Devotion

      Время шло. Я смогла привыкнуть к громкой музыке и сердце даже успокоилось и не билось так быстро в такт битам. Хотя, полагаю, это было из-за алкоголя, который расслабил тело и затуманил разум. Не знаю, сколько прошло времени с момента, когда я сделала первый глоток обжигающей горло жидкости, которую протянул Джордан, но после этого стакан лишь продолжал наполняться, а бутылка рядом быстро превратилась в пустую стекляшку. Сначала я наливала сама, а потом силы закончились и голова так кружилась, что я просила подлить каждого нового, кто входил в кухню.       Конечно, всю ночь так продолжаться не могло. И хотя алкоголь перестал чувствоваться и горчить, я понимала, как много я выпила и точно осознавала количество спирта в моей крови. Просто это меня уже не сильно заботило. В этой вечеринке не было ничего, что смогло бы меня привлечь. Да и я убедила себя, что, учитывая всю мою драму в жизни, лишний отдых не помешает. Так что, парочка стаканов виски, даже не запивая колой, быстро опьяняли и веселили. В какой-то момент я даже смогла улыбаться без натянутости и действительно появилось желание танцевать. Я понимала окружающих меня людей и хотелось знакомиться со всеми, обниматься и радоваться. Что я и сделала.       Подняться с барного стула, на котором я все это время сидела, и не упасть — было небольшим испытанием, но я справилась. Кое-как, но справилась. Пришлось схватиться за чьё-то плечо и прижаться к стене, лишь бы не оказаться на полу. Забавно, что мой мозг был в состоянии спокойно функционировать и отдавать отчёт во всём, что я делаю. Лишь тело сопротивлялось и стало слишком ватным, чтобы делать быстрые и резкие движения. Но это всё — мелочи и они не мешают развлекаться.       Через пару минут я уже была в гостиной, так же прыгала под музыку, как и все. Понятия не имею, почему мне не понравилось это в первый раз. Это казалось самым потрясающим времяпровождением, я не могла придумать лучшего варианта. Почему я раньше не попробовала ходить на вечеринки? Даже воздух пропитан весельем! Сколько прошло времени — неизвестно. Как бы я не хотела, мне не получалось достать из кармана телефон. Это действие стало выполнять намного тяжелее в моем состоянии, но это и было самым смешным. Я прижималась к незнакомым телам, смеясь и крича какие-то неизвестные слова, что изобретал мой заплетающийся язык. Там хорошо я никогда себя не чувствовала!       Еще через пару минут… или часов — я не совсем понимала, какой вариант правильнее, время так быстро утекало — я вспомнила про лучшую подругу. Бросать танцы и замечательных людей вокруг меня, с которыми мы определённо нашли общий язык, мне не хотелось. Но не разделить такой незабываемый вечер (или ночь?) с Рейес было бы просто нечестно. Может, мое тело стало менее функциональным, но мой разум всё так же помнит, что я здесь ради неё. Кстати, надо сказать ей спасибо, что стала моей причиной появиться в этом доме и почувствовать вкус жизни!       Так где же она?       Я стала пробираться сквозь толпу, успевая вертеть бёдрами и кивать головой в такт, и начала поиск подруги. Я постаралась идти вдоль стен, чтобы можно было опереться, когда следующая волна головокружений накроет меня (такое случалось время от времени). Так я исследовала всю гостиную и убедилась, что Рейвен не одна из танцующих тусовщиков. На кухне её тоже не было.       Я вышла на улицу, дверь за мной захлопнулась и музыку стало почти не слышно, а прохладный ветерок ударил в лицо. Это было так приятно, что я на секунду закрыла глаза и приоткрыла рот, впитывая в себя это прекрасное ощущение свободны. Пока голова вдруг снова не закружилась и я не встретилась с полом. Это было быстро и неожиданно, поэтому я даже не успела отреагировать. А когда пришло осознание, рассмеялась. До чего же я пьяна? Ноги даже не удерживают. Я дотронулась до холодной мраморной плитки, которая покрывала пол крыльца, и мне так понравилось охлаждающее действие, что я решила прислонить щеку к прохладе, укладываясь на живот. Расплатившись на полу на улице, я не могла перестать улыбаться и думать о том, какая я счастливая. Пока, конечно же, я не услышала как дверь позади открывается и музыка становится громче. А потом разговоры каких-то девушек и их тоненький смех. — Это Гриффин? — одна из них присела перед моим лицом, загородив луну, на которую было так классно смотреть. — Она же в стельку пьяная! — и девушка рассмеялась. — Эй, — я постаралась поднять лицо, но оно было таким тяжелым, что это было почти невозможно. — Я тут отдыхаю, — промямлила я. — Господи, — другая из них усмехнулась и схватила меня за руку, начиная тащить на себя. — Та самая Кларк, с которой у нас уроки истории, напилась? — мне даже показалось, что она звучала разочарованной.       Я зажмурилась и замычала. Вскоре я чувствовала, что ноги опираются на землю, хотя и не полностью. Меня придерживала одна из девушек. — И с каких пор она такая тусовщица, Лекса? — та, что изначально загородила мне вид обращалась к той, с которой у меня общий урок. — Есть разница? — вторая лишь пожала плечами. — Может, её бросил парень и напилась с горя? — предположила она. Я захотела ответить, но язык был ватным и как будто не умел двигаться, поэтому я снова просто замычала. Это часть опьянения мне не нравится! — Какой парень? У неё-то? — первая закатила глаза и я захотела показать ей средний палец. Но угадайте что? Я не смогла даже поднять руку. — Анна! — Лекса, или как там её, посильнее схватилась за меня. — Она же прямо тут! — Да она на утро и не вспомнит, — девушка закатывает глаза и подхватывает меня под свободную руку. — Давай уже затащим её в дом и покончим с этим? Я сюда пришла не нянчиться, — и она с силой сжала моё запястье.       Следующие пару минут меня втаскивали и сажали за стол на кухне, как инвалида. Я хотела возразить, вывернуться из их крепких рук и убежать в толпу, но сил не было ни на что. Я позволила посадить себя и напоить водой. Не знаю, зачем, ведь плохо мне не было. И я всё еще могла осознавать вещи. Просто я была очень уставшей. Анна, если я не ошибаюсь, вскоре заныла, что хочет танцевать, и ушла. Лекса же посидела со мной еще немного, а потом вздохнув, вышла из кухни в след за подругой. Я была этому даже рада. Я вам не ребенок, чтобы за мной приглядывать.       Это так сильно меня разозлило, что энергия словно обновилась. Как будто мой аккумулятор зарядился, как это бывает у любого электронного аппарата. Я никогда столько ярости в себе не чувствовала. Мне захотелось найти этих девушек и доказать им, что я самостоятельно могу делать что хочу. И никто не будет говорить мне, сколько пить или не пить!       И всё же, я не кинулась их искать. Я лишь нашла бутылку чего-то и, не заморачиваясь с поиском стакана, сделала оттуда глоток. Этот напиток был куда слаще виски и не так сильно ударил в голову. Через пару секунд я поняла, что это пиво. И сделала еще несколько глотков. По сравнению с прошлым моим напитком — это был какой-то детский сад. Я отставила бутылку, слегка разочаровавшись, и отправилась на поиски подруги. Я же тут за этим, черт возьми!       Решила исследовать второй этаж. Проверила пару спален. Многие были заняты копаниями, которые ленились выходить на улицу и курили прямо в таких комнатах. Там пахло табаком или нелегальными веществами и было сложно кого-либо разглядеть из-за дыма. В других спальнях прибывали парочки, которые целовались. Я находила это крайне противным и быстро захлопывала двери. Они вообще знают о защелках на дверях?       Вскоре я добралась до последних спален в коридоре и толкнула дверь первой вперёд. Первое, что застал взгляд это лампа на прикроватной тумбочке. Она единственная освещала целую комнату. Дальше взгляд переместился на действие рядом: парень с голым торсом лежал на кровати, а на нём сидела полуголая девушка, страстно целуя его шею. Я почувствовала, что еще чуть-чуть и меня вырвет от всех этих комнат с парами, которые даже не могут закрыть дверь перед тем, как начать заниматься чем-то таким! И я была готова уже обернуться, как вдруг увидела, что девушка оборачивается. В голове были слова оправдания, которые я собиралась произнести, мол я не видела и уже ухожу, но я узнала эти карие глаза даже при слабом освещении. Это была Рейвен Рейес, моя лучшая подруга. И она сидела ни на ком ином, как Джоне Мёрфи.       Я нашла её и мне казалось, что мой подбородок вот-вот отвалится на пол, как во всех мультиках, от удивления. Рейвен и Джон? Я даже слегка протрезвела, а сердце стало стучаться живее прежнего. Почему я все еще стояла в дверях и смотрела в глаза своей подруги — я не знала. Давно стоило захлопнуть дверь и уходить, не мешая ей, но меня вдруг наполнила такая злость. Я пришла сюда ради неё. Хотела убедиться, что она в порядке, ведь она была именно той, кто позвала меня. Я чувствовала себя одиноко и даже напилась, а она была всё это время тут? С Мёрфи? На этой самой кровати? Как мерзко!       У меня даже не было слов, которые я могла бы плеснуть ей в лицо, чтобы она поняла, как сильно меня раздражает вся эта ситуация! Поэтому всё, что было в моих мыслях на тот самый момент — громко хлопнуть дверью. Это я и сделала. А потом бросилась бежать. Почему? Не знаю. Но я могла предугадать, что Рейес стала бы меня искать, поэтому я старалась переставлять ноги с такой скоростью, с которой только могла. И это было сложно. Голова снова закружилась и тут я поняла, насколько сильно я действительно пьяна. Стало немного стыдно и захотелось спрятаться ото всех. А еще захотелось что-то сильно ударить.       Я не задумывалась над тем, куда несут меня ноги. Просто следовала за ними и старалась не прижаться лицом к паркету. Вскоре я в который раз за вечер пробралась через народ на «танц-поле», прошла через пустую и накуренную кухню и вышла через незнакомую дверь. Не уверена, чего я ждала и где хотела оказаться, но дверь вывела на задний двор дома. Прямо здесь, где было в двое меньше людей, чем внутри, не было слышно музыку, биты заменял тихий звук, что издавали сверчки. Некоторые сидели неподалёку в беседке, а кто-то плавал в бассейне.       Бассейн? Мой взгляд привлекла переливающаяся вода в свете луны. Это выглядело невыносимо романтично и привлекающе… Я поняла, что хочу пить. Жажда буквально неоткуда взялась, да еще и такая сильная, словно я находилась в пустыне на протяжении недели без единой капли воды.       Искать бутылку с водой оказалось непостижим трудом, везде были лишь пустые стеклянные бутылки из-под алкоголя. Кто-то вообще подумал о чем-то, кроме спирта? Я сделала несколько больших шагов к бассейну и готова была уже окунуть ладони туда и выпить немного хлорированной водицы, как из колодца. Но не успела я присесть на корточки, я услышала знакомый голос. — Кларк? — я обернулась.       Лицо Рейвен выражало сразу несколько эмоций и было сложно понять, что именно она хочет от меня. Она уже успела накинуть одежду, хотя блузка, в которой она пришла, была застегнута не на все пуговицы. Волосы её были растрепанны, а помада полностью смазана. Я лишь скрестила руки на груди, немного нахмуривая брови. — Послушай, я… — она стало было говорить. — Нет уж, — я напряглась, ярость переполняла меня. — Забраться в постель к первому встречному и бросить подругу, Рейвен? — слова было сложно выговорить, но я чуть ли не кричала. — Я не знала, что ты правда придешь, и вообще… — она расставила руки по бокам, открыла рот, готовясь что-то сказать, но потом быстро прикусила губу. И молчание повисло. — Что? — я была в бешенстве и не могла это остановить. — Говори! — Это моя личная жизнь! — вдруг выпалила она, вскидывая руки в воздух. — Тебя это касаться не должно! — она сделала шаг вперед и ткнула пальцем мне в грудь. — Ты вообще себя видела? Какая ты пьяная! — она покачала головой, словно разочаровываясь во мне. — А ты себя видела? — я откинула её руку. — Какая ты шлюха! — и иронично покачала головой.       Всё случилось так быстро. Слова вылетели и их нельзя было остановить. Как там учат? Думай, а потом говори? Что же, это правильно. Но кажется, не работает, когда ты пьяная и очень обижена на свою лучшую подругу, хотя сама толком объяснить себе не можешь, по какой причине.        А дальше — еще хуже. Я не успела открыть рот, чтобы извиниться или защититься, как почувствовала руки Рейес на своих плечах, её длинные ногти впивались в кожу, а после — толчок. Держаться на ногах последние часы было и без того сложно, но когда тебя толкают, это становится невозможным. Тело выбирает оставаться ватным и бессильным, не сопротивляться и находиться в свободном падении. Поэтому я лишь могла считать секунды до момента, когда окажусь в воде и под ней.       Когда лёгкие заполнялись водой с противным вкусом (как я вообще думала о том, чтобы пить её?), я попыталась осознать, что произошло, но мозг отказывался обрабатывать любую информацию. Он также прибывал в свободном падении и голова стала раскалываться от всех этих мыслей, переполнявших меня.       Выныривая, я хватала ртом воздух и одновременно пыталась протереть красноватые глаза. Когда тушь размазалась, одежда прилипала к телу, а волосы к лицу, я поглядела в место, где только что стояла. Рейес там уже не было.       Вокруг слышались крики и аплодисменты. Мне стало не по себе и даже не из-за людей, которые видели всю эту сцену, и насмехались надо мной. Мне стало стыдно за всё, что я позволила себе сегодня: напиться и поругаться с подругой, с который не ссорилась чуть ли не с самого знакомства. Я приложила все силы, чтобы скорее вылезти из бассейна и выбраться из этого дома.       Вода с меня стекала ручьем, а из глаз полились слезы. Я не понимала, от хлорки это или от осознания своей безысходности, но это и не имело никакого значения. Я проделала путь до дороги, не оборачиваясь и не поднимая голову. Слезы дорожками бежали по щекам, еще больше смазывая тушь, и я злилась на всё вокруг, и на себя в особенности. Хотелось бить посуду и кричать, а потом просто прижаться к маме и чтобы она пожалела.       Сил не оставалось даже на ходьбу, я еле переставляла ноги. Кусая губы и всхлипывая, я прижимала руки к лицу и удивлялась, когда стала такой эмоциональной. Вскоре, когда пришло осознание, что я не прошла и пару метров от дома Мёрфи, я рухнула на бордюр, прижимая к животу ноги, и уткнулась лбом в колени. Вера в себя совсем пропала и я не понимала, как настолько сильно моё настроение могло измениться за последние пару часов. От счастливой девочки, наслаждавшейся вечеринкой, до потерянной и разбитой девушки в слезах. Господи! Да я бы и хотела перестать плакать, но не получается.       Просидев так еще какое-то неизвестное количество времени, я услышала свист шин тормозящей машины и почувствовала на себе свет фар. Поднимать лицо не хотелось. Совсем не интересно, кто это.       Дальше хлопок дверью и шаги. Я напряглась. Сильные руки подхватили меня под плечи и я зажмурилась. Меня потащили к машине и мне даже не хотелось сопротивляться, но я еще не совсем потеряла разум. Это мог быть маньяк или грабитель, меня могли похитить (хотя кому это надо?), и в этот раз мозг сработал вовремя. Я стала отпираться и дрыгаться, пытаясь выбраться из крепких «объятий» незнакомого парня. Но мне не удавалось даже повернуться, чтобы увидеть его лицо. Тогда я закричала. И почувствовала, как его хватка слабеет. Получилось вырываться и резко развернуться.       И это был совсем не тот, кого я ожидала увидеть. Не то, чтобы был кто-то особенный, кого я ожидала увидеть. Но кто бы там ни был — маньяк, вор или просто извращенец — все варианты были не верны. Парень с темными, как смола, волосами и такими же темными глазами, что в этом мраке вообще было сложно заметить. Беллами Блейк. Стоял на расстоянии шага, возвышаясь как скала, и смотрел прямо в глаза. Молчал и его лицо не выражало никаких эмоций. Это разозлило меня еще больше. Как смеет он?       Кто он такой, чтобы хватать и поднимать меня? Кто такой, чтобы пытаться утащить в машину? Какое право имеет сейчас смотреть на меня так спокойно, даже не моргая, после всего, что сделал со мной? После всего того дерьма, через которое я прошла из-за него? Да кто ему позволил?       Я попятилась назад по инерции. Не хотелось говорить с ним, я боялась потерять обладание над собой и начать еще одну истерику. Уже проверено, что это плохая идея — начинать разговоры в таком состоянии. Особенно с тем, кого так отчаянно хочешь забыть и стереть из памяти всё, что с ним связанно.       Он не двигался, не шел за мной. Я не знала, хорошо это или плохо, и продолжала отступать назад. Хотела бы ли я, чтобы он заставил меня сесть в его машину? Даже на такое у меня не было точного ответа. Алкоголь заставлял пробуждать внутри всё то, что я старалась усердно спрятать в трезвом виде. Все мои чувства — положительные и отрицательные. Как же мне хотелось ударить его!       Пока я размышляла, совсем не заметила, что Блейк развернулся и стал возвращаться в машину. Сдался… И так быстро. Совсем не удивительно, в этом весь он, такова уж натура. Человека ничего не поменяет, и время не вылечит.       Рано было надеяться, что он оставит меня в покое. Он взял что-то в багажнике и стал быстрым шагом приближаться. В темноте было не понятно, пока он не подошел так близко, что между нами остался лишь метр свободного расстояния. И я поняла, что в его руках — плед. Приоткрыла рот, чтобы съязвить по поводу этого пушистого куска ткани, но не успела. Беллами слишком ловко преодолел расстояние и накинул его на мои плечи. Он всё делал с такой ослепительной скоростью, что я уже могла бы увидеть в нем вампира из глупого сериала, но мне было понятно — он делает всё обычно, это я замедленно реагирую. Спасибо алкоголю в крови!       Как бы не хотелось признавать, но плед стал быстро согревать тело... Или же мне просто очень хотелось в это верить. Беллами стоял всё так же близко. — Принцесса, — он пожал плечами, вздыхая. — Никогда не умела приглядывать за собой.       Этот голос обжег горло хуже, чем алкоголь. Он был совсем не таким, каким я его помнила. Он стал ниже и я могла без труда различить хрипоту. А слова, которые он сказал так обычно, словно сотый раз уже вытаскивает меня из таких передряг, заставили глаза щипать. Нет, только не плачь. Не позволяй себе плакать из-за него, стоя прямо перед его же лицом. Он мерзкий трус и гад. Он тебя бросил, оставил одну и его не волновало, как ты себя чувствуешь. Он совсем не стоит всех твоих слез. И уж точно ты не предоставишь ему счастливую возможность получить подарок в виде моей слабины, потому что я её не покажу. Я сильная.       Он назвал меня Принцессой. Так, как называл раньше, так много лет назад. Я уже даже и не припоминаю, когда слышала это слово в свой адрес в последний раз. Почему он так делает? Зачем играет с моим сердцем? Разве не понимает, какую боль причиняет каждый его взгляд, каждое слово? — Зачем ты вернулся? — неожиданно для себя, спрашиваю я. Тихо и осторожно. — Я скучал, — он так же тихо отвечает, без единой эмоции на его лице. — Ты врёшь, — я снова закрыла лицо ладонями. — Прекрати. — Садись в машину, Кларк, — я почувствовала тяжесть его рук на своих плечах, он преобнял меня. — Я отвезу тебя домой. — Не смей до меня докасаться, — прошипела я, вырываясь из объятий. — Кларк, — он покачал головой. — Ты пьяна, тебе надо домой. — Я дойду пешком! — крикнула я, разворачиваясь и начиная идти быстрым шагом вперед. — Гриффин! — его голос звучал чуть громче, но он не кричал. — Ты не сможешь позаботиться о себе сама! — О, да? — я оборачиваюсь. — У меня получалось как-то восемь лет без тебя, и тут справлюсь! — я вскинула в воздух средний палец и снова развернулась, продолжая путь.       Долго, конечно, идти не пришлось. Я ожидала этого, но настигло всё слишком быстро. Блейк догнал меня, обвил руками талию и поднял в воздух. Я закричала, но в этот раз это не подействовало. Он держал меня крепко, как бы я не била его руки и не старалась вырваться. Парень лишь хмыкал и сжимал мою талию сильнее. А потом, и вовсе перекинул через плечо так, чтобы я упиралась животом об его ключицу, а лицом висела у его талии, словно я ничего не вешу. Он крепко сжимал мои ноги и я даже не могла пошевелить ими. Лишь била его по спине, пока не иссякли силы, кричала, пока не сел голос и умоляла поставить меня на землю, пока слышала в ответ лишь молчание.       Он отнес меня к машине и усадил на передние сидение, пристегнув ремнем и сказав, чтобы я не дрыгалась. Я и не могла, как бы не хотелось. Все мышцы ныли так, словно я вышла и спортзала, а голова продолжала раскалываться с невообразимой силой. Особенно после того, как я повисела головой вниз.       Беллами сел за руль и пристегнулся. Без лишних слов завёл машину и нажал по газам, не включив радио. Мы ехали молча, хотя я могла различить звук его дыхания, нарушающего мертвую тишину в салоне. Я видела, что он был также уставшим от беготни за мной, но мне не было совестно. Ничто не может заставить его чувствовать себя также плохо, как я чувствовала себя эти года. И это я никогда не забуду.       Мы быстро доехали и он вышел, а потом открыл мне дверь, отстегнул и помог встать. Молча провел меня до крыльца, придерживая за талию, и позвонил в дверь. Я хотела было за протестовать, вспомнив о том, что мама не в курсе, но не успела. Палец вдавил звонок и я услышала быстрые шаги матери. А потом увидела её бешеные глаза, растянувшиеся в пол лица. Она молча глотала воздух, прибывая в полнейшем шоке. А потом стала кричать. Говорить, что не смогла до меня достучаться, испугалась и переживала. Думала, что придется ломать дверь. Она смотрела прямо мне в глаза, иногда переводя взгляд на Блейка и обратно на меня. А у меня не было сил вымолвить и слово. — Прости, — прошептала я, но моя мама даже не услышала из-за своего крика.       Зато я видела, что услышал Беллами. Он посмотрел на меня пару секунд, а потом перевел взгляд на мою мать и заговорил. Быстро и четко. — Миссис Гриффин, не вините Кларк. Это я уговорил её сбежать со мной и напоил, можете винить в этом только меня. Но я признаю свою ошибку и каюсь. Я хочу, чтобы вы знали — я никогда не хотел причинить ей вреда. Пожалуйста, не злитесь на неё, она лишь подалась глупому влиянию с моей стороны. Я был не прав и прошу прощения, хотя пойму, если вы не примите его.       Мама лишь зло оглядела парня, а после выхватила меня, еле стоящую на ногах, из его рук и втянула в дом, без слов захлопывая дверь перед лицом Блейка. Я даже не успела взглянуть в его глаза и спросить «зачем?».       Таким он был всегда. Строил из себя что-то. И сейчас я ненавижу его за это. Взял вину за мой побег и думает, что обеспечил себе прощение. Думает, что я упаду в его объятия и прощу за всё, что он со мной сделал. Наивный!       Его поведение точно не останется незамеченным и я сделаю всё, чтобы он понял, как сильно страдала девятилетняя девочка, любившая своего лучшего друга до потери пульса. И я могу поклясться, что ему не удасться снова причинить боль этой девочке, живущей внутри меня, несмотря на все мои чувства по отношению к нему.