Я внимательно тебя чувствую

На пару секунд мостик замер. В помещении сохранился лишь шум вентиляции, сигнал радара и едва слышные помехи на линии связи в наушнике Ухуры. Если бы Нийоту хоть раз спросили, когда ей было страшнее всего, она бы ни секунды не думала над ответом. Страшнее всего тишина на мостике… Когда не знаешь, что происходит там, за пределами корабля. Ее коллеги согласились бы. Кресло капитана пустовало. И хотя это было прямое нарушение устава, всем было плевать. − Энтер… — На полуслове голос Спока оборвался. Ухура дернулась, словно только очнулась ото сна, и попыталась настроить сигнал. − «Энтерпрайз», повторяю, подготовьте медотсек к приему раненых. Как слышите? − Принято, Спок. — Ее голос показался ей непривычно высоким. — Капитан с тобой? Спок сжал коммуникатор в руке сильнее, переводя взгляд на Джима. Тот стоял на два шага впереди, но коммандер видел, в каком шоке пребывал капитан. «Да», — ответил вулканец. «Лейтенант, выясните, есть ли среди медперсонала человек, обладающий знаниями в педиатрии». Ухура нахмурилась, на секунду забыв, что необходимо ответить. − Принято, — сказала она и обернулась к коллегам на мостике, которые с таким же удивлением глядели на нее. − Капитан, — четко, как и всегда, произнес первый помощник. Джим слегка повернул голову в его сторону, и вулканец сразу увидел слезы в голубых глазах. Если бы Джима хоть раз спросили, когда ему было страшнее всего, он бы ни секунды не думал над ответом. Страшнее всего было ощущать бессилие. И его коллеги согласились бы. Внезапно Спок заметил движение впереди, и Кирк проследил за его взглядом. Совсем маленькая орионка приподняла голову и что-то прошептала. Если бы не отсутствие острых ушей, они бы приняли ее за вулканку, потому что цвет ее кожи от истощения превратился в бледно-зеленый. Она и еще десяток детей лежали на полу тюремной камеры на пиратском корабле клингонов. Когда «Энтерпрайз» встретил на своем пути пиратский корабль, Джим никак не предполагал, что товаром, который перевозили клингоны, окажутся дети разных инопланетных рас. «Ну давай же!» — вырвалось у Джима. Внезапно замок камеры щелкнул, и прозрачный барьер исчез. Капитан «Энтерпрайза» бросился вперед, хватая орионку за плечи. Глаза ее закатились, и голова малышки откинулась назад. «Звездный флот!» — раздалось рядом. Джим вскинул голову, встречаясь глазами с мальчиком, очень похожим на человека. На вид ему было не больше десяти земных лет. Ребенок с трудом потянулся навстречу Джиму, но в последний момент его руки дрогнули. Кирк подхватил его маленькое тело, боясь сжать хрупкие плечи слишком сильно. Голубые глаза мальчика загорелись огнем жизни, который уже, казалось, покинул юное тело. Уголки его глаз наполнились слезами. «Где же вы были!» — эти слова он почти прошептал, но злость и обида ощущались так, словно мальчик кричал. А затем тело в руках Джима обмякло. − Они все живы, капитан. — Почему-то Спок посчитал важным сообщить об этом Джиму. − Мистер Скотт, поднимайте 13 человек. Если бы Спока хоть раз спросили, когда ему было страшнее всего, он бы ни секунды не думал над ответом. Страшнее всего видеть, как близкий человек страдает, и ощущать эту боль так, словно она твоя. Его коллеги согласились бы. Медперсонал уже ждал их в транспортаторной. Маккой не сказал ни слова, но его налившиеся гневом глаза говорили за него. Для проведения обследования понадобилось несколько часов. Все это время Кирк провел в тренажерном зале, передав командование Споку. Кирк бил боксерскую грушу не щадя. И хотя его движения были четко выверены, в голове царил хаос. Он то и дело прокручивал в голове события прошлого дня. Как они наткнулись на корабль клингонов, как поняли, что те занимаются незаконной торговлей, как увидели детей, которые уже через несколько дней могли быть проданы в рабство. И тот мальчик… Его отчаянные, полные разочарования глаза было сложно забыть. Вспомнился детдом… Когда Джиму было 17, и он в очередной раз угнал автомобиль учителя по математике, его наказали, отправив помогать в детский приют. Оказавшись там, юный Джим подумал, что дети неплохо устроились: живут в достатке, имеют новые игрушки и одежду, их кормят и обеспечивают нужным, чтобы начать самостоятельную жизнь. Так он думал… Однажды он помогал чинить систему безопасности на первом этаже, когда в дверях приюта появилась женщина с ребенком. Со слезами на глазах он брыкался и пытался вырваться, она же тянула его за руку. «Пожалуйста, нет, верните меня домой!» − кричал малыш. «Я хочу к маме!» − Жестоко… Кто это? — спросил Кирк у мистера Уильямса — ремонтника, когда женщина с мальчиком наперевес скрылись за одной из дверей. − Социальный работник. Забрала очередного ребенка у какой-нибудь наркоманки или папаши-садиста. Кирка передернуло. Его отношения с отчимом были, конечно, плохими, но не настолько. Внезапно на пороге появилась молодая, состоятельная по виду пара, вслед за ними, низко опустив голову, зашла девочка четырех-пяти лет. − Идем, Кэсси, − позвала женщина и попыталась взять девочку за руку, но та выдернула ладошку и гордо прошагала вперед, проходя мимо Кирка. На секунду она подняла взгляд, и Джим сглотнул комок в горле. Ее зеленые глаза были полны того, что никогда не должно отражаться в глазах ребенка: разочарования, отчаянья, отчуждения. − А это кто? − Очередные приемные родители, решившие вернуть ребенка, − просто ответил мистер Уильямс, продолжая ковыряться в панели системы безопасности. − Вернуть? А так можно разве? − Конечно, можно. Всегда существует риск, что ребенок не приживется в семье. − И часто такое бывает? − Примерно половина детей возвращается. Джим присвистнул: − Что же это за родители такие? Уильямс оторвался, наконец, от работы и обернулся к Джиму. − Все что нужно этим детям, Кирк, это быть услышанными. Биологические родители редко слушают своих детей, а еще реже прислушиваются… «Ты еще слишком маленький», «Подрастешь — поймешь», «Иди, поиграй, мы пока решим, как будет лучше», — Уильямс замолчал, давая парню переварить услышанное. — Приемные родители ведут себя точно так же, вот только у биологических детей нет проблем с доверием к взрослым, если ты понимаешь, о чем я. А теперь помоги мне закончить здесь. Кирк кивнул, возвращаясь к работе, и хотя его руки занимались ремонтом, перед взором стояли глаза Кэсси. Интересно, где она сейчас? Трель коммуникатора заставила Джима замереть, не сделав очередной удар по боксерской груше. «Джим, мы закончили», − сказал Боунс. «Уже иду», − ответил Кирк. Он посмотрел сквозь стекло на детей, лежащих на койках в медотсеке. Вокруг них крутились медсестры, но сами ребята были без сознания. − Ну как они, Боунс? − У большинства признаки истощения, их плохо кормили, частенько не тем, к чему привыкли их желудки. Из-за того, что они представители разных рас, у большинства из них еда клингонов не усваивалась. У парочки мальчишек трещины в ребрах и синяки, но не более. Джим облегченно выдохнул. − Черт, Боунс, они же дети… − Я знаю… Что сказал Звездный флот? − Мы следуем на ближайшую звездную базу «Уотергейт», чтобы передать пиратов властям. Затем продолжим путь, и через неделю дойдем до следующей звездной базы «Вега», чтобы передать детей. За это время Звездный флот обещал найти их родителей. − Думаешь, они у них есть? Кирк не знал ответа — пару минут мужчины постояли в тишине, а затем корабельный врач хлопнул его по спине. − Паршиво выглядишь, может, стоит отдохнуть? Ты давно не спал. − Я в порядке, Боунс. Убери свой гипошприц. − Джим улыбнулся, попытавшись успокоить лучшего друга, но тот, естественно, не поверил. Решив, что заснуть все равно не удастся, капитан отправился в полупустой инженерный отсек. На корабле была ночь, и в отсеке осталось всего несколько человек, наблюдавших за показателями в отдельной комнате. Тихий гул реакторов и вентиляторов всегда успокаивали Джима. Сняв золотистый джемпер и засучив рукава, он взял лазерный аппарат для сварки и принялся за работу. Сколько прошло времени он не знал, но, услышав шаги, замер. Он как раз лежал на спине, находясь под системным блоком питания, потому не видел гостя. Зато гость видел торчащие ноги Джима. «Капитан», − голос первого помощника. − Привет, Спок. Как делишки? − Капитан, для максимальной продуктивности людям требуется регулярный отдых. Джим не смог сдержать улыбки, зная, что коммандер его не видит. Еще несколько лет назад, его бы взбесили слова вулканца, но со временем Кирк научился понимать, как первый помощник выражает заботу о нем. − Я просто не мог уснуть. − Если у вас проблемы со сном, я попрошу доктора Маккоя выдать вам снотворное. Кирк улыбнулся еще шире. Он точно знал, что скажет вулканец и каким тоном, если Джим на что-то пожалуется. Он знал, как нужно отвечать, чтобы не заставлять Спока волноваться, но… Волновать вулканца, чувствовать его беспокойство и выслушивать нотации и советы, черт возьми, было так приятно! Со временем это стало своего рода наркотиком: заставлять первого помощника волноваться за него. Травмы и плен случались редко, и Джиму приходилось быть особенно изобретательным при выдумывании поводов. Облиться кофе, чтобы услышать «Вам следует быть аккуратней, капитан». Пропустить ужин, чтобы Спок позвонил узнать причину его отсутствия за столом, а потом принес своему капитану еду в каюту. Любимым предлогом Джима было забыть надеть защитную маску, когда он занимался ремонтом корабля сам. Кирк притворялся, что ему неудобно самому надеть ее, когда уже надеты перчатки, и Спок подходил очень близко, чтобы обхватить Джима руками и закрепить маску на его лице. В такие моменты вулканец был так близко, что капитан «Энтерпрайза» переставал дышать. И пока он рассматривал мельчайшие детали лица своего помощника, длинные и сильные пальцы вулканца аккуратно затягивали ремешок маски, слегка касаясь волос на затылке. У Джима подгибались колени… − Не нужно, Спок. Я закончу здесь и пойду спать. Джим видел только носки его обуви. Он ждал, что вулканец уйдет, но вместо этого ботинки двинулись в другую сторону. Спок лег на лежанку и ловко заехал под блок питания, оказываясь плечом к плечу с капитаном. − Я помогу, Джим. Кирк смог лишь кивнуть и передал вулканцу отвертку. Он попытался отодвинуться, чтобы не соприкасаться, но места было слишком мало. Или Кирк просто не хотел отодвигаться? За работой нелепые мысли быстро ушли. Больше оба не проронили ни слова, но работать бок о бок в тишине было так же приятно, как если бы они говорили всю ночь напролет.