XX Обратный автобус
На остановке стояла совершенно особая тишина. Такая, что становилось ясно — поблизости нет ни одного человека. Да и кому охота плавиться вместе с асфальтом в такую жару. Уже прибыл автобус с двумя пассажирами. Уже первый пассажир, оказавшийся новым доктором, быстрым шагом ушла в медпункт. А второй — опоздавший пионер, уже отыстерил своё и пошел сдаваться в лагерь. Уже в воротах лагеря его встретила Славя и направила к вожатой. А автобус все не торопился исчезать для наблюдателей. Когда время перевалило за половину пятого, из ворот вышли люди: Толик, Виола, Семен и Ульяна-большая, — все одетые по походному, все с вещами. Четверка остановилась перед дверями автобуса, Семен скинул рюкзак, Толик занес чемодан Виолы и свою сумку в автобус и, о чудо, его пропустило внутрь, а потом выпустило обратно. — Ну что, молодожены, давайте прощаться. Рукопожатие с Семеном, обмен поцелуями в щечку с Ульяной, Виола обнимается с обоими Персуновыми, а потом обнимает Толика, так, как будто прощается и с ним, если не навсегда, то очень и очень надолго. По лицу ее текут слезы, размывая макияж. — Виола. Еще не поздно отказаться и уйти на лодке. — Нет… пионер. Мы остаемся в вашей… стране эльфов. Наш дом, оказывается, тоже здесь… Так вот, наш дом здесь. Мне не страшно за себя, мне не страшно за этого толстопуза. Я просто боюсь, что мы с ним потеряем друг друга и не найдем. Ты обещал проследить, но мне все равно страшно. И начинай с меня. А то я боюсь, что брошусь на тебя, когда ты прицелишься в Толю. Виола и Толик отходят на пару шагов, к задним колесам автобуса, и становятся лицом к Семену, держась за руки. — Разойдитесь на полшага, — просит Семен. Достает из кармана рюкзака серую металлическую коробочку, украшенную телефонным диском, и начинает набирать код. Потом направляет коробочку на Виолу. Руки у Семена дрожат, Виола плачет не стесняясь, Ульяна-большая закрывает лицо руками, отворачивается и тоже плачет, это видно по вздрагивающим плечам. — Что мне делать? — Стреляй, физрук, не тяни, ты же видишь — ей страшно. Ты прошел через это, и мы пройдем. — Толик почти рычит. Да, это похоже на расстрел. Становится так тихо, что слышно, как щелкает кнопка в приборе. Виола вздрагивает и перестает плакать. Семен переводит объектив прибора на Толика и нажимает на кнопку еще раз. Толик тоже вздрагивает, потом на секунду, с видимым усилием поднимает, сгибая локоть, свободную руку так, что сжатый ее кулак оказывается на уровне плеча, кивает Семену и, увлекая за собой Виолу, деревянной, ковыляющей походкой идет к дверям. В дверях автобуса он оглядывается еще раз, словно пытаясь все запомнить, хочет улыбнуться, но у него ничего не выходит. Семен непонятно произносит: Я никогда не умел умирать, Подскажите рецепт, капитан! Я хочу лишь еще раз обнять Ту, чьей нежности был недостоин. Шипят закрываясь двери, сам собой заводится двигатель, автобус разворачивается и уезжает, оставив после себя облако черного дыма. Ульяна бросается Семену на грудь, продолжая плакать. — Вот и все, Рыжик. Вот и закончилась эпоха. Хотя… нет, еще не все. Где же он у меня?.. Семен достает из рюкзака топор. Да, обычный топор, снятый с пожарного щита. Кладет прибор на бордюрный камень, и несколько раз бьет обухом топора по прибору, плюща его. В стороны летят обломки пластмассы и расколотые линзы. Потом достает еще один такой же прибор и процедура повторяется. — Вот теперь действительно все. Пошли, Ульяныч. К ночи дома будем, — Улыбается своим мыслям. — Скоро двое новых октябрят появятся, да еще с двойниками. Ума не приложу, как эту парочку вычислить и вместе собрать. Ульяна-маленькая еще раз обвела взглядом остановку, стараясь запомнить детали, и отступила назад, на тропинку, ведущую к их с Алисой озеру и дальше к старому лагерю. На дороге остались лежать топор и две покореженные металлические коробочки. А Семен и сестрёнка, перепрыгнув через придорожную канаву, скрылись в кустах на противоположной стороне, унося с собой и тайну, и приключения. Но Ульяна-маленькая нисколько об этом не пожалела. Ведь у нее теперь была своя тайна. Когда-нибудь она откроет ее Алисе и, может быть, Семену. Тому Семену, который физрук. Его, несмотря на разницу в возрасте и положении, Ульяна считала человеком заслуживающим доверия и человеком, который сможет эту тайну понять. А дальше придется уже решать — что делать с этой тайной. Сорок минут спустя она уже сидела над обрывом, грызла мелкие, но сладкие ранетки, бросая огрызки с обрыва, и рассказывая об увиденном. — Как думаешь, дойдут к ночи? — спросила она, обращаясь к кому-то за своей спиной. — Дойдут. К ночи дойдут. Можно быстрее, но они не знают короткой дороги. — Покажешь? Дорогу? — Покажу. — Ты так и не вспомнила, как тебя зовут? — Нет. Когда я жила одна, мне было все равно, когда мне оставляла еду та женщина, которая сейчас уехала, нам тоже было все равно. — Так не годится. У всех людей должны быть имена. — Ульянка повернулась, и, глядя тайне прямо в ее вертикальные зрачки, спросила. — Скажи. Ты не против, если тебя будут звать Юля? Ворота приоткрылись и на остановку вышла Славя с метлой и ведром для мусора. Увидела обломки приборов и, огорчаясь беспорядку, покачала головой, подняла их, повертела в руках, собрала обломки в ведро и скрылась за воротами. Может быть, кибернетики еще сумеют выпаять из этого хлама какие-то детали для своего робота? Хлопнула дверь клубов…Обратный автобус
30 октября 2016 г. в 17:28