***
По улицам раскинулся страшный грохот мощного двигателя и лязг тяжеленных гусениц. Абсолютно все жители попрятались в своих домах. Некоторые выглядывали из окон, но потом с испугом быстро убирались прочь, закрывая шторы. Железный монстр медленно проезжал, по узеньким улочкам, стараясь ничего не задеть. Он, как будто, оглядывал каждое строение, как будто искал что-то. Чудовище подъехало к библиотеке Твайлайт Спаркл и со скрипом остановилось. Вскоре, он затих. Все затаили дыхание, глядя через шторы в окнах на грязный и поцарапанный танк, рассматривали неведомые буквы сбоку и большую красную звезду. Тут, из самой верхушки «скворечника» отделилась часть и упала в обратную сторону. Оттуда вылезла чья-то голова и закричала: — Блять, надо разворачиваться! Петров, заводи и разворачивайся ровно на сто восемьдесят градусов влево! Танк снова завёлся и начал разворот. Развернувшись он медленно, но верно начал ехать назад, прямо под дубовые ветви большого древа. Подъехав почти вплотную к библиотеке танкисты почувствовали толчок с левой стороны танка. Но это не было столкновением с деревом, так как оно находилось по правому борту от машины. Командир приказал мех-воду вылезти и посмотреть в чём проблема. Двигатель снова заглох. Человек выбрался из танка и спрыгнул на землю. Зашёл за левый борт и понял в чём проблема. — Командир! — крикнул танкист. А из люка вылез другой, — ничего особенного, гусеница слетела. — Опять левая?! Да что ж нам так везёт на неё! Народ, инструменты в руки и чинить. Понадобится помощь — зовите. Мех-вод достал сигарету из внутреннего кармана и сунул в зубы. — Что случилось? — вдруг из ниоткуда появилась радужная. — Гусеница сорвалась, — безразлично ответил я. — А без неё он двигаться не может? — Нет. Слушай, я ведь говорил предупредить, какого хрена они все по домам прячутся? Вон… — я указал пальцем на ближайший дом, с окон которого выглядывали две головы, но они быстро смылись, как только я указал на них. — Мы им говорили, но они подумали, что наверное прилетит огромный дракон и разрушит тут всё. Но вы их напугали не хуже дракона. — Что это?! — я вдруг услышал возглас библиотекарши. Рядом с ней стояли и все её товарищи. — Это называется танк. КВ-2 если точнее, — объяснил Никита, чиня гусеницу вместе с мех-водом. — И, на нём вы воевали? — спросила та оранжевая… Господи, как там её… Впрочем, неважно. — Ага. — И что он делает? — спросила белая. — Ну во-первых, это транспорт, — пропыхтел Гаврила, вылезая из люка. — А во-вторых, видишь это? — теперь уже наводчик дотронулся до орудия, — это 152-ух миллиметровое орудие, почти самое главное в танке. — А что самое главное? — Самое главное — в танке не бздеть, хе-хе. — ответил Иволгин. Ремонт гусеницы занимал довольно много времени, поэтому я просто сел на борт. Тут я вспомнил кое-что. Быстренько поковырявшись в башне, я нашёл свою куртку. — Слышь Спаркл, смотри-ка, — я достал из-под тряпки то самое яйцо. Она подхватила его магией и разглядывала не веря своим глазам. — Святая Селестия! Это же яйцо феникса! Где вы его нашли? — Ну так это, в лесу. Там его высиживала мамаша этого яйца, но улетела не вернувшись. Вот я и взял его. — Как печально. Простите, а можно взять его на исследования? — Да бери на здоровье. Я вообще хотел его сначала зажарить, но потом как-то забыл… — с безразличием ответил я. Та уже не слушая после «Да бери на здоровье» побежала в свою хату. Аборигены понемногу выползали из своих нор и вскоре вокруг нас уже было небольшое собрание. Все обсуждали происходящее на их глазах. — Что это такое? — Это тот дракон о котором говорили Элементы? — А он не опасен? — Им, кажется, управляли… — Да, эти странные существа… Толпа наполнилась гулом. — Спокойно ребята! Мы не причиним вам вреда, — я закричал на толпу. Честно говоря, их это не очень успокоило, — и он тоже, — я указал ладонью на танк. Все сразу вздохнули с облегчением. Но только не я. — У-у-ух ты-ы! Что это? А для чего? А как это работает? Ой, а это что? — Не ну, ёп твою за ногу, опять эта сумасшедшая. Лишь бы не заразиться от неё этим сказом. Розовый демон прыгал по машине как взбешенный. Ещё и заглядывает в орудие почти с её голову. Так, погодите-ка… — Эй, а ну-ка слезай! — та уже нацелилась забраться внутрь, но я вовремя прикрикнул, — Туда нельзя! — сказал я, грозно смотря на неё. Она просто спрыгнула на землю… С высоты трёх метров… Ничего особенного. Пора привыкать. — Слушайте, у вас есть топливо? А точнее дизель, — спросил я, смотря на фиолетовую рогоноску, — ну дизель, солярка… — остальные четверо посмотрели на меня как на долбанутого. Те также ничего не понимали. — А и хрен с вами! Блин, без соляры хреново будет. Слышь мех-вод, сколько там километров осталось? — Где-то сотня, лейтенант, — вздохнув ответил Петров. — Маловато, но что поделать. Ох-х, как же долго одевается гусеница. Вот представьте: едете вы на танке или каком-то другом гусеничном транспорте. Вокруг вас идёт не бой, а просто ад какой-то. И тут, как всегда вовремя, у вас срывается гусеница. И что дальше? А что что. Выходи и иди чини. Под пулями. Но вернёмся к нам. Вокруг нас всё также стояла толпа. Все хотели посмотреть на чудо людской техники. Остальные члены экипажа, кроме мех-вода и радиста пошли в дерево отдохнуть, но я предпочёл остаться на свежем воздухе — надо же кому-то следить чтобы на танк не лазили и что-нибудь не уперли из него. Кто их знает этих местных. Может они, как сороки, все тянут к себе. — Простите дядя, — я почувствовал как меня дергают за штанину. Я опустил свой взгляд ниже и увидел трёх сопляков, или соплячек. — можно залезть? Я вздохнул, присел и сказал: — Слушайте ребята, идите к своим родителям. Ну нельзя на него залазить гражданским. И уж тем более детям. Так что… — Ну пожа-а-алуйста! Это наш единственный шанс найти наши кьютимарки! Мы уже всё перепробовали, но до сих пор не получили их. — А что такое кьютиматка? Ой… — я осекся, но поняв, что анатомию… Тьфу ты, какую анатомию, они же лошади. Короче, поняв, что «это» они ещё не учили я исправился: — Кьютимарки. — Вы что, не знаете? Это особая метка на боку, которая указывает на то, что ты лучше делаешь. — Ну, я не знал. У нас то таких нету. — Как нету?! — те удивленно уставились на меня, — как вы тогда узнаёте что вам лучше делать? — Ну, вообще-то, каждый человек может делать то, что он хочет и потом он сам узнаёт что ему больше нравится. Например, я могу стать и художником и медиком и даже солдатом… — с грустью вздохнул я. А ведь я хотел стать художником. В высшей школе у меня обнаружились способности к рисованию, причём очень даже неплохие. После десятого класса меня даже хотели брать в самую престижную художественную школу, и я уже даже аттестат на отлично сдал. Но приходит повестка о призыве и приходится идти в армию. Меня сразу определили к танкистам, и первой моей машиной стал Т-26. И тут, вдруг — война. Финнам что-то не понравилось. Во время одной из разведок нас подбивают, и только я выжил. Остальные погибли в пожаре. Вскоре, меня назначили в экипаж прототипного КВ-2 с улучшенной версией башни. Именно тогда я встретил свой нынешний экипаж. Показав хорошие результаты в прорыве линии Маннергейма, за боевые заслуги мне дали увольнительную. Я отправился в Сталинград. Через некоторое время я получаю назначение в формирующийся шестой механизированный корпус десятой Армии Западного Особого Военного Округа под Белосток. Выдали тот же КВ, тот же экипаж и всё, пошли на мины. А теперь мы здесь. Из раздумий меня вывел крик радиста: — Командир, тут это… — он указал на играющихся на танке малышей. — А-а-а, — махнул я рукой, — ну и фиг с ними. Зубков пожал плечами и продолжил свою работу. Ребята наконец-то починили гусеницу и сейчас они все отдыхали в «хате» фиолетовой. Я стоял около танка и смотрел как маленькие прыгают по машине, а их родители отговаривают их. Посмотрев на часы, «полдесятого», я ещё немного постоял, потупил и махнув на танк «не съедят» пошёл к остальным. Открыл дверь, я чуть не столкнулся с вылетевшими на меня Никитой и Подгорным. — Стоп машина! Куда спешите? — Тащ лейтенант, мы идём за спальными мешками. — А-а. Ну идите. Я зашёл в комнату и увидел такую картину: Петров и Котов сидели на полу и читали какие-то книги, а Иволгин разговаривал с теми тремя малыми, которые мне рассказывали что-то там про эти рисунки на жопе. — …мы такие вылазим из танка, а там стоит фашист и трясется. Наводчик такой «хенде хох!», а тот как даст деру! Да так, что аж пятками засверкал! А потом… — он как обычно, эсли появлялся слушатель рассказывал байки про нас. — Иволгин, только без этого. Ну, стрелянины и так далее. Ну ты понимаешь… — Так точно! — тот развернулся и дальше залепетал. А те смотрели на него с открытыми ртами. Ну малышне всегда такое интересно, так пусть будет. Ко мне подошла Спаркл: — Я тут хотела сказать… — Ну говори. — На вас не действует магия! То есть она проходит сквозь вас, словно вас и нет, не скапливается. И с этим… Как он называется? — Танк, КВ-2, Климент Ворошилов, Шайтан. Ещё? — Нет. Так вот. С Шайтаном тоже самое. — И что дальше? — я безразлично посмотрел на неё. — Это невозможно! Погоди… В вашем мире есть магия? — Нет. Но я так понял, магия заменяет вам технологии. Так вот, у нас немного наоборот. — Так вот оно что. Тут в дверь врываются Никита и Стас: — Тащ лейтенант, куда тащить? — спросил первый. Я посмотрел на хозяйку дома. — На второй этаж, левая дверь. Те подняли мешки и потащили наверх. — Слышь Спаркл, у тебя есть чё перекусить? Но только на всех. — Сейчас посмотрю, — та пошла в другую комнату и спустя пару минут вернулась. — Ну есть жаренное сено, салат из ромашек и… — Всё ясно, не продолжай… Тьфу ты, травоядные… Экипаж, стройся! — танкисты быстро вскочили и построились. — Значит сегодня снова сухпайки. Ну, что стоим? Пошли! — те сразу задвигались и побежали на выход. Я тоже оторвал свою жопу от пола и пошёл за своим «любимым», полезным сухпайком. Мы вернулись с кучей пакетов полевой еды. — И так бойцы, к опустошению пайков присту-пить! — и танкисты вяло накинулись на несчастные пакеты, разрывая их всем чем можно. Я тоже не отставал и вскоре поставил пакет с кашей в камин. Через пару минут мы уже уплетали разогретую еду за обе щеки. Ко мне подошла фиолетовая: — А что это вы тут едите? — Кафу гфечнефую иф фухпайка афмейфкого. — брызжа подливой ответил я. — А можно попробовать? — Фак и фнал фто ты фахочешь. фери, — указал я на гору пайков лежащую на полу. Та подошла и попробовала взять пакет своей магией, но у неё ни чёрта не получилось. Поэтому она подошла к Петрову и попросила его помочь. Тот быстро зубами разорвал сухпай на две части и оттуда высыпались множество всяких харчей. Он быстро вынул пакет с кашей и закинул в камин. Через пару минут перед единорожкой стояла армейская греча с подливой и… — Бфять! Стой! Не ефь! — внезапно я осознал, что там лежали кусочки мяса. — Что такое? Я проглотил и уже нормально сказал: — Короче, дело в том, что мы ну как-бы… Всеядные, — та в шоке стояла неподвижно. — И в пайке есть мясо. — В-вы же н-не будет-те нас е-есть? Ведь так? — та напугано попятилась назад. — Ты что, с ума сошла? Мы не едим разумных созданий, — хорошо что это не слышали малые. — Фух, ну тогда хорошо. — Не, ну вообще, как-бы можешь есть, только не бери такие беленькие кусочки. Та загребнула ложкой гречки и неуверенно доставила в рот. Через пару секунд она застыла не двигаясь. — Э… Это… Это самая лучшая еда которую я ела в Эквестрии! — и она так же как и все напала на пакет, вылизывая всё кроме мяса. После этого она подняла свою грязную морду и сказала: — А можете мне таких парочку одолжить? — спросила она с надеждой. — Да бери на здоровье, — Спаркл схватила в охапку пару пайков и понесла на кухню. — Эта еда просто изумительна! — А мне она уже надоела, — вздохнул Котов. — И того мало, скоро объедят… Я, наевшись, попросил единорожку заварить чаю.***
Я подошёл к камину и сел на пол задумавшись. Три дня нам надо просидеть тут. Всего три дня, а потом быстренько домой. Тут конечно хорошо, но даже если там война, нам надо вернуться туда. Жена ведь там моя, Анастасия Жигайло. Эх-х, наверное сидит сейчас, плачет с горем над письмом. А в письме написано: «Младший лейтенант танковых войск, Жигайло Михайлович, пропал без вести 23-го июня 1941-го года. Примите наше сочувствие». Ну ничего, ещё три дня и я дома. Или не дома. Кстати, я единственный женатый в нашем экипаже. А ещё в нашем экипаже есть редкая особенность: курит только мех-вод. Учитывая то, что нас там половина армии дымит, это очень редкий случай. Я посмотрел на часы: ровно десять. — Так дети, а ну-ка быстро по домам! Завтра ещё придёте! — сказала Твайлайт. О! Первый раз нормально сказала. Прогресс. — Ну Твайлайт, ещё пару минуточек! — закричали хором трое. Им наверное понравились рассказы Димы. — Никаких минуточек! Уже спать пора! — Ну ладно… — А хотя… Если хотите, можете остаться на ночь. Места я вам подготовлю, — мда. Не дадут нам покоя эти трое… Я так ещё просидел минут 15 пока меня не склонило в сон. Я поднялся и пошёл наверх в нашу комнату. Хряпнувшись на мешок не разуваясь, я уснул.