***
Кейт был приятно удивлён, когда понял, что действительно легко сошёлся с Пидж. Они, как правило, сидят в общей комнате, каждый занятый чем-то своим, но также могут вести непринуждённые разговоры, что, кстати говоря, давалось Кейту не так легко при общении с другими людьми. В Гарнизоне он в основном посвящал всё своё время тренировкам, а потом ещё и эта потеря Широ… Так что он никогда не общался с кем-то особо тесно, даже с остальными ребятами в его группе. Но теперь, когда у него была команда, когда у него был Лэнс, он изменил свои взгляды на взаимоотношения и свои собственные чувства. И то, что теперь у него была возможность иногда сидеть с Пидж и просто болтать, было более чем замечательно. — Может быть, мы ещё вернёмся на ту планету со всеми этими островами, — дразняще говорит Кейт, — не думаю, что вы вдоволь насладились солнцем, когда мы были там в последний раз, — Пидж уже вся была покрыта различными оттенками красного и розового с ног до головы к тому времени, как они покинули планету, и команде приходилось мириться с вечно раздражённой и бродящей по замку девчонкой, причём она извечно была обмазана различными альтеанскими гелями для успокоения ожогов. Гель был необычного лаймового оттенка, из-за чего Пидж выглядела очень смешно. Лэнс до сих пор смеётся до слез, вспоминая об этом. Пидж вопросительно поднимает бровь, совершенно не впечатлённая: — Я бы не хотела, чтобы ты умер от обезвоживания, Кейт, — он кажется запутанным, и та поясняет: — я имею в виду, что знаю, что Лэнс неплохо выглядит в плавательных шортах, но такая жажда просто… — они прерываются взрывом хохота, и, когда Кейт моментально делает выпад вперёд, пытаясь ухватить их самих, они все равно опрокидываются на кушетке, путаясь в своих же конечностях. Он тычет пальцами в Пидж, начиная щекотать и смеясь вместе с ней, пока она кричит и пытается вырваться, извиваясь. Иногда Кейт думает, что они забывают, что Пидж самая младшая среди них: на её плечах висит столько ответственности, она ведёт себя так, будто гораздо старше, чем есть на самом деле; в свои четырнадцать ей приходится справляться со многим. Кейт знает, каково это — терять семью, но он также понимает, что это чуть ли не хуже — иметь возможность вернуть родных, но не знать, как именно сделать это. Он свыкся с мыслью, что никогда не увидит своих родителей снова, зато точно знает, что должен двигаться дальше, вперёд. Пидж этого пока не осознаёт и может никогда не понять, если они не найдут Сэма и Мэтта, даже при условии, что им удастся одолеть Заркона. Поэтому, когда у него появляется возможность хоть немного осчастливить Пидж, особенно подобным образом, то есть чем-то непринуждённым и глупым, он использует её и даже получает удовольствие в виде приятного тепла, растекающегося по всему телу. Он никогда не был таким человеком для кого-то и уж тем более не имел таких дружественных и теплых отношений. Но Вольтрон изменил это. Изменил всё. — Пощади, — хрипит Пидж, неслабо ударяя прямо по желудку Кейта. Он морщится, откидываясь назад, и потирает ушибленное место, кидая оценивающий взгляд на Пидж. — Ты тренировалась все это время? — спрашивает Кейт, удивляясь, когда она немного краснеет. — Да, — отвечает Пидж, заправляя прядь волос за ухо, — Ну, мы с Лэнсом тренируем нашу совместную работу. У нас не так много опыта в этом, как у всех вас, — видно, что ей немного неловко. — С Лэнсом? — спрашивает Кейт, — почему остальные не знают? — и почему Кейт не знает, учитывая то, что он проводит довольно много времени с ними обоими? Они с Лэнсом, вообще-то, практически делят одну комнату на двоих. — Ничего особенного, — Пидж пожимает плечами, — просто помогаем друг другу. С Лэнсом легко работать, но только если он не дурачится. Кейт представляет их: тренирующимися в свободное время, оттачивающими свои навыки самостоятельно, только чтобы не быть обузой для остальных ребят в команде. Он думает о Лэнсе, о тех случаях, когда ловил его после душа и видел синяки на его спине и ногах, полученные либо во время миссий, либо из-за собственной неуклюжести. Он чувствует, как сердце медленно замирает при мысли о Лэнсе, так усердно тренирующемся ради повышения собственной силы и выносливости. — Ты покраснел! — радостно говорит Пидж, — вы двое просто отвратительны. — Заткнись, — отвечает Кейт, закатывая глаза. — Лэнс хуже, — уверяет его Пидж, откидываясь назад и складывая руки на коленях. Кейт щипает ее за лодыжки, но не отталкивает их от себя. — Потому что он не может ничего сказать тебе в лицо, так как он ещё ребенок, слишком чувствительный к окружающим. И если мне ещё раз придется выслушивать, какой ты сексуальный с собранными волосами… — Пидж, — они оба резко поворачиваются и смотрят на Лэнса и Ханка, стоящих в дверном проёме; Лэнс весь заливается краской, в то время как Ханк тихо посмеивается в кулак, пытаясь сдержаться. Пидж выглядит увлечённой и в какой-то степени озорной, но совершенно не провинившейся. Кейт разрывается между весельем и смущением. Лэнс заходит в комнату, топая, и осуждающе указывает на Пидж: — Как ты могла, Пидж! Мы поклялись на… — Мы не делали этого! — прерывает его Пидж. — …Так что все наши разговоры во время тренировок должны оставаться только между нами! Как ты могла предать меня? — Как я могла рассказать твоему парню, что ты думаешь, что он сексуальный? — спрашивает Пидж, состроив кислую мину. — Я монстр. Лэнс падает на диван рядом с Кейтом, утыкаясь лицом ему в шею. Кейт застывает на мгновение, но затем расслабляется, когда Лэнс подворачивается под его руку. Он либо не замечает, либо притворяется, но Кейт всё равно благодарен ему за это. Он до сих пор не научился подпускать людей ближе и позволять им нарушать границы личного пространства, но с Лэнсом всё гораздо проще. — Больше никогда не слушай Пидж, cariño. Она только врать и умеет, — дерзко и обидчиво отвечает он. — Конечно, — говорит Кейт, запуская руку в волосы Лэнса у самого основания шеи, интересуясь про себя, как же все-таки Лэнс назвал его. Наверное, это было что-то ласковое, хотя вполне возможно, что даже грубое или обидное. И у самого Лэнса об этом не спросишь. Нужно будет обязательно глянуть позже, что же он имел в виду. Cariño. — Вам, ребята, нужна помощь с тренировками? — Пидж лишь комично смотрит на него. Лэнс же до сих пор прячет лицо в сгибе его шеи. Когда никто из них не отвечает, он краснеет и заикается, — я имею в виду, если вы хотите… — Звучит неплохо, Кейт, — отвечает Пидж, сталкивая его со своих ног, — верно, Лэнс? — М-м-м, да, отлично. То есть я, видимо, всё равно больше не смогу тратить это время на сплетни, так что почему бы и нет? — Лэнс наконец-то поднимает голову, чтобы взглянуть на Пидж. — Хоть какая-то польза, — серьёзно говорит Пидж, а затем смеется, когда Лэнс немедленно начинает сталкивать их всех с дивана. Кейт откидывается назад из-за этого взрыва энергии, задорно смеясь несмотря на творящийся вокруг хаос.***
Кейт задыхается, вжимаясь лицом в подушку, тщетно пытаясь приглушить все эти смущающие звуки, которые он невольно издаёт. Пот течёт по его шее вниз, встречаясь с руками Лэнса, давящими на его лопатки и опускающими извивающегося на простыне Кейта ещё ниже. Всё его тело будто в огне, пылает с головы до ног, особенно горячо в тех местах, где влажная кожа Лэнса касается его собственной. Он практически сходит с ума, утопает в тепле и подавляющем ощущении Лэнса внутри себя, удерживающего его на месте. — Кейт, — шепчет Лэнс, вжимаясь в него ещё глубже, — Кейт, Кейт, — кажется, он начинает бредить от удовольствия; Кейт душит всхлип внутри себя, поворачиваясь так, чтобы спрятать лицо в сгибе локтя, когда Лэнс успокаивающе трет пальцем у основания позвоночника, толкаясь в Кейта снова и снова. Лэнс двигается медленно и аккуратно, такого неторопливого друга Кейт чувствует впервые, и это действительно сводит его с ума: заставляет чувствовать тепло и то, насколько Лэнс растягивает его; заставляет шипеть от одновременной боли и удовольствия, заставляет желать большего и подаваться навстречу партнёру. Кейт боится, что просто превратится в пепел в руках Лэнса. — Кейт, — грубо выдыхает Лэнс, — дай мне услышать тебя, — он убирает руку с его поясницы, поднимая её выше, чтобы убрать ладонь Кейта от его лица, и тот вспыхивает, как только слышит звуки, до этого успешно приглушаемые. Он стонет, дыхание становится больше похожим на хныканье, и, когда он подается бедрами навстречу невыносимо медленным движениям Лэнса, тот вознаграждает его злым, яростным толчком, который заставляет отчаянно искать, за что бы схватиться, и Кейт буквально впивается пальцами в простыни, сминая их. — Чёрт, — шепчет он, будто в лихорадке, — чёрт-чёрт-чёрт. — М-м-м, — тянет Лэнс, снова замедляясь, но только для того, чтобы потом толкнуться настолько глубоко, насколько это возможно, немного изменяя угол и буквально вызывая россыпь звёзд перед глазами Кейта. В голове Кейта проскальзывает мысль, что когда-нибудь это убьёт его. Лэнс просто затрахает его до смерти, и Кейту это, скорее всего, понравится. — Все в порядке, любимый? Ласковое прозвище, растекающееся по губам Лэнса будто мед, заставило бы лицо Кейта загореться ещё сильнее, если бы это было возможно, но он лишь сильнее насаживается на член, стараясь не думать об этом. Скачки электричества будто проходят через его разгоряченное тело, заставляя пальцы на ногах поджиматься. Лэнс глухо стонет ему в затылок, затем опускается ниже, прижимаясь губами к мокрой шее. Кейт чувствует, как он улыбается. — Тебе нравится, любимый? — Лэнс ухмыляется, движения его бёдер медленно, медленно набирают темп и ускоряются. Кейт шипит сквозь зубы, изо всех сил стараясь отодвинуть Лэнса, даже если тот прижимает его сверху, наваливаясь, — Кейт, давай, поговори со мной. Кейт злобно ругается, на что Лэнс лишь посмеивается. Он не может поверить, что Лэнс настолько сексуален, он готов просто взорваться, будто падающая звезда, разрушающая всё вокруг. Ладно, он просто уже хочет кончить и одновременно не хочет, чтобы это прекращалось: — Да, да, мне нравится, — Кейт тяжело дышит, — давай, Лэнс, прекрати дразниться, просто трахни меня уже. Пожалуйста, — он сжимает член Лэнса так сильно, как только может, уже совсем безрассудный, находящийся на грани, и Лэнс замирает в оцепенении. И затем выходит из Кейта полностью. Кейт сразу же всхлипывает, поднимая бёдра вверх, пытаясь насадиться на член Лэнса и заполнить себя снова, он так близок к оргазму, что готов просить, но неожиданно руки Лэнса сжимаются на его бёдрах и переворачивают его на спину, и тогда Кейт затихает. Он едва успевает сфокусировать взгляд на нависающем над ним Лэнсе — потном, раскрасневшемся и решительном, как его ноги откидывают и прижимают к груди, а сам Лэнс входит в него всего одним плавным движением. Глаза у него будто невидящие, чёрные зрачки обрамляются синим, но взгляд его словно приклеивается к лицу Кейта, пока он вбивается в него с каждым движением всё сильнее и сильнее. Кейт вскрикивает, почти плача, и его тело смещается немного вверх на кровати из-за того, что Лэнс прижимает его. Звуки их ударяющихся друг о друга тел — мокрых шлепков — настолько громкие, что даже стоны Кейта не приглушают их. Он вытягивает руки вверх и упирается ими в стену, чтобы не удариться, и разводит ноги шире, позволяя Лэнсу наклониться и поцеловать себя. На вкус он как пот и корица, совершенно странная смесь, и его язык, теплый и грубый, вылизывает горячий рот Кейта. Его глаза смотрят прямо на Лэнса, и он не хочет закрывать их: хочет впитать каждое выражение его лица, каждое ругательство и грязный звук, сорвавшийся с его губ, хочет навсегда сохранить их в своих воспоминаниях. Раньше он не смотрел на Лэнса так, будто наступал конец света. А сейчас надеялся, что его собственное лицо не выглядит пьяным и ошеломлённым, потому что иначе Лэнс просто не даст ему спокойно жить дальше. Он чувствует, как жидкое тепло расплывается по его желудку, и складывается впечатление, будто всё внутри кипит в течение нескольких часов. Нависая сверху, Лэнс что-то бормочет на испанском, рассеянно покрывая мокрыми поцелуями лоб и щёки Кейта. Он не в состоянии ни оттолкнуть Лэнса, ни дотронуться до себя, ни сделать что-нибудь ещё, но зато чувствует, как дрожат его руки. Ноги Кейта плотно прижаты к его груди, а кожа под коленями, там, где Лэнс поддерживает его, буквально пропитана потом, и каждый раз, когда он вдалбливается в Кейта, тот чувствует, как буквально распадается на части. Всё его тело — путаница чувств, с которыми он не может разобраться. — Лэнс, — шепчет он лихорадочно, потому что ему кажется, будто это единственное слово, которое он знает. Лэнс снова фокусирует на нем взгляд; он не прекращает трахать Кейта, но опускает одну его ногу, что позволяет вбиваться в него еще глубже, и обхватывает его сочащийся смазкой и оставляющий пятна член рукой. Кейт буквально деревенеет от ощущения жесткой ладони Лэнса на своем члене и понимает, что балансирует уже на самом краю пропасти. Лэнс с дикими глазами и изогнутыми в ухмылке губами наклоняется совсем близко к Кейту и шепчет ему на ухо: — Кончи для меня, любимый. Кейта сначала бросает в жар, а затем и в холод, он выгибается на кровати и бурно и обильно кончает в кулак Лэнса. Лэнс продолжает двигаться в нем, продлевая оргазм почти до боли, но Кейт не просит его остановиться. Он изо всех сил пытается дышать, несмотря на хриплые звуки, которые все еще невольно вырываются из его рта, и почти не замечает, что Лэнс всё ещё трахает его, потому что какая-то часть его сознания совершенно помутнела. Он лежит там, будто плавает в теплой воде, и рассеянно вздрагивает, когда Лэнс утыкается лицом ему в шею и грубо входит в него, начиная серию жёстких медленных толчков, которые заставляют его крупно дрожать. Все тело Кейта пронзают резкие вспышки боли, но он даже получает удовольствие от этого. Его ноги все еще прижаты к груди, и тело от такой позы тоже начинает болеть, но зато масса распалённого тела Лэнса просто идеально подходит для этого… Удобно, приятно, думает Кейт, запуская пальцы в потные волосы Лэнса. Они лежат так какое-то время, переводя дыхание, пока Лэнс не начинает хихикать прямо в грудь Кейта, который на это лишь закатывает глаза. — Итак. Нравится, значит? — спрашивает Лэнс, приподнимая голову, чтобы взглянуть на Кейта, и ухмыляется. Его острый подбородок больно упирается прямо в ключицу Кейта, поэтому он щипает шею Лэнса, пока тот не поднимается. Аккуратно сделать это не удается, так что Лэнс нечаянно двигается, все еще находясь в партнёре. Он осторожно выходит из Кейта, небрежно снимая презерватив и бросая его на пол. Кейт вздыхает. — Даже не начинай, — предупреждает он, опуская ноги, потягиваясь и вздрагивая. Все его тело до сих пор окутано теплом и эйфорией; он даже чувствует, что может проспать ещё несколько дней или гораздо дольше, только если Лэнс будет лежать рядом, свернувшись в клубок. Кейт немедленно решает никогда и ни за что не говорить этого самому Лэнсу. Он и сейчас чувствует, как постепенно заливается краской, вспоминая обо всём, что он наговорил. — Всё в порядке, любимый, — говорит Лэнс, опускаясь на постель рядом с Кейтом и устраивая руку чуть выше его головы, приобнимая. Его пальцы путаются в беспорядке влажных волос на затылке Кейта, и он сосредотачивается на этом ощущении, стараясь сразу же не отрубиться. — Пусть это будет нашим маленьким секретом. Кейт сгребает в руках подушку, на которой лежит Лэнс, и пытается задушить его, и в результате это приводит к ленивому, но весёлому поединку между ними, который оставляет Кейта с новым ударом на лодыжке, а Лэнса — с красным лицом и просто ужасной причёской. Они оба смеются, но потом Лэнс прерывается, раздирающе зевая. — Пора спать, болван, — говорит Кейт, размещаясь так, чтобы прижиматься к Лэнсу сзади, утыкаясь лицом в его плечи. Тот ёрзает, устраиваясь удобнее и совмещая их тела так, будто они — одно целое, и просовывает одну ногу между бёдрами Кейта. Лэнс вздыхает, и Кейт прячет улыбку в его плечах. Никогда он еще не чувствовал себя настолько спокойным и счастливым. — Люблю тебя, — урчит Лэнс, проваливаясь в сон, и Кейт в полудреме переваривает информацию, а затем, резко замирая, окончательно просыпается. Что.***
Лэнс явно не помнит, как говорил это, потому что следующим утром он такой же бодрый и весёлый, как и всегда; Кейт же, наоборот, не спал половину ночи, сзади прижимаясь лбом к шее Лэнса и внутри паникуя, и боялся сделать хотя бы одно движение. Он никогда не был ранней пташкой, но этим утром он был вымотан больше чем обычно и еле держался на ногах: секс и последовавший за ним недосып сделали своё дело. Однако долго это не продолжается. Кейт почти не избегает Лэнса, и они, как и прежде, продолжают проводить время вместе, целоваться и держаться за руки по дороге на завтрак, но Кейт смущается и чувствует неловкость каждый раз, когда вспоминает сонного Лэнса, признавшегося ему, в то время как он сам просто лежал там как идиот. В течение нескольких дней после той ночи Кейт проводит всё свое свободное время на тренировочной палубе, практикуясь буквально до потери сознания и думая о том, что он любит тебя, он любит тебя, он любит тебя, и пугается этого. Он продолжает бороться с воображаемым противником, будто пытаясь победить собственные мысли, разрывая и разрезая конечности Гладиатора, накапливая ушибы и ссадины с опасно возрастающей регулярностью. Кейт понимает, что все ребята замечают что-то неладное, особенно Лэнс. Но он просто не может остановиться, ведь иначе ему придется обдумать все недавно произошедшие события. Кейт только начал привыкать к мысли, что Лэнс ему действительно нравится, что он счастлив, просто находясь рядом с ним — и совсем не важно, при каких обстоятельствах. Ценой немалых сражений, мучений и боли они всё-таки объединились, но теперь им предстоит разобраться с этой непонятной влюблённостью. Кейт знает, что Лэнс сильно нравится ему. Гораздо больше, чем просто сильно. Он проводит огромное количество времени (и он признаёт это), думая о смехе и улыбке Лэнса, о его ярких глазах. Если честно, то довольно необычно то, что он из парня, заговаривающего с другими людьми раза два в полгода, превратился в проводящего буквально всё своё время с кем-то, особенно, если этот кто-то — Лэнс, не затыкающийся никогда. Но он был счастлив. Ровно до сих пор. Не то чтобы мысль о том, что Лэнс любит его, расстраивает Кейта, совсем нет. Просто осознание того факта, что кто-то так сильно переживает за него, подавляет. У него не получается избавиться от бабочек в животе ещё продолжительное время после той ночи, когда с губ Лэнса срываются эти слова, но Кейт также осознаёт, что скоро тот опомнится и ему придется отвечать. Ну и что он ему скажет?.. Кейт разрезает тренировочного робота пополам и падает, когда тот исчезает, на пол, растянувшись и тяжело дыша. Лучше он себя не чувствует, но он хотя бы слишком уставший и опустошённый, чтобы зацикливаться на чём-то. С другой стороны комнаты раздается медленное хлопанье. Кейт резко поворачивает голову на звук и застывает, когда видит прислонившегося к стене Лэнса. — Впечатляет, — тянет Лэнс. Кейт замечает что-то воинственное в его фигуре и что-то хищное в его взгляде. Его начинает знобить, а по спине пробегает неприятный холодок. — Давай, еще раз. Посмотрим, на сколько тебя хватит до того, как грохнешься в обморок, — его слова легкие, однако, оттолкнувшись от стены, Лэнс совсем не выглядит дружелюбным. — Что не так? — спрашивает Кейт, садясь и вздрагивая, когда его поясницу прошибает приступ боли. Руки ощущаются как мягкая, но противная лапша, а голова болит после неудачного падения. Все его тело будто пропитывается болью, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, что он испытывает, только кинув взгляд на лицо Лэнса. Он подходит ближе, останавливается в нескольких шагах от Кейта и скрещивает руки на груди. — Хотел спросить это у тебя, — отвечает Лэнс. Он не хмурится, но выражение его лица заставляет Кейта напрячься. Он не уверен, что сможет победить в этом энтузиазмическом поединке, тем более, потрёпанный после тренировки. — Ты ведёшь себя странно в последнее время. Кейт пожимает плечами, избегая пристального взгляда Лэнса: — Просто стараюсь держать себя в форме. Аллура говорит, что мы почти у той военной базы, так что я просто хочу быть готовым, — Это могло бы показаться неплохим оправданием, если бы Кейт не был настолько никудышным лжецом. Лэнс издевается. — Чувак, я легко могу определить, что что-то не так. Я знаю тебя, — проблема в том, что Лэнс действительно его знает. Кейт изо всех сил старается понять себя. Как ему понять, влюблён он в Лэнса или нет? Что, если он признается, а окажется, что всё совершенно наоборот? Если же он скажет, что не любит Лэнса, захочет ли тот дальше продолжать их отношения? Кейт не хочет ни причинить Лэнсу боль, ни обмануть его, и в итоге все его размышления ни к чему не приводят. Он шумно сглатывает. — Я просто… Ты просто… — Кейт заикается, не находя подходящих слов. Лэнс ведь даже не помнит, как говорил это! Ну и что тогда он имеет в виду? А что, если Кейт снова поднимет эту тему и Лэнс подумает, что он просто хочет услышать его признание ещё раз? Им ни за что не разобраться с этим. Они просто-напросто разрушат команду ещё до того, как начнут громить империю Галры. Кейт и его глупые подростковые чувства в одиночку понесут ответственность за разрушение Вселенной. Чёрт. — Я тебе больше не нравлюсь? В этом дело? Мне нужно, чтобы ты сказал, что за херня происходит, прямо мне в лицо, Кейт. Я не буду встречаться наполовину только потому, что ты не хочешь нормально поговорить со мной, — тон, каким говорит Лэнс, решительный, но в середине предложения голос колеблется, тем самым выдавая, что он и правда очень расстроен. Всё в желудке Кейта переворачивается, но он вскакивает на ноги, не обращая внимания на возрастающую боль в ногах, и хватает Лэнса за плечи. Он не вырывается, хотя и отводит голову немного в сторону. — Ты правда нравишься мне, обещаю, я не хочу прекращать наши отношения, — говорит он отчаянно, встряхивая Лэнса, когда тот не поднимает на него глаза, — Лэнс, клянусь. — Ну да, и что за херня тогда творится? — Лэнс всё-таки смотрит на него, и вблизи Кейт замечает, как покраснели его глаза, как длинные ресницы отбрасывают темные тени; он чувствует себя до ужаса виноватым. Он не знал, что Лэнс тоже переживает; не замечал, что тот совсем не спит, что плачет и не ухаживает за собой, как делает это всегда. И какой он парень после этого? Чего он заслуживает? — Я… — начинает Кейт, открывая и закрывая рот, и пытается подобрать нужные слова, однако в голову совсем ничего не приходит. Лэнс просто смотрит на него с явным разочарованием. Кейт сутулится и ведёт плечами. Ему срочно нужно сказать что-то. Он должен признать это. Лэнс заслуживает этого как никто другой. — Лэнс, — всё-таки говорит он, — одной ночью… Аварийный сигнал резко начинает мерцать над ними, красные огни сияют, сирена ревет. Они оба одновременно отпрыгивают друг от друга, автоматически потянувшись руками к бокам, чтобы вытащить свои баярды. — Паладины! — голос Аллуры раздается из динамиков, и Кейт проклинает всё на свете. Но Аллура действительно очень обеспокоена и напугана. — Нас атакуют! Все по своим львам, немедленно! Кейт смотрит на Лэнса, хочет снова схватить его и объясниться до того, как им придется разойтись, но Лэнс отступает от него с несчастной улыбкой на лице. — Отлично поговорили, хм, — говорит Лэнс, превращая сарказм во что-то совсем острое. Никогда он еще не был таким, и сердце Кейта тонет, будто камень. — Позже закончим, наверное. Он выбегает из комнаты, не оглядываясь. Кейт хочет упасть и отдышаться хотя бы в течение пары минут, хочет душить себя подушкой, пока не выяснит, что он, чёрт возьми, должен был сделать вместо этого, но не может позволить себе такую роскошь. Он качает головой, будто избавляясь от этих мыслей, и выбегает вслед за Лэнсом, надеясь продолжить разговор уже после отражения атаки.***
Это просто чёртов беспорядок. — Аллура, мы в ловушке, что происходит? — голос Широ твёрдый, но с нотками напряжения — единственным признаком того, что их лидер разочарован совсем малым прогрессом после всех усердных тренировок команды. Они застряли внутри барьера из частиц вокруг боевого крейсера, нацелившегося на них, очень похожего на тот барьер, что окружает главную базу Заркона; только разве что этот гораздо меньше и будто прикреплён к кораблю, который продолжает неумолимо выпускать все новые и новые истребители. Самое ужасное то, что Пидж застряла по другую сторону барьера, то есть снаружи, и это означает, что они не смогут трансформироваться в Вольтрона. — Мы не знаем, как можно преодолеть барьер, Широ, — говорит Аллура натянуто, её лицо мрачное и бледное, и, когда очередной удар приходится по замку, экран с её изображением идет рябью. Пидж шипит ругательства в устройство связи, находясь в защите совсем одна, явно угнетённая и перегруженная. — Вам придется проникнуть внутрь корабля и отключить защиту вручную. — Хорошо, — наконец отвечает Широ после тяжелого молчания, — Лэнс, Кейт, вы самые быстрые. Мы с Ханком будем сдерживать напор изо всех сил; Лэнс, убедись, что Кейт доберётся до туда. — Понял, — отвечает он, сразу же направляя Блу к крейсеру. Сердце Кейта скачет, но он бросается прямо за Лэнсом через корабли и вспышки света, что пытаются перехватить их. На экране появляется вспомогательный маячок, указывающий местонахождение нужного им компьютера на корабле, не без помощи любезного Корана, вероятно. — Кейт, сзади! — кричит Лэнс, и Кейт инстинктивно направляет Рэда вниз, уходя от удара корабля, что тайком подбирался к нему. — Спасибо, — благодарит он, взрывая вражеский корабль и разнося его на множество кусков, и возвращается назад, вверх. Лэнс не отвечает, но направляет телескопы Блу на спину Красного льва, наблюдая за Кейтом. Он сжимает зубы от закипающей внутри злости, целясь в открытый крейсер. Сейчас ему придется доверить наблюдение за Рэдом Лэнсу, а сам он постарается отключить этот грёбаный барьер. Кейт буквально швыряет своего льва в щель на космическом корабле, едва находя время для остановки, а затем моментально вскакивает с сиденья и вылетает через пасть льва, одним ловким движением доставая баярд. Ему кажется, будто он слышит, как резко выдыхает Лэнс, но, изловчившись и взглянув на товарища краешком глаза, Кейт видит Блу, занятого блокировкой парящих на месте кораблей, то и дело норовящих подлететь к Рэду. К счастью, дроидов, охраняющих эту часть корабля, будет легко перебить. Кейт разносит всё на своем пути, всё еще уставший после тренировки, но упивающийся чувством уничтожения всего подряд. Он смотрит на свое запястье, где голограмма показывает его местоположение и путь до компьютера, отключающего барьер. Он уже почти на месте, но неожиданно как минимум полдюжины солдат Галры вваливаются в коридор, хлопая дверью. Ему хочется противостоять и сражаться с ними, но он отчётливо помнит, что случилось в прошлый раз, когда они бились против такого солдата — сейчас же ни один из них не выглядит усовершенствованным Сендаком, и это немного успокаивает, но все эти солдаты приспособлены только для дальнего боя, значит, Кейт в принципе не сможет сражаться с ними. Он думает, что неплохо бы было сейчас иметь Лэнса под боком — тот ведь отлично стреляет, как настоящий ас, но затем гонит такие мысли прочь — о каком Лэнсе может идти речь, когда всё вокруг больше напоминает самоубийство? Он уворачивается от первого выстрела, пробираясь через солдат, явно не ожидавших, что он побежит прямо на них, так что половина из них всё ещё стреляет в ту сторону, где только что находился Кейт. Он блуждает в паутине коридоров, стараясь периодически поглядывать на маячок, подбираясь уже совсем близко. Солдаты преследуют его, сзади стучит целый табун ног, иногда выстреливая вслепую. Кейт уже практически в тридцати футах от нужной ему камеры, как вдруг его со всей дури ударяют в спину. Складывается впечатление, будто его огрели раскаленной кочергой, и он резко вскрикивает, не успевая остановиться. Костюм немного притупляет боль, но он всё равно чувствует тепло, как огонь расползающееся по лопаткам. Кейт бросается в комнату, где по всему периметру вокруг расположены механизмы управления, и начинает слепо размахивать мечом, надеясь задеть нужный. У него получается ударить по нему, но не раньше, чем раздается еще один выстрел, а грудь пронзает резкой болью. Он отлетает назад, прямо в захлопнувшуюся дверь, и падает на пол, буквально расползаясь по нему. Связные устройства в его ушах просто сходят с ума. Он слышит кричащего Широ, который вроде спрашивает о том, что здесь творится, слышит проклинающую всё Пидж, слышит Ханка, без устали повторяющего его имя. Кроме всего этого он слышит пылкого, напуганного Лэнса, повторяющего: — Нет, нет, нет, нет, Кейт, нет, нет, — снова и снова. Он изо всех сил старается подняться; в некоторых местах кровь просачивается сквозь костюм, но он ничего не чувствует. Лишь смутно удивляется, а потом отталкивается, чтобы ползти прямо к панели. Он изнемогает и валится от слабости, так и не развернувшись, и резко выдыхает ртом воздух, когда случайно задевает рану, которая тут же начинает кровоточить с новой силой. Кейт наконец понимает, что сейчас не способен чувствовать что-то кроме этой раздирающей боли, что сфокусировать внимание на чём-то другом у него не получится. — Кейт, детка, ну давай же, скажи что-нибудь, пожалуйста! — первый раз Кейт слышит Лэнса таким — будто раздираемым от боли, будто тонущим в ней. Кейт ненавидит те моменты, когда именно он становится причиной, по которой Лэнс страдает, но в этот раз он совершенно точно не может ничего поделать. Он лишь снова отталкивается, стараясь руками подтащить себя ближе к панели. На ней виден мигающий экран с изображением барьера, окружающего корабль. Недолго думая, он разбивает ее баярдом, опираясь на стену и поддерживая тело окровавленными руками. Кейт слышит, как дрожащим голосом Аллура подтверждает, что барьер из частиц пал, и резко падает сам, облегченно выдыхая. Солдаты Галры барабанят в дверь снаружи, но та их пока что сдерживает. — Выбирайся оттуда, Кейт, — командует Широ, и Кейт слабо смеётся в ответ. Он не может оторвать руку от пола, чего уж говорить о том, что ему придётся отбиваться от солдат и кораблей на обратном пути. — Извините, сэр, — отвечает он. Лэнс выпускает испуганный и шокированный выдох, будто несется куда-то вперед, и Кейт вспоминает их разговор до атаки, вспоминает все вещи, которые еще не сказал или не сделал. Он никогда особо не думал о жизни и смерти; он не хотел умирать, однако мысль о том, что он умрёт, спасая что-то или кого-то, очень ему дорогого, никогда не пугала его. Каждый пилот учится, зная, что может погибнуть в любой момент. Кейт давно понял это. Но сейчас Кейт понимает, основываясь уже на собственном бедном опыте, когда его время подходит к концу, а сам он истекает кровью на полу какого-то космического корабля, находясь за миллион миль от родного дома, что правда, правда хочет жить. Он хочет проводить время, взрослея и оттачивая свои навыки вместе с другими Паладинами, хочет помогать и спасать любую колонию и планету, когда-либо вообще находившуюся под гнетущей властью Галры, хочет просто летать вместе с Рэдом по округам, но больше всего он желает каждое утро просыпаться и смотреть на мирно спящего Лэнса, лежащего рядом с ним. Хочет целовать его перед сном, цапаться с ним, бездумно валяться на кровати и просто находиться рядом. Ему нужно было понять это всего на пару часов раньше! Ладно, на пару дней раньше. Он должен был наслаждаться каждым мгновением, проведённым с Лэнсом, а не беспокоиться и бояться без причины. Он просто грёбаный идиот, думающий только о себе. — Лэнс, — тихо зовет Кейт. Он чувствует тепло, скопившееся в уголке рта и стекающее по подбородку. Каждый из команды молчит, но он слышит их дыхание через устройство связи. Дыхание у Лэнса самое громкое, будто он — какая-то гипервентиляция. Кейт мог бы попросить его успокоиться и сказать, что всё будет хорошо, но он не хочет врать. — Мне так жаль, Лэнс. Я говорю про… про последнюю неделю. — Нет, — яростно прерывает его Лэнс, — не собираешься ли ты… — Я был напуган, — продолжает Кейт, не обращая внимания на слова Лэнса, — Потому что я наконец-то понял, что это было, ну, между нами, — он прерывается, чтобы глотнуть воздуха, и в этой тишине больше не слышит чужого дыхания, а это значит, что ребята выключили свои коммуникаторы; Кейт правда благодарен им, ведь всё, что он собирается сказать, — только для Лэнса. — И я не был уверен… Не был уверен в своих чувствах. Т-ты знаешь меня, — он кашляет. Перед глазами прыгают странные чёрные точки. — Но ты должен знать… — Кейт, если ты, чёрт возьми, действительно скажешь это прямо сейчас, я приду и сам убью тебя, — голос Лэнса всё ещё дрожит, но нотки уверенности уже проявляются в нём. Кейт понимает, что он бежит, что он не в своём льве, а на корабле. Сердце снова начинает бешено стучать в груди. — Лэнс, что ты делаешь? — слабо спрашивает он, пытаясь приподняться. Он приподнимается лишь на несколько дюймов, потом вся его сила будто пропадает, и он падает обратно. Он стискивает руки в кулаки, когда приходит ослепительное и ужасное осознание того, что Лэнс на корабле, а он ничего не может сделать. — Спасаю твою тупую задницу, идиот, — рычит Лэнс. Где-то в отдалении Кейт может расслышать крики и звуки выстрелов, а затем весь корабль вздрагивает от оглушающего взрыва. Перед глазами всё застилает белая пелена, он ещё раз выдыхает имя Лэнса, и потом все погружается во тьму.***
Кейт просыпается. Секунду он силится вспомнить, почему так важно — проснуться, но потом неожиданно падает во что-то тёплое, неясно пахнущее корицей. Лэнс. Лэнс обвивает руками тело Кейта, поддерживая и цепляясь за него; все воспоминания разом накрывают его с головой: космический корабль, барьер, выстрелы, попадающие прямо в его тело, и Лэнс, пришедший спасти его. Он резко замирает в крепкой хватке Лэнса. — Ты в порядке? — спрашивает Кейт, пытаясь отстраниться, и проводит руками по бокам Лэнса в надежде хоть что-то почувствовать. Он понимает, что Лэнс был бы в целительном коконе, если бы его серьёзно ранили, но Кейт должен удостовериться, что все хорошо. Сам Лэнс чувствует непривычное тепло, особенно потому, что его руки просто леденющие, но, в общем, он цел и невредим. Лэнс смеется как-то недоверчиво, даже дико, сжимая пальцы Кейта в своих: — В порядке ли я, спрашивает он! Кейт, ты провел в целительной камере пять дней. Пять дней, — он позволяет Кейту немного отстраниться назад, чтобы они наконец-то смогли рассмотреть друг друга. Под глазами у Лэнса огромные чёрные круги, он выглядит истощённым. Одежда на нём вся помятая и в пятнах, руки трясутся, когда он сжимает щеки Кейта. — Ты умер, Кейт, — в его шёпоте Кейт отчетливо слышит всю боль, которую он испытал, — твое сердце остановилось, когда мы вместе летели назад. Коран даже не был уверен, что мы сможем вернуть тебя к жизни даже с помощью лечебного кокона. Кейт закрывает глаза и старается успокоить дыхание, оправляясь от этого известия. Некоторое время они просто молчат, крепко стискивая друг друга в объятиях, и Кейт раскладывает мысли по полочкам. Когда он открывает глаза, Лэнс настороженно смотрит на него. Его глаза влажные и покрасневшие, и Кейт большим пальцем аккуратно поглаживает его по скуле. Что-то теплое и мягкое клубится в его груди; он жив. Он жив, и Лэнс тоже. — Я в порядке, aein, — говорит он, прижимаясь своим лбом ко лбу Лэнса. — Честно, со мной все хорошо, — Лэнс заходится приступом икоты, прерывающим всхлипывания. — Не хочу снова проходить через такое, Кейт, — бормочет Лэнс. Его голос звучит будто после автокатастрофы — такой же разбитый и сломанный. — Не заставляй меня проходить через это снова. Я думал… думал, что последним моим воспоминанием о тебе будет наша дурацкая ссора. При упоминании ссоры Кейт снова напрягается. Чувства бушуют в нем, но Лэнс тянет его на себя, качая головой: — Мне все равно, что это за хрень была, Кейт. Я просто хочу двигаться дальше… — Ты сказал, что любишь меня, — выпаливает Кейт. Лэнс бледнеет, потом на его щеках расцветает розовый, и, несмотря на явные признаки истощения, он и правда выглядит очень милым (за исключением, пожалуй, той части, где он до смерти перепуган). Сердце бешено колотится в груди, но Кейт продолжает говорить, — той ночью, после того как мы… Ты сказал это, засыпая, и я просто… запаниковал. Лэнс несколько раз глубоко выдыхает. Он всё ещё выглядит ошеломлённым: — Так из-за этого ты… — Да, — совсем тихо и несчастно отвечает Кейт, — просто… Со мной никогда еще не случалось ничего подобного, Лэнс! Я был смущён и не хотел обижать тебя. Руки Лэнса опускаются на талию Кейта и задерживаются там. Он выглядит покорным: — Я понимаю. Я не буду давить на тебя или… — Я тоже люблю тебя, — прерывает его Кейт, затаив дыхание. Произнеся эти слова, он понимает, что они правдивы; его губы расплываются в улыбке, лицо заливается красным, он дико смущён, но до глупости счастлив. Лэнс выглядит ошеломлённым, и от того, как он разинул рот, Кейту хочется расхохотаться, но он только чувствует, как воздух застревает в горле. — Я правда люблю тебя, — ещё раз повторяет он, — и я хочу, чтобы ты… Лэнс, делая выпад вперёд и целуя, прерывает его; Кейт спотыкается, но Лэнс подхватывает его, прижимая к лечебному кокону. Губы Лэнса мягкие и сладкие; рукой он немного поворачивает голову Кейта, делая поцелуй более глубоким и влажным, и Кейт тихо постанывает, довольный. — Пидж права, — шепчет Лэнс, — мы действительно ужасны. И банальны. Поверить не могу, насколько мы банальны. Кейт закатывает глаза. И не может перестать улыбаться: — Что, имеешь в виду «признание собственных чувств только после смертельной травмы»? Разве то, что мы спасаем Вселенную в гигантских космических роботах-котах, не восполняет этого? — Гигантские космические роботы-коты — самая банальная вещь здесь, вообще-то, — абсолютно серьёзно говорит Лэнс. Он снова обхватывает лицо Кейта ладонями, изогнув губы в полуулыбке, и спокойно вглядывается в знакомые черты. Кажется, будто он впитывает выражение лица Кейта, надеясь навечно сохранить его в своей памяти, и никто из них не нарушает приятной тишины, навалившейся на плечи. — Эй, — говорит кто-то, и Кейт смотрит через плечо Лэнса, замечая, как остальные заходят в комнату. Должно быть, сейчас уже далеко за полночь, потому что практически все ребята в пижамах, хотя Пидж, чей сморщенный носик говорит о том, что говорила именно она, всё ещё одета в повседневную одежду. Она выглядит такой же измученной и уставшей, как Лэнс: её волосы ужасно растрёпаны, сонные глаза слипаются; хотя оставшаяся часть команды выглядит не лучше. Кейт чувствует, как его буквально затапливает радостным теплом только потому, что он здесь не один, а со всеми этими ребятами, которые ему очень дороги, и которым — Кейт точно знает — он тоже не безразличен. — Рада видеть тебя проснувшимся, Кейт, — продолжает Пидж, — спасибо, Лэнс, что сразу же рассказал нам об этом. — Лэнс отворачивается от Пидж, даже не думая о том, чтобы повернуться к ребятам, и всё ещё придерживает лицо Кейта одной рукой. Кейт забавно улыбается Пидж, и та устало улыбается в ответ, потирая глаза ребром ладони и слабо махая в знак приветствия другой рукой. — Лэнс, — шепчет Кейт, — нам нужно пойти и поговорить с ними. Лэнс притворно вздыхает: — Если ты так хочешь, любимый. О! Это напоминает мне кое о чем, — он вдруг хитро смотрит на Кейта, и тот глотает разочарованный стон. — Как ты назвал меня? Ai… как там дальше? Кейт вспыхивает; он не знает точно, что такого успел натворить, но помнит, как недавно назвал Лэнса aein. Он смутно помнит, как мама называла так отца, когда он был совсем маленьким: — Я сказал, эм, aein. Это такое ласковое обращение на корейском. Вроде нашего любимый или дорогой. Лэнс ухмыляется, и Кейт уже готовится к целой неделе дурацких шуточек на эту тему, но кончики его ушей все же алеют, и Кейт успокаивается под его лукавым взглядом: — Авв, детка, это так мило, — Кейт автоматически тычет его в бок, а потом закатывает глаза, когда Лэнс драматично вскрикивает. — Отстань от него, Лэнс, — прикрикивает Пидж, топая ногой, — мы все хотим обнять его и принять обратно в строй, — в конце концов Лэнс отпускает Кейта и сам поворачивается к ребятам; забавно, но они и правда выстраиваются в линию: сначала Пидж, потом Ханк, Широ и в самом конце Аллура и Коран. — Парням больше дозволено, — говорит Лэнс, беря Кейта за руку и помогая ему сделать несколько шагов. Кейт сжимает его пальцы, и они вместе направляются прямо к друзьям. Широ мягко улыбается Кейту, а Ханк чуть ли не плачет. — Мы влюблённые, я могу делать все, что хочу. — Но это не совсем так, — поясняет Кейт, но Лэнс лучезарно улыбается и щелкает его по носу. Ладно, напоминает себе Кейт, Лэнс определённо знает больше, чем он сам. Он переплетает свои пальцы с пальцами Лэнса и улыбается, видя, как его друзья сонно препираются и смеются друг с другом. Кейт бросает взгляд на своего парня, который активно жестикулирует свободной рукой во время разговора; Лэнс безумно красивый, даже несмотря на усталые глаза и дикий шухер на голове. Кейт понимает, что готов доверить ему всё — даже своё сердце. И он просто будет следовать его примеру.