He - She

Сехуну 17. Он по-детски плачет, тычась в грудь Кая, и шепчет о своей первой настоящей любви. Товарищ озадаченно мотает головой, ведь это все неправильно: Сехун парень, Сехун не должен обманывать мужчину, что старше на десять лет. Он хлопает младшего по плечу, ерошит мягкие волосы и строго запрещает Се делать шаг назад. Но Хун его делает. На девятый день разлуки с Тао он решает, что китаец явно его уже не ждет, потому восстанавливает страницу и под покровом ночи незаметно выходит в онлайн. «Один друг в сети» — уведомление, как кирпич по затылку. И не кто-нибудь, а именно он. Сехун скользит виноватым взглядом по постам старшего, пытается найти хоть какие-нибудь фото, но ничего больше нет. Абсолютная дыра на месте аватарки, чистейшая белизна в личных данных и всего один пост: номер сотового. Се выжидает еще минут 20, убеждается, что это не глюк и китаец, действительно, сейчас на сайте, и отсылает жалобное смс: «Не получается без тебя.». Мальчишка успевает лишь судорожно выдохнуть, как прилетает ответ: «Я надеялся на это». И Тао не задает больше вопросов. Он не требует фото, не пытается узнать номер или адрес, он просто живет, боится вновь потерять и не рассчитывает на большее. Может быть, когда-нибудь все само вдруг изменится. Хуан искренне верит в чудеса, по-прежнему отводит взгляд от парочек на улице и, кажется, влюбляется в Сохён. Сехун же на некоторое время облегченно выдыхает: Тао вновь «рядом». Воодушевления хватает на каких-то пару дней, и младшего вновь начинает терзать совесть. Совесть и какое-то новое неизведанное чувство. Мальчик начинает все чаще думать о крепких теплых руках и суховатых кошачьих губах. Кай озадаченно качает головой и поджимает губы. Но Сехуну 17, и ему многое еще можно простить. Сехун утопает в чувствах: его ноги вязнут в тягучей неге от сладостных слов китайца, а руки уже накрепко связаны обещаниями. Он обещает Тао светлое будущее, много счастья и даже чуточку себя: если все будет серьезно, Хуан получит настоящую фотку его малышки. И продвинутый в компьютерных делах Сюмин и талантливый фотограф Лэй остаются в замешательстве, когда Се просит нафотошопить из него девушку. Но все выходит отменно, ведь Исин знает удачный ракурс, Сюмин давно освоил кучу прог, а у Хуна молочная кожа, длинные ножки и нежные губки. Как у Сохен. И Тао задыхается, когда однажды перед сном получает смс с прикрепленным файлом. Его девочка намного прекраснее, чем он ее себе представлял. Даже закрыв глаза, он продолжает видеть перед собой очаровательное округлое личико, глазки-полумесяцы и тоненькие кисти рук. Китаец задумчиво улыбается и пишет немудренное сообщение, от которого у Се бабочки в животе и румянец до кончиков ушей. «Прижать бы тебя сейчас к себе покрепче.» Сехуну 17, Тао давно за 25. Они не знают, что их ждет дальше, как им жить с этим всем и как выбраться. Но все последующие ночи они засыпают вместе, трепетно прижимая к груди смартфоны, и все чаще говорят о любви. О чувственных поцелуях, нежном сексе и таком робком, но нужном обоим слове «семья». Когда приближается пугающая дата — год со дня знакомства, Сехуна бьет мелкой дрожью от отвращения к себе. Вот уже год он обманывает ни в чем неповинного человека, оправдывая это собственной беспомощностью. Мальчишка каждую ночь шепчет в подушку, что нужно все это закончить, но просто не может представить свою жизнь без Тао. И клянется, что никогда не откроет правду бедному китайцу. Просто не сможет. Почву из-под ног выбивает сам виновник горьких слез Хуна. Тао воодушевляется предстоящей годовщиной: пытается продвинуться хотя бы на шаг вперед, выпрашивая незамысловатыми фразами адрес или номер телефона. После работы блуждает по огромным торговым центрам, с любопытством разглядывая витрины брендовых магазинчиков. Плюшевые игрушки, море драгоценных украшений, все цвета радуги на стеллажах с одеждой — Хуану хочется произвести впечатление, подарить что-то маленькое и милое, но руки чешутся положить к молочным ножкам целый мир. Тао тихо смеется над своим ребячеством, робко улыбается, но получает отказ. Се не боится, что, узнав адрес, китаец тут же примчится. У старшего работа, дела, заботы. Да и в целом глупо лететь туда, куда даже не знаешь. Но смышлёный мальчишка хорошо наслышан о современных возможностях — пробить человека по базе данных проще простого. И если это умеет Сюмин, смог бы и Тао. Но возможность дать свой номер кажется ему еще страшнее. После очередной пылкой ссоры Се сдается и дает Тао адрес Чонина. И Кай злится, материт младшего и читает нотацию о том, что вранье перешло все границы, когда неожиданно получает от курьера необъятный букет розовых роз. За первым букетом идет и второй. Вскоре уже приходят первые подарки. Месяцы летят, сменяя друг друга, словно Се нашел какую-то машину времени, то и дело ускоряющую шаг. Мальчишка крепко сжимает челюсти, не позволяя себе расслабляться, но каждый божий день задается вопросом — а что дальше? И ответа не находит. Чем дольше он ждет, тем сильнее привязывает себя к кошачьим губам и привычному «малышка». Чем дольше тянет, тем больнее будет обрывать эту связь. Эти чувства. Тао свою Сохён уже не узнает: нет прежней милашки, что кокетничала с ним сутками напролет. Девчушка все чаще срывается на грубости, в периоды ссор, которые росли в геометрической прогрессии, переходит на caps lock, подолгу не отвечает на сообщения и твердит, что устала. А у Хуана и самого в груди будто метеорит горит. Каким образом пролетает целый год, он не знает. Он не водит знакомств на стороне, не ходит с коллегами праздновать пятницы в бар и не отвечает улыбкой на флирт со стороны незнакомок. Постоянно думает о своей малышке, переживает за нее и молчит. Он молчит на то, что она каждый день обвиняет его в своих слезах. Молчит и тогда, когда она вдруг путает факты, рассказанные о себе же: Тао в общем-то нет дела до того, какая разница между филологами и лингвистами, но все же. Хуан молчит, ждет и боится, ведь у него с самого начала в голове пищит таракан под графой «Сомнения». Сехун кормит этого таракана каждый раз, когда не дает свой номер, отнекивается от фоток и придумывает отмазки. Тао ждет и не опускает руки, несмотря на спермотоксикоз и сирену в голове. Но рано или поздно любое терпение лопнет. Сехун это прекрасно знает и не хочет доводить свои виртуальные отношения до точки кипения. Лучше по-хорошему, по-тихому. Уйти, как в тот первый раз, но уже никогда не возвращаться. Мальчишка решает сделать это сразу, как только наберется смелости. Вариант хорошенько нажраться и расслабиться на закрытой вечеринке у Чанеля кажется ему самым оптимальным. ------------------------- Сехуну без недели 18, а он вновь чувствует себя развязным подростком. Сухие губы сжимают тонкую карамельную сигарету, стащенную у Бэка, в руках бокал с непонятной бодягой, что развел ему на кухне Чен, а в кармане без устали вибрирующий телефон. Он пропал из онлайна еще прошлым утром, не оставив Тао ни единого предупреждения, и сейчас не совсем уверенным шагом шел к своей цели. Нужно просто взять и порвать с этим прекрасным молодым человеком, что по ошибке небес попался в ловушку бессовестного обманщика. Сехун прячется на балконе большой квартирки Пака, пока до одури пьяные друзья наперебой что-то орут из разных комнат, цепляет Кая за рукав спортивки и просит побыть с ним, пока он сделает это. Товарищ вздыхает, но одобрительно кивает головой, пытаясь улыбнуться. Почему все идет наперекосяк, не знает даже сам Сехун. Он пытается собрать мысли в кучу, но они разлетаются по черепной коробке, как воздушный шарик, который развязали и отпустили. В глазах периодически то темнеет, то сверкают искры. Хуна крепче держат уверенные руки неуверенно стоящего Кая, но деревянные рейки пола все равно норовят уйти из-под ног. Парни оседают вниз, подобно пуховым подушкам, проклинают бездарного бармена Чондэ и в четыре глаза пытаются разобрать ускользающие буквы на экране младшего. Раздаются оглушающие гудки. Трепетно стучащее сердечко мальчишки пропускает удар, а рука неуверенно подносит аппарат к уху. Одна мысль о том, что Се сейчас может впервые услышать голос Тао, парализует. В горле тут же пересыхает. На покрасневшие и затуманенные глаза наворачивается раздражающе соленая влага. — Алло? И Сехун просто умирает. Даже в самых сладких и желанных снах этот голос не звучал столь прекрасно. Он прикрывает глаза, судорожно выдыхая сдавленный воздух, и вслушивается в раскатистые бархатные нотки, эхом звенящие у него в подсознании. Нужно ответить. Нужно побороть себя. — Тао? Голос предательски дрожит и срывается в конце на хрип. Сехун поднимает взгляд на затаившего дыхание Кая и неуверенно кивает. Он сможет. Назад пути уже нет. — Да. А кто это? Се сдавленно шмыгает носом и едва опускает голову, когда смуглая рука друга бегло смахивает с молочной щеки первые слезы. Ему было бы стыдно за это, если бы не все то, что он сделал Тао. — Это… Сехун. На другом конце провода тишина. Она обрушивается на младшего вездесущей лавиной и накрывает сполна, не позволяя вдохнуть. Мальчик чувствует в горле туго сжатый клапан, и не знает, как его открыть. Ему страшно. — Тао, мне нужно сказать тебе… кое-что. Насчет Сохён. — Говори. Столь мелодичный вначале голос переходит на более низкий. Се давит в себе начинающуюся истерику, пытаясь унять бешено стучащее сердце. Еще чуть-чуть, и парень, совершенно точно, умрет. — Нет никакой Сохён. — Хун шмыгает носом, едва ли облегченно выдыхая, и добавляет уже тише. — И никогда не было. Тао молчит минуту-две. Даже Кай начинает нервничать, крепко удерживая друга за плечи. Младшего ощутимо трясет. — Объяснись. И Кай, и Сехун уверены — Тао уже давно все понял. Но можно ли обвинить его в желании разобраться в этом полнейшем дерьме. Чонин слегка встряхивает друга, когда тот жмурится от слез, кивком указывает на дверь и тихо выходит в комнату. Се звучно всхлипывает, сотрясаясь, от чего у Тао по спине пробегает ледяная волна мурашек. Ну, плакать-то зачем. — Я тебя обманывал. Я парень. И мне не 20, мне через неделю 18. И я не студент, я школьник. И адрес не мой, а друга. А все остальное — правда. — Ты хорошо повеселился, Сехун? Тао никогда не был так груб. В этом мальчишка уверен. В его голосе стальные нотки злости и, несомненно, ненависти. Хун давится и кашляет слезами. В мире столько вещей, о которых Се хотел бы рассказать старшему. В жизни столько часов, минут, чтобы слушать его чарующий голос. Но он этого всего попросту не заслужил. — Я спрашиваю, забавно было издеваться над таким дураком? Хуан впервые повышает голос. Он даже в переписке не позволял себе грубости. Сехун вздрагивает и крепче прижимает к груди коленки, потупив взгляд. Губы не желают шевелиться, словно мертвые. — Если когда-нибудь сможешь… Прости меня. Пожалуйста. Сехуну едва ли 18. Он не кичится чувством собственной важности, не задирает гордо нос. Он впервые в своей жизни скидывает столь важный ему звонок против своей воли. Все, что нужно, уже сказано. Все, что может озвучит сейчас Хуан — лишь обидные колкости. И ведь будет прав. Вернувшись через пару минут, Кай обнаруживает совершенно поникшего друга. Он протягивает младшему стакан воды и остаток ночи пытается укачать в объятиях отрезвевшего рыдающего взахлеб Се. ----------------------------- Сехуну завтра 18, и он уже совсем не мальчишка. С той ночи парень не берет в рот ни единой сигареты и не делает и глотка темного нефильтрованного. Он не отвечает на звонки Бэка, игнорирует сообщения Кая, он даже в руки телефон брать отказывается. Его еще не отпустило. Он то и дело подрывается написать Тао, но страничка китайца давно уже заблокирована. Ни предстоящие экзамены, ни занятные книги, ни сопливые мелодрамы не могут отвлечь юношу от грызущей душу тоски. Ему так хочется еще раз услышать тот хриплый голос, еще хоть раз полюбоваться дьявольскими глазами с аватарки. Жизнь, кажется, совершенно потеряла краски. Подростковые мрачные будни, полные сарказма и никотина, некогда сменились на, казалось бы, яркие, веселые выходные. Сехуну было интересно. Каждый новый разговор открывал новый уголок в сердце парнишки, доверху заполняя его мыслями о Тао. Было столь трепетно и непривычно. Сердце стучало в висках, щеки покрывались румянцем. Тао ведь все чаще называл его своим. И вновь пустота. Еще более гнетущая и серая, чем раньше. Хун пытается жить, но получается лишь существовать. Руку словно бы обжигает алюминиевый корпус смартфона, а ноги не ведут домой. Там слишком многое напоминает о Нем. Даже почерневшие высохшие розы стоят у кровати. — Ты думал, что сбежал от ответственности? Затаившийся глубоко внутри голос неожиданно режет слух. Хун вскидывает голову и замирает. Разве же это возможно? На лавочке у его дома беззаботно сидит Тао, изящными пальцами сжимая стебли ранних тюльпанов. Се знает, как важен для жизни кислород, но забывает, как дышать. Китаец непринужденно и по-доброму смеется. — Думал, я не найду тебя? Се не знает, почему он еще не умер от столь тяжелого и пристального взгляда. Пепельная макушка судорожно кивает, пока ее обладатель пытается вспомнить, как говорить. — И что ты скажешь в свое оправдание? Тао двигается вальяжно, по-кошачьи. Поднимается со скамейки так плавно, что у малыша Хуна кружится голова. Он такой стройный. Такой высокий. Такой красивый. Сехун проклинает все фотокамеры, низкоскоростной интернет и плохое разрешение кадров. — Еще будешь сбегать? Тао так близко, что у Сехуна чешется нос от щекотливого дыхания. По спине уже давно маршируют отряды мурашек, а колени дрожат, как у семиклассницы. Он улыбается, как дурак. Поднимает припухшие глаза на своего обожаемого собеседника и шепчет тихо, робко, будто боясь спугнуть прекрасный мираж. — Уверен, что уже не смогу. Хуан улыбается в ответ, и у Се перед глазами пролетают искры. Холодные молочные пальчики спешно смахивают с фарфоровых щек назойливые слезы. Тао подносит небольшой букет к груди школьника, и тот прижимает цветы к себе, что есть сил. — Какой же ты еще глупый, малыш. Тао уже 28, и он знает, как целовать нежно. Как легко согреть хрупкое тело парнишки в своих горячих объятиях, высушить мягкими губами слезы радости и сделать любимого человека счастливым. Сехуну теперь 18, и он еще только учится. Но уже знает, как стать для любимого целым миром.