Ничего серьёзного

Выбравшись из бара, Хиджиката огляделся. Ночь была в самом разгаре, но он уже успел напиться и только сейчас узнал от хитро улыбающегося Сого, что завтрашний выходной отменён, и с утра надо быть на работе. В состоянии, противоположном тому, в котором он сейчас находится. Хиджиката поднял глаза на небо – и пропал. Вертолёты летали, но не в ночном небе. Совсем не тихой тенью из дверей вывалился Гинтоки. – Если сейчас не выпить, повеситься можно, – заявил он, подняв руку с пустой на две трети бутылкой сакэ. Хиджиката потряс головой. Лучше не стало. Слова складывались в предложения с большим трудом. – Хватит... тебе на сегодня. Спать иди. – А ты приглашаешь? – Гинтоки широко улыбнулся и подошёл к нему, обдавая неповторимой смесью дешёвой выпивки, пота и чего-то сладкого. Хиджиката привычно потянулся к мечу, решив разобраться с ним побыстрее: пьяный Гинтоки убежит сразу же, как появится угроза нападения; но вместо оружия пальцы его схватили пустоту – меч остался вместе с формой, аккуратно сложенной на своём месте. – Отвали, – рыкнул Хиджиката. Гинтоки рассчитывал на подобную реакцию. Не ждал он только того, как горячо полыхнуло вниз по телу при виде красных от выпивки щёк Хиджикаты. Хотелось поиграть ещё немного, посмотреть, что ещё он скажет. – Я хочу переспать с тобой, – начал Гинтоки, заводя Хиджикату, который сразу же попятился, за угол здания, – прямо сейчас. Ну, не совсем сейчас, мы можем пойти в... – Я тебе скажу, куда ты можешь пойти, – огрызнулся Хиджиката. Его спина встретилась с кирпичной стеной, а с другой стороны тут же прижался Гинтоки. На улице было по-летнему жарко, несмотря на поздний час, и прикосновение другого человека порядком раздражало. Хиджиката попробовал оттолкнуть его. – Ничего серьёзного не предлагаю. Давай, только один раз... – Гинтоки держал его голову обеими руками и громко шептал на ухо; от него разило алкоголем. – Один раз? – Хиджиката потерял нить разговора. Слишком пьяный, слишком усталый, он хотел отвязаться от этого идиота любой ценой. И чего бы тот ни хотел, «всего один раз» был хорошей ценой для последующего спокойствия. – Один раз? – переспросил Хиджиката, и получилось, что он говорил в приоткрытые губы Гинтоки. «Какого чёрта ты творишь?» – Ага. Только один раз – и Хиджиката влип по самое не балуй. Было что-то в небрежности, с которой Гинтоки срывал с него одежду, и в искреннем восхищении в его глазах, когда Хиджиката раздевался сам, повинуясь мимолётному порыву, поверив глупому недообещанию. Только один раз. Хорошо, что они добрались до лав-отеля – здесь хотя бы никто не увидит. Настольная лампа едва светила, а когда Гинтоки в порыве глупости попытался бросить Хиджикату на кровать, упала и погасла окончательно. Они пихали друг друга локтями, облизывая и кусая каждый сантиметр открывающегося тела, как одержимые необъяснимым желанием почувствовать, попробовать на вкус. После долгой и упорной борьбы Хиджиката позволил уложить себя на живот и выгнулся, пряча голову между скрещенных рук – несмотря на жгучее желание снять напряжение, давившее внизу живота, он чувствовал себя непривычно незащищённым. Гинтоки отпустил его лишь на несколько секунд и снова навалился сверху, прикусывая сзади за шею. – Ты чего творишь? – не в первый раз спросил Хиджиката. – Веду себя, как ответственный партнёр. В темноте щёлкнула крышка. – Нужно тебя подготовить. Не ори. – Я не... сука! – Хиджиката приподнялся на локти и дёрнулся, инстинктивно пытаясь вырваться. Гинтоки сжал его бёдра второй рукой и удержал. – Подожди... жжёт? – Мы можем не обсуждать это? Ты что, удовольствие получаешь? – вызверился Хиджиката, чувствуя, как холодные пальцы растягивают его изнутри. Гинтоки замолчал и поцеловал его в плечо. От этого Хиджикате ещё сильнее захотелось сбросить его с себя и приложить головой об стену, но в этот момент Гинтоки согнул пальцы, вызывая в его теле горячий импульс. Он хмыкнул, слыша, как резко вдохнул Хиджиката, и повторил, прижимаясь к нему всем телом. – Продолжим? – голос Гинтоки исказился на последнем слоге, выдавая его возбуждение. – Презерватив, – потребовал Хиджиката. – Под кроватью, – простонал Гинтоки, продолжая растягивать его двумя пальцами. – Почему? – Потому что я их... – Гинтоки пьяно икнул, – туда уронил. Хотя они позаботились о смазке, было больно, больно даже несмотря на опьянение. В душной комнате пахло чужим потом и сексом, но им было наплевать. Хиджиката развернулся и в первый раз сам поцеловал Гинтоки – неловко, прикусив нижнюю губу, но именно этого ему хотелось. Тело его было сильным и упругим, соски – слишком чувствительными, Хиджиката понял это по двум быстрым прикосновениям. Хрустнув упаковкой, Гинтоки надел презерватив, сдавленно ругаясь – он был готов кончить даже от лёгкого прикосновения. Хорошо, что пьяному это удавалось с трудом. Хиджиката отвернулся от него и встал на вытянутые руки, опустив голову. Мокро. Мокро и горячо внутри него – Гинтоки захлебнулся собственным дыханием и заставил себя открыть глаза, стараясь не кончить сразу же. Хиджиката оглянулся на него как раз в этот момент, и миссия едва не провалилась – даже в полумраке глаза его светились чем-то незнакомым, горячим, лихорадочным. Медленно, слишком медленно Гинтоки трахал его, придерживая за бёдра – откровенно дразнил и наслаждался, но в этот раз молча, без комментариев. Хиджиката подался ему навстречу – и был награждён несильным шлепком, за которым тут же последовал второй. Гинтоки остановился и вышел из него. Шлёпнул ещё раз, уже больнее. Хиджиката сжал зубы и промолчал: любые слова были бы лишними. Гинтоки протяжно выдохнул и наклонился над ним, тяжелый и горячий. – Нравится? А мне нравится. Он взял руку Хиджикаты и завёл её назад, согнув за спиной и заставив нагнуться. Не давая возможности сопротивляться, Гинтоки снова вошёл в него, на этот раз резко, и взял куда более быстрый темп. Не выдержав, Хиджиката застонал и повернул голову: он задыхался от слишком частых неглубоких вдохов, голова кружилась, а во рту давно уже пересохло. Мокрые шлепки и неровное дыхание сводили его с ума; алкогольное опьянение отступало, давая место другому, давящему и жаркому. Хиджиката сжал руку в кулак и закусил его, чтобы не закричать в голос. Оргазм накрыл его слишком быстро, а потом какое-то время не было ничего. Потом был рассвет. И тёплые руки, обнимающие его сзади. Хиджиката расцепил их и сполз с кровати, не в силах встать на ноги. Безумно хотелось пить. Чуть больше – провалиться сквозь землю. Гинтоки всхрапнул и пробормотал что-то во сне. Хиджиката выпил почти всю воду из маленького холодильника и закурил. К своему сожалению, он помнил всё. Болезненные шлепки, мокрые поцелуи, своё унизительное удовольствие. В маленьком зеркале в ванной он разглядел на своей шее несколько отчётливых следов от укусов и поцелуев. Пробормотав ругательство, Хиджиката вернулся в комнату. – Только один раз, да? – спросил он у спящего Гинтоки, который уже начинал заворачиваться в одеяло так, будто оно принадлежало ему одному. – Нет, без реванша ты отсюда не уйдёшь. Гинтоки вздохнул во сне так, словно слышал его слова.