карпе ретрактум

Юнги в последнее время кажется слишком уставшим. Возможно, это всё ранняя весна, согревающая своим присутствием и предвещающая скорый день рождения блондина. Быть может, на него так влияет последний учебный год в стенах его второго дома – Хогвартса, ставшего не только убежищем от всех маггловских проблем, но пристанищем, крепостью, любимой школой чародейства и волшебства. Некоторые думают, что Юнги просто старательно учится, очень мало спит и все силы вкладывает в изучение предметов, которые ему сдавать, от этого и вид «меня всё заебало». Только ни одна из догадок не является верной даже на йоту. Об истинных причинах знает только сам Мин, которого ещё с первого года обучения прозвали Шугой, чтобы было проще запомнить этого бледного, худого и маленького парня с приподнятыми вверх уголками губ и лисьим прищуром. Но он, увы, никому и никогда не скажет ничего напрямую, потому что думает – и наверняка знает – корень зла человек должен устранить сам. Он ведь не зря попал на Рейвенкло – факультет мудрых и творческих – так что сможет найти выход из практически любой ситуации. Поэтому уверен почти на сто процентов в том, что его «проблема» сама примрёт где-нибудь, и ему не надо будет париться. Ему, на самом деле, очень и очень лень, и лишь из-за этого столько лет просто надеется на волю случая или подарок судьбы в виде озарения, появившихся, наконец, мозгов у одного известного коротышки с пятого курса. Пак Чимин – тот самый коротышка - даже не находясь рядом, умеючи выводит из себя и раскаляет нервы до температуры, близкой к плавлёному иридию. И Юнги считает, что делает он это специально, будто демонстрирует свою безнаказанность, когда позволяет себе слишком многое. Пак достаёт его расспросами, оправдываясь фразой – «ты же старше, значит, очень умный», постоянно лезет своими маленькими ладошками с пухлыми пальцами, чтобы потрогать, нарушить личное пространство, довести до ручки. А иногда – в шестидесяти процентах случаев - забывает о любых правилах приличия, о том, что Мин, вообще-то, старше, и начинает эйкать, двусмысленно шутить и вести себя так, будто Шуга – его давний друг и вообще «мы с тобой однажды из одного кубка пили». Всё это обычно сопровождается глуповатой на вид улыбкой и узкими глазами-щёлками, странными смешками и детским донельзя поведением. Юнги Чимин откровенно бесит, заставляет скалиться и думать больше положенного. А ещё у него шикарная задница, от которой старшему плохо. Вообще, Юн пользуется популярностью среди девушек всех факультетов. Всему виной необычная азиатская внешность, напускная отрешённость и похуизм. Ну, и мозги, пожалуй, которые не раз помогали выбраться ему из разного рода ситуаций, типа «а можно сегодня пойти с тобой в библиотеку?» и «ты мне нравишься, давай встречаться?». Отношений не искал, да и не того он поля ягодка, чтобы доставаться кому попало. Но вот полюбоваться издалека возможности не упускал. Чаще всего, объектом вожделения становился самый нелюбимый софакультетник. Чимин просто не соответствует студенту Рейвенкло ни по одному из параметров, заставляя Мина сомневаться в том, что Распределительная Шляпа всегда права. Просто этот паренёк не обладает должными знаниями, не сидит в библиотеках, считая, что это самое скучное место в Хоге. Да и учится, мягко говоря, паршиво для того, кто был распределён на синий факультет. Однако обладает неизмеримой добротой и наивностью, симпатичной мордашкой и удивительной плавностью в движениях. И Шуге кажется, что, если очень постараться, этот милый мальчик сделает абсолютно всё, чтобы им остались довольны, потому что ещё одна занимательная черта Пака – быть для всех любимчиком. Наверное, поэтому он пристал к Юнги - старший вряд ли будет напрямую показывать то, что он испытывает к человеку, а Чиму нужно, чтобы его показательно хвалили и поддерживали, относились к нему с теплом и пониманием. И старшекурсник честно его очень любит… раскладывать в разных плоскостях своей богатой извращённой фантазии. Юнги на самом деле не гей, просто ориентация очень хорошо сочетается с формой. Старший не считает это чем-то плохим или противозаконным – так просто получилось, что девушки вызывают в нём лишь банальное желание показать то, что это он здесь с яйцами. Понял он это как раз после того, как «удачно» присунул девушке со Слизерина - по её инициативе – где-то в одном из тёмных углов подземелья. Не то, чтобы ему не понравилось – и девушка хорошая, и двигается то, что надо. Только стонет так противненько и слишком наигранно и громко, как будто к ней применили Сонорус. В общем, Юнги остался не впечатлённым. А затем случилось так, что он застал в гостиной факультетскую команду по квиддичу, которая только что вернулась с тренировки. Чимин, конечно же, по чистой случайности выглядел самым усталым и потрёпанным, отчего в старшем на какую-то секунду взыграли сочувствие и поддержка. Мин уже собирался устроиться напротив камина, чтобы посидеть и спокойно почитать книгу, которую ему, как прилежному ученику, разрешили взять с собой, но его остановил явно различимый среди всего шума и гама скулёж. Пак всего лишь разминал ноющее после изнуряющей тренировки плечо. А у Шуги от его бархатного и мягкого голоса в штанах стало очень некомфортно. Благо тогда мантия сумела скрыть «маленькое недоразумение» и позволила проскочить в комнату без каких-либо происшествий. Сейчас же Юнги, сидя в Большом Зале за столом своего факультета, думает, что рядом с младшим мантия нужна постоянно: просто иногда лень останавливает парня, когда ему хочется взять, отодвинуть мягкий матерчатый край и хорошенько треснуть Паку за его несусветную тупость, которой он понабрался от своих друзей. Он словно не очнулся от долгого сна – сидит и клюёт носом, хотя старается привести себя в порядок и выглядеть не таким уставшим. И даже мимолётно улыбается Лире, рассказывающей что-то о предстоящем матче с Гриффиндором. А затем слышит гогот и стук каблуков. Мин ничего не имеет против учеников, что младше его курсом и ниже по уровню развития, но когда видит Чимина рядом с Тэхёном – странным таким парнишей с жёлтого факультета – хочется припиздить обоих, потому что мешают сосредоточиться, отвлекают слишком громкими возгласами, а затем прощаются так, что слышат, кажется, даже совы в совятне. Пак идёт довольный, улыбается во все тридцать два, подмигивает Крестон, которая, кажется, давненько на него запала, а затем делает просто самую непозволительную вещь. К Шуге вообще боятся прикоснуться лишний раз – об этом порой даже думать страшно – потому что может «случайно» подвесить тебя вниз головой за нарушение личного пространства. Или заставить глотать слизней – кому как повезёт. Не любит старший, когда его специально берут за руку, гладят, а чтобы обнять, так вообще неслыханно. Чиму же ничего не стоило сейчас пройти мимо и потрепать его по волосам, как будто между ними нет натянутых отношений, а Юнги не выше на два курса. Мин думает, что никакое самообладание не сможет остановить его гнева. Кто-то просто в край оборзел. Маленькая, нахальная… - Сука, - шипит Юнги, тут же хватая кубок с водой и выпивая содержимое залпом. И совсем не обращает внимание на то, что у Лиры, кажется, волосы поседели от увиденного. Он просто хотел закончить последний год учёбы без происшествий, тихо и спокойно. Конечно, ещё и отлично, чтобы поступить на Аврорат, но это уже мелочи. Теперь же Шуга обязан показать напоследок маленькому глупенькому мальчику, что с такими дядями, как Мин Юнги, нельзя играть – они бывают жестокими. И сейчас ему очень хочется придумать что-то такое, отчего ему самому станет приятно, потому что Пак пусть и был мудаком, но в передряги так «невзначай» не попадал. Вообще. Старший вспоминает чиминов скулёж и победно ухмыляется. Лира готова падать в обморок и вызывать Помфри. Вообще, если рассудить логически, то Чимин ничего особенного не сделал – подумаешь, волосы взъерошил. Юнги мог бы закрыть глаза на такую мелочь, тем более что он этого пятикурсника просто не любит. Но он обратил и уже всё решил для себя, прикрываясь народной мудростью, гласящей, что из мелочей состоит вся наша жизнь. А Чим мелочь большая, назойливая и до жути привлекательная, если оценивать внешность количеством девичьих томных вздохов. Тут просто десять из десяти. План мести откладывается до вечера, потому что младший успевает скрыться из виду раньше, чем Юнги подумает его искать. Мина такая игра даже забавляет, потому что заставляет всё больше ощущать себя орлом, который высматривает добычу и точно знает, что та сама попадётся к нему в лапы. Так и случается. После лекции профессора Флитвика старшекурсники ещё баловались с простенькими заклинаниями, потому что сегодня мужчина был в особенно приподнятом настроении, а посему решил, что студентам не помешают уроки-дуэли. Юнги устало, но с лёгкой улыбкой на лице плёлся по каменным коридорам в гостиную, совершенно позабыв о своём намерении проучить наглого, совершенно бесстрашного ребёнка, однако удачно застал его болтающим на лестнице с Тэхёном. На лице довольство сменилось хищной ухмылкой. - Чимин-а, - Шуга окликнул его, совершенно игнорируя внешне тот факт, что младший коротко вздрогнул и непроизвольно сжался. – Тебя декан вызывал, сказал привести в целости и сохранности. - Д-да? – Юнги не может не отметить, как ему нравится этот едва уловимый страх и неуверенность в голосе. А ещё Чимин до жути наивный, о чём помнил старший, поэтому лишь обхватил его шею рукой и натянуто улыбнулся студенту с Хаффлпаффа, намекая, что дальше они справятся без него. Тэхён, кажется, начал что-то говорить, но фразу так и не закончил. Со стороны – Чимин в это сам свято верит – из-за нежелания и банального чувства такта, а на деле из-за Юнги, Обезъяза и ловкого орудования палочкой в самый нужный момент. Мин судорожно соображает, куда можно отвести младшего, чтобы как следует проучить его без лишних ушей и глаз. Пожалуй, тут он допустил ошибку, потому что совершенно не подумал за день о том, как и куда ему увести наказуемого. Пак после второго поворота понял, что дело тут нечистое, а посему начал выбираться из объятий Юнги, бурча «да ладно, я завтра заскочу к декану, ну чего ты?». И ему почти удаётся скинуть со своей шеи тонкую руку, только старшему сегодня улыбается удача. Выручай-комната появляется, когда очень необходимо, так ведь? Чимин не успевает сориентироваться, когда его с силой проталкивают внутрь, да так, что он буквально летит в неизвестность и останавливается лишь тогда, когда падает на подобие кушетки. - Вот ты и попался, Чимин-а, - Шуга продолжает хищно улыбаться, а в какой-то момент даже облизывается, надменно смотря на растерянного софакультетника. – Не хочешь за поведение извиниться? - Ты совсем, что ли? – в глазах напротив недоумение и ярость. – Давай ты без меня играться будешь, я не хочу участвовать, - и парень действительно собирается подняться и уйти. Ага, как бы ни так. - Инкарцеро! – секунда, и Пак валится обратно на кушетку, связанный и ничего не понимающий. Он чуть приподнимает корпус и поворачивает голову, сталкиваясь с пожирающим взглядом напротив, сглатывает. Просто не понимает сейчас, в каком он виде и в какой позе. - Шуга, какого хуя? – голосок дрожит, попытки выбраться из верёвок не венчаются успехом. И от этого хочется стонать в голос, потому что страшно, чёрт возьми. А Шуга не понимает, в общем-то, какого хуя. Просто перед ним сейчас Чим, связанный так, что любой маггловский порно-сайт позавидует, и от этого как-то внизу живота заметно тяжелеет. Он глотает шумно скопившуюся слюну и подходит ближе, медленно изучает тёмными омутами глаз, а затем позволяет себе чуть больше – невесомо проводит костяшками пальцев по чужим ягодицам. Чимин перестаёт брыкаться. Юнги не составляет труда усадить младшего на кушетку, а затем зафиксировать связанные запястья над головой каким-то простеньким заклятием трансфигурации – что-что, а магией пользоваться старший любит. Он прикасается прохладными пальцами к щеке Чима и легонько поглаживает её, улыбается тепло и успокаивающе, а затем отстраняется и говорит тихонько, прямо на ушко, будто их может сейчас кто-то услышать: - Ты совсем против правил, Чимин-а. В следующую секунду Пак перестаёт видеть из-за повязки на глазах, однако особенно остро чувствует чужие ладони на своих бёдрах. Дышать становится трудно, когда ловкие пальцы через ткань брюк обжигают кожу, поднимаясь всё выше. Чим начинает дрожать от таких ощущений, сжимает маленькие кулачки и дёргается, когда ногти слегка царапают там, где не следует, срывая лёгкое «ох» с пухлых губ. Юнги тут же ловит его поцелуем, посасывает нижнюю и проводит языком по верхней, главенствует по всем фронтам и по всем направлениям. Чимин сдаётся. Младший послушно приоткрывает рот и на пробу касается кончиком языка губ Шуги, на что тот лишь улыбается и проникает глубже. Исследует нёбо, вырисовывая на нём узоры, кусает мягкие, пухлые губы до тех пор, пока не чувствует металлический привкус и не зализывает ранки. Паку влажно, горячо, немного больно и до головокружения хорошо, так что он отзывается тихим постаныванием и громким причмокиванием при отстранении. Тонкая ниточка слюны блестит в тусклом освещении Выручай-комнаты. Поцелуями Юнги спускается ниже, прикусывает подбородок и скользит влажной дорожкой вниз, к дёргающемуся вверх-вниз кадыку. Чимин дышит тяжело и рвано, срываясь, когда старший втягивает медную кожу шеи и оставляет на ней свой багровый след, тянет томное «ах», когда пальцы увереннее потирают уже возбуждённую плоть. И Мину нравится, как отзывается на прелюдии молодое, нежное тело. Так сильно нравится, что хочется продолжать свою пытку удовольствием. Он отстраняется, даёт себе минуту форы для того, чтобы оглядеть несносного ребёнка сейчас. И не может объяснить, что именно ему нравится: пунцовые – наверняка от возбуждения и стеснения – щёчки младшего, его припухшие ещё больше розоватые губы или тяжело вздымающаяся грудь, натягивающая белую ткань рубашки. Юнги возвращает себя к «наказанию», стягивая с Чима сине-бронзовый галстук и аккуратно кладя его рядом, на ту же кушетку. Медленно вынимает пуговицы из петель, оголяя всё больше миллиметров загорелой, упругой кожи и не отказывает себе в удовольствии прикусить основание шеи и вдохнуть мускусный запах софакультетника. У Пака в голове ни одной мысли, потому что возбуждение давно скрутило все внутренности и ударило в пах с такой силой, что он просто не может больше терпеть. А Мин продолжает свою игру, касаясь кончиком языка уже напряжённого соска. Слышит полустон-полувсхлип и ухмыляется, прикусывает и посасывает, заставляя парня от такого изворачиваться и поджимать губы. Старший не спешит, а наоборот – слишком медлит, когда аккуратно целует ребро и обжигает ладонями поясницу, спускаясь мазками губ всё ниже, к пупку. Наверное, Пак так же медленно сходит сейчас с ума, потому что член больно упирается в ткань брюк и пульсирует, умоляя о ласке и разрядке. Младший действительно чувствует, как сильно намокло его бельё, а затем забывает даже об этой мелочи, потому что Шуга прикусил тазовую косточку сквозь материю. Чимин лишь слышит, как собственное дыхание отдаётся эхом в голове, а ещё звон пряжки и хриплое «чёрт». Пак машинально приподнимается, чтобы помочь старшему стянуть с него брюки вместе с нижним бельём, снова охает, потому что воздух всё равно холодит кожу, а соприкосновение голой задницы с кушеткой лишь накаляет. Юнги разводит его ноги чуть в стороны – хоть это и сложно из-за верёвок – и целует внутреннюю сторону бедра совсем близко с основанием члена, отчего Чим подаётся бёдрами чуть вперёд. - Какой наглый мальчик, - усмешка в голосе режет нервы пятикурсника хуже любых ножниц, и от этого хочется скулить. - Шуга, п-пожалуйста… Юнги втягивает сквозь сжатые зубы воздух, потому что когда Чимин так просит, в штанах становится очень тесно, а в горле – сухо. Парень не понимает уже ничего, но обхватывает рукой основание чужого члена и слегка сжимает, проводя вверх, чем заставляет младшего выгнуться дугой и подавиться собственным дыханием. - Вот так, Чиминни? – горячее дыхание опаляет Чиму ухо, а шёпот пробирает до мурашек по телу. Он хочет уже ответить, но рука, «случайно» соскользнувшая вниз по стволу и задевшая уздечку, не даёт ему ничего сказать – вместо слов наружу вырывается несдержанный короткий стон, от которого плохо Юнги становится. Он водит медленно, наблюдая за каждым вздохом со стороны краснеющего парня. Мин начинает двигать ладонью увереннее и быстрее, большим пальцем смахивает капельку смазки и играется им с уретрой, отчего младший опускает голову и шипит, стараясь не сорваться. Чимин связь с реальным миром теряет, когда чувствует на своём члене не свою руку, которая делает невообразимо приятно. Стискивает зубы посильнее, когда движения резко ускоряются, а затем старается хоть немного восстановить дыхание, когда рука медленно скользит по возбуждению. А Шуга терпеть уже не может, потому что сперма ударяет по мозгу и отключает самообладание вместе со сдержанностью. Он заклинанием разрезает верёвку на ногах Пака и позволяет его связанным рукам опуститься. Чим не понимает, как оказывается на коленях старшего, однако задницей чувствует беду в виде возбуждённого члена, аккурат потирающегося о его ягодицы. - Будь хорошим мальчиком – открой рот, - у Юнги голос хриплый от предвкушения, низкий и сумасводящий, так что мальчик действительно хочет быть послушным, поэтому уже через пару мгновений посасывает чужие пальцы, смачивает их собственной слюной. И не упускает возможности пальцами прикоснуться к груди парня, немного царапая ноготками, задевая при этом соски. Мин пальцы вынимает, отмечая, что младший весьма неплохо сосёт, а затем, перемещая кольцо рук себе на шею, тянется к неразработанному входу и припадает к пухлым, манящим губам очередным поцелуем. Чимину, конечно, неприятно, когда его пытаются наспех разработать, но понимает, что по-другому нельзя – лишь зарывается пальцами в осветлённые волосы на затылке и слегка оттягивает их, льнёт ближе и доверяется весь. Шуга правда старается причинить как можно меньше неприятных ощущений, старается отвлечь, массируя головку и покусывая шею. Чим обмякает, едва слышно постанывает и сам старается насаживаться на пальцы, чтобы хоть немного облегчить старшему задачу. В конце концов, Юнги плюёт на всё и приставляет головку ко входу, лишь надавливая, но не решаясь войти. Он ждёт, когда его самого попросят это сделать. И Чимин оказывается слишком чутким к таким желаниям, потому что трётся совершенно развязно о член Мина и шепчет сдавленное: - Юнги-я, п-прошу… пожалуйста. Старший коротко вздрагивает, когда слышит своё настоящее имя, ибо его уже давно так никто не называл – очередное табу, нарушенное глупым и маленьким Пак Чимином, которому, кажется, вообще плевать на то, что у Юнги есть принципы и рамки дозволенного. Поэтому кусает чуть ниже челюсти и входит в Чима, отмечая, что внутри очень узко – член едва ли наполовину внутри. Младшего трясёт дай боже: кусает чужое плечо и жмурится от боли, чтобы хоть немного отвлечься. Мин даёт ему время, потому что представляет, каково это, лишь поглаживает успокаивающе и шепчет что-то слишком ласковое, отчего Чимин заметно успокаивается, пусть и дышит прерывисто. А затем просит глубже, и от этого у Шуги холодок по спине пробегает, но он лишь сглатывает и входит на всю длину, отчего парень в его руках прогибается в спине и заходится в немом стоне. Выдыхает судорожно и коротко кивает, даёт зелёный свет. Старшему повторять дважды не нужно. Он коротко толкается в Чима, шипит от того, что крышу сносит, и умоляет Мерлина не дать ему кончить так быстро. Уверенно сжимает чужую упругую ягодицу, в то время как вторая ладонь ложится на чиминову возбуждённую плоть. У Чимина волосы влажные от пота, а ещё руки предательски трясутся, и перед глазами темнеет, когда Шуга входит резко, проезжаясь по железе головкой члена. От этого становится совершенно нереально и настолько ужасно хорошо, что до одурения плохо. Пак поскуливает тоненько, когда старший ускоряется и надрачивает ему в такт собственным размашистым толчкам, с силой сжимает светлые пряди и сам уже двигается навстречу, создавая тем самым пошлые шлепки. Младший не выдерживает долго, заходится оргазменной судорогой и кончает с протяжным стоном-вскриком, пачкая форму Юнги своей спермой. Мин, чувствуя приближение скорой разрядки, не отказывает себе в таком странном удовольствии и изливается внутрь Чима, сжимая бедро так, что синяки останутся. В Выручай-комнате сейчас ударяются о стены тяжёлые вдохи-выдохи и растворяются в нагретом телами воздухе. Чимин, поцеловав старшего в висок, совсем обмяк в объятиях, позволяя себе минутное отключение от реальности. Шуга блаженно прикрыл глаза, даже не стараясь найти свой здравый смысл – он сам напоминает о себе, когда старший, всё-таки, выходит из разработанной дырочки. По подкачанным бёдрам стекает чужое горячее семя, и младший немного вздрагивает от новых ощущений, подаваясь корпусом вперёд. Только натыкается на чужие губы, расплывшиеся в похабной улыбке, которые целуют лениво и смазанно. - Нам… нам всё-таки не надо к декану, да? – совершенно неожиданно выдаёт ребёнок, частично возвращая свою глупость, не свойственную студентам Рейвенкло. Однако Юнги это даже забавит. *** Лира встречает их обоих в гостиной, совершенно здоровых, целых и невредимых. Староста изгрызла себе все локти в ожидании, потому что не надеялась больше увидеть в стенах их башни студента по имени Пак Чимин, потому что до сих пор помнит ту ухмылку Шуги и его злой взгляд, от которого до сих пор кровь в жилах стынет. Однако девушка заметно успокаивается и подбегает к своим софакультетникам, чтобы осмотреть и общупать их как следует. Юнги выглядит очень довольным, хотя и помятым немного – отмахивается и говорит, что всё из-за предстоящих экзаменов. А Чимин, пусть и выглядит каким-то совершенно побитым, жалуется лишь на боль в пояснице, ссылаясь на усталость от постоянных тренировок по квиддичу. Староста их факультета всё равно радуется и хлопает пятикурсника по плечу, советуя с утра зайти к мадам Помфри, которая обязательно поможет. Мин прыскает со смеху, поддакивая Лире. Говорит, что их медсестра действительно что-нибудь дельное посоветует. - Зато тебе нечего будет бояться в следующий раз, Чимин-а, - смущает он младшего, а затем идёт в свою комнату, пожелав двум приятелям спокойной ночи. На самом деле, Чимин до сих пор не знает, что же такого мог сделать старшекурснику, который явно на нём за все годы их знакомства отыгрался. Но очень хочет догадаться, чтобы их маленькая шалость в Выручай-комнате повторилась. А к мадам Помфри он всё же зайдёт.