Messages

Гарри: - Луи. Луи: - Что? Гарри: - Луи. Луи: - Говори, что? Гарри: - Ну, Луи. Луи: - Пошел на хер, не пиши, у меня сейчас телефон отнимут. Гарри: - Луи, а ты бы меня поцеловал? Гарри: - Луи? Луи: - Ну вот, эта динозавриха чуть не спалила меня с телефоном под партой! Сказал же - не пиши! Гарри: - Луи, а на какой странице 143-я задача? Луи: - На 84-ой. Гарри: - Луи. Луи: - Что?! Гарри: - Ты опять грызешь ногти. Луи: - Отстань. Гарри: - Луи, оставь свои пальчики... Гарри: - Луи, я всё вижу. Гарри: - Луи, ты милый. Луи: - ЧТО?! Я не милый. Гарри: - Ну вот. Ты оставил свои пальчики в покое. Луи: - Не пиши мне. Гарри: - Какой у тебя ответ в 143-й задаче? Луи: - 68. Гарри: - Странно. Гарри: - У меня 69... Луи: - Пересчитай. Гарри: - Никак, помоги мне. Луи: - Скинь последнее действие. Гарри: - Мне лень печатать. Забей. Гарри: - Луи, ты бы поцеловал меня? Гарри: - Луи, не молчи. Гарри: - Луи, для меня очень важно, чтобы ты ответил на этот вопрос. Прямо сейчас. Телефон выскальзывает из вспотевших ладоней Луи, оказываясь на грязном полу под второй партой первого ряда, что остается незамеченным для его взволнованного друга, находящегося на другом конце кабинета, но привлекает внимание разъяренной преподавательницы. Женщина опережает голубоглазого юношу, цепкими, увитыми золотыми кольцами, пальцами хватая блестящий черный предмет и располагая его перед собой на своей кафедре. За четвертой партой третьего ряда не до основ математического анализа. Кудрявая голова угнута, а нервно дрожащие длинные пальцы не сжимают ручку, а резво бегают по экрану смартфона что-то печатая. Телефон нерадивого студента неприятно завибрировал на шершавой поверхности кафедры, отвлекая внимание преподавателя от Стайлса, которому она вот-вот собиралась отвесить резкое замечание. Когда она невольно опустила голову, её глаза совершенно машинально забегали по строчкам текста, высветившегося на голубом экране гаджета: "Я не знал как сказать тебе, мне сегодня снился сон. Ты. Я целовал твои нежные губы, запускал руку в твои мягкие волосы, ласкал твою шею... Я не друг тебе, Луи. Больше нет. Я люблю тебя. Если ты не ответишь на это SMS в течении пяти минут, то я исчезну, вскачу прямо сейчас из-за парты и не вернусь никогда. Я не прошу взаимности, я прошу ответа на вопрос. Луи. Луи, ты бы хотя бы поцеловал меня?" Женщина шумно вздохнула. Да, читать чужие сообщения непростительно, но она ничего не могла с собой поделать. Что-то здесь было не так, что-то не состыковывалось. Вроде бы Луи симпатичный парень, нет, даже красивый, красивый парень, и нет ничего особенного, что какая-то восторженная одногруппница вдруг прислала ему нежное сообщение, в котором изливала свои чувства, но... "Я не знал...", "...запускал...", "... ласкал...". Вот оно что. Это писал парень. Но тогда, как это вообще всё понимать? Какое-то детское любопытство заиграло в этой грозного вида женщине. Её взор начал бегать по экрану в поиске имени отправителя, но дисплей предательски потух. Громкий скрип раздался с задних мест, заставляя всех учеников обернуться. Кудрявый мальчик встал так резко, что опрокинул стул позади себя. Его лицо было пунцовым. Дрожащими руками он бешено швырнул книги в сумку и выбежал вон. - Стайлс, что вы себе позволяете?! - крикнула преподавательница в шоке от такого резкого порыва, но её проигнорировали, громко хлопнув дверью. Луи смотрел на манипуляции парня с точно таким же удивленным выражением лица, как и все в кабинете. Он совершенно не понимал, что происходит. В его сердце забилась тревога за Гарри. Что касается его самого, то тут Луи был совершенно спокоен, полностью уверенный, что дело было не в нем, иначе бы Гарри дал ему знать. А кудрявый даже не посмотрел на него. Да он вообще никуда не смотрел. Надо будет найти его на перемене, обнять, спросить, что случилось. Может быть в семье что-нибудь? Странно... Вроде бы его мать, тетя Энн, не жаловалась на здоровье. Куда он так ломанулся? И что за чертовщину он ему писал? Прозвенел звонок. Луи подошел к кафедре, чтобы забрать свой телефон. - Извините... Эээ..., - он усердно ломал мозг, вспоминая, как зовут преподшу. - простите... - Ах, да, мистер Томлинсон, возьмите, - протянула она ему устройство, смерив молодого человека очень странным взглядом, расшифровать значение которого юноша не мог. Женщина было открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же поспешила закрыть. Она выглядела непривычно растерянно, что привело в замешательство парня, и, буркнув "до свидания", Луи поспешил убраться. Он шел по коридору, полному людей, в направлении к их любимому с Гарри месту, окну под лестницей, ведущей на второй этаж, и попутно высматривал среди толп шныряющих из сторон в стороны студентов кудрявую макушку. Добравшись до пункта назначения он не увидел больше никого и ничего, кроме одиноко стоящего на обшарпанном подоконнике сухого цветка, горшок которого был наполнен их же с Гарри окурками. Плохое предчувствие захлестнуло Луи. Он достал телефон, чтобы позвонить своему другу, и увидел сообщение. Сердце пропустило удар. Дело все-таки в нем. В Луи. Последние пол года Томлинсон вообще не узнавал Гарри. Он стал слишком меланхоличным, слишком часто смотрел в окно, слишком часто молчал, грустил, а потом улыбался, как идиот, что тоже не входило в рамки его обыкновенного поведения. Луи искренне переживал за него, пытался узнать, в чем дело. Этот парень с мальчишескими ямочками на щёчках, с этим милым изгибом верхней губы во время улыбки, которого Луи не видел больше ни у кого... С этими яблочно-зелеными глазами... Он был дорог ему, дорог ему, как никто. И черт возьми, всё это время причиной его изменений был Луи. Этот парень любил его. Гарри любил его. Любил всё это время. Он надеялся, ждал, что он напишет ему в ответ. Он не мог дотерпеть до перемены, слишком долго он терпел, он устал. Но Луи не ответил, проигнорировал, заставив его исчезнуть. Он разбил ему сердце. Прозвенел звонок, но Томлинсон не пошел на пару. Он выбежал из колледжа на пустой двор. Луи знал все о Стайлсе. Все его привычки, все его любимые места. Следующим местом, где бы он мог находиться по мнению голубоглазого, была лавочка на заднем дворе, сокрытая густыми кронами рябины от посторонних глаз. Ребята любили проводить время там. Как-то раз Гарри притащил в колледж бутылку виски. Одному кудрявому известно, где он ее достал. Это был первый раз, когда Томлинсон пробовал настоящий виски. Они высадили бутылку прямо на этой лавочке на большой перемене, когда двор был полон народу. Чудо, что их не спалили. Они сидели пьяные и счастливые на паре, изо всех сил сдерживаясь, чтобы чего-нибудь не учудить. Кончилось всё тем, что их всё равно выгнали вон за постоянные смешки, но было очень круто. У них вообще сложилась традиция всё пробовать в первый раз на этой лавочке. Однажды Луи прочитал про какие-то таблетки в интернете, вызывающие глюки, но не являющиеся наркотиком и без рецепта продающиеся в аптеке. Он притащил пачку в колледж и, устроившись с другом на их излюбленном месте под рябиной, принялся глотать их на пару с Гарри: - Ну что, чувствуешь что-нибудь? - спросил возбужденный Луи, предвкушая фантастические галлюцинации. - По-моему, хрень какая-то, - вяло ответил его друг. - С таким настроем, как у тебя, конечно, всё будет казаться хренью. Давай, улыбнись, - подбадривал парень кудрявого мальчика. - Ой, Луи... Я... Я ничего не вижу вблизи... - Ух, ничего себе, - Луи поднёс свою ладонь к лицу. Глаза ни в какую не соглашались фокусироваться на её линиях. - Ха-ха, Луи, у тебя четыре глаза. - Да ты гонишь. - Нет, правда, посмотри на меня, - Гарри взял подбородок Луи и повернул его лицо к себе. Их в этот момент разделяли какие-то пара дюймов, но они были слишком опьянены неведомым химическим веществом, чтобы придать значение столь опасному расстоянию. Находясь в восторге от новых впечатлений, вызванных этими белыми таблетками, они совершенно не заботились о том, как выглядят со стороны. Чем ближе они наклонялись, тем сильнее мутился их взор. И в один момент они соприкоснулись лбами. - У меня во рту отвратительное ощущение от этой дряни. Я пить хочу, - произнес Луи хриплым голосом и сглатывая. - Я тоже, - ответил Гарри и, не размышляя о том, как близко находятся уста друга, высунул язык, чтобы облизнуть пересохшие губы. Но не рассчитав расстояние, случайно коснулся кончиком языка нижней губы Луи. Тот резко отпрянул, как от огня. Несмотря на потерю зрения, их мысли были вполне ясными. Луи смотрел на Гарри, понимая, что тот сделал это не специально, и ожидал его слов, типа: "Ой, прости, я нечаянно, ха-ха". Но он молчал. Вся его поза выражала напряжение, а на лице (Луи специально отодвинулся дальше, чтобы видеть его) застыла растерянность и... страх. Страх чего? Молчание затянулось и стало неловким. - Слушай, я, наверное, на третью не пойду. Что-то у меня в животе мутит от этой гадости. Ты иди без меня, - наконец нарушил тишину голос старшего парня. - Ага, - только и промямлил зеленоглазый. Гарри остался сидеть в одиночестве, наедине с собой, своими ощущениям, чувствами, и тем пожаром, что был сейчас внутри него. Он тоже не пошел в тот день на пару. Он был разбит, он чувствовал себя отвергнутым, растоптанным, и слёзы скатывались по его щекам. Но Луи никогда об этом не узнает. Сейчас Луи несся со всех ног к этому месту, к лавочке под рябиной. Он прокручивал все те моменты в своей памяти, и практически в каждом из них находил маленькие доказательства того, что чувствовал к нему парень. Его случайные прикосновения, взгляды... Эти его идиотские поступки, которые Луи любил списывать на врожденную чудаковатость друга. Он шел так быстро, что даже успел упасть и проделать дырку на коленке джинс, что так выгодно подчеркивали стройность его красивых, слегка мясистых ножек. Его сердце билось с такой силой, будто бы он опаздывает на самый главный рейс в его жизни. Луи громко выдохнул, заметив подрагивающие плечи и поникшую голову, кудри которой находились в смерчеподобном бардаке. Сломанные дрожью руки были прижаты к лицу, а грязные старые кеды с силой вжимались в пыльную землю. Сумка несчастного мальчика валялась в метре от него, порванная и вывернутая наружу. Рядом были разбросаны поломанные учебные принадлежности, он просто выбросил их, они были больше ему не нужны. - Гарри, - шепотом позвал Луи. Он был в ужасе от того, в каком состоянии застал своего товарища. Он никогда не видел его таким. Гарри вздрогнул, когда услышал знакомый голос, но не убрал рук от лица. Луи примостился рядом и попытался сделать тщетные попытки отодвинуть руки парня. - Ну что ты? Глупенький. Глупенький Гарри, - Томлинсон обнял его за плечи и, сам не осознавая, что делает, поцеловал в висок. Гарри, наконец-таки, отнял руки от лица и повернулся к Луи. Его прекрасные зеленые глаза были красными и влажными от слёз, реснички склеились, носик порозовел, а губы слегка приоткрылись. Он был таким красивым в этот момент. Красивым не только внешне, но и внутренне, везде. Все его робкие в этот момент движения были красивыми. Даже то, как он хлопал мокрыми ресничками, было красиво. Луи овладело какое-то странное чувство, неведомое ему ранее. Еще никогда он не хотел кого-то поцеловать так сильно, как сейчас Гарри. Он бы целовал его всего: губы, щеки, нос, глаза, лоб, руки, запястья, трясущиеся коленки. Он бы променял вечность на то, чтобы просто вдыхать его запах. - Луи... - вздохнул он. Луи затрепетал. Ещё никто так не произносил этого имени. - Да, Гарри, да, я бы поцеловал тебя, - произнес он и накрыл губы Гарри своими. Нервные пальцы Стайлса медленно, несмело потянулись к лицу Томлинсона с целью притянуть его ещё ближе, так близко, как это было только возможно в мире, где они были созданы. Руки Луи смело обвились вокруг талии друга. Ему было плевать на стеснительность в этот момент, он просто хотел чувствовать, чувствовать его всего, чувствовать, как его тело изнемогает от таких желанных и горячих прикосновений. Луи кусал нижнюю губу парня, прокусывая до крови, после чего ласково и нежно собирал маленькие красные капельки языком. Затем он провел им по верхней губе, требуя входа. Гарри с легким стоном приоткрыл губы, запуская Луи внутрь, и позволяя ему исследовать свой рот. Он полностью контролировал ситуацию, заставляя зеленоглазого парня подчиняться. Он хотел знать, поцеловал бы он его? Так пусть узнает это в полной мере! Одна рука Луи переместилась на затылок Гарри. Он вплел свои резвые пальцы с обгрызаными ноготками в шелковые каштановые кудри. Они идеально подходили к ним, словно пазл. Да, эти пальцы были созданы для этих волос, эти губы были созданы для этих губ. - Луи, - дрожащим от волнения голосом позвал Гарри, отстранившись. - Я люблю... Люблю тебя. - Я знаю, Гарри, я знаю. Я тоже люблю тебя, мой глупенький мальчик. Не убегай так больше никогда. - Я никогда не убегу от тебя, Луи. Я... Я теперь твой... - Мой... Какой же ты у меня красивый.