POV Билл
Стоял весенний теплый вечер. Как по мне, самое время пойти куда-нибудь погулять, проветрить рабочую извилину и хорошенько расслабиться, что же еще будет нужно для счастья? Кроме пары миллионов долларов, конечно. Но нет, вместо этого я уже третий час сижу за своим чертовым компом и пытаюсь выжать из него, из себя и из Интернета все возможные силы, чтобы уже поскорее доделать этот треклятый тест по экономике. Вообще, я посмотрю, учеба в универе — дело довольно веселое и увлекательное, если, конечно, оно не касается непосредственно учебного процесса. Некоторые предметы так вообще настолько утомительные, что на пары уже впору переть с собой подушку и отрубаться прямо на парте мертвым беспробудным сном до самого их окончания, но раз уж я пришел туда учиться, то надо хоть попытаться сделать соответствующий вид ради получения заветных корочек. И как-то же я доучился до третьего курса с этим своим разгильдяйством.. Мне вообще почти и не трудно все это делать, серьезно: писать эти неведомые тесты, проекты, рефераты, конспекты и прочее, но просто жуть как не охота. У меня и других дел на каждый день полно, и радует, что преподаватели могут и зачастую даже хотят потом идти на уступки. Вот и теперь, кстати говоря, у нас еще объявился новый препод по экономике, который один месяц из двух свои пары у нас уже отвел. Молодой, современный практикант, еще и с тонким чувством юмора, что радует, и его чересчур легко переманить на другую, порой абсолютно левую тему разговора на уроке. К счастью или же наоборот, явление это временное, и скоро вернется наш прежний, временно дисквалифицированный по личным обстоятельствам, но тоже вполне покладистый герр Нахер. — Сука, тупой Интернет! — озлобленно рявкнул я бульдогом, со стоном недовольства яростно врываясь пальцами в совсем недавно обесцвеченные и уже прилично отросшие до плеч прямые волосы. Мне оставалось-то доделать всего пару жалких, но самых заковыристых пунктов, а любезный провайдер решил качественно позлить меня еще и на этой почве. Тем не менее, похоже, все-таки испугавшийся моего возгласа сигнал вскоре трусливо восстановился, и я в вопиющем и таком потрясном предвкушении завершения своей нудной работы залез на свою страничку в соц. сети и быстро отыскал там своего препода. Проверяет он всю эту дичь, к счастью, дистанционно, надо только скинуть ему выполненную работу и ждать своего приговора. В принципе, удобно, и догонять его по всему корпусу даже не надо. Этот самый герр Леманн был довольно-таки симпатичным, что я успел заметить, пока изредка переглядывался с ним на парах, да и весь его внешний вид мне вполне казался привлекательным: темные волосы были красиво собраны тугим, необычным плетением по всей голове, в ухе блестела серьга, да и одевался он вполне неплохо. Жаль только, что препод. Я бы с ним мог даже замутить.. Коротко изучив его фотографию, я вдруг переместил свой взгляд на призывную единичку в соседней вкладке с диалогом. За ненадобностью свернув беседу с Леманном, я заметил новое сообщение от своего парня Ганса, с которым встречались мы уже около пары недель. «Че делаешь?», чересчур примитивно поинтересовался он, а я, надменно вздернув бровь и еще пару раз осмотрев беглым взглядом в этой фразе каждую букву, скосил в итоге глаза в нижнюю часть монитора, где виднелась иконка свернутого текстового документа, ожидающего моего появления и последующего за ним вмешательства. «Тест», честно и коротко ответил я, быстро пробежавшись пальцами по клавиатуре, и, уже не дожидаясь ответа, решил поскорее дописать этот самый уже изрядно меня доставший тест, дорешать эти нездоровые задачи и наконец с ними развязаться. Пересилив свою могучую лень, я снова взялся за дело, нервно кусая губу и качая черта на ноге с предельно увеличенной амплитудой. Мысленно-то я занимался уже чем-нибудь куда более интересным, а вскоре пришло новое сообщение, оповещая меня об этом своим гулким щелчком. Вымучено простонав с предательски заманчивыми мыслями все бросить и немножко пострадать фигней, я лишь взял себя в руки и просмотрел его только тогда, когда поставил очередную точку. «На беременность?)», гласил ответ Ганса, который отчего-то иногда казался мне чрезмерно тупым, но зато трахается он отлично. Я закатил глаза, но все же криво усмехнулся, блаженно потягиваясь на стуле и разминая растопыренные пальцы со специфическим и таким приятным для слуха хрустом. Что ж, принимаю игру. «Не, его я уже сдал», недолго думая, набрал свой очередной ответ я и снова вспомнил, как же все-таки замечательно и горячо провел с Гансом свои предыдущие выходные, а сегодня, кстати говоря, уже пятница, что не может не радовать. «И как?», вскоре последовал новый вопрос, на который я тут же откликнулся, самому себе пожав плечами. Судя по всему, он решил продолжать отчего-то понравившуюся тему разговора, явно не требующую особого интеллекта, но только тем самым отвлекая и меня, в то время как у меня самого тут всего-то последний рывок только остался, и все, свобода! Лишь бы еще не накосячить в самом тесте, а то герр Практикант психанет и заставит решать еще и что-нибудь другое. «Незачет». «Ну и хорошо. Лично я еще не готов к такой ответственности:)», говорил мне парень в сообщении, и я, ехидно хохотнув, звонко хлопнул себя по коленкам, симпатично выглядывающим из широких дизайнерских дыр на моих обтягивающих джинсах. — Да иди ты на хер, Ганс! — воскликнул я уже вслух, даже не собираясь отвечать ему письменно, и снова с горем пополам вернулся к выполнению своей вынужденной и такой нечеловечески скучной работы, которая уже успела навеять на меня внушительную порцию усталости и сонливости. Я уж сколько раз сокрушался о том, мол, нефиг было прогуливать, так и не пришлось бы сейчас потеть и париться с этой неведомой чушью, которой удостаивался каждый, кто пропускал занятия у этого недо-препода. Сам ведь еще учится, зато строит из себя доктора наук, чего не делает даже фантастически скромный на его фоне упомянутый герр Нахер. Но, что уж поделать, зато в среду после феерической гулянки я так сладко отоспался в своей квартирке, только вот, увы, как раз во время пары герра Леманна. Закончив этот, будь он трижды не ладен, тест, я наконец смог вздохнуть спокойно и хоть сколько-то расслабить свои напряженные тяготами жизни ягодицы. Дело оставалось за малым — еще раз пробежаться глазами по работе, выполненной с таким демоническим трудом, поскольку неподъемная лень толком не реагировала на мои мысленные поджопники, так что пришлось мне волочиться по каждому пункту и заданию, как путник в жаркой пустыне, сгорающий от смертельной жажды. Однако перед этим я снова залез в диалог с Гансом, чувствуя, что в свете последних событий в виде выполненного долга жутко хочу потрахаться. «Скинешь фотки?», уж в который раз за время нашего общения попросили меня виртуально оголиться, и эти озабоченные просьбы я отчего-то с какой-то нездоровой легкостью выполнял. «Опять дрочить будешь, гнида позорная?», тут же с громким постукиванием клавиш набросал я свой рассерженный и пышущий недовольством ответ, поскольку на деле уж рассчитывал на что-то более интересное с его участием. Но вскоре, не дав своему парню даже времени для реакции, я опять смягчился, решив его лишь немного раздразнить. «Ладно, ща», ударив по клавишам, я тут же вскочил со стула и, витая в своих похабных мыслях, принялся раздеваться. Вообще я находил в этом какой-то необыкновенный кайф, и снимать себя обнаженным мне чертовски нравилось. А то, что меня в таком виде увидит и другой мужчина, мне вообще напрочь выносило крышу. Вот только в полной мере срабатывало это лишь с новыми партнерами, поскольку спустя какое-то время показывать себя одному и тому же человеку, видевшему и без того все, мне становилось неинтересно. Широко зевнув, я взглянул на свою ровно застеленную кровать и, кажется, придумал, какой в этот раз сделаю снимок. Я взял в руки ноутбук и более выгодно расположил его перед ней, чувствуя, что уже начинаю мало-помалу возбуждаться. Вообще сперва я хотел по-быстрому сфоткаться на телефон, да тот для начала требовал внушительной дозы электричества, так что я решил лишний раз не напрягаться. Раздевшись, я снова вернулся к монитору и, прикрывая кулаком смачный зевок, принялся искать нужную вкладку в браузере, где я сразу делал фотки на вебку и заодно их обрабатывал эффектами для дополнительной крутости. Со всем разобрался, установил таймер на несколько секунд и резко дернулся к кровати, принимая за выделенное самому себе время откровенную коленно-локтевую позу и выставляя на обозрение объектива свою требующую крепкого члена дырку. Для пущей соблазнительности я чуть повернул в сторону «зрителя» голову, делая выражением своего лица качественный косплей на Сашу Грей, отчего мне вскоре стало дико ржачно, и сразу после срабатывания камеры я истерически уткнулся в постель, которая умело заглушила мой ненормальный хохот. Я уже рисковал заляпать своей смазкой недавно выстиранное покрывало, потому что член уже уверенно стоял, а самому мне просто не терпелось посмотреть, что же у меня в итоге получилось. Поднявшись, я снова уселся за комп и, отыскав недавний снимок, лишь недовольно поморщился с видом профессионального критика. Поза, конечно, вышла просто отлично, но моя насилу сдерживающая ржач физиономия нещадно портила всю сексуальность изображения, от которого по идее должно буквально разить сексом, похотью и развратом. После н-ной попытки мучений и недовольств мне все же удалось сделать нужную пошляцкую фотку, на которой я страстно трахаю себя пальцами в той же коленно-локтевой, хорошенько ее обработал и даже подписал заманивающей фразой: «Харэ пялиться, приди и замени мои пальцы своей елдой». По окончании всех ювелирных работ я, уже готовый психануть и просто идти отдрочить, не дожидаясь Ганса, нервно открыл вкладку с диалогом и поспешно нажал на значок прикрепления файла, дурея от того, как сильно все-таки меня вставил этот процесс создания снимка. Фотка добавилась быстро, и я, отыскав на клавиатуре комбинацию клавиш на отправление, со стуком нажал на них и просто откинулся спиной на кровать, волнительно прикрывая глаза и предвкушая вполне ожидаемую реакцию парня на мою развратную фоточку. — А теперь можно искупаться, — загадочно протянул я сам себе и закусил губу, сделав несколько надрачивающих движений, при которых хотелось заурчать от волнующего и такого классного кайфа. И все же прекратив их, я решил поскорее сходить в душ, чтобы к тому же сразу до конца растянуться и потом не тратить с Гансом драгоценное время на лишние формальности. В ванной я пробыл около тридцати минут, едва не кончил в процессе моего пикантного мытья, а когда вернулся в комнату, обмотав одни лишь бедра полотенцем, взял сигареты и двинул на балкон исполнять еще одну физиологическую прихоть моего организма. Вообще мне нравится весна, и погода впрямь сегодня просто офигенная, а уходящее за горизонт солнце все равно напоследок пыталось подсушить мои прожженные краской волосы и собрать прозрачные капли с влажной кожи. Вдыхая дым, я расслабленно и даже философски уставился вдаль, слушая шум города, и лишь мельком осмотрел происходящее ниже моего четвертого этажа, чувствуя, что этот похотливый кобель Ганс, по идее, уже должен жалобно скрестись в мою дверь и умолять впустить его внутрь. Усмехнувшись и вскоре потушив окурок о подоконник, я вышвырнул его в свободный полет и вернулся в комнату, где мое внимание тут же привлек комп. С легкой улыбкой, в то же время источающей вселенское коварство и превосходство, я улегся напротив ноутбука и раскрыл его. Пока его жду, можно поиграть в идиотские флеш-игры, к которым я что-то в последнее время сильно пристрастился, однако это мое глупое желание тут же бесследно испарилось, стоило мне только взглянуть в монитор. — Ёпстудей.. — хлопая ресницами, едва слышно, испуганно прошептал я, когда наконец продрал глаза и увидел, в какой диалог отправил свое последнее сообщение. — Б..бля-ядь! — просигнализировал я на всю квартиру оглушительным сиренным воем, когда увидел имя чертового профиля, неизменно, пугающе и до дрожи во всем теле гласящее: Томас Леманн. — Пиздец мне! Че ж я такой дебил?! Ааа! — больно хватаясь за влажные волосы, я лишь истерично попискивал, ошарашенно глядя в монитор на свою голую задницу, которую так тупо засветил ненужному, совершенно ненужному человеку! — Бля! Как удалить это? Ка-ак?! Че-ерт! — панически говорил я с самим собой, видя, что сообщение, к моему ужасу, было прочитано, а обалдевший препод, уже убравшийся из онлайна, даже сказать мне на это ничего не смог. Это просто эпический попадос, как я теперь на пары-то к нему в понедельник пойду?! Недоумевая, как же такое вообще могло случиться, я лихорадочно осмотрел соседние вкладки, но диалога с Гансом среди них я отчего-то не обнаружил. Я же, дурень, походу, закрыл его по запаре вместо диалога с Леманном! И теперь из-за всей этой фигни мне было до жути стремно и слова не подобрать как неловко. В груди все дрожало от волнения, в животе все скрутило спазмом страха и стыда, и теперь, чтобы выместить на ком-то, кроме самого себя, недовольство, я проклинал своего развращенного парня, которому приспичило вообще подбить меня на эти чертовы фотографии! Снова взглянув на свое интимное фото, даже с вебки выглядящее довольно качественно и красиво, я шумно и нервно сглотнул и принялся поскорей придумывать объяснительный текст, чтобы хоть как-то спасти свое незавидное положение. В голову лезла совершенно глупая, неуместная чушь, и пока я копался, мучаясь в придумывании этого опровержения, если вообще его можно было так назвать, вдруг раздался звонок в дверь. Изрядно испугавшись и вздрогнув, я замер, поскольку в гудящую от тревоги голову тут же скользнула вопиющая мысль о том, что это реально ко мне принесло препода, который, по идее-то, даже не знает моего адреса. Этот вполне утешающий аргумент, так вовремя подкинутый здравым смыслом, все же успокоил меня, и я, нервно покачав головой, все же отправился в прихожую, чтобы проверить и поскорее выпроводить гостя, если это не Ганс. Я сразу взглянул в глазок, почему-то никого не замечая за дверью, хотя звонок вскоре повторился еще более интенсивным нажатием на ни в чем не повинную кнопочку, и я, подправив замотанное на мне полотенце, повернул замок и нажал на ручку. Только я открыл входную дверь, как на меня, к моему ужасу и новому параличу, смертоносным ураганом набросилось тело моего молодого препода-практиканта по экономике, которого я реально не ожидал увидеть у себя на пороге. Не успевая толком соображать, я уже было подумал хотя бы о том, что он пришел убивать меня за всю мою безмерную бессовестность, но когда ощутил у себя во рту его влажный, горячий язык, с первых же мгновений начинающий его буквально трахать, мне даже показалось, что кто-то от души испинал меня по ногам так, что я даже стоять на них мгновенно разучился. — Г..герр, — только и успел гнусаво и едва внятно возразить я, вскоре меняя всякие слова на сладостный стон, когда руки парня по-хозяйски и словно вожделенно опустились на мой зад. — Мм.. Ответом мне была лишь улыбка, словившая мое новое возражение, поскольку перед этим человеком за тот косяк мне было до того неловко, что голова кругом шла прямо на отсечение. Он целовал порывисто, жарко, настойчиво засасывая и не отпуская мои губы, а я просто откровенно охреневал и поверить не мог в реальность происходящего. То есть он увидел мою фотку и воспринял все всерьез? Да ну, нах! — Да стойте же, я.. герр Леманн, просто.. — когда он отстранился от моего рта, я сразу рискнул как-то оправдаться, а он, толком не глядя, резким пинком закрыл все еще открытую дверь, после чего снова оказался рядом, горячо и страстно выдыхая мне в лицо: — Йенсен, какой я, к черту, герр? — его возбуждающий шепот будто повел меня в одночасье, и я, поколебавшись и чуть не умерев со стыда, все же обвил его горячую шею руками, обретая дополнительную точку опоры. Одновременно я думал про Ганса, который даже знать не знает, что у меня стряслось, и что я без него тут делаю, и в то же время такой реакции ожидать от этого Леманна мне бы и в голову не пришло ни в коем разе. Вдруг подхватив под ягодицы, Том приподнял меня над полом и вновь навалился сверху, придавливая собой к стене и крышесносяще целуя с влажными, возбуждающими звуками. В итоге, послав к черту все возможные размышления, я просто обхватил голыми ногами его бедра, чувствуя на своих его руки, а полотенце, не выдержав спонтанного натиска, неловко развязалось и свалилось на пол. Когда до меня мало-помалу стало доходить, что меня, судя по всему, собирается трахнуть мой довольно сексуальный преподаватель, я тут же завелся так, что едва не отключился от резко прошившей меня волны немыслимого желания и какой-то ненормальности происходящего. Плевать, вопросы я буду задавать потом, поскольку мозг, который и будет позднее обрабатывать его ответы, сейчас все равно затуманен сигналами, поступающими немного из другого места, а то в данный момент проявляет куда большую активность. Сомкнув веки и ощущая, насколько жарко мне стало, я подался навстречу, не менее пылко целуя в ответ и глотая эротичные выдохи парня, который так неслабо зажал меня прямо с порога. Его ненасытные губы хаотично осыпали касаниями мое лицо, подбородок, шею, и я, сходя с ума от мурашек, массово выступивших на коже, почувствовал новый прилив кайфа, который, охватив все тело, сконцентрировался в моем оголенном паху. Я был уже полностью обнажен, в то время как слетевший с катушек Леманн не снял даже обувь, без всякого спроса ставя засосы на мою шею, и что я буду говорить потом Гансу на этот счет, сейчас я просто ума не мог приложить. Похоже, уже лишившись под этими невозможными ласками всякого упомянутого ума и забив на все окружающее, я просто стонал, на весу упираясь лопатками и затылком в стену, а Том держал меня, продолжая мучить своими поцелуями в шею и вжимаясь в меня своим внушительно напряженным пахом. — Где хочешь? — прекращая мою пытку, низко и сексуально поинтересовался он, и я, без слов только кивнув на маленькую гостиную, уже оказался подхваченным под ягодицы и был быстро оттранспортирован в указанном направлении. Сгрузив меня на диван, Том тут же опустился сверху, умопомрачительно и жадно целуя открытую грудь, ключицы, чем срывал с моих губ новые нетерпеливые выдохи и блаженные мычания, а сам, стараясь успевать все, попутно стягивал с себя широкую рубаху. Избавившись от нее, он отстранился, похотливо и изучающе рассматривая мою распластанную перед ним наготу, и хищно улыбнулся, приближаясь, чтобы сводить меня с ума снова. — Плохой мальчик, значит, балуется пальчиками? — его потрясный, безумно заводящий голос, каким он раньше никогда и не казался на парах, выносил меня напрочь, и я, закусив губу, похабно заулыбался, сталкиваясь взглядом с его горящими страстью глазами. — О, еще как, — в тон его гипнотическим речам промурлыкал я, уже и вовсе почти не вспоминая с нотками взыгравшейся совести про Ганса, и откинул назад голову, обнимая загорелый соблазнительный торс Леманна обеими руками. Теплые ладони преподавателя под аккомпанемент наших выдохов алчно касались моего открытого тела, постепенно спускаясь все ниже и уделяя повышенное и даже изумленное внимание татуировкам, о которых он, естественно, до этого вечера не знал. — Без одежды ты еще круче.. — заигрывающе касаясь губами скулы, шептал Леманн, а я, опустив ресницы, лишь самодовольно заулыбался, мечтая уже скорее коснуться себя там, где после всех этих ласк было особенно жарко. — Не ходить же мне.. ахх.. голышом на пары, — вперемешку со стоном едва проговорил я эти слова, прижимая этого горячего самца еще ближе, и тут его рука накрыла мой влажный от смазки твердый член, отчего у меня перед глазами едва не запестрели искры. — Боже, да-а.. — Ты так все занятия сорвешь, — игриво усмехнулся Том и с рыком нетерпения впился в мои губы снова. Мы безудержно целовались, кусаясь и влажно сплетая языки, а ладонями охотно изучая тела друг друга. Потрясающе лаская рукой мой член и мошонку, он все же скользнул ниже и сразу погрузил один палец в мою растянутую дырку. От всего этого бесстыдного безобразия я был готов кончить, даже не дожидаясь, пока он мне всунет свое немалое хозяйство. И вообще трахнуться с кем-то из своих преподавателей мне бы все равно никогда даже в голову не пришло. Чертов Ганс со своими фотографиями.. Теперь буду трижды проверять, кому и что отправляю! Да-а.. — Давай! — почти что приказным тоном бросил я парню, уже мучаясь от чудовищного нетерпения. — Покажи мне своего дружка. Я снова вперил в него свой сумасшедший взгляд, вскоре опуская его на вздыбленную Эверестом ширинку, и в предвкушении присвистнул. Ганса вот вообще долго уговаривать не надо, тот всегда и все делает сам и неизменно одним и тем же местом, в первую очередь, еще и думает им, а этот.. Этот так меня дико сейчас распалил, что если он еще будет хоть сколько-то медлить, я просто позорно начну умолять его трахнуть меня. Его пошляцкая усмешка просто сводила меня с ума, и я поудобнее лег на достаточно тесном диване, когда он отстранился и принялся многообещающе расстегивать ремень. Глядя на эту черную полосу кожи, я ощутил, как мою раскалившуюся от перенапряга голову прошибло странным садистским желанием. — Свяжи меня, — кивнув на ремень в руках Леманна, я пошло облизнул припухшие губы и протянул в его сторону свои руки. — Им. Не говоря ни слова, он выдернул мои будущие путы из шлевок и, дернув меня за руки, усадил на диван в вертикальном положении в аккурат напротив своего паха. Он быстро перехватил ремнем мои запястья, крепко сомкнув вместе и надежно обмотав, как я и просил его сделать, отчего мой член, саднящий от желания, выпустил новые струйки вязкой смазки на головку. — Наконец-то я трахну тебя, Йенсен, — приспустив и сразу сняв джинсы вместе с бельем, севшим и чуть хриплым голосом маньяка с вожделением проговорил он, и все его упоение я буквально чувствовал своей кожей, передающееся мне через все его жадные взгляды. — Мм.. хотел меня, значит? — лукаво спросил я, с удовольствием рассматривая его ровный и такой притягательный эрегированный член с большой потемневшей головкой, которой я сразу же коснулся своими губами, пачкая их в прозрачной смазке и вбирая ствол сразу на половину. Не медля, я вскоре заглотил еще больше, блаженно вдыхая интимный запах моего партнера. — Да-а, Билл.. — с шипением, даже смешанным со всхлипом, протянул он, резко роняя на моем имени свой сексуальный голос на несколько тональностей, и я новым движением насадил свою расслабленную глотку на его толстый пенис. — Две недели уж со стояком просыпаюсь, мм.. Такие приятные откровения заставили мое самодовольство вновь вспыхнуть с новой силой, и мне было несравненно кайфово осознавать, что я так ненавязчиво похитил покой этого молодого красавца-преподавателя по экономике, чей член сейчас плавно и ритмично входил в мой рот. Его пальцы властно легли на мой затылок, зарываясь в слегка влажные светлые волосы, и плотно зафиксировали голову, прижимая еще теснее к своему паху, а я прикрыл глаза, покорно впуская в себя практически весь размер Томаса. Когда он делал новые движения бедрами, я осторожно отстранялся назад, не позволяя головке таранить глотку своим давлением, а при его обратных движениях я снова подавался навстречу. Но Леманн не насильствовал, продолжая эти удобные для меня фрикции и плотоядно разглядывая меня свысока. Вместе с дополнительным возбуждением этим связыванием я обрек самого себя на муку нетерпения, о чем сперва толком не подумал, поскольку мне до того хотелось теперь к себе и к нему прикоснуться, что безумно сводило живот и вырубало мою голову окончательно. В какой-то момент выпустив свой чрезмерно напрягшийся член из моего рта, тем самым предотвращая семяизвержение, распаленный и такой чертовски красивый в этот момент Леманн вдруг склонился ко мне за новым поцелуем. Придерживая меня за подбородок и мокро, извращенно скользя по моим губам языком, он снова беспрепятственно пробрался внутрь, обжигая их своим неравномерным дыханием, а я просто обезумел от происходящего и нового осознания, с кем я нахожусь. — У тебя просто охеренное тело, — пылко прошептал он, без усилий опрокидывая меня на диван, и просить меня раздвинуть перед ним ноги совершенно не требовалось: я сам хотел его до умопомрачения, поэтому, когда наконец почувствовал его смазанную слюной головку около колечка ануса, влажно проводящую по всей промежности дорожку касаний, я лишь жалобно проскулил и дернулся навстречу, получая долгожданное и постепенное проникновение. Прикрыв глаза и заведя мои связанные руки над головой, он повел своими приятными ладонями вдоль моего обнаженного тела, будто наслаждаясь каждым сантиметром уже слегка вспотевшей и пробитой татушками кожи, и, все так же опираясь на колени, вдруг задвинул в меня свой гордо стоящий, вылизанный член по самые яйца. — Ааар.. Сука, — не стерпев, я зашипел, откидывая назад голову и раскрывая губы от обилия чувств, одновременно меня поразивших. Еще шире разведя под преподом колени, я максимально расслабился, содрогаясь в такт первым толчкам, с легким дискомфортом прошивающим мое тело. И с каждым новым вторжением я стонал громче и откровеннее, кривясь в гримасе нарастающего на фоне утихающей боли космического экстаза. Как же хорошо, что я растянулся заранее. Когда мы с ним вошли в безумный, мучительно классный ритм, а его член стал входить максимально свободно и потрясно, до искр в глазах и нескромных стонов массируя горячим стояком простату, этот изверг неожиданно остановился и бессовестно вышел из меня окончательно. Сев на диван, ненасытный Леманн перетянул на свои бедра и меня, и я, вновь заулыбавшись, понял, что мы сейчас будем делать. — Давай, Билли, попрыгай на мне, — интимно прошептал Томас и охотно помог насадиться на его твердый, заново смазанный орган. Опустившись и коснувшись его влажной кожи своим пахом, а бедер — своими, я перебросил через его плечи связанные и уже саднящие от ненормально-приятного дискомфорта руки и приблизился к его лицу, внимательно рассматривая привлекательные черты. «Черт, Ганс по сравнению с ним — горное обросшее чудовище», мелькнуло у меня в голове, когда сумасшедшая заполненность вновь стала ощущаться в полной мере. «Но не встречаться же теперь с преподом, чушь какая!», мысленно прозвучал на это ответный аргумент, и я, снова запретив самому себе думать и решив, что я еще сполна так и не нацеловался с этим красавчиком, приступил восполнять это немыслимое упущение. Раскачиваясь на его бедрах и звонко шлепаясь мошонкой и ягодицами об его пах, я развратно стонал ему в рот, а его рука, словившая единый ритм, приятно скользила по моему члену, принося мне сразу двойное удовольствие, от которого хотелось поджимать все мышцы и скорее получить еще. Вторая его рука легла на мою задницу, придерживая и иногда сжимая, пока я бесстыдно и с ярым желанием насаживался на его горячий поршень, обхватывая его стенками разработанного изначально даже не для него ануса. — Вообще я.. — придерживаясь за Тома, от возбуждения я едва проворочал языком, из звуков способным выговаривать только эротичные стоны, и увеличил темпы этой жаркой скачки на полувозможный максимум. — Я.. своему парню эту фотку.. отправлял.. — открывая глаза и сталкиваясь с неотрывным взглядом своего преподавателя, быстро шептал я сквозь паузы. — ..просто.. ошибся диалогами.. уммм.. — Так я и поверил тебе, Йенсен, — вздернув бровь, без малейшей доли доверия улыбнулся он и схватил обеими руками меня за ягодицы, самостоятельно насаживая на себя и со шлепками двигаясь бедрами навстречу, чем мгновенно отбил у меня всякое желание разговаривать. Я извивался, хрипел, резко переходя даже на безудержные визги под этими яростными толчками, и вскоре меня снова отстранили и без особой нежности уткнули носом в кожаную обивку уже натерпевшегося дивана. Новые дикие движения его члена во мне и вовсе, казалось, лишили меня голоса, разума, воли и последних сил, но я все равно подавался навстречу, жмурясь от кайфа и прогибая спину, а связанные, согнутые в локтях руки я зажал перед собой. От такого резкого темпа я вскоре почувствовал, как внутри меня еще больше набух и влажно запульсировал пенис Леманна, что-то нечленораздельно прошипевшего и вцепившегося в мои бока болезненной хваткой, и он, хрипя и рыча, все еще совершал короткие, дерганые и уже едва ощутимые толчки. Мне же до заветной разрядки оставалось дотянуть совсем немного, и, естественно, только я собрался соскочить с извергающегося члена этого ненормального преподавателя, как меня плотнее обхватили его загребущие руки и притянули обратно, отчего даже раздалось не в меру пошляцкое хлюпанье его спермы, заполнившей меня так щедро. — А ну лежать, — грозно бросил Том за моей спиной, переводя дыхание и перемещая свою руку на мой уже давно набравший обороты после вынужденного спада эрекции член, который после первого проникновения все равно стремительно обмяк. Я гортанно простонал, запрокидывая голову и дурея от того, как же все-таки сладко и крышесносно, когда эти самые касания дарит чужая рука. И в особенности, если она делает это впервые.. И если это рука твоего препода.. Надолго меня не хватило, и горячее семя резкой струей устремилось в ласкающую меня ладонь, заполняя ее, а я, казалось, закусил от этой чудовищной эйфории губу так сильно, что мог даже пронзить ее зубами насквозь. Пытаясь отдышаться, я промычал и просто подался вперед, утомленно падая обратно на свои сложенные руки, все еще бессовестно задрав кверху свою нарвавшуюся на приключения задницу, в которой до сих пор находился член, все же заменивший собой мои пальцы. Мне даже не хотелось говорить, хотя я с зарождающейся горечью чувствовал, что пора бы уже все равно это сделать, и смотреть в глаза этому человеку, моему преподавателю по, мать ее, экономике, после всего случившегося стало снова жутко стыдно и безмерно волнительно. Вынув член, Леманн принялся развязывать мои уже чертовски затекшие руки, и, обретя назад свою добровольно отданную свободу, я торопливо потер покрасневшие от перетяга запястья. — И у меня вообще-то реально парень есть, — взглянув на Тома, проговорил я уверенно, понимая, что после только что случившегося траха Ганс все равно по некоторым показателям все же померк на фоне этого внезапного любовника. — Да? — с тем же недоверием спросил он, потянувшись за своей одеждой, и чтобы препод не начал спрашивать лишнее, я сразу его пресек: — Ты, конечно, был просто супер, но теперь тебе лучше уйти, — небрежно махнув ему рукой на дверь, к которой я тут же направился, сверкая голой растраханной жопой, и поднял с пола свое влажное полотенце, чтобы снова начать изображать в нем не в меру развратного Тарзана. — Нет уж, подожди, — быстро подошел ко мне вмиг ставший суровым Леманн, одетый только в джинсы и еще держащий в руках свою широкую рубаху. — Извини, я с преподами не встречаюсь. Все, — пожав плечами, неколебимо отчеканил я с нотками сожаления, не рискуя смотреть ему в лицо слишком долго, поскольку былая неловкость и нервозность из-за того глупого косяка снова заняли свое место в моем сознании. Да и правда, я что, совсем уж с преподом мутить? Потом еще вылететь из вуза не хватало, мало ли что у кого потом замкнет, если узнают! — Это реально была нелепая ошибка. — Ошибка, значит, Йенсен, — прошипел обозленный Том, который явно был неприятно удивлен и даже расстроен моим категорическим отказом. Его никчемные попытки заговорить и как-то настоять я лишь пресек тем, что тупо выставил парня за дверь, толком даже не дав ему одеться. По потной коже проходил неприятный холодок, проникающий внутрь из открытого окна, но закрывать я его не собирался. Теперь я просто погрязнул в своих мыслях, в то время как тело было приятно опустошено и кайфа хапнуло довольно так неплохо. — Вот какого черта ты препод, Леманн?! — недовольно рявкнул я, прокручивая в голове потрясающие события десятиминутной давности, и вдруг поразился новым озарением. А откуда вообще этот чувак мог знать мой адрес?! Простонав от безысходности, я вернулся к компу, в то время как часть меня по-прежнему не хотела лишний раз что-то у него сейчас спрашивать. Потому что теперь надо просто сделать вид, что все идет так, как надо. Охренеть, а если он теперь мне все контроши валить будет из-за моего поступка? Вот ж черт! Разбудив от спящего режима свой комп, с мыслями о своем сексуальном преподавателе я снова зашел на свою страничку, видя там новые непрочитанные сообщения, которые тут же предстали моему любопытному вниманию. Ганс.. «Да, покажи попку, Билли» «И где ты там с фотками застрял???» «Давай быстрее!» … Только прочитав их, я яростно вспыхнул, едва не зарядив кулаком по монитору: как дико меня выбесили эти тупые сообщения от этого несказанного идиота. — Озабоченный урод! — рявкнул я в пустоту комнаты, прожигая взглядом ноутбук, в котором вскоре уже реально могла появиться дымящаяся сквозная дырища. И винил в произошедшем ляпе я именно его: не приспичь ему подрочить на мои фотки, я бы не испортил нейтральные отношения с экономикой в лице своего препода! «Знаешь, че? Иди ты на хуй, Ганс, вместе со своими фотками!», чувственно и с жаром настрочил я свой горящий раздражением ответ, который незамедлительно отправил, и, с трудом умерив свой гнев, зашел в чертову беседу с Леманном снова. И опять эта фотка с провокационной надписью, на которую мне уже и вовсе не хотелось смотреть, поэтому я выделил сообщение и без капли жалости удалил его, лишь бы только не травмировать и без того расшатанную нервную систему. В изрядно расширенной заднице по-прежнему заметно пульсировало и слегка истекало спермой без всякого сопротивления отымевшего меня самца, и я, облизнувшись и закусив губу, скользнул рукой к своей влажной промежности, тут же мягко проводя по ней пальцами. С пошлой улыбкой я поднес их к своему лицу, вдыхая запах белесого семени и с тихим, загадочным смешком провел ими от подбородка до ключиц, оставляя след на своей коже. — Это только я мог так нелепо накосячить, — вынес вердикт я, вздохнув и снова нажимая на кнопку прикрепления файла, и в этот раз все же отправил Леманну свой потом и кровью выполненный тест.****
Выходные я, как обычно, безбожно просрал, занимаясь всякой ненужной дрянью и сном до обеда, а с Гансом никаких связей, кроме телефонного разговора, во время которого я навечно послал его на все четыре стороны, больше не было. Думал я и про герра Леманна, и его симпатичный фэйс с сексуальной ухмылкой без конца маячил перед моими глазами даже во сне. Из-за него, чтоб он провалился, у меня тоже началась череда стоячных пробуждений, хотя прошло-то всего лишь два с лишним дня после нашего феерического траха. Сегодня у меня последней парой экономика, и, если честно, я нещадно очкую туда к нему идти. Страх страхом, но вырядился я по этому поводу все равно особенно торжественно: мне хотелось снова привлечь его внимание, зная теперь, что все проведенные занятия он, оказывается, вожделенно смотрел на меня, и мне безумно хотелось увидеть это воочию. Послал я, значит, Ганса, Леманна, и теперь до судорог в паховой области хочу изменить свое поспешно вынесенное решение насчет последнего. Этот практикант тут ведь на птичьих правах и тупо свалит, когда выполнит эту самую практику, как я — тот его дебильный тест тогда, поэтому его социальный статус, который первоначально меня по дурости отпугнул, теперь и не имел для меня вовсе особенного значения. Вот только проситься к уже мною посланным мне, между прочим, до него еще ни разу как бы не приходилось, и что ему говорить и как набраться смелости к нему подкатить, я так и не придумал. — Сначала пишем небольшую проверочную по прошлой теме и слушаем оставшиеся выступления, — сходу проговорил герр Леманн, только стоило паре начаться, как не ожидавшие подобной подлянки студенты быстро собрали по этому поводу акцию протеста с демонстрациями. — Герр Леманн, Вы ж не предупреждали, что будет контрольная! — продолжал возмущаться недовольный, подавленный этой несправедливостью народ, а я лишь в легком, холодящем волнении криво исказил губы, поскольку предыдущую тему я тупо не повторял, да и вообще его лекцию тогда проспал после гулянки. — Разбирайте задания, — скользнув по мне коротким взглядом, кивнул он вскоре на первую парту, где предусмотрительно лежала стопка небольших листков. Как всегда, индивидуально для каждого.. — У вас пятнадцать минут. Поехали. Вскоре сидящие ближе к упомянутым бумажкам мне передали одну из них, и я пробежался беспокойным взглядом по двум вопросам, ожидавших моего на них толкового ответа. За эту мучительную четверть часа я искусал себе губы, колпачок у пострадавшей еще похлеще их ручки, будто я три недели голодал в одной из стран третьего мира в районе экватора, но на листе появилась всего пара предложений в совокупности на оба вопроса. Я тупил нещадно, а списать было просто неоткуда, и я без конца поднимал взгляд, чтобы посмотреть на молодого препода, который в свою очередь поглядывал на меня с каким-то странным, опасным огнем в глазах. Он уже разжег во мне нехилое желание, и тщетно продирающийся сквозь джинсы стояк всячески мешал мне думать о так сейчас необходимом предмете. Когда время вышло, листы под гул возражений пришлось передать по рядам обратно, и я, тяжело вздохнув, понял, что сам написал неведомую ахинею, ибо без Интернета не знаю ни черта по его вечно замутным вопросам. В груди все колотилось и тряслось, будто в ней случилось локальное землетрясение, я волновался и облизывал губы, позорно косясь на препода и разглядывая его соблазнительную фигуру. Рука давно опустилась под стол и принялась своевольно массировать ширинку, мне уже хотелось в голос простонать и проникнуть скорей под одежду, ведь до того я весь завелся, что не мог спокойно сидеть на месте, елозя на стуле, будто у меня уж завелся в заднице. Перед группой выставили уже очередного выступающего, который заливал в наши бедные уши совершенно непонятный, заунывный материал, занятно разбавляемый насмешливыми комментариями Томаса, после которых интонация студентов становилась значительно четче и более заинтересовывающей. Леманн лениво просматривал собранные листочки с вопросами, чему-то периодически ухмыляясь и негромко цокая языком, и всякий раз, когда наши взгляды, что было теперь часто, встречались, свой я со скоростью молнии, шандарахнувшей в дуб, уводил куда-нибудь подальше. Лучше б меня этой молнией сейчас прошило, но меня рвало только от бесконтрольного возбуждения, и все мои мысли сконцентрировались теперь на ширинке препода по экономике, которую я бы сейчас с нездоровым кайфом расстегнул своими зубами. Глухо простонав и окончательно распалившись, я снова взглянул на парня, опирающегося задницей на свой стол и просматривающего наши работы, и решил, что подойду я к нему сегодня всеобязательно. — Йенсен, ты это дело прекращай, у тебя такими темпами скоро будут большие проблемы, — вдруг проговорил он, отыскивая меня взглядом, когда докладчик был отпущен на место, получив свой драгоценный балл за работу. Я? А что я? Я тут же вздрогнул, ощутив волну легкого стыда от мысли, что мои якобы беспалевные разглядывания стали для него очевидными, но и оказались ему в то же время не нужны. Я ничего не ответил, зато вмиг почувствовал, как яростно у меня вспыхнули щеки, качественно и против всякой подставившей меня воли сливаясь с моей красной футболкой, но я все равно вскинул на него свои нарочито наглые глаза, пряча за этой беспардонностью свое неуместное смущение. — Уж такие ответы я, увы, принять не могу, — с сожалением пожал он плечами, небрежно отбрасывая на стол мой листочек в стопку уже проверенных, а я, с надеждой доперев, что говорил он об учебе, по-прежнему молчал, получая слуховые оргазмы от его потрясающего голоса и визуальные — от его офигенного тела. — Учи, Билл, а то не сдашь! — усмехнулся парень, прищурившись, и тут же прозвенел спасительный сигнал окончания очередной экзекуции, впервые во время которой я едва не кончил, похотливо и озабоченно пялясь на своего учителя. Все студенты разбредались, один я остался сидеть на месте, будто мои джинсы впечатались в стул, ни в какую не давая мне подняться, и нетерпеливо ждал, пока все эти копуши уберутся из этой чертовой аудитории. Когда же этот момент наконец настал, я скидал вещи в рюкзак, отодрал свою задницу с нагревшегося и, вероятно, промокшего стула и двинул в сторону Леманна, который, заметив мое желание поговорить, откровенно вопросительно ожидал меня около своего рабочего стола. — Что-то хотел, Йенсен? — пробежавшись по мне быстрым взглядом, поинтересовался он нейтрально, а я просто подался вперед и, заключив его лицо в свои ладони, быстро и без разговоров вовлек в страстный, глубокий поцелуй. Пусть Томас так и опирался обеими руками о столешницу, даже не обняв меня, он отвечал так же жарко и напористо, как и тогда, в моей квартире, и я, облегченно улыбнувшись его, к моей радости, легкой отходчивости, все же ненадолго отстранился, чтобы ответить на его вопрос своим вопросом: — Вы же проверили мой тест, который я отправлял Вам в пятницу? — шепотом спросил я, ведя ладонями ниже и вставая между его ног, которые раздвинул своим коленом. — Да, в разных позах, — неожиданно ответил мне он, а я, удивленно хмыкнув, замер, заглядывая в его карие, чертовски красивые глаза, находящиеся сейчас так близко. — Но.. — я сконфуженно брякнул, ощутив, как своевольно участилось сердцебиение. — Черт, это же правда была ошибка! После я отправлял тест! — возразил я, только теперь почувствовав, что на самом деле никакой отдачи сейчас от него, по идее, и не было — он просто без возражений брал то, что давал ему я, а мне как бы хотелось нормальной взаимности. — И за нее ты «отлично» получил, — будто не слыша окончания фразы, сказал он то ли с похвалой, то ли с укором в бархатном, таком возбуждающем голосе, и я, честно говоря, так и не понял, что же все-таки таилось в его словах. — Чего еще ты хочешь? — меняя тон на более холодный и глядя на меня в упор и так пронзительно, что на доли секунды я даже неловко стушевался перед ним. — Тебя, — сбросив рюкзак на пол, я снова приблизился к нему, опуская ладони на его широкие плечи и крепко сжимая их пальцами с немыслимым удовольствием. — Серьезно? — едко усмехнулся Томас, наконец приобнимая меня за талию и удобнее устраивая между своих разведенных колен, а мне даже полегчало от такой перемены его настроения. — Ты же не встречаешься с преподами? — съязвил этот засранец брошенной мною фразой и резко схватил меня за подбородок, вновь устанавливая пропитанный флиртом зрительный контакт. — И парень у тебя есть. — Уже нет, — сразу же ответил я, прижимаясь к нему теснее и уже безумствуя от сумасшедшего желания и такой теплой радости, от которой пульс безумно зашкаливал. — И я дико заблуждался.. насчет преподов, — едва касаясь его губ, шептал я с улыбкой, твердо понимая, что хрен теперь куда я его отпущу, как вдруг вскрикнул, превращая свой возглас в звенящий смех, когда Леманн опрокинул меня на свой рабочий стол и навис сверху. — Тогда, может.. — заговорщически начал он, плотоядно облизнув свои пухлые притягательные губы, а я, внимательно следя за каждым его жестом, недвусмысленно обхватил ногами его бедра. — ..займемся твоим проваленным опросом? Властно сжав мою оттопыренную ширинку и получив в ответ откровенный, согласный буквально на все стон, мой шикарный препод торопливо подхватил в руку ключи от аудитории и, опустив мои ноги, быстрым шагом направился к двери. — Том, — окликнул его я, чуть приподнимаясь, пока тот торопливо поворачивал ключ в скважине. Он сразу оглянулся, с вниманием глядя на меня своими карими омутами, в которых уже было немерено чертей. — А откуда ты знаешь мой адрес? — этот вопрос почти три дня не давал мне покоя, и не задать его я бы просто не смог. — Ты на балконе часто куришь, после душа особенно, — заигрывающе проговорил он, быстро возвращаясь ко мне и тут же требуя новый поцелуй. — А я в доме напротив живу. Я же в сильнейшем удивлении и все более ярком предвкушении с улыбкой полулежал на его столе, жадно и охотно отвечая ему своими губами, а потом и объятием, опрокинувшим меня на столешницу полностью. И теперь я понимал, что с такими офигенными отработками у своего персонального препода ближайший месяц я уж точно буду систематически опаздывать на экономику и постоянно валить тесты, лишь бы получать с ним свои космические ор.. «отлично».