Stardust

Чем руководствуются люди перед поступлением в Звездный флот? Любовью к космосу? Тягой к приключениям? А, может, они пытаются просто убежать от своих проблем? Я часто задумывалась, что именно привело меня в Сан-Франциско, но однозначного ответа так и не нашла. Скорее всего, мне слишком скучно жилось на своем маленьком ранчо в Айове. Куда уж веселей, стоять посреди огромной пустой аудитории и высушивать монотонный монолог инопланетного существа, который сейчас отчитывает меня как заядлую школьницу. Меня воспитывали в очень дружелюбной и доброй семье. Мама учила уважать все живые существа в галактике, не смотря на их расу, внешний вид и манеру поведения. Около пятидесяти пяти процентов наших профессоров инопланетяне, и ко всем я отношусь хорошо. Но, разумеется, везде есть свои исключения. Преподаватель, пришедший на замену миссис Кингстон, выводил меня из себя только одним своим видом. ИСВВ (Инструментальные средства высокопроизводительных вычислений) был одним из моим любимых предметов, но благодаря мистеру Споку, удалось возненавидеть все, что связанно с цифрами и логикой. Ни в коем случае ксенофобия не распространялась на всех вулканцен. Хотя, может, потому что я с ними толком и не сталкивалась? На данный момент, только один единственный индивид заставлял меня, скрепя зубами, сидеть на самом заднем ряду в аудитории, надеясь, что его цепкий взгляд пропустит мою персону. Мистер Спок, он же коммандер ЮСС Энтерпрайз, чересчур чопорно, как и все вулканцы, выполнял свою работу преподавателя. Это было уже, что-то вроде традиции, оставлять меня после занятия в аудитории одну и отчитывать из-за: опоздания на лекцию, неподобающего для студента академии вида, невыполненного домашнего задания, нарушение дисциплины (нужное подчеркнуть). Сегодня мне влетело за неправильно выполненное домашнее задание. И, я могла бы, молча кивать и томно вздыхать, глядя на невозмутимого вулканца умоляющими о пощаде глазами, если бы не: а) домашнее задание выполнено правильно; б) я разрабатывала его лично; в) оно уже было не раз использовано и нареканий не было. — Кадет Роджерс, — вывел меня из задумчивости ледяной голос, — судя по Вашему взгляду, Вы не совсем осознаете всю серьезность ситуации. Пока Спок причитал о нарушении пункта хрен знает какого, в положении в душе не гребу, я стояла смирно, вцепившись взглядом в Золотые Ворота. Сегодня на солнечный Сан-Франциско опустилась пасмурная погода, окутывая этого великолепного гиганта. Мост является одним из самых распространенных мест для самоубийств еще со времен его строительства. В последнее время, я слишком часто стала задумываться о прыжке в ледяную воду с огромной высоты. Я перевожу взгляд на своего преподавателя. Спок был очень высоким и худощавым, кожа его бледная с каким-то зеленовато-серым оттенком, из-за свойств инопланетной крови. У него были объемные, скошенные брови и холодные темные глаза, которые придавали его бесстрастному лицу, не обремененному человеческими эмоциями, устрашающий вид. Типичный вулканец. — Вы нарушили сто сорок третий пункт устава Звездного флота, — продолжал мой моральный мучитель. — Надеюсь, нет необходимости его озвучивать? Господи, умоляю, только не это! — закричала я у себя в голове, но озвучила совсем другое: — Сэр, но ведь шестая поправка допускает использование элементарных программ в качестве разведки? — ни в коем случае, я не пыталась оправдаться. — Для меня стало неожиданностью, что Вы все же ознакомились с уставом. — Должна же я знать правила, которые нарушаю? — ехидно сказала я, с самой мерзкой улыбочкой имеющейся в моем арсенале. Мистер Спок всячески пытается уязвить мое самолюбие и, если бы, он не был вулкнцем, я бы посчитала, что он меня невзлюбил. Моя колкость улетела в атмосферу. — Созданная Вами программа не может считаться элементарной из-за сложного двоичного кода, который возможно обнаружить, — эмоций на его лице, столько же, сколько воды в пустыне. Но, все же, тон его голоса говорил: «Вы облажались, кадет!».

***

После неудачного зачета по ИСВВ, настроение на варпе скатилось до самого ядра планеты. Я плелась по кампусу академии с желанием попасть на занятие по рукопашному бою и выместить всю злость на боксерской груше или голограмме клингона. Мое недовольство обрело размеры черной дыры, когда в поле зрения материализовался мой старый друг и тайный предмет воздыхания, в одном флаконе. Он медленной грациозной походкой плыл по коридору мне на встречу, приобняв за талию свою новую девушку на ночь. Именно на ночь, потому что постоянством Джеймс Т. Кирк не отличался. Его новая пассия была представительницей планеты Валкал, об этом мне сообщил ее фиолетовый цвет кожи, пугающие, змеиные, глаза и серебряные волосы. Увидев меня, Джим заулыбался, помахав мне рукой. Я закатила глаза, давя в себе горестные вздохи. Благодаря огромному стажу общения с Кирком, мне удалось разучиться ревновать. — Привееет! — с каким-то щелкающим акцентом пропела она. Я глупо заморгала, когда совсем не по-девичьи сильные руки вцепились в мои плечи и притянули к себе. Она впечаталась своими синими губами в мои, увлекая в совсем не детский поцелуй. Возмущенье застряло поперек горла. — Это ЭлʼГарʼДуз, — широко улыбнулся Кирк, обнажая ряд белоснежных зубов. За его спиной, ярким контрастом, стоял мрачный, как грозовая туча, МакКой. — Она с планеты Валкал и это их приветствие. Классно, да? — Впечатляет, — прогремел Боунс. Уверена, что у него сейчас чешутся руки достать из своего чемодана любимую цацку и начать всех сканировать на предмет инопланетной болезни, передающийся через слюну. — Я в восторге, — мой голос показался еще тучней чем у Боунса. — А это Джемма Роджерс, восходящая звезда инженерии, — представил меня Кирк. Я закатила глаза, и прошла мимо них, направляясь к нашему столику. Нужно занять место, пока не уселся Джим вместе со своим необъятным эго. Себя он, скромненько, представляет девчонкам как «Джим, без пяти минут, капитан». Усевшись на свое место в столовой, я горестно выдохнула рассматривая реплицированный обед, состоящий из искусственной картошки фри, стейка и яблока. Хочу домой, к маминой запеканке и старому гаражу забитому никому не нужными кроме меня изобретениями. — Чего такая смурная, Джем? — плюхнувшись на скамейку рядом со мной, спросил Джим. МакКой сел напротив. С удовольствием отмечаю, как ЭлʼХренʼВыговоришьʼДуз уходить к соседнему столику, к представителям своей расы. — Этот гребанный эльф опять меня завалил, — с грозным рыком сказала я, опуская голову на руки. — Этот мистер Спок тебя недолюбливает. Хочешь, я с ним поговорю по-мужски? — он легонько толкнул меня локтем в бок, широко улыбнувшись. — Поверь, если он недолюбливает Джем, тебе вообще не стоит ему на глаза попадаться, — понимающе хмыкнул МакКой. У нас с Джимом сложилась неоднозначная репутация в академии. Ходило множество слухов о наших отношениях, но лишь не многие предполагали правильные варианты. Некоторые шептались, что у нас скрытый роман, полный испепеляющей страсти. Ох, хотелось бы… Но, на деле, мы старые друзья детства, взрослевшие вместе, обделенные родительской опекой. Были даже предположения, что я сестра Джима. Что могло и сойти за правду. Внешне мы схожи цветом волос и глаз, да и характеры у двоих взрывные. За глаза нас называли ДжеДва, чем нас частенько подкалывает Боунс. — Можешь одолжить мне на вечер свой падд? — состроив одну из своих популярных милых мордашек, попросил Джим. Ни одна дамочка не в силах устоять перед его неописуемым шармом и харизмой, готовая прямо с разбегу сигануть ему в койку. Не буду таить, и я в том же числе. Вот только, уже пятнадцать лет, застряла в опасном болоте, под название френдзона. — Зачем? — подозрительно прищурилась я, положив свою ладонь на маленький компьютер, сопровождавший меня практически везде. — Мне нужно подготовиться к завтрашнему дню, — загадочно протянул он. — Только не говори… — начала я, но Леонард меня прервал. — Он снова это сделает, — фыркнул мужчина, уплетая свой обед. Да, МакКой для меня именно мужчина. Когда мы встретились в шатле, на пути в академию, я увидела в нем уставшего человека, у которого за плечами гора горького опыта. Не то, что Джим беззаботный мальчишка. Леонард, в первые дни нашего знакомства, выглядел как побитая жизнью, брошенная на произвол судьбы собака. Он на всех ворчал, высказывал недовольство по любому поводу и даже несколько раз напивался, пока ему не пригрозили выселением из общежития. Развод с женой и разлука с дочерью проделали в его душе огромные дыры, на заживление которых необходимо много времени. Но все же, постепенно, Боунс оттаивал, не без помощи ребячества и оптимизма Джима. — Будет сигать на одних и тех же граблях, пока те его окончательно не вырубят, — продолжал свой красочный монолог Боунс. Всегда поражалась его умению применять старинные метафоры. Я скептически выгнула правую бровь, громко фыркая. — Да, брось, Джем! Вот, сколько раз ты проходила Кабаяши Мару? — спросил он, закидывая себе в рот сразу жменю картошки. — Один, — ответила я, чем заслужила удивленный взгляд Леонарда. — Что? Мне он был нужен для зачета по управлению. — И, разумеется, проиграла? — Ну, да. — И тебя это не бесит? — хитро прищурив, свои до невозможности голубые, глаза спросил «без пяти минут капитан». — Эм, — я, всего на секунду, сделала вид, что задумалась, но потом беззаботно пожала плечами. — Нет. Вообще не парит. — Его же вообще никто и никогда не проходил! — Потому что его невозможно пройти, — уже сдалась я, протягивая ему падд. — Ты не сдашь. — Я собираюсь это исправить, — самоуверенно ухмыльнулся Джим, вырывая у меня из рук компьютер. Он поднялся со своего места, отдернув форменный китель вниз. — Куда намылился? — вскинул бровями Боунс. — Пойду готовиться, — довольно пропел Джим, заставляя нас одновременно закатить глаза. Он наклонился и в благодарность за падд, поцеловал в макушку, отчего сердце невольно екнуло. С большим усердием сдержав на лице скептицизм, я подняла голову. — Жду тебя завтра на тесте. Куда же я без своего главного тактического офицера?