Время сытости

После всего, что с ними произошло, Александрия кажется раем. Если бы пять лет назад кто-то сказал Рику, что еда станет для него величайшим сокровищем, он вряд ли бы засмеялся, но не принял бы эти слова всерьёз. Сейчас, в Александрии, одна мысль о еде, о том, что можно не считать каждый кусок, приводит его в состояние, близкое к эйфории. Ему нравится смотреть на то, как Карл из измождённого полуголодного подростка превращается в здорового круглолицего парня. Ему нравится щекотать пухлые щёки Джудит — она как раз начала есть молочную кашу, но ещё не начала ходить, так что постоянно набирает вес. Он подбрасывает свою малышку в воздух и охает, когда ловит, но это самая приятная тяжесть, которую можно представить. Утром его будит запах яичницы с беконом. Кэрол встаёт раньше всех в доме, чтобы приготовить им завтрак. Дэрил жадно ест руками, облизывая пальцы. Карл укоризненно косится на него и протягивает Джудит кусочек на вилке. Рик всё ещё улыбается, но чувствует, как его охватывает тревога. — Аарон пока не хочет уезжать, — говорит Дэрил. — Я пойду на охоту, притащу чего-нибудь на обед. — Дэрил, — мягко говорит Кэрол, — у нас есть еда. Дэрил пожимает плечами. Рик встряхивает головой, отгоняя тревожные мысли. Чёртова паранойя. После завтрака они с Мэгги идут к Дианне. Та много говорит об огороде, о том, что городу нужны не только запасы, собранные в рейдах, о сельском хозяйстве. Мэгги даёт дельные советы, Рик кивает. Он уже был фермером однажды и не против попробовать снова. На обратном пути он застывает, услышав странный звук. Мэгги берёт его за руку. — Что-то не так? Что-то не так. Он слишком долго выживал, наверное, дело в этом. Рик снова трясёт головой. За спиной опять раздаётся лязг ворот, но он не оглядывается. Дома Кэрол встречает его улыбкой. — Уже вернулись? Шериф не на работе? — Перерыв на обед. — Отлично. Я как раз готовлю суфле. Суфле бесподобно, и Рик хочет сделать Кэрол комплимент, но внезапно ощущает странный солоноватый привкус. — Эй, ты как? В порядке? — спрашивает Дэрил. — Пап, всё хорошо? Их голоса заставляют Рика очнуться, но он всё ещё чувствует привкус крови во рту. Вечером они с Мишонн обходят город по периметру. От скрипа ворот на ветру Рика бросает в дрожь. Улицы Александрии пустынны, но Рик слышит шорох в кустах. — Расслабься, констебль, — усмехается Мишонн, и, несмотря на нарастающее беспокойство, ему нравятся озорные огоньки в её светлых глазах. — Так и хочется разогнать местные парочки, да? — Стоит проверить, — отрывисто бросает Рик, но Мишонн накрывает его руку своей. — Не надо пугать людей. Просто кто-то решил устроить пикник на газоне, только и всего. Действительно. На следующее утро он спускается на кухню и берёт на руки сонную Джудит. От неё пахнет молоком. — Хорошо, что ты уже встал. Поиграй с ней, пока я готовлю омлет, — Кэрол открывает шкаф и начинает шарить по полкам. И тут Рик наконец понимает, что не так. — Кэрол, — спрашивает он. — Где ты берёшь молоко? И яйца? Здесь нет ни коров, ни куриц. Кэрол удивлённо вскидывает брови. — Где? Там же, где и всё остальное. На складе. На складе. Привкус крови во рту становится сильнее, и запах молока сменяется запахом гнили. Рик сильнее прижимает к себе воркующую Джудит. Ему страшно смотреть на неё. Он выглядывает в окно. На улице ни души. Кэрол насвистывает какую-то весёлую песенку, и Рик узнаёт мотив. «Колёса у автобуса крутятся, крутятся, крутятся». Он не смотрит на Джуди, но бросает взгляд на собственные руки и вдруг замечает потемневшие ногти. Отслаивающася кожа свисает отвратительными, безобразными лоскутами. — Кофе или чай? — спрашивает Кэрол и поворачивается к нему. Рик смотрит ей прямо в глаза. Глаза. Что с её глазами? Разве они всегда были такими мутными? Рик не может сказать точно. Нет, может. К горлу подступает ком. Он наконец-то понимает. — Кэрол, ты меня слышишь? На складе нет молока и яиц. Это всё ненастоящее, Кэрол. Мы… мы же не знаем, как они воспринимают мир, может быть… Он нервно облизывает губы. Или то, что от них осталось. Дверь хлопает, и на кухню заходит Карл. Его губы испачканы кровью. — Извини, я тебя перебил? Рик вспоминает кусочек яичницы на вилке, который Карл дал Джудит, и его начинает тошнить. — Где ты был? Что ты сейчас делал, Карл? Что? — Пап? — Рик? Джудит что-то бормочет, прижимаясь к Рику, и он сильнее прижимает её к себе в ответ. Она пахнет... она пахнет, как... Рик моргает. — Я... Неважно. Не обращайте внимания. Улицы Александрии по-прежнему пустынны.