Людям давно пора понять, что все беды от молчания
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая тёмные улицы большого города. Облака медленно уплывали в даль дружными рядами, открывая голубой небосвод, на котором неспешно таяли огни звёзд. Лучи солнца освещали золотым светом просторную комнату, в которой царил безупречный порядок. Её хозяин уже давно встал и сейчас одевался в школьную форму. Этим юношей был Мидорима Шинтаро, один из Поколения Чудес, бомбардир не знающий промаха и просто любимец судьбы. Зеленоволосый стоял у плиты и готовил завтрак, попутно размышляя о том, какой талисман ему понадобиться сегодня. Как вдруг его внимание привлек стук в дверь, но это был не просто стук, а ритм любимой песни его сокомандника, которую он непроизвольно выучил меньше чем за неделю. Вздохнув, юноша прошел к двери попутно включая телевизор. За дверью стоял довольный до безобразия, Такао. Он видимо считал своим долгом каждое утро являться к нему. Широко ухмыльнувшись, Казунари протиснулся мимо Шинтаро в дом и потянулся. — Что у нас на завтрак? — Тебя дома не кормят? — парень уже смирился с замашками партнера по полю, но иногда желание кинуть в него что-нибудь становилось ну очень заманчивым. Обойдя утреннего гостя, зеленоволосый скрылся на кухне. А вот довольный собой ястреб перешел в гостиную, где по-хозяйски развалился на диване. И тут до его ушей долетел механический голос гороскопа. — …Сегодня раки опустились на двенадцатое место. Представителям этого знака надо быть сегодня очень осторожными, и иметь при себе талисман дня — медицинские бинты. Лицо черноволосого побледнело, и парень немедленно выключил телевизор. Он сидел, глупо уставившись в потухший экран и лихорадочно перебирал дальнейшие варианты событий. Если скажет правду, то бомбардир сегодня не выйдет из дома. А если не скажет… — Блин, вот это попадалаво… — О чем ты, Такао? –вернувшийся бомбардир одарил парня холодным взглядом, как только увидел выключенный телевизор. Тут даже не надо было слов, ястреб знал какого ответа ждет от него зеленоволосый. — Да ничего, раки на первом месте, а вот я снова на дне. –улыбнувшись и для большей убедительности юноша откинулся на спинку дивана — Ладно, но из-за тебя я спалил завтрак. — Куплю тебе что-нибудь в столовой, а теперь поехали. Боюсь если мы опоздаем, влетит нам не по-детски. — Мы всегда опаздываем по твоей вине, нанонайдо. — Это грубо, Шин-чан!***
Всю дорогу до школы, Такао размышлял о том, стоит ли говорить Мидориме правду или нет. Немного повернувшись, он посмотрел на бомбардира, который с величественным спокойствием сидел и рассматривал привычный утренний пейзаж. Сейчас он выглядел словно дух из древних преданий, который выбрался в город чтобы осмотреть свои владения. Солнце играло в его волосах тем самым подсвечивая его золотистым светом, который делал фигуру снайпера ещё более таинственней и недоступной. Что уж скрывать, Такао любил эти моменты, когда он может смотреть на Шинтаро без риска быть уличённым в своей тайной страсти. Ведь, если быть до конца с собой честным, то Казунари был готов признать свою нездоровую влюбленность в лучшего друга, в которой он никогда ему не признается. Уроки пролетели незаметно благодаря неиссякаемому словесному потоку Такао, сегодня он не раздражал, а давал возможность отвлечься от мысли что сегодня возможно худший день в жизни. Даже за обедом ястреб тараторил без умолку, при этом ещё умудряясь нормально обедать и фыркать на просьбы есть молча. — Такао, ты можешь есть молча? — не отвлекаясь от протирания очков, бомбардир, немного щурясь от солнца, поднял на него взгляд зеленых глаз. Ястреб аж поперхнулся соком и начал кашлять, обреченно вздохнув, Шинтаро похлопал его по спине. — Ты должен быть осторожней, нанонайдо. — Кхм…неужели будешь без меня скучать? -Такао ухмыльнулся и придвинулся к нему ближе, игриво двигая бровями. Закатив глаза, зеленоволосый отодвинул парня от себя. Скривив недовольную моську, черноволосый убрал его руку и плюхнулся ему на колени. — Ты жестокий, Шин-чан… Я к тебе со всей душой, а ты все та же снежная королева. Как мне растопить твое сердце, м? -перевернувшись на спину, он наткнулся на внимательный взгляд глаз цвета молодой зелени и затих.- Шин-чан?.. — Я не снежная королева, Такао, это глупое сравнение –снайпер погладил его по волосам и оставил ладонь на его голове. Мидорима задумчиво изучал черты лица друга, неосознанно перебирая его пряди, почему-то это его успокаивало. Такао был готов провалиться под землю от смущения. Он впервые видел зеленоволосого таким задумчивым и спокойным, а то что тот его еще и гладил по голове, казалось пиком всех странностей в этом мире. Кому расскажи не поверит. Сглотнув, Казунари привстал и неуверенно коснулся губ снайпера своими… — Ты что творишь?! -оттолкнув парня, Шинтаро шокировано уставился на Такао, что теперь сидел, опустив голову и молчал. Не дождавшись ответа, снайпер встал и поправил очки, — Если это была очередная шутка, то поздравляю, она побила все рекорды тупости по сравнению с другими. — Взяв сумку, Мидорима пошел к лестнице с крыши. — Не опаздывай на урок. Как только дверь за ним захлопнулась, над крышей пронесся сдавленный всхлип. Ястреб закрыл лицо руками, и затих. Нет, он не собирался реветь на всю деревню словно девчонка, ведь черноволосый полностью осознавал на что идет и что может случиться. Но того, что Мидорима просто уйдет, он не ожидал. Парень просидел не двигаясь наверно минут десять точно, все же ему надо было прийти в себя… Сглотнув, баскетболист вытер лицо рубашкой и выдохнув, подтянул к себе сумку, готовясь уходить. Снизу раздался противный вой сирены и гул учеников стал громче. Подойдя к краю, Такао увидел машину скорой медицинской помощи и замер, не веря своим глазам. На носилках, что несли врачи, лежала знакомая фигура снайпера. Мидорима был бледен и кажется, без сознания. Пальцами вцепившись в сетку ограждения, Казунари отказывался верить в правдивость увиденного, но боль в пальцах доказывала обратное. Это не сон, это гребанная реальность. Осев на пол, парень так и остался сидеть, уперевшись лбом в ограждение. — Такао! Какого черта ты тут сидишь? — голос капитана дошел до парня будто сквозь воду, удивленно посмотрев на него, он даже не сразу понял, что плачет. Мияджи впал в ступор, он впервые видел Такао таким потерянным. Придя в себя, капитан подошел к нему и присел рядом, и тут ему все стало ясно. Ему хотелось стукнуть себя по лбу за собственную тупость. Как он забыл о ненормальной привязанности этого вечного двигателя к своему чудаковатому напарнику, Юя сам не понимал. — Да не расстраивайся ты так, все с ним будет нормально, он крепкий парень… — его речь прервал Такао, что уткнулся ему в плечо и разревелся. Вздохнув, светловолосый обнял кохая стараясь хоть немного его успокоить, но было безрезультатно. — Такао, будешь реветь я тебе тренировки утрою… Такао? — Мияджи взял его за плечо, а после просто остолбенел. Парня трясло как в припадке, а бессвязный шепот пугал ещё сильнее. — Это я…он из-за меня…гороскоп…все плохо…я солгал…он теперь ненавидит меня… — подняв голову, Казунари не моргая уставился в глаза, напротив. Светловолосому хотелось сбежать от этого переполненного болью, страхом и сожалением взгляда, ведь как не крути, он тоже человек и тоже переживает за снайпера, хотя тот часто его подбешивает. — Не реви, после школы можешь пойти к нему вместо тренировки. — Прижав к себе, парня Юя услышал тихую благодарность и немного успокоился сам. Они ещё дети, а уже так переживают, но это вполне объяснимо. Они партнёры на площадке и друзья в жизни, а такая дружба многого стоит, если уж учитывать их противоположность. Но именно это их и связывает, они совершенно разные и у каждого свои достоинства и недостатки, которые они компенсируют друг в друге. Вместе они сильнее чем по отдельности, Мидорима это прекрасно понимает, поэтому и старается сгладить все углы в их ненормальной дружбе, а Такао вносит в неё множество ярких красок и ощущения. Поэтому, когда пострадает один из них, второй будет адски переживать и винить себя во всем. Похлопав Казунари по плечу, Мияджи отстранил его от себя и помог подняться, уроки то никто не отменял. Жизнь идет своим чередом, не обращая внимания на малые проблемы отдельного человека, ведь так заведено веками. Каждый сам борется со своими несчастьями, жизнь лишь подаст оружие для борьбы, но сама никогда не вмешается.***
Такао стоял в коридоре и сверлил больничную дверь взглядом, с одной стороны он чертовски хотел убедиться, что Мидорима в порядке, но с другой ему было страшно, что тот не захочет его видеть. Парень уже потянулся к ручке, как вдруг дверь распахнулось. На пороге стоял мужчина в белом халате и внимательно изучал его, после чего мягко улыбнулся. — Ты Такао? Не делай такое лицо, я отец Шинтаро. Он много о тебе рассказывал, если ты собираешься к нему, то сейчас идеальный момент… — вздохнув, мужчина взъерошил свои волосы и внимательно посмотрел в глаза подростка — сейчас, ему ты нужен … — сердце, Казунари пропустило удар, он ему нужен?.. Правда?.. — он не говорит мне ничего, я думаю, что тебе то он точно скажет, что с ним… Он такой подавленный…-встав в пол-оборота, врач взглянул на сына, что уставился в окно. Шинтаро выглядел растерянным, как ребенок что потерялся в магазине, но в тоже время его взгляд выражал глубокую задумчивость. — Поговори с ним, пожалуйста… Если надо, оставайся с ним столько времени сколько потребуется…-сжав плечо парня, мужчина поджал губы и вышел, не желая видеть своего сына таким. Такао, немного постояв на пороге, прошел в палату и прикрыл за собой дверь. Зеленоволосый даже не повернулся, он все также продолжал изучать пейзаж за окном. — Шин-чан… — Такао, ты веришь в судьбу? Я вот верил… Всегда исполнял её требования, и она мне покровительствовала. Все мои броски достигали корзины, а талисманы всегда были со мной, насколько бы безумными они ни были. Изо дня в день, из года в год, я все делал для того чтобы судьба была ко мне благосклонна, что же сегодня пошло не так?..-парень повернулся к черноволосому; Такао шокировано замер, смотря на друга. Мидорима был совсем на себя не похож. Из взгляда пропала уверенность и блеск веры, теперь это был совершенно пустой взор, в котором читалось отчаяние и страх, как у человека перед роковой минутой. Губы что раньше были приятного розового оттенка, такого оттенка обычно утреннее небо, которое окрашивают первые лучи восходящего солнца, сейчас были бледными и безжизненными. Некогда светлая кожа, теперь казалась совсем белой, словно первый утренний снег зимой, красивый, но холодный. И вот сейчас, Казунари понял, что натворил, солгав Мидориме о гороскопе. Такао облизнул губы; парень сел на край больничной койки Шинтаро и посмотрел ему в глаза, стараясь улыбнуться. — Слушай…а может, ну её, эту судьбу, Шин-чан? Может пора самому устраивать её? Нет, ну серьезно! Посмотри сколько перед тобой теперь возможностей! Не придется каждый день таскать с собой всякую ерунду, а также ты можешь заниматься чем угодно и когда угодно! Шин-чан, это же здорово! Такао старался более красочно расписать все преимущества свободной от гороскопа жизни, при этом активно жестикулируя и бесконечно улыбаясь. За своим занятием, он не замечал, как в глазах напротив зарождается совершенно не виданное там ранее тепло. Протянув руку, зеленоволосый взял его за руку и потянул на себя, тем самым укладывая на себя. — Шин-чан?.. — парень удивленно смотрел на напарника, совершенно не понимая, что тот задумал. Он впервые видел его таким…таким домашним что ли. Для ястреба этот теплый взгляд, которым на него смотрел снайпер, был в новинку, становилось даже немного жутко. Бомбардир положил руку на щеку напарника и притянул к себе, нежно целуя, стараясь вложить в поцелуй все тепло, что зародилось где-то в груди от того как парень старался его приободрить и поддержать, даже после того как он оттолкнул его. Поцелуй был не долгим, но таким чувственным что в помещение стало жарковато. Отстранившись, Мидорима неловко покраснел и отвел взгляд, боясь посмотреть в янтарные глаза, напротив. Такао же наоборот, пялился на него во все глаза глупо улыбаясь и краснея. Зеленоволосому хватило одного взгляда на друга, чтобы вспыхнуть сильнее и отвернуться. Казунари прижался к груди бомбардира и расслабился, почувствовав его руки на спине, что бережно прижимали его ближе, даря чувство защищенности. — Это ещё не конец, Шин-чан… — Я знаю, Такао. Зеленоглазый взглянул на него и улыбнулся, вовлекая в новый поцелуй.