непослушный

Расплатившись за ужин в одной из забегаловок рядом со школой, Чонгук надевает кофту и выходит на улицу. Сегодня он задержался допоздна в танцевальном кружке и успел жутко проголодаться. Накинув рюкзак на спину, он сворачивает в нужную улицу и быстрыми шагами направляется в сторону своего дома. Прошло пять дней со дня отъезда Тэхена, и Чонгук с нетерпением ждет его приезда. Мысль о том, что Тэхен сегодня утром написал об удачном подписании контракта с японской стороной и о подготовке к возвращению домой на днях, так греет сердце и заставляет Чонгуку проживать каждые моменты жизни с улыбкой на лице. Скоро он увидит самого дорогого и любимого человека на этой планете. Чонгук сейчас просто сходит с ума и улыбается, как ненормальный, идя по дорожке и пряча от проходящих мимо людей своё красное от смущения лицо. Чонгук, ты такой дурачок! По уши влюблённый дурачок. Подпевая какую-то песню себе под нос, Чонгук с легкой походкой преодолевает большие лужи после дождя и спешит выйти на главную дорогу. Но он не успевает: сзади себя он слышит чьи-то голоса и отчетливое: «Чонгук». Чон точно не ослышался. Кто-то позвал его. Мелкая паника пробирается по спине, и Чонгук, проигнорировав их, двигается дальше. — Хэй! Ты что глухой? — на этот раз громко и с напором, отчего Чон застывает на месте и чувство страха застревает в груди, не давая ему ни пошевелиться, ни сделать глоток воздуха. Эти голоса уже близки, они за спиной. Кто-то резко разворачивает Чона к себе, схватив за плечо, и Чонгук видит перед собой кучку незнакомых парней. Они точно не из его школы, а еще они выглядели намного старше школьников. Неужели он попался в лапы уличных хулиганов и домой целехоньким не попадет? Но откуда они знают его имя? Чонгука больше всех удивило именно это. В голове пронеслось тысячу матов. Чонгук просто стал проклинать себя за то, что пошел именно по этой улице. Почему сегодня, именно сейчас, именно в это время? — А ну, разойдитесь, — где-то сзади парней кто-то зашевелился и стал выходить вперед. Чонгук узнал этот голос. Этот чертов мерзкий голос, который может принадлежать только одному человеку. Мин Юнги. И это был действительно он. Мин Юнги собственной персоной, который после той драки почти не появлялся в школе, и для Чонгука это было высшей наградой. Если он и появлялся, то в столовке или на стадионе, но не на занятиях. Их встреча обходилась лишь короткими взглядами, излучающими самую вселенскую ярость, и Юнги не трогал его, что и удивляло Чонгука. Но то, что сейчас Юнги появился вот так вот внезапно, точно не радует Чона. И что остается ему делать сейчас — так это ждать самого худшего. — Давно не виделись, сладкий, — Юнги встал напротив Чонгука почти вплотную, слегка пошатываясь. Было видно, что он был немного пьяным, от него разило пивом и сигаретами. И Чонгук держался, сжимая, то разжимая пальцы в кулаки и готовясь к любой атаке с его стороны. — Я соскучился по тебе. И последовал после этой фразы смех. Все парни за исключением Юнги начали наигранно смеяться, и Чонгук встрепенулся. Ему это уже не нравится. Совсем не нравится. — Чего тебе надо от меня? — Чонгук спрашивает грубо и резко, прервав этим их смех. Юнги недовольно хмыкает, разжигая всё еще в нем дыру, и делает шаги назад. — Слышал по новостям, что твой ненаглядный директор уехал в Японию по делам. Он оставил тебя одного. Как он мог? — голос Юнги пропитан ядом и нотками издевательства. Он делает один маленький круг вокруг Чонгука и встает против него, проводит указательным пальцем по его груди вверх и останавливается на подбородке, при этом поднимая его голову. — Вроде я только коснулся тебя сейчас, но меня так выворачивает изнутри из-за этого, что блевать хочется, — а потом он нажимает пальцем нижнюю чонгуковскую губу, при этом цедя: — И мне вот интересно, насколько хорошо работает твой рот. Небось, директор Ким часто тебя хвалит и балует сладостями. Чонгук грубо убирает руку Юнги со своего лица, схватив за запястье, и не отпускает, крепко сжимая ее, отчего Юнги зашипел от боли и резко отцепил руку. — Я разозлил тебя? — Завались, Юнги. Собери свою жалкую кучку и вали отсюда, — Чонгук всё же сказал это. Он смог, но потом пожалел о своей смелости, потому что получил от Мина сильный удар в живот, отчего согнулся в коленях и упал на них, ухватившись за живот. — Хёджун, он твой, — Юнги щелкнул пальцами, посмотрев на рядом стоящего парня, который тут же кивает ему и начинает расстегивать ширинку на штанах. Юнги отходит с парнями назад, оставив Чонгука и этого Хёджуна вместе. Чонгук пытается подняться на ноги, но ему не дают: Хёджун толкает его, ударив по голове, и Чон падает на спину, но тут же приподнимается на локтях и начинает испуганно смотреть на всех, особенно на приближающегося к нему парня с открытой ширинкой и с бешеным взглядом. Кажется, Чонгук догадался, что сейчас с ним будут делать. Теперь стало страшно вдвойне. «Чонгук, а ну, встань и врежь этому ублюдку по яйцам!» — проносится эта фраза в голове Чона, и он собирается воплотить ее в реальность, но неожиданно оказывается прижатым к холодному асфальту ногой Хёджуна, который со всей силой давил его по животу. — Хватит хуйней заниматься, Хёджун. Сделай это уже, — хрипло тянет Юнги, закурив новую сигарету. — Хорошенько исследуй его рот. И будь аккуратнее: Чонгук сегодня бешеный, может откусить всё к чертям. — И ты будешь на всё это смотреть, Мин, мать его, Юнги?! — кричит Чонгук, царапая ботинки Хёджуна, уже в тысячных попытках убрать его ногу, которая, наверное, расплющила все внутренности и содрала кожу на животе. — Конечно, нет. Я просто хочу наказать тебя. Точнее это даже не наказание для тебя, а некое удовольствие. Не так ли? Удовольствие слегка в грубой форме. Просто наслаждайся. Тебе понравится, — и опять громкий смех парней, и Чонгук просто на грани сдаться и умереть. Сил уже не осталось: этот гигант Хёджун с каждым разом давит всё сильнее и безжалостнее. — А самому сделать это слабо? — на последнем вздохе говорит Чонгук и перестает сопротивляться. — Нет, не слабо, а мерзко, как ты сам говорил. А я бы сейчас взял и насадил свой член тебе в рот, чтобы ты подавился и сдох подо мной, жалобно крича и плача. Не хочешь попробовать? — Мелкий у нас что-то стал очень много болтать. Хёджун, уйди от него, — велит Мин и приближается к Чону. После чего пинает его по ноге и садится на корточки, начиная наблюдать за скулящим от боли Чонгуком и растворяясь в наглой ехидной улыбке. — Лучше бы ты не пискнул и молча сосал член Хёджуна. Но вижу, ты нарываешься на самое худшее, мелкий. — Да, пошел ты, Мин Юнги! — вдруг Чонгук резко толкает его на асфальт и, ловко поднявшись на ноги, бежит прочь из этого места, следом за которым в погоню включаются парни. Чонгук бежит со всей силы, несмотря на боль в животе и в ноге, которая усиливалась еще сильнее при резких движениях. Он и не заметил, как завернул совсем в другую улицу, сейчас он очень далеко от своего дома, а эти хулиганы почти его догоняют. Черт, черт, черт! Можно ли считать, что он уже труп? Нога начинает пульсировать от жгучей боли. Чонгук хочет остановиться, хоть паузу сделать, но он не может. Он бежит, как чокнутый, поглядывая назад, и даже не замечает, как оказывается очень в знакомом районе, где он точно бывал. Шикарные, большие двухэтажные дома с собственными гаражами и с садами. Чонгук точно здесь бывал. Точно! Здесь же живет Хосок-хён. Как-то улизнув от них, Чонгук прячется за один гараж и ждет, когда они совсем пропадут из виду. Он молча следит за ними, восстанавливая дыхание и потирая больную ногу. Кажется, они ушли: вокруг образовалась тишина, и только звук проезжающих машин разбивал эту тишину. Чон падает на стену гаража и, скользя спиной, медленно опускается вниз. Как же он хреново себя чувствовал сейчас. Чувство отвращения к себе усиливалось вместе с болью в ноге, а в глазах начало щипать от горячих слёз. Вся эта мерзкая картина всё еще стоит перед глазами, она давит и не хочет вылетать из головы. Хочется просто вскрыться и исчезнуть из этого мира. Чонгук дерзко вытирает краем рукава слезы с щек и выпрямляется, осторожно встав на больную ногу. И что теперь делать? Куда пойти? Если пойти домой, то там могут ожидать те хулиганы. Чонгук не хочет рисковать, да еще с такой ногой. Из него точно лепешку сделают. Выйдя на дорогу, Чон, прихрамывая, направляется в сторону дома Хосока, внутри которого горел свет, и это значило, что он точно сейчас дома. Чонгук доходит до главной двери и нажимает на звонок. Долго он не ждет. В открытой двери появляется Хосок и удивляется такому неожиданному визиту Чонгука, а потом мило улыбается, но вскоре улыбка сползает с его лица, когда перед ним Чонгук падает на колени, держась одной рукой за живот, а другой, закрывая рот. — Чонгук, что с тобой? — Хосок рвется к Чонгуку и хватает его руками за щеки. — Посмотри на меня. Чонгук смотрит на Хосока, кашляет, а потом убирает руку с губ. На внутренней стороне руки была кровь, и Хосок, увидев это, достает телефон из кармана и начинает набирать номер. — Хосоки-хён, кому ты звонишь? — Чонгуку с трудом удается произносить слова: кровь застряла комком в горле и нарывается вырваться наружу. — Я вызову скорую. Чонгук, держись. — Не надо. Я в порядке. — Ты кровью брызгаешься. Я не хочу, чтобы ты умер на моих руках, — Хосок вытирает салфетками кровь с губы Чонгука и звонит в скорую помощь. Сказав адрес, Хосок помогает Чонгуку встать и усаживает его на кресло у входа в холл. — Боже, что с тобой случилось, Чонгук? — Наткнулся на банду хулиганов, вот и всё. — Вот сукины дети. Ты хоть запомнил их? — Знаю только одного. — Говори, кто он. Я завтра же поеду к нему и разберусь с ним. — Мне кажется, от этого ничего не изменится. Юнги неисправим. — Подожди. Так это тот Юнги, который назвал тебя в школе, кхм... Тэхен мне рассказывал про него. Юнги та еще мразь, и поэтому он должен получить свое заслуженное наказание. — И что ты с ним сделаешь? — Я же прокурор, и как прокурор, я буду его пытать. По-настоящему жёстко пытать. — Хосоки-хён, — Чонгук неловко улыбается, — ты же не расскажешь Тэхёну об этом? Он очень расстроится, если узнает. — Хорошо, как скажешь. — Можешь позвонить Намджуну?

***

У Намджуна сегодня ночная смена со своим напарником, и они вдвоем дежурят на участке. Осталось еще немного до конца рабочего дня, и Намджун как раз заканчивает разбирать сегодняшние новые дела. Половина дел закрыта, а другая еще в процессе рассмотрения. Намджун читает каждое дело, пытается вникать в суть его содержимого и в конце проанализировать. И вот в его руке очередное дело какого-то школьника по имени Мин Юнги, который обвиняет взрослого двадцатисемилетнего мужчину Ким Тэхена, директора рекламной компании, в педофилии и в совращении несовершеннолетнего школьника… — Что?! — Намджун кричит на весь офис, вызвав сильный испуг у своего напарника, и резко вскакивает из-за стола. — Что ты там прочел? — подбегает напарник и берет себе листок с делом. Он бегло проносится глазами по нему и отдает обратно Намджуну. — В этот раз ты попался, Ким Тэхен. — Что ты имеешь в виду? — В архиве закрытых дел есть два дела о Ким Тэхене. Первое — это было примерно пять лет назад. Его обвинили в сексуальном домогательстве, когда он учился в университете, это дело быстро закрыли. Второе — два года назад. Изнасилование с элементами насилия. Его шкуру спас очень хороший адвокат из нашего города, и поэтому это дело тоже удачно закрыли. И сейчас, как я вижу, дело посерьезнее. Педофилия и школьник. Это что-то новое. Думаю, на этот раз ему точно не отвертеться. Гадёныш. — Я забираю это дело себе. Звонит телефон Намджуна, и он спешит ответить. — О, Хосок. — Ты освободился? — Почти. Что-то случилось? — Да. Приезжай ко мне. Тут Чонгук и… — Что с ним? — Приедешь и всё узнаешь. Мы ждем тебя. — Хорошо, я скоро буду, — Намджун сейчас сам не свой, слишком много всего обрушилось на голову. Он словно потерял смысл жить дальше. — Найди мне те старые закрытые дела Ким Тэхена. Сейчас же. Если это чей-то такой розыгрыш с делами Тэхена, то это совсем не весело. Совсем. Хоть бы это всё было чертовым розыгрышем, а не жестокой реальностью. И Чонгук. Что же с ним?