кажется, везде. А потом уже и он теряет контроль над собой, и не осознает больше ничего, под конец и вовсе выпадая из реальности после яркой вспышки удовольствия. Он не знает даже, раньше или позже Герберта он провалился в короткое беспамятство. Просто когда к Дауту возвращается способность воспринимать мир, он видит рядом с собой Герберта, лежащего в таком же состоянии, как и он. Даут не смог удержаться от смешка в сторону бывшего начальника: - Интересно, как мужчина, который не может контролировать даже себя, собирался управляться с Орденом Орфея? Герберт слегка повернул голову в его сторону. Синие глаза смотрели спокойно. - По-моему, у нас ничья. Еще несколько минут они оба лежали, не двигаясь и не разговаривая. Потом Даут услышал властный, самую малость хриплый голос Герберта: - Подъем, быстро! – в это же время сам Герберт медленно и нехотя поднялся с кровати, - Это я тебе говорю, вообще-то. Даут встает. Герберт рывком стягивает покрывало на пол и забирается под одеяло. Оттуда, из-под одеяла на Даута смотрят синие глаза, и Даут знает, что Мюллер сейчас изо всех сил сдерживает улыбку. - Вас понял, начальник, - усмехается представитель Ордена Орфея и забирается на кровать следом за Гербертом, который почти сразу отворачивается носом в подушку и уже через несколько минут дышит размеренно и спокойно. Даут тоже вскоре засыпает, перебирая пальцами длинные пряди волос. Первое, что почувствовал Герберт, когда проснулся – ему было жарко. Второе – ему было неудобно. И третье – кто-то лежал на его волосах! Открыв глаза, Герберт наткнулся на изучающий взгляд серых глаз Даута. Ну а первым, что сказал Гилберт, было: - Какого черта?! - Ты, вообще-то, был согласен. И тебе понравилось. Так что если кого тебе и стоит обвинять в том, что произошло вчера, то только себя. Пока Даут говорил, Мюллер постепенно вскипал, потом приподнялся и дергаными движениями принялся извлекать свои волосы из-под Даута. - Какого черта ты вообще лежишь на моих волосах?! Придурок! Угораздило же тебя тут оказаться! Выцепив наконец-то все волосы, Герберт смерил Даута уничижительным взглядом и быстрым шагом направился в ванную. А Даут… Даут откровенно смеялся. Все-таки удивительный человек этот Герберт Мюллер. Даут готов поспорить, что в нем есть еще великое множество неизведанных сторон. Пожалуй, это самая интересная головоломка, которую Даут встречал в своей жизни. И он готов был решить ее полностью.