Последнее обличье вампира, или же вампир озадаченный

      Вот уже несколько минут Регис задумчиво рассматривал обложку книги, которую утром со странной ухмылочкой принес Геральт. На темно-бордовой коже золотыми буквами было выведено интригующее заглавие: «Морибунда. Последнее обличье вампира».       Выражение лица ведьмака при вручении фолианта крепко врезалось в память и заставляло Эмиеля строить предположения насчет содержания. Ни одно из них мужчине не нравилось.       Собравшись с духом, Регис открыл книгу. На первой странице, как это водится, было только имя автора в окружении орнамента - стилизованной виноградной лозы: Стефания де Марьё.       Пробежав глазами по первым строчкам произведения, если это чтиво вообще можно так охарактеризовать, Регис решил пролистать сразу на середину, справедливо предположив, что ничего интересного не пропустит.       В это время Изабелла взяла слегка светившееся лицо Эдварда в ладони и поцеловала его ледяные уста, искривленные в циничной усмешке.       - Почему лицо этого Эдварда светилось? – незаметно для себя начал рассуждать вслух Регис, - возможно, он наносил на кожу экстракты из брюшка главоглаза, либо же виной всему некоторые виды фосфоресцирующих грибов. Странно, не слышал, чтобы такие методы когда-либо применялись для привлечения противоположного пола. Кажется, современная молодежь ушла далеко вперед.       - Прости, любимый, - прошептала она, глотая слезы, - но мое сердце живее бьется для того волколака, которого ты ненавидишь всем своим вампирическим естеством.       - Причем здесь волколак? – спросил Эмиель у склянок с зельями. Склянки воздержались от ответа. – Очевидно, что автор противопоставляет вампира волколаку, но имеет ли госпожа де Марьё хоть какое-то представление о тех и других? Ей стоило бы найти ведьмака для консультации.       Хм, «вампирическим»? Автор использует неологизмы. Что ж, казалось бы, похвально, но я склонен предположить, что новые нелепые слова призваны, дабы скрыть ограниченность словарного запаса.       - Это хорошо, - ответил Эдвард, обратив измученное лицо к такому же бледному, как и он сам, месяцу.       - Ну, хоть тут есть доля правды, - согласился придирчивый читатель, переворачивая страницу.       - Я только подвергал бы тебя опасности. С ним же ты будешь счастлива.       - Но позвольте. Я, конечно, понимаю, что и нас, вампиров, многие считают чудовищами, но сравнивать разумных существ, способных себя контролировать, и проклятых, испытывающих постоянную жажду убийства, мягко говоря, не совсем разумно и справедливо для моего народа.       Эдвард отвернулся и направился к выходу, но Изабелла поймала его за руку и удержала. Прикосновение ее ладони было столько чудесно, что омертвевшее за столетия сердце едва не забилось вновь.       Регис вздохнул:       - Это я даже комментировать не буду. Если этому странному вампиру несколько столетий, он не должен вести себя как молодежь, натирающая лица соком главоглаза. – Он все-таки прокомментировал.       - Есть еще кое-что, - сказала она, не глядя ему в глаза. – Я беременна.       Вот тут Регис возмутился до глубины души:       - Так как случай зачатия от высшего вампира человеком исключен, отцом ребенка является либо тот несчастный волколак, либо какая-то четвертая сторона. Наличие сомнений в отцовстве явно не делает чести Изабелле, зачем же автор выставляет свою героиню девушкой нецеломудренной? Или я опять упускаю происходящие в обществе перемены?       Склянки с зельями молчаливо соглашались.       Прочитав еще пару глав, Регис отложил это позорящее вампиров творчество и занялся делами. Но перед этим спрятал книжку подальше – чтобы Детлафф не нашел.