Always

      Королевский замок стоял на отвесной скале над вечно бушующим морем. На первый вид неприступная крепость, но имеющая непростительные изъяны в обороне…       Корона была удивительно лёгкой, и всё же Белоснежка ощущала невероятную тяжесть. Она привела армию своих людей в бой и одержала победу. Некоторые думают, что могут заставить её поверить, что она могла бы быть королевой. Многие люди полагаются на неё, нуждаются в ней, и она не хочет подвести их. Но сомнения, что она достойна своего отца, заполнили её мысли.       Лёгкий морской бриз, дующий из окон на другом конце комнаты, заставлял бежать мурашки по коже. Растрепал и без того небрежную причёску. Оперевшись на перила балкона, Белоснежка вглядывалась в сумрак ночи, пыталась получше рассмотреть действо на главной площади. Там, внизу, полыхали разноцветные огни: её подданные праздновали её коронацию. Вечеринка была наполнена яркими лицами и смехом. Ей доставляло радость видеть людей счастливыми ещё раз.       «Не должны ли и вы праздновать, моя королева?» — тихий голос привлёк её внимание.       Она медленно обернулась и осмотрела комнату. Холодный морской бриз развевал тяжёлые шторы. Факелы по периметру комнаты давно погасли, и сейчас тронный зал освещал только слабый лунный свет. Взгляд Белоснежки упал на её трон. Нет, не так, на трон злой королевы. Захватив власть, Равена первым делом сожгла фамильный трон Белоснежки и заменила на свой, из чёрного обожжённого дерева. В лунном свете он выглядел воистину величественным и мрачным: резные скелеты по бокам трона отбрасывали жёсткие тени, а инкрустация из чистого золота у изголовья и на головах орлов на подлокотниках отбрасывала слабые блики на весь тронный зал. Этот трон — кардинальная противоположность трону отца, сделанному из светлого дерева благородной породы. Под стать своему королю…       Отвлёкшись от печальных воспоминаний, Белоснежка продолжила поиски источника звука. И в следующую секунду её взгляд упал на Охотника. Она тихо рассмеялась над тем, как он сказал: «моя королева». Эта фраза никогда не будет правильно звучать из его уст.       «Мне не очень хочется» — нахмурившись, она ответила ему честно, и снова отвернулась к окну.       Он поднял брови в недоумении и спросил: «Почему нет? Мы выиграли, вы королева».       Белоснежка молчала, собираясь с мыслями. Но через несколько минут, тяжело вздохнув, прошептала: «Да, мы выиграли, и мои люди свободны, но я, — она остановилась, — у меня есть сомнения… Мой отец был любимым королём. И я не знаю, стану ли я когда-нибудь достойной носить свою корону».       Она сняла корону со своей головы. Её пальцы очертили контуры короны, изредка задерживаясь на инкрустации из драгоценных камней.       Охотник сделал шаг вперёд и скрестил их с Белоснежкой руки на короне. Черты его лица смягчились. Улыбнувшись, он произнёс: «Вы уже стали. Это слова не вашего отца вдохновили и объединили всех нас. Не ваш отец привёл нас к победе. Не ваш отец исцелил нас, — он осторожно взял корону из её рук и поместил поверх её головы. — Вы невероятная королева. Верьте в себя, как я верю в вас».       Его пальцы коснулись её кожи. Белоснежка посмотрела в его глаза. То, как он смотрел на неё, заставляло её верить в него. Верить во всё, что он сказал. Она вновь вспомнила свою смерть и пробуждение. Его поцелуй разбудил её, его поцелуй сломал её заклинание. Она сказала королеве, что та никогда не получит её сердце. Потому, что она уже отдала его другому.       «Охотник» — прошептала она.       Он улыбнулся, теряясь в её изумрудных глазах. Он никогда не был более благодарен небесам, чем тогда, когда она проснулась от смерти. Когда она, живая, вышла на площадь в лёгком белом платье и своей речью вдохновила всех, он не мог поверить своему счастью. Всё, что он тогда хотел сделать, это снова прильнуть губами к её губам. Но он не посмел бы, ведь это было не его место. Он никогда не станет достойным её любви. Её сердце принадлежало Уильяму.       Помрачнев, он отступил на шаг, заставляя себя держаться как можно дальше от неё. Тяжело вздохнув, он хриплым голосом прошептал: «Вы должны пойти. Уильям будет искать вас».       Она посмотрела на него в замешательстве: «Я не понимаю, — изумилась она, — почему Уильям будет искать меня?».       «Он должен стать вашим королём, не так ли? Вы любите его», — грустно улыбнувшись, ответил Охотник.       «Уильям мой друг, и я люблю его… но он не владеет моим сердцем, — призналась она ему, — оно украдено другим». Охотник заметил, что она закрыла глаза перед тем, как произнести следующие слова: «Ведь только истинный поцелуй любви может разрушить чары».       Его дыхание перехватило: «Поцелуй настоящей любви?».       Она кивнула. «Да, Муир сказал мне, — она смело сделала шаг к нему, — это твой поцелуй разбудил меня». Его сердце с бешеной скоростью колотилось в груди. Он никогда не нервничал так сильно, даже во время битвы. Он никогда не был так близок к ощущению вязкого страха. Он потянулся к ней, кончиками пальцев касаясь её губ. Он никогда не смел даже мечтать о том, что услышал в следующую секунду.       «Я знаю, что у вас нет причин оставаться. Вы сдержали своё обещание и даже больше, сопровождая меня, — с горечью и мольбой в голосе произнесла она. — Но, пожалуйста… останьтесь».       Будто по зову магии он наклонился к ней. Он наблюдал, как её дыхание сбилось и задрожали её закрытые глаза, когда она наклонилась, чтобы встретиться с ним. Этот поцелуй не был холодным. Не такой, как раньше. Этот поцелуй был тёплым и ответным, желанным. Его рука обхватила её лицо, когда он почувствовал её любовь всеми фибрами своей души. Когда они прервали поцелуй и их губы оторвались друг от друга — её глаза открылись. Его холодный голубой взгляд встретился с её королевским изумрудным.       «Всегда», — прошептал он в ответ.