Отель

Похоже, Осаму Дадзай был странным с самого рождения. Ну разве может нормальный человек каждый день читать книги о том, как покончить с собой в домашних условиях, а также предлагать двойное самоубийство каждой встречной милашке, и делать так, чтобы самая обычная записка, оставленная на столе, вызывала кучу подозрений и предчувствие чего-то плохого? И вот теперь Ацуши, коему и была адресована записка, стоял у какого-то здания. Слишком простого и непримечательного: донельзя обыкновенная архитектура, без вычурных крыш, окон и узоров. Здание было полностью белое, без единого пятнышка других цветов, которые помогли бы его немного скрасить и сделать чуточку заметным. У самого входа, возле двери, была поставлена табличка с ценами: за один час, за всю ночь, за несколько дней и так далее. «Это… Отель?» Дважды пожалев о своём решении, Ацуши вошёл в здание. Он бы с радостью остался сидеть в Агентстве, — своих дел хватает, — но Рампо очень неоднозначно намекнул, что лучше не игнорировать зов Дазая. А это может значить лишь то, что дела обстоят куда серьёзнее, чем можно было подумать. Пришлось поднимать своё и так неудачливое тело на встречу безумной неизвестности. Поднявшись на нужный этаж, который так же был указан в послании, Накаджима обнаружил радостного и улыбающегося Дадзая, что насторожило ещё больше. Он замер на месте, сжав в кулаке записку. — Ну же, не стой столбом, — Осаму поманил к себе парня, открыв перед ним двери в номер. С опаской поглядывая на мужчину, Ацуши всё же вошёл в комнату и застыл на месте, удивлённо вытаращившись на представленную картину. То, что это лав-отель, он догадался ещё по вывеске. Однако такого увидеть он не ожидал. Почти всю комнату занимала огромная кровать, застеленная красным покрывалом с сердечками, поверх которого горкой были навалены маленькие подушечки в меховых наволочках. На окнах висели плотные, того же цвета шторы, не пропускающие света с улицы и создающие соответствующую атмосферу. Обои — настоящее варварство, — цвета расплавленного золота, с тиснением цветочков. Накаджима не был силён в ботанике, но, похоже, это были лилии. Цветы невинности. Забавно. С большой картины на стене призывно улыбалась красотка, чья одежда состояла из рукавов и штанин с поясом. Резная рамка была украшена совокупляющимися амурчиками. Картина висела напротив входа, с расчётом, что вошедший сразу увидит её и падет на пушистый розовый ковёр. И посреди всего этого безобразия стоял не менее удивлённый Акутагава, лицо которого тут же сменилось на гневное, при виде Ацуши. Хлопнув в ладоши, привлекая к себе внимание, Дадзай весело известил своих гостей: — Вижу, что вам не терпится узнать, зачем вы здесь! Так вот, после очередного восстановления душевного состояния от ваших всемасштабных сражений, я решил, что вам нужно побыть вместе наедине и подружиться. — Что за на- — Ах да, — бесцеремонно перебив Акутагаву, мужчина продолжил: — Силу свою вы использовать не сможете. Куникида-кун помог мне создать вокруг этой комнаты барьер, со свойствами, похожими на мою силу. — Что за бред? Это вообще невозможно — воссоздать подобие силы одного из эсперов. — Ну… Можешь попробовать проверить, — самодовольная улыбка скользнула на губах Осаму, заставив парня усомниться в своих же словах. Он знал, что мужчина с такими вещами не шутит, да и стал бы он обманывать в ситуации, где ему нет никакой выгоды? Раздражённо цыкнув, Акутагава отвёл взгляд, тем самым показав, что поверил словам бывшего учителя. — Вот и чудно, — отвесив лёгкий поклон, Дадзай пожелал парням удачи, приободряюще хлопнул побледневшего Ацуши по плечу и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Спустя пару секунд послышался щелчок замка. Оставшись с Акутагавой один на один, Накаджима не мог отвести от него взгляд, боясь, что тот в любой момент пропадёт из поля зрения и — здравствуй, мгновенная смерть. Он бы так и простоял до самого вечера, боясь даже шевельнуться, чтобы не спровоцировать члена Портовой мафии, но тут взгляд зацепился кусок окна, что выглядывал из-за шторки. Ацуши несколько раз переводил взгляд, то на окно, то на мафиози, думая, что хуже — быть убитым этим парнем или гравитацией. В итоге, выбрав второе, Накаджима резко сорвался с места, прошмыгнул мимо Акутагавы и прыгнул на кровать, чтобы, хорошенько оттолкнувшись, в один прыжок оказаться у единственного спасительного «выхода». Но попытку сбежать резко пресекли, схватив за ногу и с силой дёрнув вниз. Матрац оказался на удивление жёстким, поэтому падение было не очень приятным. Распластавшись на покрывале с сердечками, Ацуши сдавлено прокряхтел. А ведь начинался день очень даже неплохо. Он проснулся в своей комнате, осознал, что всё ещё жив и не умер той ночью, когда его вытурили из приюта, после чего вкусно поел и счастливый отправился на работу. Наверное, Вселенная посчитала, что всё было слишком хорошо. Перевернувшись на спину, Ацуши с опаской посмотрел на сверлящего его взглядом Акутагаву. Тот явно обдумывал, как бы по-изощрённее надругаться над телом своего врага и соперника, чтобы никто не смог установить личность. Об этом услужливо подсказала «Я украшу твоими кишками комнату» аура мафиози. — Слушай сюда, — Рюноске сделал шаг в сторону парня, но тот, резко дёрнувшись, отполз к спинке кровати, схватив одну из подушек и прикрывшись ею. — Не-не-не, стой! Ацуши прекрасно понимал, что с силой тигра у него может и были бы шансы победить, но, поскольку она недоступна, то остаётся надеяться на собственные кулаки. То есть, надежды выжить в рукопашной схватке у него не было даже в параллельных вселенных. Он даже был уверен, что его вырубит с одного удара. Проверять, действительно ли это так не очень хотелось, посему Накаджима решил хотя бы сохранять между ними дистанцию. Всем своим видом показывая, что он разочарован таким идиотским поведением, Акутагава забрался на кровать и на четвереньках стал подползать к Ацуши. Тот изо всех сил вжимался в деревянную перекладину, лихорадочно обдумывая, как уйти из этой ситуации как минимум живым. Расстояние между парнями всё сокращалось и опасность казалась всё неизбежнее. Надо не забыть передать большое спасибо Дадзаю, за то, что так услужил. — Знаешь, — чтобы хоть как-то оттянуть время, Накаджима попытался пойти на словесный компромисс, — подружиться у нас всё равно не получится, так может мы просто посидим в разных углах этой дикой по атмосфере комнате и забудем на пару часов о существовании друг друга? Тебе ведь неинтересно будет избивать беззащитного меня, верно? Особой физической силой я не обладаю, да и- Прервав истерический монолог, Акутагава влепил парню смачную пощёчину. Удар эхом разлетелся по комнате, заставив воцариться полную недоумения и неловкости тишину. Когда Ацуши, оклемавшись от такой неожиданности, вновь посмотрел на Рюноске, тот ещё раз познакомил его лицо со своей ладонью. — Поверить не могу, что Дадзай-сан считает тебя лучше меня. — Я сказал, что вам надо подружиться, а не отвесить друг другу пощёчин, — раздавшийся из ниоткуда голос Дадзая, заставил парней вздрогнуть. — Д-Дадзай-сан?.. — Накаджима медленно обвёл взглядом комнату, надеясь найти семпая где-нибудь спрятавшимся за шторкой, тем самым доказав себе, что ему это не мерещится. За несчастные несколько часов произошло столько всего, что, казалось, ещё какая-нибудь мелочь, и он уже ничему и никогда не сможет удивляться. Акутагава тоже внимательно осматривал помещение, но в поисках какой-нибудь незаметной на первый взгляд камеры. Судя по словам Осаму, тот явно знал, что творится в этом номере, а значит, он наблюдал по видеокамерам. Наблюдает и сейчас. Тем временем, сам Дадзай, находясь в небольшой комнате с кучей мониторов и изображёнными на них посетителями отеля, заметил изучающий взгляд своего бывшего кохая и усмехнулся. — Не то чтобы я не верил в порядочность своих учеников, но не верю, поэтому решил пристально понаблюдать за тем, чтобы вы не разнесли весь отель к чертям. У Куникиды-куна случится инфаркт, если он потом получит счёт за ремонт… Поэтому, Акутагава, воздержись от рукоприкладства. Полный веселья голос Дадзая неприятно бил по нервам обоих парней. Они понимали, что этот неудачный самоубийца откровенно забавляется ситуацией, которую сам и создал. Больше всего это не нравилось Акутагаве, которому приходилось торчать в одной комнате с трусливым тупицей, превзошедшим его самого в глазах бывшего семпая. Недолго думая, он посчитал вполне разумным, слегка пощекотать нервы Осаму, а заодно и поиздеваться над оборотнем. Устремив взгляд куда-то в угол комнаты, где, по соображениям, и должна находиться камера слежения, Акутагава произнёс: — Смотрите внимательно, Дадзай-сан, как я очерню вашего драгоценного ученика, — с этими словами, повернувшись к растерянному парню, он наклонился к его лицу и укусил за губу, слегка оттянув её. Ацуши вздрогнул всем телом, обалдев от такого внезапного поворота. Всё это походило больше на кошмарный сон, только без возможности проснуться. Грубо отпихнув от себя Акутагаву, Накаджима провёл языком по нижней губе, ощутив при этом привкус крови. — Т-ты рехнулся? — Просто подыграй мне, — слова, сказанные Рюноске, были скорее похожи на приказ, нежели на просьбу, что не понравилось главному мученику этой ни разу не забавной игры. — Подыграть… Чему? Судя по взгляду, которым Ацуши одарили, вопрос явно был очень глупым, и сам он не умнее, раз не смог прочитать мысли и понять в чём замысел. — Я просто немного потреплю нервы Дадзай-сану… С твоей помощью. Не дожидаясь ответной реакции, Акутагава ослабил галстук парня, после чего стал грубо расстёгивать пуговицы на его рубашке. Наблюдавший за всей этой нелепой сценой Дадзай, до последнего не верил в истинность слов бывшего кохая. Он, конечно, безумец, но ведь не до такой степени. Однако, все положительные представления вмиг рассеялись, когда мафиози резким движением стянул с Ацуши рубашку, оголив плечи. Подавившись только что выпитым чаем, Осаму вскочил со стула, зло ударив руками по столу, не веря тому, что видит. Включив микрофон, он предупреждающе произнёс: — Эй-эй, Акутагава, не знаю, что ты там задумал, но не вздумай воплощать это в жизнь! Не слушая назойливый лепет мужчины, Акутагава вновь наклонился к лицу Накаджимы, мягко прикусив губами кожу под мочкой уха, вызвав приятную дрожь. — Ты боишься меня, оборотень? — неожиданно мягкий голос, да и сама фраза, сказанная им, заставил всё тело покрыться мурашками. Ответом был лишь нервный смешок, благодаря которому Ацуши смог хоть немного расслабиться физически. Не то, чтобы мафиози пугал его, скорее заставлял серьёзно побеспокоиться о психическом здоровье. Юноша ощущал себя в каком-то слишком уж реалистичном сне, который неожиданно стал окрашиваться в голубой. Ещё и эти странные фразочки. А ведь день начинался так хорошо… — Ай, больно же! Пока Ацуши обдумывал план скорейшего побега с минимальным ущербом, сетуя на судьбу и Дадзая, Акутагава времени зря не терял, продолжая воплощать известный только ему план. Сперва лёгкий укус в плечо, словно играючи, а после вцепиться зубами в бледную кожу, прокусывая до крови, причиняя острую боль. Ацуши попытался грубо отпихнуть парня, но тот оттолкнул его руку, схватив за волосы и заставив наклонить голову чуть в бок. Довольно посмотрев на свою метку, Акутагава криво усмехнулся. О таком удачном раскладе он и мечтать не мог. Благодаря Дадзаю, он получил в своё распоряжение давно ненавистного человека, на котором можно выместить всю свою злобу, без использования силы и причинения себе ущерба. — Не рыпайся или больнее будет, — резкий рывок и Ацуши уже лежит, вжатым в кровать с заломленной, до хруста костей, рукой. Как раз в этот момент, словно по сигналу, послышался щелчок, после чего дверь в комнату резко распахнулась, представив взору Акутагавы слегка запыхавшегося Дадзая, который явно торопился добраться до этого места. Рюноске замер, в упор уставившись на своего семпая, ожидая, что же будет дальше. Обратит ли он хоть сейчас на него своё внимание? Пусть хоть накричит, но лишь бы снова не отнёсся, как к пустому месту, которое навсегда таким и останется. Ацуши же мысленно молил мужчину поторопиться и убрать от него этого чокнутого парня, мысли которого, по крайней мере сегодня, унесло вообще не в ту сторону. В какие-то голубые дали. Отдышавшись как следует, Дадзай подошёл к кровати и так же внимательно посмотрел Акутагаве в глаза. После чего, вытащив из-за спины пульверизатор, несколько раз брызнул водой в лицо парня, грозно при этом сказав: — Плохой Акутагава. Офигев от такого поворота, Рюноске отскочил от Ацуши, в непонятках уставившись на своего семпая. Он ожидал многого, но такого поворота точно не мог предвидеть. Поняв, что он больше не под угрозой быть искусанным или изнасилованным, Накаджима облегчённо вздохнул и немедленно поднялся с кровати. Дадзай тут же подхватил его под руку и, угрожающе наставив на Акутагаву пульверизатор, попятился к выходу. — О, и кстати, — остановившись в дверях, мужчина очаровательно улыбнулся, радостно сообщив: — Я наврал про барьер. С этими словами, он, вместе со своим новым учеником, скрылся из виду. Оставшийся наедине с очаровательными подушечками и орнаментом на обоях, Акутагава и вовсе пал духом, мысленно пожелав оборотню случайно упасть под поезд и случайно свернуть себе шею. Отойдя на приличное расстояние от злосчастной комнаты, Дадзай резко остановился, схватил всё ещё не отошедшего от шока Ацуши, развернув к себе лицом. — Тебя надо продезинфицировать. — Простите?.. — парень немного попятился, уже на автомате опасаясь таких вот странных и непонятных фразочек. — Он ведь поцеловал тебя, — лицо Осаму выглядело на удивление серьёзным и даже несколько обиженным. Видимо, он и сам уже был не в восторге, что затеял всю эту игру. Планировалось, что это выльется во что-то весёлое, например, в разрушенный до основания отель. Лицо Куникиды было бы бесценным, получи он потом счёт за это. Точно попытался бы убить Дадзая за такую подставу. К тому же, это просто забавно — ткнуть палкой в спящего дьявола в душе Доппо. — А… Нет, он не… — Ацуши ещё отступил назад на пару шагов, выставив перед собой руки, словно защищаясь, но мужчина, без лишних слов, схватил его за всё ещё расстёгнутый ворот рубашки и притянул к себе, впиваясь в губы. Поцелуй Дадзая оказался нетерпеливым, немного грубым и невероятно приятным. Настолько, что юноша даже на секунду отключился от мира, поддавшись во власть ощущений. Отстранившись, Осаму посмотрел на рассеянное лицо Ацуши, которое тут же приобрело слегка офигевшее и недовольное происходящим выражение, и, не без удовольствия отметил, что у этого парня поистине уникальные эмоции на каждую ситуацию. Мягко рассмеявшись, Дадзай открыл рот, чтобы отпустить колкий комментарий, но его резко прервали пощёчиной. Она была настолько неожиданной, что, казалось, будто весь мир в одно мгновение остолбенел от шока. Оклемавшись, Дадзай с возмущением воскликнул: — Почему огрёб только я?! Когда тебя целовал Акутагава, ты его даже не попытался ударить, — оскорблённость такой вопиющей несправедливостью сквозила в каждом сказанном слове. — Потому что в тот момент я был растерян и, чёрт возьми, напуган! Не знать, как реагировать в таких ситуациях — это нормально. Но, к счастью, я уже достаточно оклемался. И, между прочим, — нахмурив брови, Ацуши ткнул Дадзаю пальцем в грудь, — ничего этого не произошло, если бы не Вы! — Да брось ты, ничего же страшного не случилось, — уже беззаботно произнёс мужчина, за что и огрёб второй раз, на этот раз кулаком и по другой щеке. Поняв, что это явно было не то, что следовало сказать в такой ситуации, он примирительно поднял руки. — Ладно, ты прав. Но не бойся… Подтянув злого Ацуши к себе, Осаму крепко обнял его, потеревшись горящей от удара щекой о его макушку, зарываясь носом в ворох мягких волос. — Чуть позже, я обязательно залижу все твои раны, Ацуши-кун. Такой резкий контраст между нежными действиями и очень даже неприличными фразами, заставил Накаджиму зардеться, до самых кончиков ушей. Он упёрся ладонями в грудь Дадзая, пытаясь оттолкнуть, но тот лишь прижал парня к себе сильнее, довольствуясь тем, что весь этот план был не до конца провальным, и что-то приятное, да есть. — Раз уж мы в отеле, то можем ненадолго занять, скажем… Самый дорогой номер, счёт за который придёт Куникиде-куну, — уже предвкушая реакцию последнего, Дадзай самодовольно усмехнулся. Ничто не сближает так, как ежедневные попытки довести товарища до белого каления такими вот мелочами. И что может быть лучше, чем нарочно смущать своего ученика. Вырывая Осаму из его мимолётного удовольствия, кто-то резко схватил его за шиворот, грубо опрокинул на пол и потащил вдоль по коридору. — Раз у тебя есть время, чтобы страдать ерундой, значит потратишь его на написание отчётов, от которых ты так долго увиливаешь, — голос Куникиды, на сто процентов уставшего от всего дерьма, связанного с напарником, был настолько злым, что у Дадзая не осталось никаких сомнений — он слышал всё. Пытаться сейчас спорить с этим ходячим куском зла было равносильно мучительной смерти, что Дадзаю совсем не подходило. Поэтому он решил, что сейчас будет лучше молча послушать его, а по пути в агентство, незаметно сбежать, сливаясь с толпой прохожих. — Не волнуйся, Ацуши-кун, когда я вернусь, мы продолжим с того, на чём остановились, — мужчина помахал своему ученику рукой и исчез за поворотом. Спустя несколько мгновений послышались глухие удары и сдавленное кряхтение, сопровождаемые бурчанием Куникиды. Немного постояв в ступоре, переосмысливая сегодняшний день и свою жизнь, Ацуши молча поправил на себе одежду и покинул этот отель, который отныне будет обходить за километр. Как и самого Дадзая. А Акутагава так и остался одиноко сидеть в номере, на красном покрывале с сердечками, проклиная всё на свете и выкидывая из окна всех, кто спрашивал, какого чёрта он здесь сидит.