Попутчик.

podval capella – alchemy

Последний автобус подходит неспешно, шипя, раскрывает двери. Проездной спрятан в таких глубинах, что доставать его приходится долгими минутами, привалившись плечом к поручню. Мягкая подкладка рюкзака успела продырявиться. Возможно, вскоре там откроется новая чёрная дыра, и учёные всего мира съедутся изучать гребанный тканевый мешок, всасывающий в себя вещи, а также пространство и время. Важно сохранить некую помесь озлобленности и подступающей депрессии. Второй надо больше. Ты неудачник, беспомощный мешок костей, который не может справиться даже с такими мелочами. С любыми мелочами. Дальше схема проста: заднее сидение, уединение у окна априори зарезервировано несчастными. Типично. Но идеально, чтобы впихнуть наушники и забыться. Желательно, без отупляющих мечтаний, сродниться с тотальной пустотой. Нападает сонливость. Мутное окно, размалеванные акварелью пейзажи, несколько улиц смыло дождем, еще несколько опалило молниями. Скоро полночь, и будет совсем не важно, кто вернётся домой, а кто останется без вести пропавшим в темноте, растворится в разноцветных бликах светофоров и уличных фонарей, будет обглодан до косточек в автобусных парках. Летний зной иссяк, мысли растворяются в отяжелевшем воздухе. Прикрыв глаза, пассажир испытал подспудное желание развеяться по ветру, перетечь в иное русло и подняться наверх облаком, чтобы взглянуть на мир с высоты птичьего полёта. Или стать крыльями чужого лёгкого тела. Переплести метафизический кокон, а позже стать никем. Он вспоминает всё, что видел раньше и особенно чётко улавливает тени, хранящие жар его собственных рук, его загустевший от частых оргазмов голос, выдыхающий «Тэхё-ён». Может ли кто-нибудь хотеть его ещё больше, провалиться в нём без гарантии вернуться живым…? Такой человек обязан найтись по закону притяжения или не совсем, по роковой случайности. Или потому, что не останется выбора. Доедая фантазии, он слишком заметно обкусывает нижнюю губу и нечаянно сочно причмокивает, вписав в потаённый вздох много звука. Что вызывает неподдельный интерес. Уловив шевеление по левую сторону, Тэхён поворачивает голову и вздрагивает, ясно видя, что перед ним человек, которого он совершенно отчётливо и осознанно хочет, в угоду инстинктам или потому, что у ночи нет лиц, имён, она никого не выдаст. Не всё ли равно? Первоначально - это глаза, бестелесные и живые озёра, поблескивающие чернотой из-под чёлки, посылающие один вопиющий крик вечно голодных фетишистов. Он пришёл издалека и знает, что в мире людей проще простого. Хочешь - бери. Если готов к последствиям. Тэхён проводит кончиком языка по губе и усложняет им обоим жизнь, намекая на безысходность ситуации. Подтаяв под долгим выразительным взглядом, Тэхён ощущает приток крови к покровам кожи. Его «помогите» не читается. Спустя минуты вырисовываются скулы, челюсть, нос и влажные губы. Лицо, но не личность. Человек, но не землянин. Напротив самый настоящий незнакомец, первый встречный, опасный кошмар наяву и самое красивое из возможных чудовищ. Изучая Тэхёна, он подвигается ближе и осторожно ведёт ладонь по колену, придерживая его взглядом-оковами. Прицеливается, приценивается. Они оказываются вплотную бок о бок. Ненадежная уверенность в том, что им обоим нужно прикасаться, чтобы жить. Тэхён верит и не совсем, внедряясь в гулкий отзвук музыки и шумное биение сердца, навар дурмана и исходящего тепла. Рука неизвестного граничит с произведением искусства, большая ладонь, прописанные вены и сухожилия, аккуратные суставы на длинных пальцах. И эту руку Тэхён поцеловал бы при лучших условиях, выточил бы ногтем каждую складочку и линию. Страшно наполовину. Отдать ему нечто сокровенное в залог мнимой верности. Безумная ролевая двух одиноких попутчиков. Когда нельзя, но так чертовски нужно. Лёгкий кашель в попытке оборвать неловкость, а та множится. Кашель перетекает в возбужденное мычание. Пожар нервных окончаний, напрасная резкость. Сжатые пальцы стоп. Каменная сдержанность слезает глиной. Впереди люди, возвращающиеся так же поздно. Если кто-нибудь обернётся, то увидит, что у Тэхёна алеют щеки, и что пальцы его втиснулись в чужую кисть, которая неторопливо растирает ему ширинку, добиваясь лакомой твёрдости. Тэхён старается делать вид, что ничего не происходит, но выгибается и кусает губы, чувствуя, как сложно топить голос, как накаливается низ живота. Их запястья скрещиваются, и Тэхён скользит дрожащей рукой по крепкому бедру, пробует вызывающе посмотреть на партнёра. Но тот отказывает в чести и гордо смотрит вперёд, хвастаясь профилем. Тэхёну приходится запоминать этот оплавленный рисунок и невольно потворствовать ритму. Положение жертвы. Что, если он сволочь и при отказе двинет по лицу? Будет больно, но возбуждающе. Что, если он маньяк, путешествующий в одиночку и отлавливающий таких, клюющих на крючок бесов?... А что, если таким же является Тэхён? Никогда не узнать. И он бы убивал его медленно, восторженно отдирая слой кожи от мышц. Ладонь сжимается вокруг члена и двигается вверх-вниз, Тэхёну сложно усидеть на месте и не надорвать связки. Парень ухмыляется, делая очевидную ставку, он ускоряет темп и огненным дыханием врезается в шею, его безбрежное сознание перебирается Тэхёну по венам, завоёвывает его изнутри. Сознание одно на двоих. Другого такого уже не найдешь, но этого точно потеряешь. Так что, пусть ненадолго, но остаётся. Сладкая доза героина, растапливающий кайф. Пассажиры дремлют, слушают музыку и негромко переговариваются. Любой стон будет оглушительным и, возможно, последним. Тэхён закусил рукав рубашки. Задыхается, скрипит ногтями по стеклу. Зажатый в угол, он едва ли может сбежать. То же можно сказать и о другом. Другой боится. И это уравнивает их права и возможности, закрывает в одной клетке, где замок заменяет желание. Автобус вымирает, прощаясь с некоторыми людьми и изредка впуская новых. Тэхён надеется, что из-за кресел впереди совсем не видно, что его рука находится между ног соседа, и что сам он на грани. Кто-то смотрит косо и недоумевающе, а потом отворачивается. Правила игры усложняются набираемой скоростью. До крови прикусив щеку, Тэхён торжествует недолго. Он нечаянно громко выдохнул и испугался, что всё прекратится, развеется черным дымом. Потому что есть спутники на одну ночь, а есть на одну поездку. Есть ненужные люди на всю жизнь и жизненно необходимые на несколько минут. Пальцы сжаты, Тэхён будто перебирает клавиши, дрожит, давясь воздухом, и слышит удушающее послание-имя. Оно может быть придуманным, а потому не играет роли, но продлевает мысленный крик. Проще, когда есть, кого обвинить. Кто-то должен быть виноват. Его локоть упёрся Тэхёну в бок, он с трудом держится. Движения едва ли синхронные, до финальной точки слишком мало. До конечной остановки меньше минуты. Давление растёт. С запотевшего стекла сползает ладонь. Кто-то стерпел, глубоко прикусив изгиб пряно пахнущей шеи, а кто-то выдохся, вывернув полувскрик в чужое плечо и дорвав дырку на джинсах. Они вышли и разошлись в противоположные стороны, не дав друг другу ни обещаний, ни обетов. Колыбельная с названием «Чонгук» в репертуаре Тэхёна впервые. Если однажды он встретит его ещё раз, из автобуса выйдет только один. Двоим, настолько похожим, в одном городе не место. Наверное, Тэхёну стоит как следует обработать укус. Наверное, тому парню придётся выбросить джинсы. И им обоим было бы неплохо вымыть руки, а не облизывать пальцы. А ещё - даже не пробовать оглядываться.