Правила игры

К Рождеству атмосфера в поместье Малфоев накаляется еще сильнее. Темный Лорд по-прежнему молчит. Люциус становится совсем мрачным, почти не разговаривает, только изредка с неохотой цедит слова и часто бьет ни в чем неповинных домовиков. Драко сидит у себя в комнате, по дому почти не ходит, общается только с Асторией, а отца и Гермиону высокомерно игнорирует. Сама бывшая мисс Гринграсс исходит желчью, срывая злость на всем, что попадается ей под руку. Она тоже беременна, и это только ухудшает ее и без того неровное эмоциональное состояние. Гермионе хочется бежать из этого дома, из атмосферы глубокого отчаяния. Ей просто необходим глоток свежего воздуха, не зараженного ни гневом, ни страхом. Но деваться ей некуда, ведь любой неосторожный поступок могут истолковать как сочувствие сопротивлению, а за это теперь убивают без суда. Гермиона же хочет жить, и дело даже не в том, что сейчас она отвечает за двоих, а в том, что внутреннее чутье верит в незавершенность ее жизненного пути, во что-то важное, ожидающее впереди. Нет, ее роль в этом мире еще не сыграна! Праздничного рождественского настроения нет и в помине, но Гермиона с Диди наряжают елку и готовят рождественский ужин. Астория фыркает, проходя через гостиную и замечая огромную пушистую ель, на верхушку которой Гермиона левитирует позолоченную фигурку ангела. ‒ Ну конечно! Подорвала семейное положение, а сама готовится праздновать! ‒ голос сочится ядом. ‒ А что я должна делать? Лечь и умереть? ‒ огрызается Гермиона. ‒ А если теперь эта опала навсегда? Надо жить дальше, готовиться к рождению детей и отмечать праздники, а не ходить с постными лицами. В конце концов, мы еще живы! ‒ Велика радость! ‒ Астория встряхивает красивыми светлыми волосами и покидает гостиную с видом оскорбленной невинности. Даже ее напряженная спина демонстрирует презрение к Гермионе и ее Рождеству. ‒ Ну и ладно! А я хочу праздник! ‒ бросает одна миссис Малфой в спину другой. Хотя и у самой Гермионы вовсе нет рождественского настроения, хочется спрятаться от гнетущей атмосферы дома. Диди бегает вокруг и развешивает шарики и свечи на елке. Так как в доме довольно прохладно, на голове у него нечто среднее между носком и шапкой, которое он сам себе связал. Гермиона опускается в кресло и наблюдает за ним. Эльф похож на резвого мальчишку лет семи, который предвкушает рождественское чудо. Увидит ли она, как ее сын наряжает елку? Рука сама ложится на округлый живот и поглаживает его. Изнутри малыш отвечает толчком пяточки. Он чувствует смятение мамы и недоволен им. К вечеру Гермиона разводит огонь в камине. Драко и Астория точно не спустятся в гостиную, но может хоть Люциус придет. Он, конечно, погружен в себя и не хочет разделить с ней свою боль, но его любовь несомненна, и может хоть в Рождество они смогут забыть обо всех проблемах и насладиться обществом друг друга? Поленья в камине распространяют приятный запах вишневой коры, когда Гермиона слышит позади себя хлопок трансгрессии. В дом могут переноситься только члены семьи, но странно, что кто-то из них путешествует подобным образом из одной комнаты в другую. Миссис Малфой оборачивается, держа в руке кочергу, которой поправляла поленья. Посреди гостиной, наступив на хвост одному из единорогов на ковре, стоит Волан-де-Морт. Вот кого она не ожидала увидеть, так это его. Черные волосы лоснятся при неверном свете огня, а красные глаза, отражающие языки пламени, наводят на мысли о чертях в преисподней. ‒ Ты собираешься защищаться от меня кочергой? ‒ одними губами усмехается Темный Лорд. Глаза его ничуть не смеются, и Гермионе не удается разгадать их выражение. Она мотает головой, не в силах сказать ни слова, и отставляет кочергу. Доставать волшебную палочку глупо, хотя вполне вероятно, что это последние минуты Гермиониной жизни. Волан-де-Морт пересекает комнату и садится в кресло у камина. Отсветы огня пляшут на бледной коже его лица, делая вид еще более зловещим. Гермиона не шевелится. Ей на память приходят их долгие занимательные разговоры, его чуткость, и нежность, и одновременно его зверства, и их ужасное расставание. ‒ Ты боишься меня? ‒ Темный Лорд говорит почти без интонаций. Сложно понять, что он испытывает на самом деле. ‒ Да, ‒ честно признается она. Нет смысла врать, ведь если Повелитель захочет ‒ никакой ментальный блок ее не спасет. ‒ Подойди ко мне! ‒ Гермиона вся сжимается от этого приказа, помня, как он силой требовал ее ласки. Тело начинает бить мелкая дрожь. Нет, не бывать ей его любовницей! Никогда! Темный Лорд видит ее нерешительность и вздыхает. Удивительно, но наказания за неповиновение не следует. ‒ Я не прикоснусь к тебе. Обещаю. Просто подойди и посмотри мне в глаза, ‒ спокойно и словно устало просит Волан-де-Морт, именно просит, а не приказывает, что еще удивительнее. Гермиона подчиняется. Ее ведет любопытство, стремление понять, что задумал Повелитель. Все-таки он загадка, которую никому не под силу разгадать. Волан-де-Морт сидит неподвижно, словно боится спугнуть дикого зверька. Руки он прячет за спину, чтобы подтвердить делом свое обещание. Гермиона подходит к нему и заглядывает в красные глаза, словно в бокалы с дорогим французским вином. И тут происходит то, чего она никак не могла ожидать. Готовилась к беспалочковой магии и особо изощренной пытке и оказывается совершенно не подготовлена к тому, что Волан-де-Морт снимает все барьеры и позволяет ей окунуться в свое сознание. Конечно, Гермионе показывают не все. Сначала она видит маленького худенького мальчика в маггловском приюте, почти дикого, потому что сверстники боялись его необычных способностей. Видит Альбуса Дамблдора, поведавшего Тому, что он волшебник. Ощущает вместе с ним радость и восторг от приезда в Хогвартс. В нем кипела жажда знания, неудовлетворяемая на уроках. Это Гермионе хорошо знакомо, ей тоже всегда казалось, что им в школе дают слишком мало. Том многие часы проводил в библиотеке, глотая информацию, как изголодавшийся путник вкусный ужин. Ему не хотелось уезжать в приют даже на лето, там он снова становился изгоем, не мог колдовать. Однако среди магглов он пользовался приютской, а потом городской библиотекой, постигая основы неволшебных наук. Кто бы мог подумать, что Темный Лорд очаруется физикой и попытается соединить знания химии и зельеварения? Великий ученый! Что было бы, разгляди его тогда Дамблдор и возьми под свое крыло? Два гения могли бы сотрудничать и познавать мир вместе, а не вечно бороться. Потом Гермиона видит, как вокруг Тома группируются друзья, костяк будущих Пожирателей Смерти, как он все глубже и глубже погружается в тайны черной магии, все более завораживаясь могуществом, которое она открывает. Самое страшное — крестражи. Гермиона о них знала, но теперь она ощущает боль и страх разрываемой души. Волан-де-Морт раскрывает ей мотивы. Он боится смерти, но не потому что страшится небытия, нет, он познал столько, что вечность пустоты ничуть его не пугает. Но Темный Лорд жаждет успеть как можно больше, выполнить все, что способен, открыть миру столько, насколько хватит силы его ума, и только лишь затем добровольно сойти в могилу, победив саму смерть, встретиться с ней не покорным рабом, а как равному с равной. Волан-де-Морт показывает Гермионе, как много было у него знакомств, когда он работал в «Горбине и Бэрке», показывает путешествия по миру, где открывал все новые и новые тайны магии, да и не только магии. Темный Лорд увлекался боевыми искусствами и духовными практиками магглов, изучал искусство и литературу, стремился объять необъятное. И что за обстоятельства могли соединить подобный по мощи мозг и столь черную душу? Потом Волан-де-Морт показывает войну, жажду построить новый мир по законам, которые он понял. Гермиона видит Беллатрису, одержимую своей любовью, прекрасную в порыве страсти, похожей на религиозный экстаз, но страшную в слепой преданности. Одна из последних сцен поражает Гермиону до глубины души. Она наблюдает Волан-де-Морта в Большом Зале Хогвартса. Столы опрокинуты, битва только что завершилась. На полу в неестественной позе лежит припорошенное пылью тело Беллатрисы Лестрейндж. Темный Лорд смотрит на грязные спутанные волосы, ссадины на щеках, закатившиеся глаза, тонкие заломанные руки и ничего не испытывает. Она любила его так преданно и горячо, как только может любить женщина, она отдавала ему всю себя без остатка, он выпил ее до донышка и не дал взамен даже крохи своей теплоты, если Волан-де-Морт вообще способен на теплоту. И вот теперь Белла погибла ради его победы, а он ничего не чувствует. Может, его изорванная душа уже не способна на эмоции? Потом он поймет, что все-таки скучает по Беллатрисе, но стоя над ее телом он не чувствует ни малейшего сожаления. Ему все равно. Потом появляется Гермиона. Она необычна, ее жажда жизни и доброта — загадка для него, ее стремление к знаниям напоминает его собственное. Она словно лучшее воплощение его самого. И Волан-де-Морт понимает, что, несмотря на возраст, еще способен на любовь. Она ‒ его маленькая кукла, игрушка могущественного старика, которую хочется баловать. Он ведь и правда любит ее, по-своему, как хороший хозяин любит комнатную собачонку, но все-таки любит, хотя, казалось бы, давно потерял способность чувствовать. Их ссора причинила Темному Лорду боль. Он настолько привык повелевать, что забыл, как хорошо получать в дар. Истосковавшись, он рвался к Гермионе, как к источнику живительной влаги, а она его оттолкнула. Волан-де-Морт надеялся, что она сама придет к нему, что он сможет простить ее. Но не пришла, гордость пересилила. И вот он сам перед ней. И нет, Повелитель больше не будет ее принуждать, он этого не хочет. Ее нежность должна быть подарена, а не украдена. Гермиона была во всем права тогда в кабинете. ‒ Я прощаю тебя, ‒ произносит она, с трудом приходя в себя после гаммы испытанных переживаний. Слишком много сразу выплеснул на нее Темный Лорд. Волан-де-Морт улыбается, и, неужели, в этой улыбке чувствуются робость и радость. ‒ Ты не убьешь мою семью? ‒ спрашивает Гермиона, уже понимая, каков будет ответ. ‒ Нет, не убью, если ты меня об этом не попросишь. Раздаются шаги, и в гостиную входит Люциус. Он в растерянности застывает на пороге, увидев нежданного гостя. ‒ Мой Лорд, ‒ Малфой кланяется после мгновения замешательства. ‒ Добрый вечер, Люциус. Сегодня Рождество, разве у вас не празднуют? ‒ голос Волан-де-Морта звучит буднично, словно он каждый вечер заглядывает к Малфоям на огонек. ‒ Празднуют, мой Лорд, я сейчас же прикажу домовикам накрывать на стол и позову Драко с Асторией. ‒ Будь добр! Спустя полчаса четверо Малфоев и Волан-де-Морт вкушают праздничный ужин, заказанный еще утром Гермионой, под пушистой елью в гостиной. Атмосфера натянутая, но все-таки более приятная, чем последние полтора месяца. Люциус порой бросает на жену вопросительные взгляды, словно желая спросить, чего стоило появление Повелителя в их доме и не согласилась ли она на его условия. Темный Лорд замечает эти взгляды и тайком усмехается, не считая нужным облегчить жизнь ерзающему Малфою. Гермиона же жалеет мужа, но просто не может начать подобный разговор при свидетелях. Наконец ей удается выскользнуть из-за стола, чтобы проконтролировать эльфов, хотя все понимают, что это только предлог. Люциус тут же кидается за ней. Они останавливаются только на кухне, наблюдая, как домовики готовятся подавать торт. ‒ Почему ты сдалась? ‒ надрывно спрашивает Люциус. ‒ Ради нас? Ради истерик Астории? Это низко! Мне противно думать, что ты будешь спать с Лордом! ‒ Люциус, я не сдалась! ‒ Гермиона крепко обнимает его и пытается заглянуть в глаза, в которых плескаются недоверие и боль. ‒ Я не буду спать с Повелителем и никогда с ним не спала! Он пришел сам. Посмотри! Она снимает блоки и открывает сознание мужу, как несколько часов назад открылся для нее Темный Лорд. Показывает далеко не все, лишь отрывки, способные заставить Люциуса поверить в правдивость ее слов. ‒ Если бы я не знал, как бесконечно сложно лгать мыслями, то не поверил бы! Этого просто не может быть, ‒ пораженно выдыхает Малфой. ‒ Я бы тоже не поверила, если б не была участницей. Это фантастика, но это правда. ‒ Даже в мире волшебников случаются чудеса, ‒ впервые за много дней искренне улыбается Люциус. Они вместе возвращаются в гостиную, а за ними следуют эльфы с тортом. Лица Драко и Астории сияют, видимо, в гостиной тоже было сказано что-то важное. Атмосфера резко меняется в лучшую сторону. Часы с гербом Малфоев бьют полночь, и теперь это похоже на настоящее Рождество.