***
— Как тебя зовут, малышка? — Я не малышка! Мне 21 год. — О, правда? Вау. Извини.***
«…Ты засмеялся. Так красиво. Не знала, что обычный смех может быть таким приятным. Ты подал мне руку и помог встать с лестницы. В тот момент я подумала „Ого. Его ладонь такая широкая и теплая, словно родная“. Нелепо, да? Ага, я знаю. Ты просто открыл зонтик и крепче сжал мою руку, обронив стеснительное „Держись крепче“. Но я-то знаю, что эта фраза значила одновременно „Не попади под дождь“, „Не отпускай мою руку“ и „Доверься мне“. Я так и сделала. Доверилась. Мы просто молча шли по мокрым улицам и через несколько минут дождь прекратился. Ты привел меня в, по истине, прекрасное место. Это был новый мост. Ты сказал мне, что его только недавно достроили, но популярностью он до сих пор не пользуется. А вокруг нас была природа. С деревьев на землю скатывались запоздалые капельки дождя, а птицы просыпались и начинали петь свои песни. Наконец, мы разговорились. И разговор был обо всем на свете. О работе, о домашних животных, о семьях, о сладком и соленом попкорне в кино, о запахе масляных красок и машинного масла. Я понимала, что волшебная случайность свела меня с родственной душой. Я понимала, что начинаю влюбляться. Точнее, я поняла это позже, когда мы уже были в теплых отношениях, общались каждый день, когда я приходила к тебе на работу и приносила кофе из твоей любимой кофейни напротив. Хотя я думаю, что в тот день я уже начала осознавать, что ты изменил что-то во мне. Но не хотелось верить, что я способна влюбиться в первого встречного. И каждый раз, когда мысль о первом встречном проносилась у меня в голове, ты, будто бы, магическим способом читал мои мысли и полностью опровергал их. Ты не первый встречный и не случайный, ты — особенный. Думаю, мы оба не заметили, как начали встречаться. Твой коллега по работе просто не выдержал своего любопытства и спросил, не встречаемся ли мы. И я, бегая глазами, посмотрела на твое красное, как помидор, лицо. А ты и не думал отнекиваться, ты просто подтвердил догадку своего друга. Думаю, в тот момент я поняла, что ты тот, с кем я хотела бы провести свою вечность. Ты всегда так говорил. Ты говорил, что „душа человека живет вечность“. И теперь я поняла тебя. Именно сейчас. Ты всегда называл меня солнцем. Солнышком. Солнечной. И когда я спросила, почему, не ожидая четкого ответа, ты нашел его. И ответил: „Ты самая яркая звезда для меня. И хоть я знаю, что в мире есть звезды ярче, я вижу лишь тебя.“ И… Помнишь? После этих слов я заплакала. А ты не понимал, почему, и спрашивал меня „Господи, милая, что я сделал? Прости меня, прошу, прости“. А я не могла ответить, что это было слишком трогательно, потому что задыхалась от слез. И когда чувствовала, что начинаю успокаиваться, я выдавила из себя жалкое „НИЕЕЕЕЕ~Т“ и продолжила плакать. А ты снова засмеялся. Так же искренне и приятно, как в день нашего знакомства. Только теперь я знала, что твой смех и твоя улыбка полностью принадлежат мне. Ты продолжал звать меня солнцем, а я звала тебя своей звездой. Тогда уже ты спросил меня „Почему?“. За время до вопроса я долго подбирала нужные слова. Нет, правда. Однажды ночью до меня дошло, что однажды ты спросишь причину. И я начала думать над этим. Сначала мне казалось все логичным. Солнце — звезды. Но потом я вспомнила Луну. Потом я вспомнила Землю. Потом еще несколько планет солнечной системы. И все так перепуталось. Даже не знаю, как я пришла к окончательному, сформулированному ответу. В конце концов, я начала объяснять, что ты горишь в небе ярко-ярко только днем, когда мало кто может видеть твое свечение, но тот, кто увидит, обязательно будет заворожен твоей красотой и последует за тобой. А днем ты пропадаешь, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, но те, кто увидели тебя однажды ночью, все равно ждут твоего следующего появления. Я ждала чего угодно в ответ, но только не слов „Теперь я понимаю, почему ты плакала в тот раз“ и самой искренней улыбки на свете. Ты еще раз влюбил меня в себя, такое возможно? Ахаха, не знаю, видимо, да. Ты рассказал мне свою историю. Ты познакомил меня со своими родителями. Твой папа очень умный и интересный человек, а твоя мама — самая добрая женщина из всех, которых я знаю. И в тебе сочетались их лучшие черты характера, я знала это. Я считала и считаю тебя самым лучшим человеком на свете. Самым добрым, самым искренним, самым вежливым, самым нежным, самым любящим, самым тактичным и интересным. И каждый раз, когда я слышала фразу „Первыми забирают лучших“ я отвечала что-то в духе „нет-нет-нет, все не так, это не правда“, потому что боялась потерять тебя. Наивно. Но это так. Думаю, за то время, что мы были вместе, мы стали одним целым. Понимать друг друга с полуслова, обниматься под одеялом в дождливый день, смотреть все фильмы подряд в выходные, выехать загород на машине, пока у тебя отпуск на работе, просто заботиться и любить друг друга. Не это ли счастье? Я очень люблю тебя. Не знаю, как все пошло не так, но… Наверное, мы просто отдалились в один момент. Ты приходил домой и говорил, что не голоден, потому что новая стажерка на работе угостила тебя домашней выпечкой. Даже говорил, что спросишь у нее рецепт, чтобы я приготовила тебе так же. „О, ты тоже читаешь эту книгу? И Минхи из нашей компании такая же на столе лежит. Она говорит, что эта книга просто восхитительна!“. Да, это была хорошая книга. Но почему ты сразу вспоминаешь ее? „Сегодня Минхи была в таком симпатичном платье. Давай купим тебе такое же!“. Хорошо, если тебе оно так понравилось. Но почему ты говоришь со мной о ней? „Давай пригласим Минхи к нам домой? Я хочу вас познакомить.“ Ладно. Но почему ты продолжаешь ранить меня разговорами о ней? „Я думал ты одна все время вещи дома забываешь, так нет же. Ахаха, Минхи тоже забыла сегодня сумку дома“. Знаешь, я терпела все это сколько могла. Столько времени прошло, а ты продолжал говорить о ней. Это длилось не пару дней, не пару недель. Месяц. Я терпела Минхи, которая вставала между нами целый месяц. Но, прости. Я не смогла больше. Мне, правда, жаль, что вместо того, чтобы объяснить тебе, что мне неприятно слышать о ней, я сорвалась и начала истерить. До сих пор я думаю, что все не так должно было быть. Мне казалось, что мы так подходим друг другу. Что нашу историю обязательно ждет хэппи-энд. Но нашу историю ждал лишь скандал, битая ваза, которую нам подарили твои родители на годовщину и разъезд. Я собрала свои вещи и ушла. Прости меня за это тоже. Мы могли преодолеть это все. Знаешь, месяца два после того, как я съехала, я вернулась в наш прошлый дом. Я позвонила в дверь, но мне никто не открыл. Наверное, потому что я пришла ночью. Поэтому я пришла на следующий день в обед. Мне было так больно и страшно, когда вместо тебя мне открыла дверь какая-то девушка. Она была такая красивая. Просто сияла изнутри. Большие глаза, тонкие пальцы, темные длинные волосы. Конечно, я подумала, что это Минхи. Я подумала, что вы уже сошлись и она переехала к тебе. Но даже несмотря на это, у меня хватило смелости уточнить…»***
— Вы Минхи? — Что? Нет, меня зовут Чон Хевон. — Извините. Здесь еще живет старый владелец? Парень, высокий. Лет двадцати трех? — Нет, мы переехали сюда с семьей полтора месяца назад. Прошлый владелец продал эту квартиру.***
«…Я просто поблагодарила ее и ушла. На самом деле, в тот момент во мне пылало столько чувств и противоречий. Знаешь, с одной стороны я была счастлива, что Минхи нет в нашем старом доме. С другой мне было страшно, ведь я не знала, где теперь тебя искать. Ты не отвечал на телефонные звонки и на сообщения в социальных сетях. Поэтому я пошла к тебе на работу. Хотела просто увидеть тебя и поговорить. Но даже там тебя не оказалось. Но, о Боже, какое счастье, там оказалась Минхи. Извини. Я все еще не могу ее терпеть. Но мне ничего не оставалось, кроме как поговорить с ней и узнать все. Я чувствовала, что она единственная, кто знает всю историю от начала до конца. И это была правда. Она рассказала, что ты стал вести себя совершенно по-другому после того, как я ушла. Замкнулся в себе, не подпускал других людей близко, был грубым и недоброжелательным. „Совершенная противоположность того человека, что я знала раньше“. Так и хотелось возразить ей, она ведь совсем тебя не знает. Только я. Только я знаю тебя настоящего. Правда? Правда ведь? Хотелось бы верить, что это так. Хотя что это сейчас меняет… Минхи сказала, что между вами ничего не было, ведь она замужем уже три года, а он видел в ней только „хорошего человека и отличного друга“. „Он любил только тебя, поверь мне. И сейчас тоже любит. Но ты поздно спохватилась. Хотя если думаешь, что вы сможете все восстановить, то я буду только рада “. Она написала адрес на бумажке и протянула мне со словами „Теперь он живет здесь“. Я взяла бумажку в руки, но через секунду девушка отобрала у меня ее, чтобы дописать на ней еще что-то. После того, как она вернула мне ее, я увидела номер телефона. „Это мой. Держи меня в курсе дела“. Я выбежала из здания и поймала такси. Кажется, я никогда так не торопилась увидеть кого-либо. Я просто хотела извиниться, прижаться к тебе и больше никогда не сомневаться в наших отношениях. В такси я продумывала, что сказать тебе, но, видимо, это было зря. Дома никого не было. Я позвонила Минхи, чтобы сказать, что тебя нет. Она лишь понимающе хмыкнула и предложила подождать тебя немного. Думаю, уже пора закругляться с этим письмом… Но я закончу. Прождав несколько часов у тебя под дверью, я начала засыпать. Уже стемнело, да и сил не оставалось. Но зазвонил телефон. Я взяла трубку и услышала знакомый женский голос. Да, снова Минхи. Я начинала понимать, почему ты считал ее хорошим человеком. Она, и правда, не плохая. Просто я ревнивая. Я не буду писать, о чем мы говорили в тот вечер. Ты и так все прекрасно знаешь. Просто скажу, что это был худший разговор в моей жизни. Сил плакать не было, я просто смотрела в окно твоего дома, осознавая происходящее. Развернувшись, я закричала. Закрыв руками уши, я кричала как только могла. Мне была все равно, что подумают соседи и просто мимо проходящие. Мне было больно. И я не желала этого скрывать. Начался дождь. Гремел гром. За тучами были видны вспышки молнии. Я снова без зонтика, скрывалась под крышей твоего дома. Мне так хотелось, чтобы ты снова подал мне свою теплую ладонь, сказал держаться крепче, назвал бы малышкой. Как мне жаль, что этого больше никогда не произойдет. Мне так жаль, что мы не успели помириться. Ты больше никогда не сможешь полюбить. Больше никогда не купишь ротвейлера, о котором мечтал. Никогда не сможешь слетать в Испанию. Никогда не сделаешь любимой женщине предложение руки и сердца. Я чувствую вину за все, чего ты не сможешь сделать. Ты не сможешь больше жить. Потому что тебя больше нет. Но ты жив в моем сердце. Твоя душа будет жить вечность и я буду любить тебя, пока вечность не пройдет. И я люблю тебя сейчас, Пак Чанель. Чрезмерно люблю.»