Один единственный раз.

Это продолжение меня попросил написать один очень преданный читатель, и, пользуясь благосклонностью своей беты, я согласилась на небольшую историю, напрямую относящуюся к фику «Притяжение». Такеши никогда не прощал отношение к себе, как к вещи. Человек, в понимании Ямамото, уникален тем, что против его воли никто не смеет что-то с ним сделать. Даже если эти кто-то — дорогие ему люди. — Человек, которого заставляют насильно что-то сделать или обращаются с ним, словно с дешевой тряпкой, ни за что не простит своих обидчиков. — Сказал он однажды Занзасу и, развернувшись на 180 градусов, скрылся в длинном холле. Занзас тогда совершенно не придал тому странному разговору никакого значения, за что очень дорого поплатился. В жизни этих двоих были разные казусы, которые возникали не только по вине вспыльчивого варийца, но и по вине Ямамото, что жил по очень чётко расписанному графику, с которого сбиваться категорически не хотел. Для Занзаса выпить посреди рабочего дня было обычным и приятным делом, особенно, когда хотелось снять напряжение после тяжёлой мисси. Но мнение Такеши совершенно не совпадало с мнением Занзаса, и в связи с этим возникали ссоры, небольшие, но всё же ссоры. Обычно они выясняли отношения в кабинете, и тогда страдала только мебель, но порой их разборки выходили за пределы замка варии, и тогда убытки были намного больше, и Мармону ничего не оставалось делать, как биться головой об стену, оплачивая восстановление территории из собственного кармана. Под дозой алкоголя и без того длинный язык неба Варии удлинялся настолько, что им можно было обернуть целый замок, и сказать что-либо боссу, пребывающему в невменяемом состоянии, было невозможно. Однажды это сыграло против самого Занзаса. Вначале всё было культурно: Занзас открыл дорогущую бутылку бренди, и, заполнив им стакан до краёв, уселся в любимое кресло, попутно болтая с мечниками, которые соизволили составить компанию своему боссу. После третьей бутылки Занзас окончательно потерял нить со здравым смыслом и даже не заметил, как Скуало исчез из кабинета. Теперь он остался с Такеши наедине. Думать Занзас не любил во время пьянки, а вот нести чепуху очень даже наоборот, и какими-то дебрями в голову босса Варии пришла мысль, что его любовник мало уделяет ему внимание, а значит, он, Ямамото, провинился. Конечно, никакой логики в этом заключении не было, но разве такая мелочь остановит главу отряда независимых убийц? Занзас принял решение высказать своему любовнику своё умозаключение и заодно озвучить придуманное наказание. Но Скариани было лень столько чесать языком, поэтому он ограничился только наказанием. — Мусор, ты должен вылизать мои ботинки! — сказал пьяный в стельку Скариани скучающему Ямамтото. — Я тебе не собака, которая будет лизать твои ботинки. Пригласи девушек лёгкого поведения, они за пару баксов и не такое тебе вылижут. — Такеши понимал, что Занзас в пьяном угаре и не такое может сказать, а значит, и реагировать на это не стоит. — А я сказал, что это сделаешь ты! Ты теперь принадлежишь мне и должен писаться кипятком от счастья от моей щедрости, — Занзас выпил ещё стакан бренди, от которого почти отказали тормоза рассудка. — Ещё пальчиком не пригрози, — Такеши начал закипать, но призвал себя к спокойствию. Занзас посмотрел на него оценивающе, а затем встал и, подойдя к сидящему в просторном кресле Ямамото, поставил свою ногу, закованную в армейский ботинок, на мягкую обивку подлокотника. — Вылижи. — Занзас, если ты немедленно не прекратишь, я не посмотрю на то, что ты пьян. — Ямамото пытался достучаться до Скариани, но тот был невменяем. — Лижи, сука! Ямамото и среагировать не успел, как рука Занзаса схватила его за волосы и прижала лицом к ботинку. Как только Ямамото вырвался из цепких рук, он увидел, как Занзас нацелил свой пистолет на него. — Скариани, ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделал? — глаза Ямамото широко раскрылись, а он сам вытянулся во весь рост. Несмотря на то, что ему было всего шестнадцать, выглядел он устрашающе, но Занзаса это не заставило одуматься. — Ебальник захлопни! Ты — мой! А всё, что не принадлежит, право голоса не заслуживает! Занзас улыбнулся, как сумасшедший, и нажал на курок. Послышался звук выстрела, и на дорогой персидский ковер брызнула кровь хранителя дождя. Ямамото неверующе посмотрел на своё раненое плечо, затем — на замершего и протрезвевшего Скариани, который, наконец, понял, что натворил. Ямамото схватился за лежащую рядом катану и со всей силы приложил рукоятку о затылок Скариани, и тот горой костей рухнул на пол без сознания. Придя в себя Занзас, мигом вспомнил всё, что произошло, и помчался на поиски Такеши, нутром чувствуя, что тот покинул замок Варии. Бегая по коридорам замка, Занзас наткнулся на Мармона и, зажав того в кулак, на повышенных тонах спросил, где вонгольский выродок. Хранитель тумана, заикаясь, сказал, что Ямамото недавно собрал свои вещи и отправился в аэропорт. Босс Варии, впечатав бедного иллюзиониста в противоположную стенку, выскочил пулей из замка и запрыгнул в первую попавшуюся машину. Заведя машину и вдавив педаль газа в пол, босс помчался в частный аэропорт. Скариани сбивал на своем пути все шлагбаумы, и ему было плевать на это, и единственное, что он желал — вернуть строптивого любовника. За два года отношений, он ни разу о них не пожалел, и терять этого придурка он не намерен. Прибыв на место, Занзас с замиранием сердца увидел, как самолет начал набирать высоту, и, не долго думая, босс выхватил пистолеты и, взлетев, зацепился за крыло самолета. Каким чудом он не свалился вниз, никто не знает, но обшивка самолета очень пострадала, так как объятые пламенем гнева руки Скариани, как крюки, впивались в крыло. — Этот сопляк у меня за всё ответит! Неделю не то, что сидеть, а лежать не сможет! Думал, я его просто так отпущу?! Только через мой труп! — орал Занзас на всё катушку, вот только звук летящего самолета его проклятья заглушал. Но он упорно карабкался по крылу, и когда забрался на него окончательно, увидел в окне Ямамото. Естественно, он постучал по иллюминатору, чтобы привлечь внимание Такеши. Сначала наш мечник скептично посмотрел на героя любовника, потом догнал, что не каждый день видит варийского босса за окном летящего самолёта. Вылупившись на злого варийца, Такеши покрутил пальцем возле виска и продолжил дальше читать журнал, что выдала ему стюардесса. Занзас, понимая, что сам виноват, решил, что если на него не обращают внимание, то он должен это внимание привлечь. С трудом удерживая равновесие на крыле самолета, Скариани выжег на нём маленькое сообщение и вернулся к окошку Ямамото. Постучав по иллюминатору и начав задыхаться от разряженного воздуха, он заставил Ямамото прочесть сообщение и сиганул вниз. «Не простишь меня — разобьюсь о землю.» Ямамото, зная, что Занзас никогда не шутит на счёт своей жизни, схватил парашюты и, надев на себя один, открыл аварийную дверь и спрыгнул. Летя на огромной скорости вниз, Ямамото молился, чтобы Занзас не успел долететь до земли. Каждая секунда в воздухе отдавалась в сердце мечника ударом молотка о наковальню, и вот он увидел падающий силуэт варийца. Кончилась эта история благополучно: Занзас, благодаря замедляющему действию пламени дождя, отделался тремя месяцами в госпитале, а Ямамото — парой царапин и ввернутым плечом. Ерунда, зато помирились. И за такой идиотский поступок на мозг Занзаса капали все, кому не лень. Даже Девятый растерял всю свою сдержанность и орал на приёмного сына, как в последний раз. Ямамото «дал зелёный свет», но предупредил, что этот шанс у него последний, и Занзас поклялся, что впредь будет пить до первых признаков невменяемости. Он ведь не дурак, чтобы такое повторять.