Время не властно над воспоминаниями, оно не лечит и не стирает события прошлого, оно лишь притупляет боль потерь и расставаний, учит нас жить с ней, запирая наши чувства и эмоции под замок в дальний уголок своего сердца.
Одинокая фигура молодой женщины стояла напротив большого окна, тонкий стан освещали первые лучи восходящего солнца... Очередная ночь прошла в попытках уснуть и забыться, хотя бы на мгновение забыть все тревоги, однако сознание все чаще и чаще возвращало ее в тот день, когда она навсегда покинула любимый город, когда она навсегда решила вычеркнуть его из своей жизни, ведь такого унижения, как тогда, она не испытывала за всю свою жизнь. Она впервые призналась в своих чувствах, она впервые открыла свою душу, а ее просто растоптали... Его "Застегнись..Замерзнешь" она еще могла выдержать, но свадьбу с Леной - это было выше ее сил. Дальнейшие действия были автоматическими. Заявление...Квартира... Отец... Клиника... Аэропорт... Бостон... Она сразу же решила, что отец все поймет, и он действительно понял, он не осуждал ее и был согласен на все, лишь бы его Марина была счастлива. Он согласился на частную клинику в Москве. Именно там, два года назад, оборвалась его жизнь... Она успела попрощаться с ним. Ей позвонили за день до его смерти и сказали приехать, она тут же сорвалась и успела. Было ощущение, что он ждал, когда дочь появиться в дверях, чтобы сказать ей, как он любит ее и маленькую Мишель. Он знал, что у него есть внучка, Марина постоянно была на связи с отцом... Тогда в больничной палате уже витал запах смерти, она все поняла сразу. Он умер через две минуты после того, как она вошла в палату... Потом все закружилось: тихие похороны, поминки, аэропорт... Все прошло быстро и без шума, отец не хотел этого. Марина опять бежала из этого города, в котором все напоминало о нем, она не хотела случайно его встретить, но в аэропорту все же случайно наткнулась взглядом на знакомую фигуру, которую бы узнала среди миллионов людей. Он встречал кого-то и, будто почувствовав чей-то взгляд на своей спине, обернулся в надежде увидеть того, кто прожигает на его спине взглядом дыры... Однако, ничего, что могло бы его удивить он не видел, лишь толпу людей беспорядочно снующих туда сюда. В тот момент Нарочиская уже проходила регистрацию и была далеко от его глаз... - Good morning, mommy, - голос маленькой дочери заставил женщину вынырнуть из своего состояния и обратить на нее внимание. Белокурые локоны в беспорядке лежали на плечах ребенка, а одна непослушная прядь упала прямо на лицо девочки, которая смешно сморщив носик пыталась ее сдуть. Бросив безуспешные попытки убрать прядь с лица таким способом, она посмотрела на женщину шоколадными глазами и, улыбнувшись фирменной улыбкой, которую Нарочинская видела лишь в одном человеке, продолжила: - Can I stay at home? Please. I don't want to go to that awful garden. Oh, please, mommy! - ямочки на щеках все также играли на лице малышки, а в глазах этого маленького чуда прыгали бесенята. Ну разве она могла отказать ей? Однако напустив в голос метала для строгости, решила все же немного провести воспитательную работу для маленькой дочери. - Мишель, - так она называла дочь только тогда, когда пыталась казаться строгой и непоколебимой. - Я же просила тебя говорить на русском дома, ты не должна забывать родной язык, - прочитав в глазах ребенка недоумение она продолжила. - Да, именно родной язык. Мы русские и должны помнить свои корни. То, что мы живем здесь в Бостоне еще не означает, что нам нужно забыть о своем происхождение и том, кто наши родные. Понимаешь? - Нарочинская всегда разговаривала с дочерью на равных и не считала, что чем меньше ребенок знает, тем лучше. - Мам, мне говорить...- на секунду малышка запнулась стараясь подобрать слово. - Difficultly. - Мишель виновато взглянула на женщину. Ей действительно с трудом давалась русская речь, она никак не могла понять, как люди могут так свободно говорить на таком сложном языке. Она прекрасно понимала этот язык, но говорить на нем для нее было подобно пытке. - Ты должна научиться говорить, иначе я никогда не смогу в полной мере объяснить тебе то, что способен понять только русский человек, тем более ты ведь так хотела побывать в России и скоро у нас представится такая возможность. Я покажу тебе свой город, город где я родилась, росла, училась, влюблялась и страдала, город который подарил мне столько счастья, столько любви, надежды, веры и столько боли. - Марина вновь увидела картинку прошлого, сейчас они менялись одна за другой, словно лента старого кинофильма. Вот она впервые переступает порог Склифа: гордая, независимая, сильная и амбициозная женщина, следом мелькает его лицо, после он поворачивает ее к себе... Смотрит на нее так, как только может смотреть только он... Вот они впервые вместе на ночном дежурстве, первый поцелуй и страстная ночь... Вот она узнает, что ее подруга Лена переспала с ним... А дальше череда мимолетных встреч, вереница новых поклонников, поцелуи украдкой, а после ее признание на дне рождение Нины. Даже спустя почти четыре года его слова болью отдаются в ее сердце: " Застегнись...Замерзнешь". А дальше все, как в тумане. Его свадьба и ее бегство... Скупая одинокая слезинка скатилась по щеке женщины оставляя соленный след на идеально гладкой коже щеки. - Мамочка, прости. - Малышка в недоумении смотрела на мать и вытирала слезинку маленькими ладошками, покрывая лицо женщины поцелуями. Девочка решила, что это она причина маминых слез. - Я тебе обещаю, я буду говорить с тобой таким языком, - на ломанном русском сказала Мишель. - Только не плакать. - Ребенок смотрел на маму своим шоколадным взглядом.- Я тебя любить - последние слова дочери вызвали улыбку на лице белокурой женщины. - Пойдем готовить завтрак, Мишенька, скоро Энди вернется, а у нас еще ничего не готово. - Она подхватила дочь на руки и весело хохоча обе поспешили на кухню.***
Двое людей шли вдоль берега океана, каждый думая о своем... Маленькая белокурая девочка трех лет бежала впереди и заливисто смеялась, подставляя лицо золотистым лучам заходящего солнца... Это был единственный человек в жизни Марины, который заставлял ее каждый день просыпаться, улыбаться и идти вперед. В тот холодный декабрьский день, когда она оставляла за спиной Москву, Нарочинская не знала, что уносит с собой самое ценное в своей жизни - ИХ дочь. Лишь две недели спустя, почувствовав легкое недомогание и тошноту, она поняла, что произошло. И впервые за все время ей захотелось жить, жить ради их дочери. Позже она познакомилась с Энди Гамильтоном, который был врачом в Бостонской клинике, куда она пришла работать нейрохирургом. Проблем с работой не возникло, потому что в штатах фамилию Нарочинский знали если не все, то многие. Это и послужило зеленым светом для женщины. Энди сразу обратил внимание на сильную, амбициозную, непосредственную женщину. Одно выбивалось из образа железной леди - грустные голубые, как океан глаза, глядя в которые можно было утонуть навечно. Мужчина сразу начал оказывать знаки внимания Марине и красиво ухаживать, а она не стала сопротивляться, ее все устраивало, да и пора было подумать о будущем, в котором она теперь не одна. Нарочинская не стала скрывать от Гамильтона, что ждет ребенка и, почему она бежала из России. Он принял и ее и Мишель. Выходить замуж она не спешила, ее устраивала та жизнь, которая была сейчас у нее, а о том, что будет дальше она старалась не думать. Почти четыре года вместе и ни разу за это время они не поругались, он всегда ее во всем поддерживал, он угадывал любое желание и никогда не спорил, а она просто была не в состоянии, что либо менять. Даже спустя время она не изменила ни себе ни своим принципам, Марина по прежнему была гордой, независимой и целеустремленной женщиной. Единственная слабость женщины была маленькая Мишель, которую она любила больше жизни и с которой она по-настоящему оживала. Когда она находилась с дочерью она преображалась, ее всегда бледно голубые глаза становились василькового цвета, в которых просыпалась жажда жизни. В такие моменты она была счастлива. - Энди, пойми, я должна поехать, - вот уже час они пытались договориться и принять хоть какое то решение.- Послезавтра годовщина отца, я и так ни разу не была в Москве после его смерти. И я возьму с собой Мишель, - она с вызовом посмотрела на мужчину. Марина знала, что даже не будучи отцом ее дочери он любил маленькую белокурую принцессу, переживал все ее детские проблемы как свои собственные, не спал ночами, когда резались первые зубки и радовался словно ребенок, когда она впервые сделала свой первый шаг. Она знала, что разлука с малышкой будет для него испытанием, но Марина обещала дочери, что возьмет ее с собой в Россию. - Это не обсуждается.- Поставила логическую точку в разговоре, давая понять, что больше она это обсуждать не собирается. - Ну, хорошо. - Обречено вздохнул Энди. Ему казалось, что если сейчас он отпустит их вместе, то больше никогда не увидит. Он понимал, что Нарочинская скучает по России и, что ей нужно было поехать к отцу. просто он просил подождать неделю и тогда бы они вместе смогли бы полететь. - Почему ты не хочешь меня подождать? Ты ведь понимаешь, что я тоже хочу увидеть твой город и те места, где ты росла.- Гамильтон развернул женщину к себе и с непониманием смотрел в ее голубые глаза, пытаясь найти ответы на свои вопросы. - Представляешь, если бы тогда ты не приехала в Бостон, то мы бы никогда не смогли стать теми, кем являемся сейчас. - Высокий голубоглазый брюнет с особой нежностью притянул эту загадочную женщину к себе и попытался поцеловать ее манящие губы. Однако, она не позволила ему этого сделать и с силой оттолкнула его от себя. - Марина, - в голосе этого мужчины было недоумение, - ну что опять не так? - Знаешь, история не терпит сослагательного наклонения, - с грустью глядя на океан ответила она... - Завтра мы с Мишель улетаем, а сейчас пошли домой, нам нужно выспаться впереди нас ждет утомительный многочасовой перелет.