Жанры и Предупреждения. Встреча.

— То есть тебе нас недостаточно, да? — уже, наверное, в сотый раз спросил PWP, угрожающе звеня цепями на потертых джинсах. Драма, рыдающая в стороне и грозящая всех утопить в море слез, а особо живучих отловить и пропустить через мясорубку – согласно всхлипнула. — То есть, мы не настолько хороши… Злобный Автор, голова которого уже раскалывалась, вскинул руки в примирительном жесте. — Мне всего достаточно. Просто… — Просто мои молитвы были услышаны! — весело заявил Групповой секс. — Я давно уже говорил, что нас как-то мало. Вот у Маркиза де Сада… — Просто помолчи, ладно? — Слэш, который обычно к предыдущему оратору относился с дружелюбной снисходительностью, угрюмо поджал губы. — Я не понимаю, зачем нам такой новый Жанр, как «Дружба», — парень слишком резко кивнул в сторону новеньких, которые, собравшись в кучу, зыркали на своих собратьев с нескрываемым интересом. Маленький мальчик с именем Дружба, глаза которого лучились добротой и любознательностью, совсем не по-детски показал средний палец. Психология хмыкнула. — Опасаешься? — это Стеб, который вчера пил с Философией и оттого познал, что ничто не познаваемо, а весь мир манная кашка, и ты в нем - комочек, никаких эмоций по отношению к новым сожителям не оказывал. — Все еще никак не смиришься, что раньше парни бегали за тобой, а теперь бегают за покемонами? Слэш гордо вскинул голову, тряхнув золотистыми кудряшками. Но промолчал. — Хуйня это все, собратья, — Мат удрученно покачал головой. — Ты веришь, что Автор тебя любит, а ему всего мало. Ты впускаешь его в свою комнату, а он забирает твои мыло, веревку и стул, — Ангст уныло пожал плечами, а стоящее рядом Насилие нахмурилось и продолжило: — А потом ты прячешь его расчлененный труп в шкаф, а он вываливается тогда, когда следователь почти ушел. Насилие улыбнулось. Автор захотел в туалет. — А что тебя во мне смущает? — решил наконец-то подать голос Дружба, делая шаг вперед. Все взгляды устремились на него. Слэш, не любящий, когда к нему обращались на «ты», а особенно таким тоном, поджал губы. — Стер руки об одиночество? — Какая глубокомысленная пошлость, — Философия, поправив очки и отложив Канта, хмыкнула. — Впрочем, мне нравится. Я тут подумала. Многие из нас могли бы подружиться. Автор, составляющий завещание под веселым взглядом Насилия (и переписывающий ему свои любимые тапочки), поспешил радостно воскликнуть: — И, правда! У некоторых из вас много общего! Вот, к примеру, Романтика и Соулмейт могли бы стать друг для друга напарниками… — Ты уверен, что они нормальная пара? — засомневался Детектив, задумчиво вертя в руках трубку. — Стопроцентно. Пара. — … долбоебов, — Стеб улыбнулся. Автор метнул в него скомканным завещанием. — А мне, в целом, вот он нравится, — Джен указал на высокого элегантного мужчину в костюме, с изучающим, острым взглядом. Мужчина подошел. — А у тебя прекрасный вкус! — Прекратите меня кусать! — завопил Жанр, с ужасом отскакивая. — А что ты хотел от Каннибализма? — женщина, лицо которой покрывали шрамы, сделала шаг вперед. — Я – Гуро. И да, Насилие, мне нравится твоя идея по поводу расчленения… Насилие смахнуло счастливые слезы. Автор опасливо заозирался. — Я, пойду, наверное? — неуверенно пропищал мужчина, просчитывая пути отступления. — Викинги всегда отпускали врагов на все четыре стороны. Одновременно, — звонкий голос женщины в длинном платье с корсетом заставил Статью, находящуюся в запое второй год, нервно вздрогнуть. — Я – Историческая эпоха. — А вот Стих и Нестандартная поэзия смогут рифмовать за рюмкой чая… — Я невесел, зол и тих. Не рифмует белый стих! — яростно запротестовал Стих. — А я еще и верлибр умею, — промурчала худенькая, все в веснушках Нестандартная поэзия. — И Хокку. А Слэш и Юри, если захотят, могут называть меня Нетрадиционным стихом. Я иду на компромиссы, — зеленые глаза загорелись ведьминским лукавым огнем. — Миритесь, дети мои! Я выкорчую в вас ненависть, — воодушевился Автор. — Предлагаю выкорчевать Автору глаза,— меланхолично протянул Ужас. — А затем съесть, — Каннибализм улыбнулся. — А когда он истечет кровью – отдать мне, — с нежной улыбочкой пролепетала Некрофилия. — А до этого – мне, — Изнасилование захлопало в ладоши. Автор со скорьбью посмотрел на завещание. — Автор, я так тебя ненавижу, что расцеловать готова! Все обернулись и посмотрели на милую маленькую девочку, держащую в одной руке цветок, а в другой – топор. — Любовь\Ненависть, иди, поспи, — вздохнула Гуро. — А это кто? — Юри заинтересованно кивнула на миловидную голубоглазую девушку с истинно ангельским личиком. Девушка же, в свою очередь, молча отвела взгляд. — Это Селфцест, — представил Дружба, хлопая Предупреждение по плечу. — Она у нас ни с кем не общается. Только сама с собой. Юри огорченно вздохнула. — Раньше было лучше, — подала голос Историческая эпоха. — Дальше будет еще лучше, — улыбнулась скромная Антиутопия. — Не обязательно, — это грустный, весь ободранный Постапокалипсис, утер разодранными костяшками непрошеные слезы. — Хорошо, что мы вместе, — умилился Групповой секс. — Согласна с тобой! — это Полиамория, обольстительно улыбаясь, села к предыдущему оратору на колени. — Зачем ворошить старое, если можно навортить новое? — подмигнул Автор. Все вздохнули, соглашаясь. И тут бы все счастливо закончить, но… —… я так и не понял, что мы с Автором решили? — Каннибализм, держащий в руках тарелку и ложку, растерянно посмотрел на собратьев своих. Вся чертова стая предвкушающе улыбнулась. … но в жизни не может быть все так просто. — Давайте сначала пустим его по кругу! — Мне первому! — Уберите Слэш, у него с этими покемонами истинно спермотоксикоз! — Я предлагаю отрезать язык. Люблю язык… — Не забудьте в итоге отдать мне тело! — Не люблю мужчин. Пойду посплю. Селфцест, ты точно не хочешь пообщаться поближе? —… в Италии гурманы язык готовят особым способом… — Ребята, давайте жить дружно. — Давайте. Но сначала догоним этого… эй, закройте окно, седьмой этаж же! — Пусть прыгает, — радостно завопила Некрофилия. И Автор прыгнул. А Смерть основного персонажа, до этого тихо сидящая в стороне, хитро улыбнулась. Все было хорошо. Шрам не болел уже девятнадцать лет.