Этого монстра прозвали "Шайтаном"

23 июня 1941 год. Бой в городе Белосток, Польша.       — Товарищ генерал-майор! Тыл одной из частей седьмой танковой дивизии атакует немецкая авиация!       — Дай им приказ на отступление! — сказал командир шестого корпуса, Михаил Хацкилевич.       Начальник штаба подбежал к рации и сказал:       — Приём! Говорит начальник штаба, вам приказано отступать!        Ему пришлось кричать в рацию, так-как там слышались взрывы снарядов. Вдруг, кто-то прокричал на другой стороне рации:       — Приём! Это генерал-майор Борзилов! Вас понял! — и после сказанных слов, рация умолкла.        Семён Борзилов переключил рацию и сказал:       — Марк Жигайло, вам приказано отступить!        Я оторвался от перископа и прокричал в рацию:       — Так точно!       Снаружи нашего танка шёл нехилый бой. Наши танки атаковала немецкая авиация, а в городе нам устроили засаду немецкие самоходки. Хотя нашему КВ-2 они могли, ну максимум содрать краску. Я прокричал радисту, что бы он дал всем приказ на отступление. Кроме нашего танка тут были где-то десять «тридцатьчетвёрок», шесть КВ-1, ну и ещё один КВ-2, только со старой башней М-1.       Спереди наших танков стояло с десяток немецких Stug III. Наши Т-34 пробовали прорваться в тыл самоходкам, но им не давали вражеские «Pz.III». После проговорённого радистом Никитой приказа, я сказал мех-воду:       — Петров, давай назад!       Мы начали медленно двигаться назад.       — Заряжающий, осколочно-фугасный давай! Наводчик, цель — крайняя левая самоходка!       — Есть! — прокричал сначала заряжающий, а потом наводчик.       — Огонь!       Раздался просто невероятно громкий гул нашего орудия. Клубы дыма заслоняли обзор, поэтому нам пришлось ждать когда он развеется. Через пару секунд мы увидели горящую самоходку, которой полностью вырвало катки вместе с гусеницами по правому борту. Орудие пулей вылетело из маски танка. Наверно, взорвало боеукладку. Я посмотрел чуть правее и увидел другую дрыгающуюся самоходку, у которой сорвало гусеницу.       — Наводчик, бери на прицел следующего! Заряжающий, давай фугасный!       Орудие заряжают долго, секунд двадцать-двадцать пять, поэтому можно только гасить с пулемётов. Вдруг, я через перископ увидел, как к нам в борт пытается заехать Тройка. Но через секунду она уже взрывается от союзного выстрела КВ-1. Я мысленно поблагодарил его и посмотрел на союзные танки. Многие из них уже пылали в огне и из них вылезали люди. Сквозь шум, крикнул Гаврила Котов:       — Готов!       — Огонь! — почти сразу же сказал я наводчику.       Снова тот же гул и дым. Кстати, это были первые два выстрела. Всего снарядов тридцать шесть.       И снова горящая самоходка, только этой уже прорвало нижнюю лобовую деталь. Мы хорошо работали по целям, но врагов побольше будет. Самолёты перестали вести по нам огонь, и на пару секунд всё стихло. Потом снова гул орудий и рокот пулемётов. К нам в борт снова пробовали заехать. И кажется, у них получилось. Мы услышали выстрел с правой стороны и через миг звон нашей брони. Танк немного качнуло. Снаряд вражины попал под прямым углом в борт нашего танка. Не пробил. Снаряд раскололся об броню и оставил небольшую вмятину. Тут же в противника прилетает фугас от союзного КВ-2. Местность в основном была городская, по этому нашим тяжёлым танкам было тесновато. Противников было очень много. К ним ещё и пехота присоединилась. Я понял, надо принимать крайние меры.       — Наводчик, цель — Тройка, на девять часов. Ориентир — маленький белый домик.       Заряжающий, бронебойный!       Гаврила Котов закричал:       — Что?! Это же запреще…       — Это приказ! Блять, заряжай бронебойный!       Дело в том, что при выстреле бронебойным, из-за сильной отдачи, могла заклинить башня и танк был уже не пригоден для использования. Хотя в наше время используют все 152-мм снаряды, которые только найдут.       — Есть! — подал голос Гаврила. Все перекрестились и закрыли уши.       Я успел помолиться перед своим криком:       — Огонь!       Выстрел был невероятной мощности. Нас оглушила невидимая звуковая волна. Танк сильно качнуло. Дальше звук отката казённика и звук падающей гильзы, похожей на бидон. Дальше рассеивание дыма. Господи, двоих за раз. Тройку просто прошило насквозь. Залетело в корпус, чуть ниже башни и вылетело из моторного отсека. Танк дымился несколько секунд, а потом с грохотом отлетела башня. К счастью нашу башню не постигла такая-же история. На несколько секунд всё замолчало, но потом сразу же пошли взрывы и рокот пулемётов. Я снова посмотрел на союзников. Осталось совсем мало техники, где-то восемь Т-34, четыре КВ-1, и только наш КВ-2.       — Наводчик, цель — Пазик на час! Заряжающий, осколочно-фугасный!       Башня начала потихоньку поворачиваться орудием на противника. Через тянущиеся мгновения послышался голос Котова:       — Готов!       — Выстрел!       И так продолжалось снова и снова. Но это не могло продолжаться долго. Вскоре, вся техника, кроме нашего КВ-2 была уничтожена.       Вражеские Тройки уже полностью окружили нас, но не стреляли. Наверное, хотят взять нас в плен, а танк как трофей. Я понял что продолжать бой дальше бессмысленно. Один неповоротливый тяжёлый танк, да ещё и КВ-2, против целой орды Третьих Панзеров и Штугов с пехотой… В общем, думаю все члены экипажа поняли это. Враги подходили всё ближе и ближе. Вот они уже карабкаются на танк. Я слышу их топоты по броне. И вот уже открывается мой люк и… Тишина. Было очень тихо. Я слышал только своё дыхание.       — Лейтенант…       Я закрыл глаза в ожидании своего часа.       — Эй, лейтенант…       Я уже мысленно попрощался с матерью, отцом, женой.       — Лейтенант!       Меня вывел из раздумий громкий голос Станислава Подгорного, наводчика.       — А? Что?       — Тут это… Такое… В общем, взгляните сами.       Я потянулся к перископу. То что я увидел меня немного шокировало. Всё просто застыло. В буквальном смысле. Всё стало каким-то серым.       — Подгорный, попробуй выглянуть из люка.       Все переглянулись. Он сказал голосом, полным неуверенности:       — Т-так точно.       Он аккуратно открыл люк, и осторожно и медленно выглянул из него. Прямо перед ним стоял немецкий солдат, который уже потянулся к люку, чтобы открыть. Никто не открывал по наводчику огонь.       Он быстро забрался внутрь танка.       — Там просто всё застыло. Ничего не двигается. Даже огонь.       — Странно, — ответил я.       — Может, это какое-то новое немецкое оружие? — спросил Никита Зубков, наш радист.       — Не знаю, — ответил ему мех-вод.       Пока они говорили, над нами образовалась большая воронка голубоватого цвета, и начала нас потихоньку засасывать, сначала медленно, а потом очень быстро. Она засосала нас в какой-то синий неровный тоннель. Я сказал Георгию Петрову, чтобы он сдал назад, но не получилось. Мы летели. Вдруг синий тоннель оборвался, и мы попали в чёрную пустоту. А дальше я потерял сознание.