Katzchen

Она стояла на балконе, как сотни вечеров до этого – одиноких, тёмных вечеров, наполненных запахом свежего заваренного чая и лимонного пирога. Смотрела на простирающуюся под балконом скалистую заводь и сжимала в тонких пальцах кружку этого самого чая – мята и душица. Любимые запахи. Такие родные. Напоминающие о чём-то, что теперь казалось ей потерянным навсегда. Потерянным, но чувствуемым кожей и дыханьем. В этих запахах было столь многое, что она просто всегда только лишь ощущала их – никогда не пила. Портьеры волнами укрывали её плечи… Тихими волнами, окутывающими таким же теплом, как и чай в руках. Но теплом не достаточно горячим, чтобы согреться. Недостаточно горячим, чтобы прогнать ночной холод. Она знала, что только одно способно согреть её – это одно пока что далеко, но какая-то призрачная вера была в её немного грустных глазах. Вера, что это далеко скоро станет очень близким. С минуты на минуту… Внизу скрипнула дверь и она улыбнулась спокойной ровной улыбкой. Не поспешила уйти с балкона, не отодвинулась от перил, не убрала тонкие пальцы с ручки чашки. Просто – тихо повела ресницами, ожидая услышать так необходимые уже ей звуки. Перед глазами пролетела слишком смелая ночная птица, чуть задев локоны крыльями. Тихие шаги по ковру, устилающему комнату за спиной. Тихие шаги, пробирающиеся в самое сердце, оставляющие так точно такие же отметины, как и на разуме, осознающем то, что эти шаги – не плод воображения, отнюдь, что они – реальность. Обычная, неизбежная, родная реальность. Он тихо подошёл сзади – как сотни вечеров до этого. Тихо опустил руки на её плечи. Чуть притягивая к себе, обнимая нежно и бережно, словно фарфоровую куклу, бесценную, хрупкую. Хотя, она всегда казалась себе куклой в его руках – не игрушкой, с игрушками обращаются не так, именно куклой. Игрушки безразличны, а он – он хранил её, как драгоценность. Куклой – потому что в его надёжных и сильных ладонях могла уместиться вся она, не говоря уже о её тонких, почти прозрачных ладошках. Куклой – потому что его глаза всегда блестели детским восторгом, стоило только ему взглянуть на неё, на её руки и плечи. Куклой – потому что её сердце замирало при виде него – вот так появляющегося на пороге после каждого расставания. Молча появляющегося. Неизменно приходящего, как бы далеко он ни был. Возвращающегося каждый раз, не смотря ни на что, ни чем не задерживаясь. Вот так – подходил сзади, обнимая и прижимал к груди, не говоря ни слова, ни проронив ни звука. Вот так – забирающего из ладоней кружку чая, призвавшего его, оставляющего в сторону, чтобы заключить её пальцы в свой, переплетая и тихо целуя. Вот так – на балконе каждый раз перед тем, как на небе появлялась последняя самая яркая звезда – он приходил. И она знала – она не может не прийти. Она ждёт вот так – каждый вечер и однажды он приходит. Приходит к её рукам и к её губам. Её любимый с синими глазами. Глубокими как горный поток и чистыми как первый снег. Прижимает её к себе и обещает и в следующую ночь согреть её, озябшую от холода, стоящую на балконе и ждущую его. И она знает, что он сдержит обещание. Обязательно сдержит. Придёт и откроет дверь. Любовь не умеет лгать. Она это знает…