Не живет

Кадгар больше не кричит, напрочь срывая голос. Он уже давным-давно охрип, а силы начали покидать хрупкое, слишком слабое тело ещё в самый первый день. Маг почти уверен, что слышит, как внутри него что-то трещит по швам, резко обрывается, разбивается вдребезги. Кадгар больше не может срастаться по линиям собственных шрамов, разучился. Боль и вечно преследущая вина стали новой привычкой. Лишь до зубного скрежета знакомый голос в голове ободряюще произносит "ты сильный, Кадгар", и маг сжимает руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Лотар, который, в отличии от других, все замечает, выдавливает жалкую улыбку и ободряюще хлопает по плечу. Кадгар больше не плачет. Жгучие слёзы уже давно не скатываются медленно по щекам, оставляя за собой мокрую дорожку, нет, маг совсем не плачет и бросает Андуину хриплое "я просто устал". И это действительно так. Иногда ему чудится, будто он живет за двоих. И весьма паршиво справляется. Он закрывает глаза, чтобы услышать родной голос, который обязательно прошепчет "я здесь", чтобы почувствовать лёгкое, почти невесомое прикосновение тёплых рук, которое дарит защищенность и спокойствие. Но когда он открывает глаза, Кадгар старается сдержать всхлипы, - Медив всё ещё мёртв. Он ненавидит выбираться из своих иллюзий. Потому что тогда наступает самая страшная реальность, в которой Медив - чужой. Кадгар больше не переживает. Внутри него удушающая пустота. Он не плачет, не кричит, и, кажется, напрочь теряет самого себя, избегая уже изрядно надоевших обеспокоенных взглядов. Он лишь мечтает, чтобы то видение Медива в Каражане было реальным, чтобы однажды он действительно вернулся. Просто потому, что Кадгар не готов отпустить. Он с самого детства верил в светлое начало. И такой же конец. Ему никто не говорил, что потеря Хранителя заставит его отречься от всего, во что он когда-либо верил. Кадгар больше не кричит, не плачет, не переживает. Кадгар, похоже, больше не живёт.