First Class Father

Вечер на базе ЦРУ проходит без особых происшествий. Алекс и Дарвин — у игрового автомата‚ по очереди громко возмущаются поражениям. Рейвен и Ангел расположились на одном кожаном диване‚ Хэнк и Шон — на другом. Маккой слушает оживленную болтовню Банши‚ неловко косится на люстру — сложно поверить‚ что пару дней назад он болтался на ней вниз головой. Они все тогда расслабились — еще бы‚ всем было что скрывать‚ было чего стыдиться‚ а тут свои‚ те‚ кто поймут до конца‚ не станут издеваться. Они не боялись друг друга. Но веселье зашло слишком далеко — и в итоге брать Шоу отправились только Эрик и Чарльз. «Я жду от вас большего» — сказал Ксавьер‚ окинув взглядом разгром в комнате‚ разбитое окно и пострадавшую от сил Алекса статую‚ и его разочарование повисло в воздухе напряженной волной. Так они и оказались здесь снова. Впрочем‚ не то чтобы кто-то из них сильно переживал по этому поводу. Хэнк вообще никогда не стремился в самое пекло‚ его вполне устраивала научная работа… Своего маленького сына‚ который стал для всех большим сюрпризом — признаться‚ Леншерр был далек от представления об идеальном отце — Эрику пришлось оставить под присмотром молодых мутантов. Он долго колебался‚ несомненно‚ вспоминая их прошлую вечеринку‚ но Чарльз заверил его‚ что все будет в порядке — ведь правда же? — и посмотрел на них проникновенно‚ с надеждой‚ и Хэнк сразу понял‚ что не подведет его. Просто не сможет. Сейчас Пьетро сосредоточенно возится на полу с какими-то игрушками‚ что-то бормочет‚ сопит‚ совершенно не обращая внимания на своих нянек. Про него все довольно быстро позабыли‚ но Хэнк периодически поглядывает в сторону мальчика. Пока что волноваться не о чем. Пьетро‚ похоже‚ вполне в состоянии занять себя. Какой-то странный шум снаружи заставляет его повернуться в сторону окна.  — Что это было? — спрашивает Дарвин. И вот уже они столпились возле огромного проема‚ открыв шторы‚ которые задернули‚ когда парочка особо назойливых агентов начала их поддразнивать. Они выглядывают‚ поднимают головы — в небе мелькает какая-то вспышка. Вдруг прямо рядом с окном со всей силы ударяется об землю чье-то тело. Рейвен и Ангел с визгом отшатываются‚ парни же застывают‚ как вкопанные. Но на этом кровавый звездопад не заканчивается. Второе тело пробивает стеклянный навес‚ и покалывающий холодок страха пронизывает Хэнка‚ сковывает по рукам и ногам. Что происходит? На них напали? Надо куда-то бежать‚ скрываться? Лужайку заполоняют вооруженные люди‚ они кричат им: отойдите‚ оставайтесь в комнате! Но мгновение спустя та же огненная вспышка убивает и их‚ обернувшись при этом каким-то существом в черном костюме с красной кожей и длинным хвостом. Грохот выстрелов. Они прижимаются друг к другу‚ а Дарвин возвышается над всеми‚ закрывая собой. Одна из пуль попадает в окно‚ во второй раз с треском рассыпавшееся на осколки. Хэнк бросается к Пьетро‚ хватает его на руки.  — Где папа? — хнычет тот. — Хочу к папе!  — Папа скоро придет‚ — бормочет Маккой‚ торопясь за остальными к двери. — Мы сейчас пойдем его встречать‚ хорошо? Пьетро вцепляется в его рубаху‚ пока они несутся по коридору‚ но их останавливают‚ задерживают чуть ли не силком‚ велят вернуться. «Мы можем помочь!» — кричит кто-то из них‚ и Хэнк почти не соображает‚ что творится‚ кто атакует их‚ почему эти люди не хотят принять их помощь — вроде же ради этого и созвали — кругом суматоха‚ огонь‚ крики‚ а у него на руках беззащитный ребенок. И вот они загнаны в западню‚ справа — сносящий все на своем пути гигантский смерч‚ слева — смертоносная красная вспышка. Они надвигаются‚ и Хэнк крепче прижимает к себе Пьетро‚ прячет его личико куда-то в плечо‚ а малыш весь дрожит‚ его влажные кулачки по-прежнему стискивают жесткую ткань рубахи. И не о друзьях‚ не о Рейвен думает сейчас Маккой‚ а об этом мальчике‚ об этом насмерть перепуганном крохе — и ведь он даже не его отец‚ а Пьетро все равно держится за него так‚ будто Хэнк — единственное‚ что у него осталось‚ как обломок доски у тонущего в море. Он не обязан. Они с Эриком не так уж близко знакомы. Но он сделает это. Он сохранит эту маленькую жизнь‚ пока хватит своей. Тем временем незваные гости вдруг останавливаются‚ не тронув их и пальцем‚ и замирают каждый возле окна‚ словно ожидая кого-то. И этот кто-то долго себя ждать не заставляет. Из-за двери слышатся очередные выстрелы‚ затем голос:  — Ладно! Вам нужны мутанты? Они здесь‚ в этой комнате! Только нас отпустите! Вот значит как‚ с горечью успевает подумать Хэнк‚ даже ребенка не пожалели. В этот момент в дверях появляется высокий‚ холеный человек в элегантном костюме‚ с которым совершенно не сочетается странный блестящий шлем у него на голове. От него веет ледяным спокойствием‚ непоколебимой уверенностью в своем превосходстве‚ он словно из какого-то другого мира.  — Где телепат? — спрашивает он.  — Его тут нет‚ — отвечает его краснокожий приспешник.  — Тем хуже. Но по крайней мере я смогу снять это‚ — с этими словами незнакомец стаскивает шлем‚ отдает его второму помощнику‚ а затем обращается к ним. — Добрый вечер! Меня зовут Себастьян Шоу. Шоу! Хэнка как обжигает. A за кем же тогда отправились Эрик и Чарльз? Что теперь с ними? Что если это была ловушка? Что если отец Пьетро сейчас в такой же опасности‚ как и сам мальчик? Что если его уже нет в живых?  — И я здесь не для того‚ чтобы причинить вам вред‚ — продолжает Шоу‚ улыбаясь, но его темно-синие глаза холодны, как океанские глубины. Где-то за окном внезапно материализуется еще один вооруженный агент.  — Ни с места!  — Азазель, — коротко отдает приказ Шоу, и тот человек в мгновение ока падает, сраженный изогнутым клинком. Затем он делает пару шагов вперед. — Друзья мои, грядет революция. Когда человечество узнает, кто мы такие и на что способны, каждый из нас встанет перед выбором. Подчиниться им или подняться, чтобы править. Вы вольны выбирать, но знайте, что если вы не с нами, тогда по определению вы против нас. Так что можете остаться и сражаться за людей, которые ненавидят и боятся вас, или присоединиться ко мне и жить, как короли… — Шоу делает паузу, глядя прямо на Ангел. — …и королевы. Хэнк не видит ее лица. Но почти физически чувствует сомнение и замешательство — и ее, и остальных. В ответ Шоу — долгое, почти мучительное молчание. Никому из них раньше не предлагали подобного. Никто из них не задумывался об этом. Для себя Маккой все уже решил. Править миром — что за глупости, он всегда мечтал не возвыситься над людьми, а стать таким же, как они. Нормальным. Он привык к своей жизни, к чертежам, схемам, формулам, кофе по ночам, к тихой неспешной научной работе — и не собирается ничего менять. Он обязательно изобретет лекарство, благо наконец-то появились реальные зацепки. А кроме того, Хэнк все еще не может подвести Чарльза. Его тепло и чистая вера в них, простое, но такое искреннее и живое желание помочь привлекают гораздо больше, чем помпезность и возвышенность Шоу. Хэнк поудобнее перехватывает Пьетро — тот давно поднял голову с его плеча и вместе со всеми смотрит на необычного гостя — и выпрямляется во весь рост, готовый дать ответ. В этот момент рука Ангел решительно опускается на протянутую ладонь Шоу. Остальные по-прежнему не двигаются с места. Она поворачивается, позволяя ему повести себя к оконному проему.  — Ангел, — шокированно, неверящим тоном говорит Рейвен.  — Шутишь, что ли? — вторит ей Дарвин.  — Давайте же, — отвечает Ангел, сглатывая. — Мы здесь чужие. И нечего стыдиться. Шоу вновь скользит по ним взглядом — не решится ли кто еще? — и, кажется, только теперь замечает Пьетро. A может, специально оставил его напоследок?  — Ну а ты, малыш? — мягко спрашивает он. — Какая у тебя способность? У Хэнка одеревенела шея, а язык словно примерз к небу. Единственное, что отличает Пьетро от нормальных людей — яркое серебро его встрепанных волос. Никаких способностей он пока не проявлял, да и других внешних особенностей, как у самого Маккоя и Рейвен, у него нет. Хотя Чарльз почему-то не сомневается, что мальчик тоже мутант, что это передается по наследству. Пьетро молчит, видимо, не сообразив, что обращаются к нему, и Шоу, отпустив Ангел, приближается к ним с Хэнком почти вплотную.  — Хочешь пойти со мной? Теперь сглатывает Маккой. А если и правда захочет? Пьетро нет и пяти, дети в таком возрасте очень легко внушаемы. Вряд ли, конечно, он понял смысл речи Шоу, но риск все равно остается. И Хэнк точно знает, что не допустит этого. Впрочем, сам Пьетро знает еще лучше.  — Нет! — заявляет он вдруг, его звонкий голосок прорезает напряженный воздух — Хэнк даже вздрагивает. — Ты плохой! Мне папа сказал! Его непосредственность так свежа, так необычна на фоне кислых лиц остальных, что Маккоя тянет улыбнуться.  — Любопытно, — Шоу теперь буквально впивается в него глазами. — И кто же у нас папа?  — Эрик Леншерр, — сообщает Ангел из-за его спины.  — Вот как? — он приподнимает бровь, почти по-доброму усмехаясь. — Ну конечно. Я должен был догадаться, — протягивает руку, и Хэнк инстинктивно дергается назад, но Шоу всего только треплет Пьетро по волосам. Выглядит это почему-то жутко. — Я… довольно близко знал твоего отца, малыш. Ты очень похож на него. Пьетро сбрасывает, отталкивает его ладонь.  — Мой папa самый сильный! Он придет, и тебе не поздоровится!  — Неужели? — Шоу лишь посмеивается в ответ. Азазель и второй приспешник, высокий, темноволосый, в сером костюме, уже ждут снаружи. Шоу кивает мальчику.  — Что ж, посмотрим. Полагаю, мы еще увидимся, — он одаривает Пьетро последней улыбкой. — Прошу, — пропускает Ангел и идет следом. Хэнк облегченно выдыхает. Кажется, обошлось, и сына он Эрику вернет в целости и сохранности. Они провожают взглядами единственную из них, что осмелилась переступить черту. Ту, что предала, не долго над этим раздумывая. Ту, что не оправдала надежд. А потом того, кто решается вернуть ее — и гибнет, рассыпаясь в ничто у них на глазах.  — Эрик, с ним все в порядке. Леншерр молчит, отвернувшись к окну машины и даже не глядя в сторону Чарльза. Мысленно он успел уже проклясть и его, и себя — за то, что упустили Шоу, за то, что он поддался на уговоры и оставил сына этому молодняку, которые сами еще сущие дети, нуждающиеся в присмотре. Он оказался прав — они не были готовы.  — Помнишь, что нам сказали? — вновь пытается достучаться до него Чарльз. — Они не пострадали, жертва только одна, и это не Пьетро! Эрик резко поворачивает голову, буравит его взглядом в упор.  — Это мог быть он, — произносит глухо, жестко, и призрачное, но такое явное мог потерять скользит в его голосе, прорывается наружу тенью отчаяния. Остаток дороги Ксавьер не говорит ни слова. Машина наконец останавливается возле разгромленной базы. Эрик выходит вслед за Чарльзом, тот зовет:  — Рейвен! — и тут же торопится к ней. Леншерр идет следом, и сердце его, кажется, пропускает пару ударов, когда он видит Пьетро — тот сидит на коленях у Хэнка, болтает ножками, словно и не было у него бессонной ночи вместе со всеми. Эрик приближается, мальчик замечает его, рвется из рук Маккоя, сломя голову бежит навстречу.  — Папа! Леншерр, нагнувшись, ловит сынa в объятия, подхватывает, крепко сжимает. Пьетро обнимает его в ответ, зарывается теплым носом в шею, и Эрик на мгновение прикрывает глаза, позволяя тугому узлу внутри развязаться, раствориться. Живой. Невредимый. Все хорошо. И тем не менее он отстраняет Пьетро от себя и внимательно осматривает. Не то чтобы Эрик все еще не верил, но лишний раз убедиться никогда не помешает.  — Где ты был? — спрашивает мальчик, не сводя с него жадного взгляда.  — Мы с дядей Чарльзом уезжали по делам, — отвечает Леншерр осторожно.  — Шоу предлагал Пьетро пойти с ним, — неожиданно подает голос Хэнк. При упоминании этой фамилии ярость, полыхнув внутри стремительной вспышкой, сразу же растекается по телу мерной холодной волной. Маккой, словно ощутив ее, тушуется, но глаз не отводит.  — Он не согласился, — продолжает негромко. — Но Шоу теперь все знает. Тебе нужно быть осторожнее, Эрик. Береги Пьетро. Леншерр подходит, слегка наклонившись, кладет свободную руку ему на плечо.  — Спасибо, Хэнк, — человек, который все это время был с его сыном, защищал его от Шоу и вообще фактически спас, заслуживает и большего. — Я у тебя в долгу. Маккой слабо улыбается, и тут до них доносится твердый голос Алексa:  — Мы не поедем домой. Эрик и Хэнк поворачивают головы, разом оказываясь вовлеченными в возникший спор.  — Он не вернется в тюрьму, — с вызовом подхватывает Шон, переглянувшись с Саммерсом.  — Он убил Дарвина! — восклицает тот.  — Тем больше причин, чтобы вы жили, — непреклонным тоном отвечает Ксавьер. — Все кончено.  — Дарвин мертв, Чарльз, — едвa слышно произносит Рейвен. — Мы не можем даже похоронить его.  — Мы можем за него отомстить, — вклинивается в разговор Эрик. Все взгляды тотчac же оказываются прикованными к нему. Чарльз откашливается.  — Эрик, на два слова, пожалуйста. Леншерр опускает Пьетро на землю.  — Побудь еще немного с Хэнком, хорошо? — обращается он к сыну. Тот кивает. Эрик ласково взъерошивает его серебристые волосы и отходит с Чарльзом в сторону.  — Они еще дети, — вполголоса, с нажимом говорит тот.  — Нет, — обрывает его Леншерр. — Они были детьми. У Шоу есть армия, нам нужна своя.  — Ты же отец, Эрик! Ты бы позволил своему ребенку участвовать в этом?  — Если бы таким был его выбор. И они не твои дети, Чарльз. Ксавьер разворачивается, оглядывает молодых мутантов. Наконец, принимает решение.  — Нужны тренировки, — объявляет он. — Всем нам. Они тут же выпрямляются, оживляются, как ростки после поливки.  — Но мы не можем остаться здесь, — спускает их с небес на землю Хэнк. — Даже если базу отстроят снова, она небезопасна. Нам некуда идти.  — Я знаю одно место, — и после этих уверенных слов Ксавьера ни у кого возражений больше не остается. Смутное пока ощущение, что они все теперь станут частью чего-то нового, цельного, чего-то, что необъяснимо свяжет их, может, не навсегда, но достаточно надолго, возникает, крепнет, обволакивает, как солнечный свет. Пьетро весело машет Хэнку поверх отцовского плеча.