Он ему это простит

— Рот! Покажись! — надрывно закричал ассассин, когда тело очередного двойника пало к его ногам. «Ты прав, дорогой Джейкоб, пора заканчивать». Он мягкой походкой выскользнул на сцену, держа двоих Висельников впереди себя. — Надеюсь, всем вам понравилось наше шоу, леди и джентльмены. Мне понравилось. И перед последним актом шоу я хотел бы с жаром поблагодарить всех вас за то, что вы пришли на этот праздник жизни… и смерти. Следующие слова застряли в глотке, когда он заметил выражения лиц зрителей. Секундой позже правый локоть охватила ладонь в перчатке, а на левую лопатку Рота опустились твердые пальцы. Сердце затрепетало от близости скрытого клинка. — Что бы ты там не придумал, заканчивай прямо сейчас, — послышался настойчивый шепот. Повернув голову, он встретился с взглядом ассассина. Бледное лицо, бешеные глаза, темный капюшон. Но тот всё равно был красивым и нисколько не похожим на смерть. По крайней мере, для самого Рота. «Это действительно была бы честь умереть от его руки», — тупо подумал он, провожая глазами Джейкоба, что уже развернулся и направился за кулисы. — Ведите последнего добровольца! — скомандовал Рот. Как ни как, а что-то сегодня нужно сжечь. Главарь Висельников недовольно отозвал всех подчиненных, написал письмо с указаниями Льюису и сам отправился за кулисы. Ассассина нигде не было видно, по крайней мере, на этом уровне. Он забрел в темную и высокую залу, где хранились музыкальные инструменты, и где, посреди комнаты, наконец, проснулась его паранойя. Рот вдруг вспомнил то время, когда странствовал с цирком. Его первый любовник дрессировал диких кошек, которые его, впрочем, и погубили. Он вспомнил черного ягуара, его восхитительные зеленые глаза, и ночные, полные романтики рассказы о том, как они пересекаются с людьми в дикой природе. Если человек просто пройдет под веткой, на которой будет сидеть ягуар, тот его скорей всего отпустит. Взрослый и тем более вооруженный мужчина слишком опасная добыча и ягуару незачем рисковать. Но стоит только поднять голову, только встретится с ним взглядом, и зверь нападет в ту же секунду. Сейчас Рот чувствовал, что над ним сидит ягуар, и поднимать глаза не решался. Он тихо захохотал от буквально нависшей опасности и сам удивился. «Ты же не мог сойти с ума еще больше?». А это… Пианино? Вполне естественно наткнуться на него здесь. Криво улыбнувшись, мужчина снял зубами свои перчатки. Есть еще надежда довести свои последние часы до поэтического конца. Так же ясно чувствуя опасность шеей и лопатками, он сел за инструмент и начал играть недавно забытую композицию. Мелодия выходила мягкой, но тревожно быстрой. Голова понемногу наполнилась несбыточными мечтами и соблазнительными образами. Как бы он хотел… Игра прервалась на мгновение, но и сразу продолжилась, когда за спиной послышался шум. О, Джейкоб. Рот самозабвенно улыбнулся, вспоминая их первую встречу. Он до последнего не мог быть уверенным, что сможет завоевать доверие. Но та смущенная улыбка, стеснительно затупленный взгляд.… И всё обречено на смерть. Даже эта простая мелодия, наполненная бредовой любовью, подошла к концу. Осторожно оглянувшись, мужчина увидел ассассина, что по-турецки сидел на полу. Не очень удобная поза для нападения, но это еще ничего не значит. Рот не мог разглядеть лица за капюшоном и тенями, но заметил, что плечи убийцы то и дело вздрагивали. «И, всё же, ты его успокоил, Максвелл. Немного». Наконец тот поднял голову. — Мне не понравилось шоу, Рот, — прозвучал отрезвляющий холодный голос. — Убийства получились слишком реалистичными. — Что за сарказм, мой дорогой Джейкоб? У нас не было времени прорепетировать выступление с добровольцами. Тем более, не думаю, что хотя бы один смог бы вспомнить свою роль, когда подошел самый ответственный момент. — Знай, что Кредо мое не тронуто. Мы не убиваем невинных, а я старался тебя остановить. — Невинных? — не удержался Рот и вскочил на ноги. Ассассин не тронулся с места, но внимательно наблюдал. — Невинных? Многие из этих «невинных» воровали и убивали не хуже нас с тобой, друг. И не тебе называть всех на своем пути «виновными». У многих моих подчиненных были семьи для оправдания их поступков. Довольно лицемерно убивать не всех подряд. «Перестань размахивать руками, Максвелл», — упрекнул он сам себя. Джейкоб не ответил, потому главарь Висельников оглянулся и нашел, что искал. Но чтобы добраться до бутылки вина, надо было пересечь всю залу и повернуться к убийце спиной. Как можно мягче Рот всё же прошмыгнул мимо того и наполнил два вычурных бокала. Хотя он не услышал ни одного звука за спиной, обернувшись, без удивления подметил, что ассассин уже был на ногах и стоял совсем близко. «Нет, я не собираюсь убегать, милый мой» и протянул один бокал: — Мы с тобой весело проводили время, Джейкоб. — И ничего не изменилось бы, вот только появились твои сюрпризы, — он отпил вино и продолжил. — Надеюсь, это были последние. Рот сначала фыркнул в бокал, а потом расхохотался на весь голос, пока сконфуженный ассассин уже предчувствовал что-то недоброе. — Ну, уж нет, мой милый Джейкоб. Не стоит так обо мне думать! «Тогда вперед, Максвелл». Он повернулся боком, выставил левую ладонь и заговорщически прошептал: — Пошли со мной? Парень цинично выгнул бровь дугой: — За ручку? — но, поскольку в ответ тот только пожал плечами, он поддался и взял Рота за руку. — Одна только просьба, Джейкоб. Это мой театр и я хотел бы умереть на его сцене. — А мы едем куда-то? — Именно.

*****

Джейкоба раздражает то, что на этот раз вожжи взял Рот, а ему самому остается только сидеть рядом и вспоминать. Наверно, самим невинным их совместным заданием было похищение троих приспешников Старрика. Правда… Он понятия не имел, что потом с ними сделали. И знать не хотел. Ассассин резко вздыхает и еще ниже натягивает капюшон. Те, кто погибли на выступлении… Они же тоже не на его совести? Перед боковым входом в дом Рот снова берет друга за руку. Тот внутренне дрогнул, заметив, что до сих пор держит полупустой бокал в левой ладони. Его ведут по лестнице на балкон широкой гостиной залы. Балконы скрываются во тьме, а зала освещается лучше дневного света. Джейкоб оказался неготовым. На мягких диванах сидят десять человек. Из них три девушки. Некоторые уже были полуобнажены. Не все красивые, не все тощие. На столиках стоят бутылки с алкоголем. Двое парней слились в самозабвенном поцелуе, а у их ног перевернутые бокалы и лужицы вина. Самая младшая — девушка не больше 15 лет. Она смущенно хихикает в объятиях пожилой дамы в дорогом платье. Третья женщина вместе с блондинистым парнем обольщает мускулистого мужчину со шрамом на полторса. Спустя несколько секунд Джейкоб вспомнил, как нужно дышать, заодно моргнул и увидел больше. Он видел, как дрожат тонкие губы, покрывающие поцелуями вздымающийся ключицы. Как гладкая кожа мягко прогибается под настойчивыми прикосновениями. Как стеклянные глаза томно прикрывают потяжелевшие веки. Джейкоб нахмурился. Он понял, зачем его сюда привели. Не соблазнить, но толкнуть с крыши. Здесь не было места притворству. Пускай это оргия, пускай она только начинается, но всё в ней есть и будет искренним. Каждый из них жил собственной жизнью там, в большом мире, но здесь они все были свободными, и наплевать, что такую свободу не приняли бы остальные. Ему пришлось выровнять дыхание, прежде чем насмешливо сказать: — Я так понимаю, что в твоих… хм… спектаклях никто и никогда не играет? — Это исключение, мой друг. Обычно у меня нет над ними власти, — напряженно, но уверенно ответил Рот. Ассассин замолкает, переключая внимание на другой тревожащий факт. Его немного интригует то, насколько расковано ведут себя парни друг с другом, если учесть, как смотрит общество на такие отношения. Но он всё равно немного морщит нос, прежде чем аккуратно еще раз констатировать факт: — Здесь есть мужеложцы. — Да, они здесь есть, — с хрипотцой отзывается Рот и немного сильнее сжимает держащую ладонь. Джейкоб быстро переводит взгляд на друга, что, как оказалось, неотрывно наблюдает за реакцией гостя, и видит в его глазах что-то, отчего кровь впервые за ночь хлынула к щекам. Он слабо пробует освободить руку, но тот его и не удерживает. Ассассин отворачивается и делает шаг в сторону. Обхватывает свой бокал еще и правой ладонью в защитном жесте и переводит взгляд обратно на любовников. Что же, по крайней мере, теперь ясно, почему Рот так встревожен. Он ему это простит. Джейкоб пробует представить себе его риск и не может. Потому ведет назад левым плечом, пытаясь успокоить мурашки на спине. А тогда замечает, что один с парней уже опустился губами к паху партнера, и снова испугано отворачивается. Ему бросается в глаза столик на самом балконе, откуда открывается кое-какой вид на происходящее внизу. Убийца садится на стул и, всё же, допивает вино, внимательно наблюдая за Ротом, что так же устраивается рядом. Сглотнув, он понял, что нужно добыть еще информации: — Что ты делал с другими, кого сюда приводил? — Разное. В зависимости от реакции, — отстраненно отзывается главарь Висельников. — Да? — усмехается Джейкоб. — И какая у меня реакция? — Обнадеживающая, — тот осторожно отвечает на улыбку. — Много их было? Сколько? — Меньше, чем ты считаешь, мой дорогой. Но бывало по несколько раз. После минутного молчания ассассин откидывается назад, пытаясь выглядеть расслабленным и отвлечься от доносящихся стонов, и упрекает: — Если ты уверен, что это как-то отвлечет меня от того факта, что ты кровавый ублюдок, убивающий невинных, — ему пришлось прерваться, поскольку Рот тихо хохочет, но сразу уже с улыбкой продолжает. — То тебе удалось. — Нет, конечно, нет, мой милый Джейкоб. Но ты должен понимать, что от убийств я еще могу отказаться. А вот некоторые вещи я даже не контролирую. — Понимаю, — отвечает вмиг побледневший ассассин. — Впрочем, и театр неплохое развлечение. Если только на сцене актеры, конечно. — Это сделка? — снова заговорщически сверкает глазами Рот. — Я могу бросить Висельников, если хочешь. Но что останется? Скучные постановки и одинокие вечера здесь? — Сделка… — тихо вторит тот, хаотически вертя пустой бокал в руках и выпрямляя спину. Нет, невозможно трезво мыслить в этом жарком воздухе, пропитанным похабными звуками. — Джейкоб, — Рот придвигается ближе, его друг сразу же встречается с ним взглядом, а время замедляется. — Всё то, что я делал с момента нашего знакомства… Взрывы, совместное похищение людей, поджоги, шоу в Альгамбре… Всё это я делал для тебя. Еще ближе. — Я знаю, — тихо отвечает ассассин и чувствует, как к щекам опять приближается кровь. — Теперь было бы глупо спрашивать, к чему это всё. Ближе. Взгляд Джейкоба задерживается на чужих бледных губах, и звуки вокруг затихают. Вдруг в его голове звучит четкий и строгий голос Иви. «Пора уносить ноги!» И он вмиг отпрянул. В глазах Рота мелькает разочарование. Джейкоб задыхается. — Мне нужно выйти, — бросает он притихшему Висельнику и направляется к выходу. Но в дверях его останавливает сладкий полурык-полукрик кого-то из людей в зале. Ассассин внутренне вздрагивает и сам стонет сквозь стиснутые зубы. Обнадеживающая реакция? Да? Джейкоб резко возвращается, хватает Рота за грудки, тянет вверх, и, даже не обращая внимания на мелькнувший страх, впивается в его губы. Целует дико, не щадя, выливая из души всю боль и разочарование. И стонет, ощущая чужие твердые пальцы на лопатках. Поцелуй замедляется, становится нежнее. В последний раз мягко скользнув по губах Рота, зло шепчет: — Только не убей никого до завтра, ладно? Джейкоб отпускает его и убегает прочь.