Проигрыш

Очередная — третья по счету — годовщина победы не отмечалась слишком уж помпезно, да и дата была не круглая. Вот на пятилетие уже планировался огромный праздник — с балами, приемами, иностранными послами, а сегодня все по-простому. Уличные гуляния, еда на вынос, концерт на открытой площадке и, конечно же, фейерверк от братьев Уизли. Гарри стоял в толпе, задрав голову вверх, и смотрел на разноцветные взрывы в ночном небе. Огромные зеленые в золотых всполохах драконы пролетали над головами, изрыгая пламя из зубастых пастей, блестящие серебряные единороги выбивали разноцветные искры копытами, проносясь мимо завороженных зрителей, фантастические цветы всех размеров и форм распускались в ночном небе, оставляя после себя ощущение радости, и осыпались звездами. — Привет, малыш, — талию Гарри нежно обхватили горячие руки, — не поворачивайся. Гарри вытянулся струной, пытаясь уйти от прикосновения, но голос… этот голос без труда подчинял себе. — Нас могут увидеть! — зашипел юноша. — Гарри, мы же волшебники, — покровительственно хмыкнул Люциус — он никогда не забывал об осторожности и чары отвлечения внимания накладывал на автомате. Гарри нервно облизнул губы и сделал крохотный шажочек прочь. — Куда же ты, маленький? — руки скользнули вверх по бокам, невесомо огладили плечи, спустились по рукам, и горячие пальцы переплелись с его ледяными. — Пусти, — шепотом, боясь повернуться и встретиться с расплавленным серебром глаз и белым золотом волос, потому что не смог бы контролировать собственную реакцию на великолепного аристократа. — Нет. Ты мне проиграл, поэтому сегодня выполняешь все, что я хочу, — Люциус пользовался беспомощностью Гарри. — Люц, ты же не станешь делать ничего такого? Вокруг же люди… — Стану, маленький. У тебя карточный долг, а мы играли на желание и это — мое желание, — Люциус довольно улыбался, пока Поттер его не видел. Вынудить этого скромника сделать хоть что-нибудь даже мельком относящееся к сексу вне спальни, было практически невозможно, вот и пользовался моментом. — Люц, — Гарри притворно хныкнул, втайне наслаждаясь ситуацией. Ему всегда хотелось сделать что-то такое… такое… такое запретное, но смелости не хватало. — Чшшш, не бойся. Никто ничего не увидит, — Люциус поглаживал напряженную фигурку, — я не позволю никому смотреть на тебя ТАКОГО. Гарри расслабился и откинулся на широкую, надежную грудь, остро чувствуя даже самые незаметные прикосновения. Люциус кончиками пальцев очертил плечи, спустился вниз по рукам и помассировал каждый пальчик. Вроде совершенно невинное прикосновение, но щеки Гарри запылали румянцем, а дыхание стало поверхностным. Малфой обхватил Гарри за бедра и прижал к себе, показывая, что он совсем не так хладнокровен, как выглядит — напряженный член уперся в поясницу. Гарри всхлипнул и прогнулся, чтобы сильнее прижаться к восхитительной выпуклости, отчаянно краснея и понимая, что собственное возбуждение уже накрывает с головой. — Мы посмотрим фейерверк (руки скользнули вверх по бедрам и обхватили талию), потом посмотрим выступление артистов (пальцы в легкой ласке пробежались по ребрам), и вернемся домой (одна рука легла на грудь, зажимая сосок между пальцами, а вторая спустилась по спине и обхватила ягодицу). Я отнесу тебя в спальню, потому что ты, мой маленький герой, к тому времени уже не сможешь ходить от возбуждения (шаловливые пальцы очертили ложбинку и надавили на колечко ануса сквозь легкие брюки и белье), раздену тебя (чувствительную кожу на животе ожгли легкие прикосновения забравшейся под футболку руки), широко разведу твои ноги, чтобы ты стал открыт для меня (губы легонько прихватывали кожу на выгнутой шее) и буду долго тебя трахать. Так долго, что ты станешь умолять меня о разрядке, будешь извиваться подо мною и кончишь от моего члена внутри тебя, — Люциус больно прикусил загривок, пустив волну по телу молодого любовника. Гарри, широко открытыми глазами смотрел в небо, но не видел ни великолепного фейерверка, ни красок, ни собственно самого неба. Он был там, в том мире, в который одними словами погрузил его Люциус. Возбуждение курсировало по телу, посылая заряды, проходясь мурашками по коже, заставляя сердце биться испуганным воробушком. Он уже был готов на все, лишь бы эти восхитительные властные руки не переставали трогать его тело. — А сейчас будь хорошим мальчиком и расслабься, — Люциус обвил Гарри, вжимая его в себя, дав несколько мгновений, чтобы тот успокоился и перестал ждать подвоха. Гарри выдохнул несколько раз, успокаивая напряженное тело и, повернув голову, легко чмокнул Люциуса в подставленные губы. — Хороший мальчик, — Малфой улыбнулся такому доверию, но если бы Гарри увидел эту улыбку, то, скорее всего, сбежал бы. Гарри перестал дрожать от неудовлетворенного возбуждения и уже видел, что творится вокруг. Близнецы на этот раз превзошли сами себя, а концерт на открытой площадке радовал подбором исполнителей. Теплые руки уже не заставляли напрягаться и мирно лежали на подтянутом животе, только пальцы время от времени гладили, задевая полоску кожи между ремнем брюк и футболкой. Людей вокруг становилось все больше, толпа стала напоминать толкучку, и Гарри пропустил тот момент, когда наглая рука нырнула за пояс и пальцы обхватили все еще напряженный член, вырвав томный вздох, и непроизвольно подался бедрами вперед. — Люц… оххх… ты что делаешшшш… — Ты же не думал, что я говорил просто для красного словца, маленький? — Люциус медленно надрачивал твердый член, подводя Гарри к черте. — Мерлин… — Гарри метался в крепком захвате, чувствуя, как поджимаются яйца, как неотвратимо надвигается разрядка, но… умелая рука не позволила кончить, вовремя пережав основание. — Гарри, — Люциус перекатывал чувствительные яички, — ты знаешь, что прекрасен в момент страсти? — Пожалуйста, — хныкнул Гарри, которому уже во второй раз отказали в удовлетворении. Ноги стали ватными, перед глазами плясали разноцветные круги, а на прокушенной губе набухла капелька крови. Люциус слизнул ее, наслаждаясь видом своего любовника. Столько эмоций было написано на его выразительном лице. Здесь отражался и страх быть пойманным в процессе откровенных ласк, и отчаянное желание, чтобы эти ласки продолжались, и доля стеснения перед ним. Люциус наслаждался каждой, понимая, что это он стал их причиной и желая вызвать еще больше. Сколько продолжалась эта чувственная пытка, Гарри не мог сказать, но ему казалось, что вечность. Под конец концерта он уже умолял: — Люц! Люц, пожалуйста… давай аппарируем домой… Люц! Просительные, почти скулящие интонации в голосе любовника грели самолюбие Малфоя. Он не выпускал Гарри из рук, раз за разом подводя его к оргазму, вызывая тихие умоляющие стоны. Зеленые глаза уже давно затуманились, и Гарри не видел никого, кроме НЕГО. Если бы Малфой попросил раздеться и отдаться прямо здесь и сейчас, Гарри не имел бы ничего против. — Держись за меня. Гарри развернулся в обнимающих руках, прижимаясь всем телом, впиваясь поцелуем в жесткие губы. Так они и появились в холле Малфой-мэнора. Подпрыгнув, Гарри тут же обвил ногами талию любовника, потираясь каменным членом, постанывая… требуя… Люциус аппарировал еще, на этот раз сразу в спальню, и повалился на кровать, подминая под себя Гарри. Тот уже срывал надоевшие тряпки с себя и любовника, стремясь поскорее ощутить прикосновение голой кожи. Он целовал и ласкал все, до чего только мог дотянуться. Люциус помогал ему, тоже выпутывая их обоих, освобождая собственный член из плена тесных брюк, облегченно выдыхая от обретенной свободы. Малфой встал на колени в ногах Гарри, любуясь им, наслаждаясь видом открытого и доступного тела. Гарри раскинулся на постели, поблескивая зелеными глазами, порочно облизывая пухлые губы, пощипывая и покручивая припухшие соски. Насколько Гарри был зажат на людях, настолько же он был раскрепощен за дверьми спальни. Для него не существовало запретов, когда он оставался наедине с любовником. — Люууц, — Гарри томно потянулся, перевернулся на живот и встал на четвереньки, оглядываясь… сильно прогибаясь — так, что открывался великолепный вид на розовую звездочку ануса. — Маленький провокатор, — Люциус рыкнул, наколдовал положенные чары и медленно надел Поттера на свой член. Гарри подрагивал от острых ощущений, но не сопротивлялся. Это был его самый любимый момент. Он не любил, когда Люциус подготавливал его, ему нравилось немного боли, она позволяла прочувствовать все — толстый длинный член с крупной головкой, что раздвигал его анус, прокладывая путь в теле, заполнял, надавливал в сладких местах. Он ощущал каждую венку на члене, легкую кривизну, именно такую, что позволяла получить больше удовольствия. Гарри медленно качнулся, выстанывая в подушку свое наслаждение, а Малфой смотрел на великолепную картину — его член утопает в розовой дырочке, что так приятно сдавливает, пульсирует, словно посасывая. — Давай малыш, трахайся на моем члене, — хриплый от страсти голос заставлял подчиниться, и Гарри трахался, почти полностью снимая себя, а потом резко надеваясь на него снова. Больше не осталось сил для разговоров, слышны были только отрывистые рыки Малфоя и требовательные стоны Гарри. Люциус крепко обхватил бедра любовника, задавая такой ритм, при котором он мог контролировать невероятное наслаждение, помня о своем обещании долгого секса. Гарри мелко дрожал, ноги разъезжались, отказываясь удерживать тело, он непрерывно шептал: «ещеещеещееще», заставляя любовника окончательно потерять голову. Люциус снял его со своего члена и перевернул на спину, закинул лодыжки себе на плечи и ворвался в припухшую дырочку, входя на полную глубину, проезжаясь по простате, заставляя Гарри выть от обжигающих ощущений. Гарри подавался навстречу каждому движению, смотрел горевшими глазами на любовника, требовал наслаждения. Его член тек предсеменем, яички поджались, дыхание стало частым и вырывалось хриплыми стонами. Он потянулся к члену, чтобы завершить эту безумную гонку, но Люциус оборвал движение, сам обхватил напряженный орган рукой и тут же оказался залит спермой, толчками выплескивающейся из маленькой дырочки. Оргазм выкручивал Гарри на постели, он судорожно сжал в себе орган любовника, заставив того со стоном излиться в горячую глубину. Они медленно приходили в себя, одаривая друг друга неспешными ласками. Люциус освободил Гарри от своего веса и прижался к нему, наслаждаясь загнанным дыханием и громкими стуками сердца. Гарри наколдовал очищающие, обнял любовника и, уткнувшись в его грудь, уснул, мерно посапывая. Люциус убрал с лица Гарри пряди волос и тоже уплыл в сон.