(не)правильное питание

- Ты потолстел, - в лоб говорит Илья одним на удивление пасмурным для южного побережья Франции утром.  Они здесь уже почти месяц, в середине августа закончилась последняя миссия, и Уэйверли отправил их команду в незапланированный отпуск, хотя сейчас Наполеону кажется, что это какая-то изощренная пытка, наказание за проваленную операцию, которую на самом-то деле они успешно завершили. На другом конце мира США начинает полномасштабные операции во Вьетнаме, и Наполеону даже кажется, что в этом есть их вина, или под жарким солнцем у него окончательно расплавились мозги. В целом ему нравится Франция: теплая погода, отличное вино и еда, спокойная, ленивая атмосфера. Даже большевик расслабился, хотя все еще умудряется вставать чуть свет, чтобы пробежать стандартную десятикилометровую дистанцию. Наполеон тем временем медленно скатывается с кровати, не торопясь умывается и идет готовить завтрак. Потому что спорт спортом, но готовка все-таки его любимое занятие. К тому же Наполеону больше нравится гулять днями напролет стаптывая подошвы сандалей, наблюдая за размеренной жизнью местных, взбираться на зеленые холмы, рассматривая далекий горизонт и маленькие домики, оказывающиеся под ногами.  Ко второй неделе они ожидаемо обросли привычками и типичным распорядком дня, с благодарностью принимая спокойные деньки, которые им подкинул Уэйверли. Так что не удивительно, что Наполеон немного расслабился. Он старается не вздергивать оскорбленно голову, медленно переворачивает страницу газеты, углубляясь в чтение мировых новостей. Илья неровно стучит вилкой по тарелке, собирая крошки омлета и зелени, помогая себе кусочком хлеба, и ведет себя в целом как ни в чем не бывало. Конечно Наполеон потолстел. Он знает это и без ненужных замечаний большевика. Он набрал килограмма три-четыре, и это, в принципе, не должно быть так заметно, но не тогда, когда каждый твой костюм подогнан точно по размеру, не меняющемуся годами. Когда его великолепные английские брюки из тончайшей шерсти светло-бежевого цвета начинают оставлять красные следы от впившейся ткани на животе, Наполеон удивляется, но старается не паниковать. Он раздевается и встает перед зеркалом во весь рост, рассматривая красные полосы на кажущемся мягком животе. Щиплет, собирая в складку, и хмурится, а потом раздраженно натягивает брюки обратно, бросая злые взгляды на зеркало. Впрочем ритм жизни он не меняет: готовит великолепное соте из куриных грудок и профитроли на десерт. Илья закатывает глаза от удовольствия, когда входит в дом и чувствует запах ужина, и потом, когда слизывает с длинных пальцев крем вытекший из пирожных. Илья доедает омлет, моет за собой тарелку, а потом садится на колени около ног Наполеона, отбирая его газету и укладывая свою голову у него на бедре. - Очень вкусно, ковбой, - Илья гладит его колени, поднимаясь руками все выше, пока не упирается в живот, скрытый свободной рубашкой, а под ней перетянутый поясом брюк. Наполеон отклонятся на спинку, отодвигаясь, не давая Илье прикоснуться. В последнее время Илья видит Наполеона голым уже вечером, в полутьме, после пары бокалов вина, а сейчас в окно бьет дневной белый свет, и Наполеону хочется иррационально стыдливо прикрыться, хотя он знает, что выглядит вполне неплохо, но это заявление Ильи о том, что он потолстел слегка сбивает с толку. Поэтому он разводит ноги, подпуская Курякина ближе, чтобы все происходящее не выглядело как отказ.  Илья забирается руками под рубашку, поглаживая поясницу и чуть выпирающие мягкие бока. - Ты же говоришь, что я толстый? - Наполеон ухмыляется, запуская руку в волосы Ильи, приподнимая его голову.  Большевик хмурится, но продолжает поглаживать поясницу.  - Я говорил не так, - сосредоточенно сообщает Илья, - я сказал, что ты потолстел.  Илья расстегивает тугую пуговицу на его брюках, спуская их ниже. Наполеон чувствует, как мозолистые пальцы Ильи проходятся по воспаленной, натертой от штанов коже, и шумно вздыхает. - Мне нравится, - произносит Илья, прежде чем приподнять рубашку и провести вдоль воспаленных следов языком.  Наполеон откидывает голову, тяжело дыша, приподнимает бедра, помогая Илье стянуть с себя штаны и белье, и съезжает на стуле ниже. Илья закидывает его бедра себе на плечи, и Наполеон уже чувствует, как будет ныть спина от неудобной позы, но только лишь стискивает волосы Ильи, притягивая его еще ближе к своему полувозбужденному члену. Илья послушно открывает рот, втягивая головку, и чувствует как она тяжелеет на языке. Он наклоняется ниже, забирая практически на всю длину, и совершенно не двигается, только ласкает яички и поглаживает мягкий живот, если на него чуть надавить, то прощупываются стальные мышцы пресса.  Соло нетерпеливо толкается, но Илья удерживает его на месте, не позволяя двигаться, и спустя какое-то время с влажным звуком выпускает изо рта. - Спасибо за завтрак, - хрипло шепчет Илья. Наполеон рассеяно на него смотрит, немного потерявшись в ощущениях. Илья протягивает руку, и Соло хватается за нее, как за спасательный круг.  - Для дальнейших целей у нас есть кровать. - Ты скучный, большевик, - растягивает Наполеон, подталкивая Илью к спальне, тот только ухмыляется.  Они падают на низкую двуспальную кровать, путаясь в одеяле и подушках.  Вообще в доме две спальни, но когда они только въехали Габи сообщила, что одна из комнат ее, а «мальчики могут сами разобраться, кто из них где будет спать». Илья пытался устроиться на диване в гостиной, но видя как он поджимает длинные ноги, пытаясь уместится на полутораметровом диванчике, Наполеон сжалился и позвал его к себе, потому что они уже вообще-то спали вместе, и «хватит изображать невинность, Угроза, ты видел меня голым, я видел тебя голым, все было ко всеобщему удовольствию, а малышка Габи и так все знает». Через полторы недели скучного пляжного отдыха Габи уезжает в Ниццу, где жизнь в целом, была повеселее, а Илья с Соло остаются здесь, вдали от ночных тусовок.  Наполеон требовательно стягивает с Ильи одежду, потому что он тут без штанов и возбужден, а Илья полностью одет и это, вроде как, не очень честно. Илья нетерпеливо снимает рубашку Соло, и усаживается между его ног, разглядывая взлохмаченные кудри, мягкий упругий живот, налитый член, и поглаживает нежную кожу на внутренней стороне бедра. Илье нравится то, что он видит. В принципе Илья, кажется, еще и не встречал ни одного человека, которому бы не понравился Наполеон, особенно если он прилагал хоть какие-то усилия, чтобы понравиться. Потому что дело было даже не во внешности, которая, конечно, играла свою роль, дело было в характере, в умении себя держать. Соло был обаятельным, и это завораживало. Так что даже если он потолстеет еще килограмм на двадцать, он все равно будет восхитительным.  - Может быть мы продолжим, или ты так и будешь мять мне бока? - голос Наполеона вырывает Илью из задумчивости, и он ловит себя на том, что одну руку уместил на упругом заде, а вторую на мягком боку, и медленно чуть сжимает и разжимает пальцы.  Наполеон приподнимается притягивая его к себе за шею, и резким движением переворачивает, оказываясь сверху, удобно усаживается, располагая член Ильи между ягодиц. - Не очень-то ты сегодня расторопный, верно? - Наполеон приподнимается вверх, притираясь пахом к паху.  Илья протягивает руку под подушку и достает бутылек с маслом, выливает пару капель себе на пальцы, от чего по комнате разносится душный цветочный аромат.  Наполеон охотно подставляется, наклонятся к шее Ильи, опираясь на руки, и выгибает поясницу. Тяжело влажно дышит, насаживаясь на скользкие пальцы, мягко кусает Илью за шею. Он будто бы плавится под чужими прикосновениями, вынуждая Илью сжимать его сильнее, и все быстрее двигать пальцами, растягивая. В этом весь Наполеон, думает Илья, жадный до удовольствия, чувств, насыщенных ощущений. Принимающий свои желания в полной мере и изо всех сил старающийся их удовлетворить, будь то красивая одежда, роскошные номера, вкусная еда или секс. Он не видит смысла отказывать себе в радостях, не тогда, когда можно не дожить до конца миссии. И уже несколько лет находясь рядом с Наполеоном, Илья частично перенимает его образ жизни.  Илья достает пальцы и толкает Наполеона в плечо, заставляя лечь на спину. Тот удивленно вскидывает брови, но Илья только пожимает плечами: - Хочу так. Наполеон кивает, перехватывает его руку и тянет к своему члену, выгибается, желая притереться ближе. Илья сжимает его бедро, оставляя белые следы от пальцев, и мягко, почти невесомо, ведет по чужому члену, не давая никакого облегчения.  Он толкается в Соло медленно, придерживая его под коленями, где кожа ощущается особенно мягкой. У Наполеона слегка затуманены глаза, и он следит неотрывно, водит раскрытыми ладонями по плечам и шее Ильи, кажется, совершенно не отдавая себе отчета, просто утоляя тактильный голод.  Илья подхватывает его под ягодицы, чтобы было легче двигаться, и склоняется ближе, облизывая и кусая основание шеи. Наполеон тяжело дышит, иногда срываясь на низкие тихие стоны, обнимает Илью за плечи, заставляя практически лечь на себя.  Илья кончает, на несколько секунд прижимая всем своим весом Соло к кровати, а потом приподнимается, над нетерпеливо ерзающим под ним Наполеоном, и чувствует, как его все еще возбужденный член упирается в живот. Илья усмехается, спускается ниже, попутно прикусывая сосок, и оставляя влажный поцелуй на животе рядом с пупком, и заглатывает член Соло одним быстрым движением, продолжая то, что начал на кухне. Он быстро двигается, облизывая головку, сжимает у основания, задерживается на пару секунд, заглотив на всю длину. Наполеон зарывается пальцами ему в волосы, поглаживая затылок, не пытается направлять, просто не знает куда деть руки. Наполеон старается сдерживать толчки вперед, и Илья кладет ладони на тазобедренные косточки, прижимая к кровати. Соло протяжно стонет, кончая, не успев предупредить, но Илья не отстраняется, слизывает с губ вытекшую сперму и облизывает напоследок уже обмякший член. * Илья лежит головой на животе Наполеона, поглаживая волоски у того на груди.  - Какие планы на день? - интересуется Илья, зевая. - Старина Луи обещал вчера привезти что-то интересное, - Наполеон посмотрел на настенные часы, - надеюсь еще все не раскупили, а то снова придется довольствоваться бараньей голенью. Илья поднимается с кровати, и протягивает ладонь Наполеону: - Ну что ж, пойдем удовлетворять твой изысканный вкус гурмана. Наполеон кидает в него подушку — отвлекающий маневр — и дергает за протянутую руку, обратно опрокидывая на кровать.  * На следующий день в начале пятого утра их вызывает Уэйверли.