Мелодия воспоминаний

Темноволосая девушка не торопясь шла по тёмному коридору. С каждым шагом она видела окружающее её пространство всё чётче, хотя любой нормальный человек назвал бы этот мрак непроглядным. Внезапно она остановилась. Покосившаяся картина, закрывавшая небольшую трещину в стене, привлекла внимание брюнетки. Пять смеющихся друзей о чём-то оживлённо разговаривали. Картина показалась бы фотографией, если бы не потрескалась в некоторых местах… и если бы девушка точно не знала, откуда здесь взялся данный рисунок. Брюнетка провела рукой по холодной шершавой поверхности, скользнув взглядом по таким знакомым лицам. Вздохнула. Улыбнулась так ярко и искренне, как только умела. Девушка медленно подошла к деревянной арке, прежде покосившейся, но сейчас стоящей прямо и прочно. Брюнетка не сдержала смешка, вспоминая, как благородные кавалеры — один костлявый некромант и ленивый Сказочник — чинили проход после его попытки обвалиться прямо на подругу. Она тогда много и язвительно комментировала за компанию с демонессой, за что обе в конечном итоге и поплатились, удирая наперегонки от злобных парней по всему залу. Появившаяся Ангел, правда, чуть успокоила компанию. Сейчас брюнетка провела рукой по увитой плющом арке, коснулась резной ручки. Девушка теперь уже привычно закрыла глаза, распахивая дверь и вступая в зал. — Ну и чего ты так долго? — чуть обиженно вопросила Ангел. — Мы заждались уже! Сказочник, между прочим, кидался конфетами, а ты всё пропустила. — Не волнуйся, Ангел, я уверен, что он припас немного и для леди. — Конечно, припас! — фыркнул Фостер. — Не обделять же её вниманием. — Химе, ну чего ты на пороге застыла? Иди уже сюда, я хочу обнимашек. Между прочим, принцесса опять пропала. У неё вечно масса важных дел. Девушка открыла глаза. Пустота. И лишь свечи горят, освещая давно привычный зал. Пять пустующих кресел. Брюнетка невольно прикусила губу, на всякий случай осматривая свой внешний вид. Во рту появился характерный металлический привкус: всё-таки клыки — это не просто украшение. Длинное тёмно-синее платье с серебряными вышивками сменило висящую ночнушку. Вампир осмотрела зал, в котором, правда, ничего так и не изменилось. Шесть дверей. В углу комнаты рояль, притащенный когда-то демонессой (вернее, теми несчастными чертями, которых эта хрупкая на вид девушка успела отловить) для любимой клыкастой подруги. На инструменте стопка листов с нотами. Рядом стояли гитара и скрипка, на которых когда-то давно играли некромант и Ангел. Высокая люстра, которую не любили зажигать, но на которой обожал висеть сказочник, прячась от гнева друзей. Посреди комнаты пять кресел и маленький столик с бокалами. Каждый на своём месте. Ни пылинки. Вампирша подошла к роялю, но сегодня не было желания касаться клавиш. Взгляд девушки коснулся гитары. Брюнетка невольно оглянулась на соседнюю стену, где находилась дверь из тёмного лакированного дерева. Казалось, что хозяин инструмента вот-вот войдёт и остановит подругу, но никто не появился. Фыркнув, вампир открыла футляр, доставая гитару и рассматривая её на свету. — Дурак. Инструмент ведь застаивается, если его так надолго оставлять, — едва слышно произнесла брюнетка, осторожно касаясь струн. И, уже обращаясь к гитаре, добавила: — И почему же в хозяева тебе попался такой балбес? Присев на стул, девушка коснулась струн, и звук заполнил прежде звенящую тишину. Неуверенно взяв первый аккорд, вампирша уже громче заиграла чарующую мелодию, тихо напевая знакомые до боли слова. Только в этом месте, казавшемся серединой двух миров, звук был невероятно живым, своевольным и каким-то слишком волшебным. А потому петь девушка здесь решалась редко, доверяя музыке свои чувства и переживания. — Не уведут меня мечты в Броселиандский лес, не мил мне дальний Аваллон, пленительный витраж… — девушка закрыла глаза, перебирая струны. Она вспоминала что-то своё, чего не услышишь ни в одной сказке, не перескажешь и не покажешь никакими способами. То, что может сохранить лишь память. — Не надо тайных мне земель, в которых сердце спит: земли под морем, где, вдали от солнца и луны, семь древних прях сплетают в прах какой-то жизни нить, — мелодия жила и дрожала, лишь на мгновение замирая в воздухе. Девушка бледно улыбнулась и почти прошептала: — Пусть даже в древней сказке сердце разобьют моё. Музыка оборвалась. Скрипнула дверь. На плечо брюнетки легла рука, а острый нюх вампирши уловил знакомый аромат духов. — Химе, что за траур? У тебя ведь всегда есть я, правда? Сыграешь мне? А то мне было так скучно!