Полярность

29.02.1968 За окном минус 30. Вся бригада уже заснула. Только одна тень мелькает возле дверей от покачивающегося светильника. ТУДА-СЮДА, ТУДА-СЮДА. Василий встал и подошел к окну, за которым уныло и бесконечно тянулась ледяная тишина. Он взглянул своими красными от бессонницы глазами на белесый снег, да так проникновенно, так трепетно, будто от его лишь взгляда сквозь суровый покров прорвется дивный весенний цветок. От одного вздоха стекло начинало запотевать, и по краям лужицы пара появлялись острые краешки дивных узоров, отдаленно напоминающих четкие и отработанные самой природой очертания снежинок. Полярник прислонился лбом к окну, что-то крепко сжмая в руке. Его дыхание подрагивало, будто он сдерживал в груди дикий, неуправляемый крик. Глаза были направлены в пустоту, не ту, что за окном, а в ту, что у него в душе. Этот взгляд уже отличался от того, в нескончаемую темную бездну Северного полюса. Это был взгляд тоски, увлеченный верной упряжкой мыслей куда-то в даль, навечно скрытую от человеческого разума и свободную для человеческой мечты. Стояла не столь пугающая, сколь грозная тишина. Только скрип качающегося светильника и звон мерцания звезд в голове неспящего нарушали, казалось бы, вечное, столь хрупкое молчание. Василий встал и медленно направился к выходу из базы. В одной майке и брюках он распахнул дверь и впустил в убежище холод. Тот самый холод, от которого это укрытие должно оберегать. Шагая вперед, сквозь тьму и не смотря под ноги, ученый глядел в бездомную высь, тяжелую от звезд и легкую от красоты и непостежимости. Жилой модуль постепенно удалялся, но к исследователю приближалось что-то родное и греющее душу даже на расстоянии. Губы выговаривали тихие слова: “Йильдун…. Феркад….”. После, Василий на мгновенье замолк. “Кохаб…. Полярная.” Он уставился в небо, смотря словно на любимого человека, и продолжил: “Бенетнаш, Алькор , Мицар…. Алиот, Мегрец, Фекда, Духбе и… Мерак.” Он провел пальцем по воздуху, обрисовывая очертания созвездий Большой и Малой медведиц и, опустив с потеряным видом глаза и руку, судоржно улыбнулся и пошел дальше, в неизвестность. На утро, возле чьих-то отпечатков нашли кулон. Ночь была безветренной, и следы на снегу от босых ног все еще виднелись. Когда находку рассмотрели поближе, оказалось, что в медальоне была маленькая фотография. На ней были женщина и , судя по всему, ее сын. Не уловить сходства было не возможно. На столе штатного астронома лежало письмо. В нем говорилось, что жена и ребенок отправившегося на экспедицию ученого Василия Горкина погибли в автокатастрофе. Сам же Василий исчез в ту самую ночь, после прочтения письма. Один его товарищ сказал, после минутного молчания: -Жаль, что он не дождался весны. А ведь ему так хотелось увидеть рассвет. Его поддержал лишь скрип качающегося светильника.