Твои города

Рано или поздно — когда стрелки на циферблате образуют неудачный угол, когда бездна посмотрит на тебя из кофейной чашки, когда опоздают все автобусы мира — на ум придут непростые вопросы без ответов. Как надо было родиться, чтобы всё стало лучше? В какое время, в каком месте, кем? Эти вопросы заставляют заглянуть в собственную историю. Открыть альбомы — далеко не пыльные, мама их обожает — и смотреть на отпечатки чьей-то жизни, которые тогда ещё нужно было долго проявлять. Когда пристально смотришь на страницы, так и видишь свет красной лампы в старой кладовке и маму, развешивающую влажные снимки на цветные прищепки, такие пёстрые обычно и такие одинаково алые в тёмной комнате. Но это будут только девяностые годы. Ветви дерева тянутся намного дальше. Открыть блокнот с чайкой на обложке, куда бабушка Эмма записывала в морозные вечера историю отцовской линии. Она подарила его на день рождения, и, когда скучаешь по ней, по деду Лео, по крохотному городишке Валдизу, нужно бежать и открывать его. И сидеть, гадая, чудится ли запах рыбы от страниц. А если и это не спасёт, то подкрасться к родителям — кого из них застанешь — и спросить. И слушать, неважно, с открытыми глазами или нет. Все хотят, чтобы их память пошла дальше по цепи — плохая ли, хорошая ли. Путей оказывается вполне достаточно. Могла бы родиться на Аляске, в крохотном рыболовном порту. Задышать запахом водорослей и чешуи, разливающимся в ледяном воздухе. Полюбить снег, становиться снежной. Оставлять в воздухе след своим дыханием. Стать от холода закрытой, спокойной, бесконечно уклончивой. Жить среди людей с раскосыми глазами и нездешними скулами. Могла бы родиться в Сент-Луисе, городе-воротах. Задышать влажным речным воздухом, то горячим и полным запахов листвы, то безумно холодным. Полюбить ветер, стоять на ногах в любой ситуации. Стать лёгкой, перемещаться куда угодно, не задумываясь и не оглядываясь. Жить среди людей, разделённых на чёрных и белых — постепенно начинают забывать о том, чтобы придавать этому значение. Но для явления в мир был выбран Портленд, водяной город на северо-западе, где, говорят, жива мечта девяностых. Задышала облаками мелких капель и ароматами леса — папоротником, пихтами, мхом, ягодами. Полюбила дождь, научилась не грустить, когда он барабанит по крыше и по листьям. Стала творцом, найдя в его стуке ритм, научившись видеть красоту в зелёной земле и сером небе. Живёшь среди потрясающе разных людей — из тех, кого хоть где-то да назовут фриками. Но это неважно, совершенно неважно, потому что ты совершенно такая же. Но пейзажи двух городов из твоей ближайшей истории остаются где-то у тебя в тёмном уголке сознания, как фотографии. В веках глаз сохранились следы алеутской раскосости, кожа готова выдержать любой холод, хоть на льду оставайся жить. Тело готово противостоять любому ветру. И ты стоишь, выдерживая всё, что окажется на плечах, и пусть только попробуют назвать тебя хрупкой. Дважды стальная броня защитит от всего — от внешнего мира и от внутреннего. От чужих и от своих. От своих — потому что иногда хочется распылить себя на атомы, только бы не чувствовать в себе чужую кровь, не знать своей генетики. Когда узнаёшь чужой гнев в своих вспышках, когда лжёшь, хотя ненавидишь это в своих родных, когда понимаешь, что похожа на их самые ужасные версии. Но ты не родилась в Валдизе и не родилась в Сент-Луисе. И не только из их историй ты можешь построить свою. И даже не из историй тех, кто не связан с тобой кровью, но привязан на ином уровне. Можно не ждать, когда тебе помогут украсить свою жизнь — просто найти всё самому. Помощь получить намного приятнее. И поэтому, когда жизнь выпускает шипы, всё равно вспоминаешь свои города. Связанные невидимыми линиями, окунувшие в воду свои пристани, обливаемые водой с небес. Даже в самых зверских пустынях есть вода в облаках высоко в небе. В этом есть смысл: вода течёт, кровь течёт. Есть поговорка «кровь гуще воды будет» — но какая разница? Они движутся, и с ними движется время. Всё в движении, и однажды твой ребёнок — а он точно появится, потому что в глубине души ты бы этого хотела — задышит воздухом, несущим невидимые глазу капли. Ты передашь ему их наследие — от тебя зависит, хорошее или плохое. Всё снова повторится. Вопрос в том, что именно понять под словом «всё».