Ненужного огня полыханье

В доме Ростовых был большой праздник: именины у старшей и младшей графини. В этот день Николаем было дано одно важное обещание. Юный граф обещал навсегда остаться со своей любимой Соней, несмотря на тесное родство. Его сестра, Наташа, по началу хихикая, подглядывала за парой, пока те говорили. Когда Соня и Николай поцеловались, в груди именинницы что-то щёлкнуло. Она, как завороженная, смотрела то на губы, то на лица, то на закрытые глаза. Её особенно поражало, какою красивой и нежной в этот момент была её дорогая Соня. "Хорошо, чудо, как хорошо, - думала Наташа, - Теперь она всегда будет в нашей семье, никогда не уйдёт к чужим после свадьбы. Мы будем вместе на всю жизнь! Наталья Ростова и Софья Ростова! Чудо, как хорошо!" Наташа очень любила свою подругу. Они были дружны с того самого дня, как Соню привезли в дом Ростовых. Всегда нежная, ласковая, тихая Соня почти никогда не злилась и не перечила. Даже когда окружающие с оттенком лёгкого презрения смотрели на неё в обществе Ростовых, она тихо опускала глаза и делала вид, что не замечает. Наташа же, как могла, ободряла её, когда они были вдвоем. Соня не говорила о том, как чувствует себя под этими презрительными взглядами, но своею тонкой душой её подруга всё понимала и утешала. Эта робкость, некая беспомощность , стеснительность покорила сердце Николая, и Наташа, как и брат, сама не заметила, как была так же очарована. Ей в радость было заступаться за подругу и чем-то защищать её. Как-то вечером после чаепития старая графиня подозвала к себе Соню, славившуюся своим умением красиво читать, и отдала ей письмо от Николая, полученное ещё днём. Он писал сухо, следуя всем канонам письма, не было в нём ничего душевного и любящего, каким должно было быть письмо любимого брата и сына. Читая строки, в которых Николай просил поцеловать за него Наташу и Соню, голос её чуть дрогнул, а глаза увлажнились. Старая Графиня посмотрела на Соню с таким неприятным выражением, как обычно она смотрела на неё, оставшуюся вдвоем с Николаем. Заметив этот взгляд, Соня не подала виду, а всё таким же бодрым голосом читала дальше. Наташа, чувствовавшая некую напряженность между матерью и подругой, решила поговорить с последней перед сном. Когда Наташа, в одном ночном белье, вошла в свою комнату, Соня, укрыв только ноги, сидела и заплаканными глазами смотрела в окно. Её лицо освещал тёплый свет свечи со стола, и от того оно было ещё более нежным и трогательным, чем обычно. Наташа быстро подбежала к подруге и, присев, положила руку ей на щеку. -Соня, Сонечка, - она погладила её по щеке, - Что сегодня стряслось? Ты обычно так радуешься письмам Nicolas. Девушка повернула свою голову. "Как хороша, - подумала Наташа, в груди у неё что-то щёлкнуло, точь-в-точь, как тогда, на именинах, - Пусть глаза её красные от слёз, но как же она хороша! Белая, мягкая кожа, длинные ресницы, пухлые губы, милая улыбка. Хочется взять и поцеловать! Вот, значит, почему Николай её любит". - Ах, право, ничего. - Я же знаю, ты плакала. Расскажи. - Письмо...он...Нет, нет, я не могу такого говорить. - Сонечка, - она положила и вторую руку на щёку,- я же тебя всегда утешу. Мне не хочется, чтобы ты грустила. Что с письмом? - Ох...да простится мне это. Мне показалось, что он поскупился на слова...Nicolas всегда писал мне что-то доброе, а теперь...Наташа, я боюсь, что он меня разлюбил! Я не держу его, мне не позволит этого совесть, но... Она снова заплакала. Горячие слёзы потекли по её щекам и по рукам Наташи. Она пыталась вытереть их с глаз подруги, как можно аккуратнее проводя пальцами по векам. -Но...-девушка залхипывалась в слезах,- Я..Я.. - Тише, тише, Соня, тише, - она сжала девушку в объятиях, так что могла слышать быстрый стук её сердца,- Какие же ты глупости выдумываешь! Николай тебя очень любит и всегда будет любить! Полно те, что ты, успокойся, миленькая. Наташа гладила подругу по голове и смотрела, как резко вздымалась и опускалась её спина из-за всхлипываний. Девушка снова чувствовала, что защитила Соню от чего-то важного. Это чувство приятными волнами отдавало по всему её телу, смешиваясь с чем-то другим. С тем самым, что заставило щёлкнуть в груди. Оно тихонько, незаметно, боясь потревожить воцарившуюся атмосферу, медленно грызло Наташу. Оно ничтожно было сейчас, так что молодая графиня даже не заметила чего-то нового в себе. Однако семячко сего чувства упало на плодотворную почву, и кто знает, что за дерево из него вырастет, и какие плоды оно даст. Соня подолгу заливалась слезами и не могла успокоиться, когда плакала из-за своего любимого. Даже успокоенная словами Наташи, она всё ещё всхлипывала и тёрла глаза. Наташа, зная эту особенность, всегда садилась рядом, и нежно гладила волосы подруги, клавшей голову ей на колени. Так же и сейчас она перебирала пальцами светлые локоны плакавшей Сони. -Наташа, - тихим голосом, чуть хриплым от рыданий, сказала девушка, - спой мне, душенька. Наталье льстило, когда её просили спеть, но сейчас она чувствовала, что обязана это сделать не для удовольствия, а для успокоения. Как маленького ребёнка качают перед сном, Наташа чуть качала Соню за плечи и тихо, не как в душных комнатах на приемах, пела старую-старую песню, слышанную от няни. Не относилась эта песня к любовным страданиям - она была стоном солдата, тосковавшего в чужой стороне по родной земле. Горько-сладким утешением она была Соне. Лишь слегка напрягая голос, Наташа складно пела старинные слова, иногда переходя чуть ли не на шёпот. Она закрывала глаза и полностью отдавалась знакомому мотиву. Сейчас то ли от тепла Сониного тела, то ли от духа старой баллады, внутри её груди что-то горячим шаром громко стучало, отдавая стук чуть заметной дрожью пальцев. Сейчас, как никогда раньше, Наташа чувствовала за собой странное обязательство: беречь эту хрупкую, нежную девушку, лежавшую у неё на коленях. Закончив петь, она, словно испугавшись чего-то, затаила дыхание и слушала мерное сопение Сони: она уснула. Аккуратно, как фарфоровую куклу, Наташа уложила девушку на кровать, накрыла одеялом и поцеловала в лоб. От этого прикосновения щёки девушки налились краской. Потушив свечу, Наташа долго ещё лежала и смотрела на лицо спящей подруги. шёл 1807 год В мае 1809 года всё семейство Ростовых дружно покинуло душную Москву и отправилось в Отрадное, загородное имение. Местные просторы:поля, ущелья, леса завораживали юных девушек. Каждую по своему. Яркая, импульсивная Наташа с полными восхищения глазами бегала своими легкими ножками в садах. Она рвала полевые цветы и ставила в вазу, так что их с Соней комната всегда полна была ненавязчивого, пряного аромата. Она, словно яблочко, наливалась здоровьем и жизнью от солнца, плодородной земли, чистого воздуха и светилась чем-то тёплым изнутри. Наташа много смеялась, говорила и поражалась постоянному спокойствию Сони. Она, в отличие от подруги, показывала свой восторг долгими взглядами вдаль, томными вздыханиями и тихими прогулками. В середине мая стояла чудесная солнечная погода. Наташа по своей привычке вышла из дому после завтрака и всё своё время проводила с Соней в саду. -Что такое, Соня? Иди ко мне! Она смеялась, шуршала платьем в траве, сбегая по склону. Лицо её было счастливым, но никто не знал, что мысли и душу её давно уже укутал вязкий туман. Что-то вечно не давало Наташе покоя, заставляло то радоваться без причины, то грустить. Эта глупая изменчивость не нравилась девушке. "Ну, вот опять: всё так серо, так грустно, - часто думала она(в особенности после всевозможных приёмов), - А как хорошо всё было утром! Вот стала с постели, оглянулась, и всё прекрасно. А теперь? Чего же мне не хватает, раз я так беспричинно метаюсь?" В конце концов Наташа сделала такой вывод: ей явно нужно было кого-то полюбить. Неужто, она, такая умница и красавица, будет всегда безответно любить или быть безответно любимой? "Нет, нет, мне точно нужен кто-то!- думала она, пока бежала вниз по холму,- Зачем я вот так сижу здесь ничья? Отчего меня никто так не любит? Вот так же, как Николай Соню! Он ей восхищается, защищает. Ах, он однажды так прекрасно сказал:" Наташа, когда я её вижу вся моя душа, вся жизнь моя переходит в её руки". Настолько любить, чтобы вверить всё своё существо любимому!" По дороге среди деревьев ехала повозка с одним лишь пассажиром. Наташа, разогнавшись, чуть не вылетела под колеса. За обедом она узнала, что к отцу по какому-то важному делу приехал красавец и вдовец Князь Андрей Болконский. Он сидел рядом с Соней, и Наташа постоянно ловила его взгляд. Это нравилось ей, потому что взгляд этот был не таким, как у остальных мужчин. Болконский не притворно изображал восхищение, не хищно пялился и даже не любовался её красотой. Он рассматривал Наташу, как часовых дел мастер рассматривает незнакомый и сложный механизм: любопытно, осторожно. Девушка порой заливалась краской тот этих взглядов или от надобности что-то ему сказать. Она начала, сама того не замечая, фантазировать о совместном будущем с этим незнакомым человеком. Мечты её были полны были семейного счастья, но...стоило ей отвести взгляд от Болконского, как что-то больно жгло ей грудь. Она долго не могла понять, что же это такое. Наташе было стыдно, невероятно стыдно и страшно из-за чего-то. Пусть князь тепло к ней относился, говорил с добротою, но было в нем что-то холодное и в то же время манящее. Казалось, вот дотронешься до него: красивого и умного, и тот час же покроешься льдом и сгинешь от холода. Ночью она всё думала об этом. Её словно дразнили им, говорили: " Вот этого ты хотела? Ну, так поди возьми! Не знаем правда, что потом будет." Чувство страха было таким же сильным, как и чувство стыда. Наташа пыталась найти этому объяснение, но так и не нашла. Впрочем...она не хотела признавать. На часах было двенадцать. В комнате девушек ещё горел свет. Наташа рассказывала подруге о своих чувствах. - Ах, Соня, да что же это такое? Я ведь меньше дня знаю этого человека! - Ты слышала про любовь с первого взгляда? Может это она? Наташа почему-то нахмурила брови. - Не говори так. Любовь..она же приходит со временем. Ты же не сразу поняла, что любишь Николая? - Верно. Соня подсела к Наташе. Она была ещё в домашнем платье, когда Наташа уже сидела в ночнушке. Это было простое голубое платьице, которое отчего-то очень шло Соне. Наташа повернула к ней голову. Она сидела так близко, что касалась ногой. "Совсем рядом. Можно всё рассмотреть: красивые, теплые глаза, длинные ресницы. Они так красиво колышутся, когда она моргает. Тонкая шея, белая-белая. А эти губы. Какие губы! Алые, чуть приоткрытые,влажные, теплые. Их только целовать и целовать. Коснусь их и почувствую жизнь, - сердце Наташи сильно заколотилось, она, не осознавая, чуть развернула корпус и немного наклонилась, но резко остановилась, - Что это я делаю? " Чтобы избежать неловкости, она поднесла руку к Сониному лицу и провела пальцем. - Ресничка упала. - Ой, спасибо. Наташа поняла, что к прежней теме она вернуться не может. Поэтому быстро вскочила и начала без умолку болтать о том, как бы она сейчас раз! и улетела. Она распахнула окно на улицу. Наташа точно знала, что над ними был Болконский, и была уверена, что он не спит. Ей было душно, но не из-за жара, стоявшего в комнате. То, что она сейчас чуть не сделала, преследовало её видениями. Такие красочные, сочные, материальные, они заполонили её голову. Они казались такими неправильными, но желанными. Наташа изо всех сил пыталась от них отделаться, хотя в тайне и желала, так что решила повеселить и себя, и Соню, и Болконского своим глупым вздором. Она не обращала на слова Сони никакого внимания и даже не оборачивалась. Ей казалось, что если обернется, то это желание снова придёт. Она услышала только лёгкий смешок мужчины, который явно старательно его сдерживал. Не скоро ещё Наташа уснула. Она всё думала о Болконском и том, что чуть не случилось. С Князем Андреем они встретились на том самом балу. К этому времени Наташа уже твёрдо решила, что влюблена в него. Эта идея была жестоким самообманом. Князь ей нравился, манил, но было что-то, что манило больше, что заставляло не спать ночами, переживать и стыдится. Наташа постоянно думала об Андрее, но для того лишь, чтобы не думать об этом. Ей было так тяжко видеть и слышать Соню, но она всеми силами скрывала это от себя, убеждала, что это лишь мысли о Князе не дают ей покоя. В конце концов, чтобы не мучить себя, Наташа начала общаться с Болконским, который явно не просто так ездил к ним в дом. Как-то после его отъезда раззадоренная, веселая Наташа вошла в залу, где Соня что-то читала. - Ах, ты здесь?- она глупо улыбалась. - Да, читаю. А вы что же, уже попрощались с Князем? - Он упорхал, - Наташа рухнула в кресло, - у него есть дела. - Он явно на тебя заглядывается. Соня ехидно улыбнулась. Наташе это не понравилось, но она ничего не выдала. - Полно тебе, Соня! Но уж он очень хорош и добр. - Дай что скажу, - она поманила Наташу пальцем. Та подошла и наклонилась. Соня прошептала, - Он точно на тебе женится! Но Наташа еле различила слова. Она резко выдохнула, когда тёплые губы, чуть задевая ухо, что-то говорили. По её телу пробежали мурашки, руки сжались в кулаки, а зрачки расширились. Когда Соня отстранилась, Наташа ещё пару секунд стояла, наклонившись "Неужели опять...Неужели снова..." Она резко выпрямилась,. -Ох, Соня, нельзя так шутить! - Я и не думала! Как по мне, он очень, очень хорош для тебя. На этом воспоминания Наташи об этом разговоре заканчивались. Ей почему-то было обидно, что Соня одобряла Болконского, как жениха. Лежа в кровати ночью, Наташа думала о своем будущем. "То, что было в зале сегодня...Так приятно, у меня побежали мурашки, - она дотронулась до своего уха и посмотрела на Соню, - Но это глупости, глупости. Я же...я же не могу быть...Ах, что за вздор! Не могу я, и всё тут! Решено: если Князь сделает предложение, то я точно за него пойду. Я...я же его люблю!" Последняя мысль не была неправдой. Наташе был дорог Болконский, но назвать это любовью было бы слишком смело. Она его немного боялась, но думала, что лучше уж погибнет ото льда, чем утонет в этих приятных, но странных мыслях о ней. Наташа не отступила от своего решения. Когда Болконский сделал ей предложение, она согласилась, но была огорчена такою долгой разлукой. Ей неестественно сильно хотелось уехать с ним, сбежать из родного гнезда, потому что здесь её что-то насильно держало и сладко мучило. Она чувствовала, что год разлуки будет ей невероятно тяжёл. Она будет обещана прекрасному человеку, но попусту пропадать без него. В добавок, ей тюрьмою станут те скрытые желания, те мысли и чувства, что она старалась как можно глубже спрятать в покрове ночи, пока смотрела на спящую подругу. Она чувствовала себя виноватой перед Соней, перед родителями, и даже перед Николаем, за то, что зачем-то позарилась "на его кусок". Шли месяцы, Наташа чахла. Она загибалась, увядала, как цветок без воды. Бледной тенью она слонялась по дому, заставляя каждого видевшего её грустно вздыхать. Она тихой мышкой сидела в маленькой гостиной, когда вошла Соня. - Здравствуй, Соня.- сказала она, не отрываясь от окна. - Ты всё грустишь? - Только это мне сейчас и по силам. Она повернулась. Соня подошла и поцеловала её в голову. Слёзы навернулись на Наташины глаза, в груди что-то больно саднило, так что она схватилась за неё руками, не обращая внимания на ручьи слёз. "Ах, не туда, не туда ты меня целуешь..."- мысль эта была полна отчаяния. Теперь уже Наташа не хотела её стыдиться. Ей было так больно и горько из-за расставания с Болконским и этого заточения. - Ах, ну что ты, вытри слёзы. Соня провела пальцами по щекам графини, так что той на душе стало только горше. Вот он, запретный плод : так близко, лишь схвати! Но нельзя, нельзя его хватать. Сорвешь яблоко раздора - потеряешь и Соню, и семью, и Болконского. - Да это я, - Наташа выдавила улыбку, - это я уже по привычке. Как вспомню Князя, так заплачу. Соня обняла её. Вот опять: тепло, близко, желанно. Но все такие вещи обычно, как сокровища, держат под семью замками. "Сокровище, - сжимая Сонины плечи, думала Наташа, - вот кто ты. Вот, кто ты для Николая и...и для меня. Отчего же ты мне так нужна? " Зимой Николай сделал Соне предложение и поставил свою мать перед фактом. Чтобы поправить свои дела старый граф, Соня и Наташа отправляются в Москву. Объявление о женитьбе Сони и Николая стало для Наташи спасательной шлюпкой. "Вот, вот всё и закончится! Я пойду за Болконского, она за Nicolas, и всё будет хорошо!"- нарочито радостно думала она, на самом деле стараясь не заплакать. В Москве они гостили у Марьи Дмитриевны, давно звавшей их к себе. Наташа всё больше и больше тосковала, сама не зная о чём: то ли по Болконском, то ли из-за женитьбы брата, то ли о чём-то совершенно отвлеченном. Ей было грустно и немного неуютно в своем городе. После долгого пребывания в деревне он казался ей метеором, несущимся на огромной скорости. Он вводил её в недоумение и не цеплял больше своими представлениями. В этот вечер Ростовы приехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билеты. Сидя на своем месте, Наташа тайком рассматривала Соню. В этот вечер она казалась ей ещё более нежной и красивой. Она была так ослепительно прекрасна, что сердце Наташи обливалось кровью при мысли о красоте этой девушки. Вдруг она заметила, что Соня раскраснелась. Наташу охватил испуг. Ей казалось, что Соня поймала её взгляд, поняла, что творилось у неё на душе, но...это было не так. На самом деле старый граф обратил внимание девушки на старого обожателя, Долохова, отчего та и засмущалась. Сидевший рядом Шиншин рассказал про его похождения в Персии и упомянул друга Долохова, с которым они "всех барынь с ума свели". Наташа заинтересовалась этим человеком. Это был Анатоль Курагин. После первого акта в соседний бенуар, к своей сестре, поднялся Анатоль. Наташа в это время мило беседовала с Элен, но не переставая думала о прекрасной кузине, сидевшей рядом. Но стоило появиться Анатолю, как что-то внутри Наташи сорвалось. Спокойная, но грустная прежде девушка теперь с приятной улыбкой ловила его слова и взгляды. Нравился ли он ей? Нет, хотя она убеждала себя в обратном. Наташу словно подхватил сильный ветер, который мог унести её далеко-далеко от всех её горестей. Вот он унесёт её туда, где нет тоски по Андрею Болконскому и странных, неописуемых чувств к Соне. Этот повеса, кутежник был Наташе спасением. Пусть он был не лучшим человеком, но он явно мог избавить её от страданий. На продолжении всей оперы они обменивались взглядами и улыбками. Наташа так уверена была в себе, что порой оборачивалась к Соне, словно пытаясь вызвать её ревность. Но та равнодушно смотрела на сцену, а всё главное действо разворачивалось у Наташи в голове. Она злилась почему-то, что Соня не видела, как она открыто кокетничала с Анатолем. "Ну же, ну же! Взгляни сюда, Соня! Помнишь, как я страдала? Знаешь ли ты, как сейчас я страдаю? Мне больно, но я вот так вот просто заигрываю с Анатолем, а ты хоть бы что! Ну, посмотри же на меня! Смотри, смотри, как я играю с ним, несмотря на то что тебя...- она внезапно поняла, что хотела произнести, пусть даже и мысленно. Игравшая до этого улыбка на губах её пропала. Девушка, ошарашенная своими же мыслями, широко раскрыла глаза и смотрела на Соню, - люблю. Я это сказала." В груди её что-то громко ухнуло, словно упало с большой высоты. "Я это сказала"- думала она когда приехала домой и забралась в постель. "Сказала, сказала. Что же...Так не может более продолжаться. Я...Анатоль звал меня на вечер. Это хорошо, мы теперь будем общаться. Ах, дура, какая же дура я! Всё это время ждала Болконского и уверяла себя в том, что люблю его! Дура, дура! Хватит с меня! я не могу быть с ней, -глаза Наташи стали влажными от соленых слёз, - но почему же...Я так хочу, но не могу. Если сделаю это, то предам семью, разобью ей сердце и обижу Николая. Ах, почему, почему же я не могу быть с ней?! " После событий в опере Наташа стала тесно общаться с Анатолем. Всей её семье это не нравилось, но никто не знал, зачем она это делала. Отчаяние окончательно заполнило её, и чтобы скрыться от него, она решила убежать с Анатолем. Вернувшись поздно вечером от Архаровых, Соня, к удивлению своему, нашла Наташу одетой и спящей на диване. Она осталась дома под предлогом головной боли. На столе лежало какое-то письмо. Взяв его в руки, Соня начала внимательно читать и пришла в ужас. Соня вытерла проступившие слёзы и разбудила Наташу. - А, вернулась? Наташа обняла её, но заметив смущение, отстранилась. - Ты...ты прочла письмо? - Да, - тихо сказала Соня. Наташа всегда славилась своим актёрским мастерством. - Нет, Соня, я не могу больше! Я не могу больше скрывать от тебя! Ты знаешь, - она секунду колебалась, но сказало, что нужно, - Мы ведь так с ним друг друга любим! Соня остолбенела. - Как...как же Болконский? Наташа словно не понимала вопроса. Она изо всех сил старалась выглядеть по уши влюбленной в Курагина. - Наташа...это неправильно. - Откуда тебе знать? - Если вы не перестанете общаться, то я всё расскажу! - Рассказывай, ну, рассказывай! Ты мне на всю жизнь враг, если расскажешь! План Наташи дал трещину. Опасно было вот так просто оставлять письмо, Соня теперь может догадаться...а впрочем вряд ли. Ростовы были приглашены на обед к Курагиным. Наташа с Соней тихо говорили об Анатоле. - Я боюсь, что ты погубишь себя. "Ах, Соня, я погубила себя давным-давно. В те именины, когда смотрела, как Николай тебя целует, когда таращилась на твои губы, когда ночами рассматривала оголённые плечи, когда мило с тобой говорила, а сама пылала синим пламенем внутри". - И погублю, обязательно погублю! Не ваше дело! - Наташа! Та выбежала из комнаты. - Ты мне враг теперь , Соня! Ей было тяжело кидать такие обидные слова, но лучше уж она обидит любимую сейчас, чем будет мучиться, глядя на её счастливую жизнь. Она больше не говорила с Соней и избегала её, а та, как тяжело это ни было, следила за своей подругой. Накануне того дня, когда отлучившийся граф должен был вернуться, Соня заметила странное поведение Наташи. С самого утра она смотрела в окно и чего-то ждала.. Вечером, подслушав разговор Наташи с горничной, она узнала, что вновь было передано письмо. И вдруг всё стало ясно как день. "Она убежит, -думала Соня, - убежит с этим Анатолем! Надо этому помешать". Подождав где-то полчаса Соня вошла в комнату. Наташа сидела на кровати и смотрела в тёмное окно. - Так ты собираешься бежать с ним? Глаза Наташи наполнились испугом и отчаянием. Она даже не отрицала. - Убегу, и ты меня не задержишь! Не останусь тут! - А Болконский? - Отказала я ему, отказала. Наташа зачем-то ринулась к двери, но Соня схватила её за руку и насильно усадила на кровать. Девушка вырывалась - Я сейчас всё расскажу! Сиди тут! - Пусти, отпусти меня! Я не могу так больше, я умру здесь! Соня нахмурила брови. - Что за вздор? - Умру, умру, не могу выносить этого больше! Хватит, - графиня начала плакать, вырвала свои запястья из рук Сони, но осталась сидеть на кровати. Она притянула Соню, обхватила руками и уткнулась в корсет платья. - Не могу, убей меня лучше, убей. Не в силах я больше... Соня была ошарашена. - Ч-что такое? Что же с тобой? - она гладила голову подруга, но та её подняла и смотрела красными от слёз глазами. - Ты...ах, ну как же ты не поймёшь. Соня села рядом. "Близко. Так же близко, как тогда." - Что же такое? Разве ты разлюбила Болконского? Ты так его ждала. Неужели этот Курагин так вскружил твою голову? Наташе улыбалась горькою улыбкой. Она поднесла Сонину руку к груди, чтобы она чувствовала стук сердца. - Чувствуешь?-она совершенно не обращала внимания на вопросы. - Что ты хочешь сказать? Соня была в полном недоумении. Наташа подвинулась поближе, сердце её заколотилось бешено быстро. Обе девушки это почувствовали. У Сони похолодели пальцы. -Наташа, не молчи! -Так я и говорю! Ты же чувствуешь? Сильно бьется? -Я...Я не понимаю. Графиня улыбалась, но слёзы всё ещё текли. -Я хочу убежать не от Болконского. Да и Анатоля я не люблю... -Так почему? -Я...ах, прости меня, Соня. Она перестала улыбаться и отпустила руку. -Прости, прости, я не могу... -Наташенька, - она обняла подругу, - что же происходит, я не могу... Наташа перебила. -Да вот, что. Мне так тяжело это говорить...Прости меня, Сонечка. О тебе, моя радость, я думаю так давно. Я кажется тебя люблю... Соня не издала ни звука. Она чуть открыла рот и уставилась в глаза Наташи. Та внезапно зарыдала и сквозь всхлипывания просила прощения снова и снова. Соня же была слишком поражена, даже чтобы утешить её. Спустя только несколько минут она промямлила что-то невнятное. Графиня прекратила плакать. -Соня, можно мне только один раз... Девушка поняла, о чём идёт речь. -Х-хорошо... Наташа подвинулась ближе, положила одну руку Соне на щёку, а другую-на плечо. Глаза её восторженно заблестели, хоть она и понимала, что это будет первый и последний раз. Она наклонила голову и легко коснулась тех алых губ. "И правда, тёплые. Такие мягкие, ласковые. Да почему же, почему я не могу быть с ней?" Она целовала Соню плавно, растягивая момент, чтобы лучше его запомнить. Она наслаждались её запахом, тем, как мило она открывает рот, её дрожащими, сомкнутыми ресницами. Но...пора было разорвать идилию. Наташа отстранилась. -Спасибо. Я больше тебя не потревожу и не буду напоминать о то, что сказала. -Я...Я не знаю, что ответить. Наташа, прости... -Я знаю, что ты меня не любишь. Ты любишь Николая, и это замечательно. Я не могу украсть тебя у брата, как не могу заставить полюбить себя. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Соня прослезилась, а Наташа встала с кровати. -Мне пора. -Ч-Что? Ты всё ещё хочешь уехать? - Если я этого не сделаю, то буду страдать. - А...а как же родные? Ты не подумала, как нам будет больно потерять тебя? Наташа посуровела. -Не надо, Сонечка. Так...Так будет лучше... -Нет!-Соня вскачила, - нет, не пущу! Она быстро выскочила за дверь и подперла её. Наташа не успела опомниться. Она начала колотить кулаками в дверь и кричать, но Соня не сжалилась. Она со слезами уговаривала её передумать, но графиня всё так же гневно кричала. Соне ничего не оставалось делать: она позвала Марью Дмитриевну и сказала, что Наташа собирается бежать. Последующие события вам известны. Наташа долгие месяцы болела. Ей было ещё хуже, чем когда она ждала Князя. Тогда её душу грело что-то тайное, негласное, но теперь...Она обидела и предала жениха и открыто сообщила своей лучшей подруге о своей любви. Ей было очень плохо. Однако, время шло, и она исцелилась. Всё семейство думало, что ей помогли молитвы и доктора, но на самом же деле вылечило её смирение. Она думала о том, как Соня будет счастлива с Николаем, и это грело ей душу. Подруга частенько оставалась с ней и долго говорила. Того происшествия в спальне будто и не было, о нём словно забыли. Редко оно о себе напоминало. Тогда, например, когда бледная Наташа говорила:"Ты, Соня, моё лекарство". Молодая графиня много думала во время своей болезни. Раньше ей было очень жаль себя, очень жаль, что тот огонь, полыхавший в её груди, не был никому нужен. Теперь же это пламя было укрощено и направлено на путь благодетели. Никого в своей жизни Наталья Ростова не любила так сильно, как свою кузину: безответно, страстно, смиренно