Кручу-верчу!

— Мы встретимся завтра? — услышал Клайд, надевая легкое пальто. На улице было еще прохладно, несмотря на наступление календарной весны. — Конечно, милый, — томно пропел молодой омега, чмокнув на прощание Зика — роскошного худосочного альфу, стоящего перед ним в одних домашних штанах. — Как обычно. — Хорошо, я буду ждать, — отозвался тот, мягко притянув Клайда для глубокого поцелуя. Тот не сопротивлялся и приник к альфе, прижимаясь к горячему телу, которое совсем недавно нежило его в кровати последние пару часов. Но время было нещадно. — Пока-пока, — крикнул омега, выскочив за порог, и умчался вниз по лестнице. Заранее вызванное такси уже стояло у подъезда, и Клайд сходу шмыгнул внутрь салона, прячась от ветра. Машина мягко тронулась и направилась на другой конец города, где жил омега. Маленькая квартирка была хорошим домом, тихим, теплым, уютным. Клайд обитал здесь последние пять лет и не желал иного. Плату за обслуживание вполне покрывала часть гонораров от еженедельных статей, которые регулярно заказывали у него два журнала для омег, и еще оставалось. В один — он писал о семье, домашнем хозяйстве, детях и прочих житейских радостях, в другой — о равноправии, эмансипации, модных трендах и тусовках. Так уж получилось, что Зик был главным редактором первого журнала. Он как-то рассказывал после очередного томительного и нежного секса, что в детстве его ошибочно причислили к слабому полу из-за нарушения в выработке гормонов. Родители — приверженцы традиций — прилежно готовили Зика к роли хозяина дома, такого же традиционного. Но все их усилия пошли коту под хвост, когда в шестнадцать лет омега за лето в лагере вырос аж на две головы. Зик смеялся, когда рассказывал о том, как самые родные люди на Земли, что альфа-отец, что омега-папа, не признали его, когда их отпрыск вернулся домой. Целую неделю в депрессии он ночевал у лучшего друга, пока тот уговаривал его предков одуматься и перестать быть неверящими идиотами (точнее, орал матом — уточнил Зик). Но все закончилось хорошо, и в школу Зик отправился уже полноценным альфой и с правильной литерой в документах. Однако вбитые знания о домохозяйстве и обыденном мире простых омег сослужили ему отличную службу, едва альфа окончил университет и стал искать работу журналистом. В горячую точку, как его лучший друг, также поступивший вместе с ним, военным корреспондентом Зик ехать не хотел. Его вообще не прельщало насилие, оружие и вся та альфовость, от которой тот фанател. После ссоры с другом, тяжелой и грязной, Зик будто в противоречие товарищу подал резюме и скудное портфолио в самый безобидный, мягкий и пушистый, журнальчик (бесхребетный — как говорил его друг альфа, признавшись мимоходом) и был принят на работу в тот же день. «Наверно, сыграла его внешность», — подумал Клайд, положив голову на плечо альфе и очерчивая пальцем глубокие и резкие борозды на животе. Сухопарый, буквально высушенный, но вместе с этим сильный Зик был высоким и широкоплечий, как и все альфы, но к тому же — тонким, гибким, грациозным, сияющим тем временем, когда его считали омегой. Отогнав возбуждающие мысли, Клайд быстро набрал заключение к очередной статье о саженцах и посадках, информацию о которой черпал из памяти о детстве в деревне и от телефонного разговора с папой. Сохранив документ и скинув на ящик издательства, омега выдохнул с облегчением и завалился на кровать, несмотря на середину дня за окном. Покрутившись на мягком матраце, Клайд потуже завернулся в одеяло, прячась от прохлады, и заснул. *** Три часа сна — и Клайд как новенький. В наступающих сумерках омега шустро принял душ и плотно поел, давно потеряв название своим перекусам. Затем вновь засел за ноутбук, завершая другую статью о том, как правильно подать себя на традиционно альфовой должности и добиться уважения от коллег-альф. В этом Клайд разбирался чуть хуже, чем в семейном счастье, но годы учебы в школе и университете, где приходилось выживать в преимущественно альфовых коллективах, закалили его внутренний стержень, а друзья-омеги из тусы читателей этого журнала частенько делились подробностями о своей жизни. Пару часов почти мятежной писанины с громкими эпитетами, от которых Клайд невольно кривился — и дело было сделано. Политика журнала поощряла бунтарство и всякое противопоставление любым традиционным ценностям омег, будто отражая своего конкурента. И молодой публицист был абсолютно уверен, что у Зика существовал достойный во всех смыслах противник. Почему он был так уверен? Потому что Лео, в полный рост — Лайонелл, был тем еще ублюдком. Альфа владел журналом последние три года, и с тех же пор наполнение кардинально изменилось по его указке. Причем весь коллектив, почти сплошняком состоявший из моложавых или совсем желторотых омег-журналистов, истосковавшихся по свободе или грезящих юношеским максимализмом, быстро подхватили революционных стяг и начали строить из себя невесть что. Клайд был среди них и считал, что ему повезло, каким образом дипломная практика начала приносить удовольствие, а не копошение в дедовских рецептурах. Впрочем, после полугода активной свистопляски (приходилось посещать кучу раутов, модных показов и ночных вечеринок) заряд свободы в омеге потух. Софиты слепили, показная напористость стала стыдить, а бриллианты на шеях омег-одиночек, с которыми приходилось общаться, откровенно бесили, как и их лицемерие. Поставив точку в последнем предложении, Клайд отправил статью в журнал и посмотрел на часы. Ужаснувшись, омега слетел со стула, едва не запутавшись в ногах, и подскочил к шкафу. Наметанный глаз споро выцепил новые модные шмотки с последнего похода в магазин, а руки без лишних мыслей ловко облачили тело в почти боевой наряд. В зеркале шкафной дверцы отобразился настолько шлюховатый омега, что Кладу хотелось сплюнуть, но он только с силой захлопнул створку, молясь, чтобы стекло не треснуло и не разбилось. Несколько минут пришлось потратить на шнуровку высоких глянцевых берцев на высокой подошве, и это был единственный предмет сегодняшнего одеяния, который частично нравился Клайду. (Ну и что, что цвет желтый, зато тепло и не промокает!) Машина из знакомой службы ожидало на привычном месте в нужное время, а именно — на подъезде к его многоэтажному дому. Клиент с ежедневными многоразовыми заказами автоматически входил в категорию приоритетных, хотя Клайду было все равно. Главное — чтобы такси приходило в точно назначенный срок. Ведь время — его главный враг. Меньше чем через час тормозные колодки едва слышно заскрипели на парковке ночного клуба, недавно открывшегося в центре города. И для Клайда это было заданием на сегодняшнюю ночь. Точнее, на первую половину. Дорожное освещение зажглось еще на пути сюда, поэтому в ярких уличных прожекторах вычурный костюм омеги смотрелся еще более нелепо, чем дома. Видимо, водители уже привыкли к некоей эпатажности своего клиента, раз ни одного комментария в машине Клайд так и не услышал. Хотя розовые шортики в облипку, салатовый слив без плеч и голубая шапочка, экранно замершая в сползании, мало подходили мартовскому вечеру. Зато у главного входа, где толпилась молодежь и прочие гости, желающие попасть на вечеринку, ему вслед засвистело с десяток альф, снабжая пахабистыми призывами. Но молодой публицист только жеманно улыбнулся и покачал головой, проскальзывая мимо здоровенных охранников с приглашением от хозяина клуба. Любовь — это главное, к чему нужно стремиться, — говаривал папа, срубая очередное дерево. Он часто выходил в лес, который принадлежал их поместью и сваливал пару многолетних лиственниц, чтобы размять мышцы. Со спортивной карьерой было покончено после рождения Клайда, но многолетние тренировки изменили весь склад ума, поэтому старший омега считал своим хобби именно домохозяйство, а не ежедневное избивание боксерских мешков. Отец всегда кивал, глядя на супруга сияющими от глазами. Альфа занимался бизнесом и никогда не возражал на необычные занятия супруга, а наоборот, восторгался. (Порой даже рассказывал о удивительной истории их знакомства, совершенно не стесняясь интимных подробностей) И Клайд невольно с детства проникся мыслью, что любовь — она такая, когда восхищаешься кем-то даже спустя годы. Прошлым летом их свадьбе было двадцать лет (Клайд родился до их брака) и родители смотрелись такими же искренне влюбленными, как в первый раз, когда маленький омега — ему было пять лет — осознал смысл этого взгляда. Поэтому Клайд никогда не противился своим чувствам, доверяя любви привести его к тому же счастью, что и его родителей. Но что-то, как всегда, пошло не так. Лавируя между танцующих людей, омега быстро пробирался сквозь толпу к лестнице на второй этаж, где были расположены столики для избранных гостей. Сегодня, как и всякий раз, Клайд был именно таким, передавая управляющему карточку с приглашением, которую тот принял с услужливой улыбкой и пожелал приятного отдыха, провожая омегу до забронированного столика. Теперь персонал будет знать его в лицо и всячески следить, чтобы никаких неприятных историй со знаменитым рецензентом не произошло. Клайд никогда не стремился к славе или популярности, но его статьи привлекли большое внимание, а вместе с тем — фанатов и слухи, вознесших его чуть ли ни в одушевленное знамя культурной революции. Знали бы читатели, что их знаменитый автор пишет на сторону о прямо противоположном. На мягком диване в конце балкона сидел пугающей внешности альфа — широкоплечий верзила со сталью в глазах. Именно туда сотрудник клуба и подвел Клайда, рассказывая о развлекательной программе, интересном меню и вымуштрованном персонале. Омега кивал, перерабатывая уже известные ему факты, и мысленно набрасывал статью. Наконец, добравшись до нужного места через ряд подозрительно пустых столов, Клайд отказался от предложенного по дороге меню и попросил принести самое лучшее и фирменное. Управляющий кивнул и отправился прочь, а Клайд с размаху упал рядом альфой, который не шелохнулся от внезапного вторжения, а лишь скосил глаза. Блядские голубые глаза — это настоящее проклятие Клайда. Он западал на каждого, у кого в глазницах сверкали мнимые лазуриты и аквамарины. И так получилось, что у молодого владельца журнала, в который в прошлом явился на практику омега, был самый яркий светло-голубой цвет, какой он видел в жизни. Истинный лазурит. Однако обладатель этих бесценных глаз поначалу не обратил внимания на щуплого омежку. Клайду пришлось изрядно потрудиться, чтобы заставить этот взгляд пройтись по нему не вскользь. Но когда Лайонел впервые действительно посмотрел на него, (точнее, увидел в отражении зеркала в туалете, на которое опирался совсем зеленый стажер, пока альфа быстро трахал его во время кофе-брейка) то понял — судьба его наебала. Лей был засранцем, наглым, самовлюбленным гавнюком, ставящим омег на одну ступень эволюции, что и домашних собачек — безмозглый одушевленный декоративный аксессуар. И как бы его лживое лицо не строило гримасы, изображая искренность и подобострастие в культурном обществе, Клайд знал, как альфа относился к своему бывшему омеге. Это была чистая случайность. Стажер проходил мимо кабинета директора, который был всегда закрыт из-за отсутствия хозяина журнала. Прошел уже месяц, а Клайд его в глаза не видел, как и многие из его возрастных коллег-наставников. Единственный, кто сказал пару слов о владельце, был главред — бета (неописуемая редкость для представителя этого пола), упомянувший мимоходом о наследнике ушедшего на пенсию альфы, который, вроде как, воевал на другом конце планеты. Поэтому для Клайда был настоящим сюрпризом громкий голос из-за двери с золотой табличкой. Он замер и машинально прислушался. И ненароком стал свидетелем всего телефонного разговора. (Ты будешь слушать меня, сука? Твои выебоны мне до жопы, манда тупая! Почему я возвращаюсь из блядского ада, а звонить должен первым я? С хера ли?!.. Чем будем заниматься, спрашиваешь? Ебаться в сраку будем, чем еще?! Ты совсем в своих дрищах отупел, хуятель?!.. Блядище ты дупловатое, на кого хуй кладешь, а?!.. Ах, тебе обидно, а я буду отсасывать залупу, да?! У меня по-твоему яиц нет?! Это у тебя их нет, выродок!.. Погоди-погоди! Стой! Я не-. Але! Але! Вот гавно! Тварь! Блядь!) — Охуенный прикид, крошка, — хриплый баритон раздался над ухом и пленил Клайда в одно мгновение, а широкая ладонь настойчиво забралась под тугую резинку шорт. — Погоди, здесь же люди… — запротестовал Клайд, пытаясь отстраниться от альфы, но сильные руки уже успели его сграбастать и перетащить на каменные бедра. — Муравьям снизу нихуя не видно, а уебок в бабочке не придет, пока я не позову. Весь балкон мой на этот вечер, — с жаром объяснил Лей, больше не пытаясь втиснуться в штаны, лишь поглаживая поясницу, отчего спина омеги пылала жаром. — Эм… — в замешательстве протянул Клайд, взвешивая все факты, как делал всегда, когда Лайонел предлагал что-то спорное или экстремальное. Но альфа спросил и в этот раз, поэтому омега не нашел в себе даже частички сопротивления. Ублюдок хотя бы интересовался его мнением, несмотря на свой скотский характер. — Ладно. Не дав договорить, альфа закрыл его рот своими губами, сходу скользнув языком внутрь. Клайд снова потерялся в пространстве на все время страстного поцелуя, часто переходящего в животные кусания. Было горячо и влажно, как и любил омега, растворившись в борьбе. На периферии ощущений его в мгновение вставший член и повлажневшая дырка оказались на свободу, когда как одно из бедер чем-то неприятно сдавило. Пока одна рука Лея держала его голову, не давая отстраниться, другая уже готовила к проникновению, методично растягивая пальцами. И лишь постфактум Клайд осознал себя нанизанным на крупный член альфы и невольно застонал от жара, быстро разливающегося в животе. — Уже на подходе, детка? — усмехнулся в лицо мерзкий ублюдок, но в ответ Клайд только прошипел сквозь стиснутые зубы от удовольствия, когда неосознанно подвигал бедрами. — Вижу, ты соскучился по мне, но сил нету — жрать хочу. Пока тебя ждал, чуть не опух. Поэтому кайфовать на моем хую потом будешь, а сейчас по-быстрому. С последними словами альфа обхватил Клайда за спину, поднялся с грузом и поменял их местами, не покидая тугой задницы. Подтянув коленки к груди, омега успел лишь стянуть почти съехавшую шапку и запихнуть себе в рот, как Лайонел на пробу двинулся из стороны в сторону, будто раздумывая над чем-то, и сразу взял быстрый темп, активно работая тазом. Для Клайда каждое их совокупление, а именно так про себя омега называл эти моменты пробуждения животных инстинктов, было подобно озарению, будто ствол засранца служил ключом для задницы и открывал какой-то мистический портал в его внутренние сады Содома, где удовольствие превышало человеческий предел. В эти временные промежутки из головы выветривались все мысли о том, настолько паскудному человеку он позволяет себя трахать, исчезали образы ласкового Зика, переставали иметь значения все морально-этические проблемы, мучившие Клайда последние полтора года. В данный миг его не существовало. Это кто-то другой так отчаянно хнычет в стиснутую зубами шапку, заливая лицо слезами от нестерпимого и мучительного наслаждения. Это не его ноги так сильно вжались в грудь, будто он хотел свернуться в комок, и открывали лучший угол для проникновения. Единственное, что держало омегу на бренной земле, так это пылающие глаза, своим пристальным вниманием обжигая каждый кусочек тела, своим безграничным желанием раздуться подобно воздушному шарику, своей светлой синевой заковывая в телесной оболочке и не давая пошевелиться, а лишь принимать в себя, раз за разом, твердокаменный член. Клайд мог отбросить все социальные и воспитанные условности и представлять, как этот могучий воин-самец берет его буквально на глазах у толпы и мучиться от невозможности прекратить извращенную пытку. И лишь услышав короткое «кончай», омега задергался в конвульсиях и начал выплескивать скопившееся напряжение себе на грудь, когда Лей в последний раз загнал свой член по самые яйца и распустил узел, тихо шипя и спуская внутрь. Спустя несколько томительных минут совместного экстаза, тела разъединились. Ослабший ствол выскользнул из попки с громким хлюпом, и Клайд почувствовал, как растянутая дырка стала обильно истекать излишком жидкости. Предполагая худшее, омега неловко мазнул пальцами по собравшейся на обивке лужице и поднял ослабшую руку к глазам. Белесая сперма блестела во вспышках софитов танцплощадки. — А резинки? — хрипло прокаркал Клайд, медленно принимая сидячее положение. Шорты свободно свесились вниз, превратившись из обтягивающей ткани в ширпотреб. Ублюдок даже не раздел его. — Не хочу больше с гандонами, — отозвался Лайонел, садясь на диване напротив. — Они ощущения притупляют. — Ты свой бредовый журнал в кое-веки читал, что ли? — удивленно подняв брови, омега машинально вернул кофту на мокрый живот. — Только твои статьи, сладкий, — издевательски проурчал альфа. — Иди нахуй, — огрызнулся Клайд, противореча своему воспитанию. До встречи с наглым хозяином своего рабочего места он практически не ругался и никого даже не обзывал. — Это ты на него полезешь, когда брюхо набью, — оскалился Лей и махнул рукой показавшемуся в отдалении официанту. Тот сразу кинулся в сторону кухни. Спорить с гавнюком могли только избранные. Остаток ночи, строго следуя своему обещанию, альфа безжалостно драл своего спутника или заставлял скакать верхом. А Клайд, пользуясь передышками, черкал заметки о клубе в свой блокнот, потрепанный и изжеванный, который он принес в шапке и благополучно забыл. Глубокой ночью истасканный омега в сопровождении Лео выбрался из клуба, где его поджидала привычная машина. Но дойти до нее не получалось, альфа все никак не желал расстаться со спутником, отираясь и захватывая губы в новые и новые бесстыдные поцелуи. Однако, время для Клайда было священно, поэтому он банально пнул своего непрямого начальника в голень тяжелой бутсой и юркнул в таски, оставив альфу подпрыгивать на здоровой ноге и болезненно шипеть вслед удаляющихся огней. И снова: родной подъезд, дверь в квартиру, знакомый запах убежища. Одежда с самого порога отправилась в два места: изжеванная в мясо шапка и растянутые в семейники шорты — в мусор, а заляпанная фуфайка и грязные ботинки в стирку. Клайд деньги никогда не считал, родившись в богатой семье и прилично зарабатывая самостоятельно, но разбрасываться вещами без повода не любил. В душе омега заметно освежился, стирая следы ночной заезда на альфьем поезде, и в одних трусах уселся за работу, позволяя прохладе рассеивать сонливость. К шести утра основные наметки для статьи выложились на экране, и со спокойной душой Клайд отправился на боковую, заснув почти мгновенно. Встречи с ублюдком всего его выматывали. *** Сегодня Клайд позволил себе целых шесть часов сна подряд. Еще вчера он договорился с Зиком о другом времени встречи, о котором попросил сам альфа. А он без сомнений согласился, вырезав из привычного распорядка работу над статьей и пару часов сна. Бодрость уже запасена заранее, а с текстом вообще проблем не было. Папа слал целые эссе на те вопросы, которые упоминал сын-публицист. Легкий завтрак закончился непозволительно быстро, почти не утолив голода, но Зик обещал настоящее свидание, поэтому омега безропотно кивнул, соскучившись по обыденной романтике. К намеченному сроку Клайд подъехал во время, тут же встреченный мимолетным поцелуем в шею. Но у него был серьезный мотив для расстройства, грозившего вылиться в сорванную встречу. — Извини, что я так неказисто оделся, — виновато опустив голову, омега поправил университетскую толстовку (любимую), из-под которой выглядывали простые джинсы с кедами. — Ты шутишь? — улыбнулся Зик, смотря глаза в глаза. Зеленая глубина медленно поглощала разум Клайда, но он с усилием опустил взгляд. Еще не время. — Серьезно, малыш? — Ну, ты в костюме, — показав рукой на стильный приталенный пиджак и брюки, он лишь еще больше расстроился. Чертов гавнюк его слишком измотал. Если бы не взыгравшее вчерашней ночью у альфы чувство собственности, то омега смог бы встать пораньше и сходить за подходящей одеждой, а не спать, как убитый. — Так я же из офиса, — пожал плечами Зик. — Но даже в этом контрасте я вижу свои плюсы. Окружающие подумают, что я встречаюсь с подростком. — Ты на настолько старше, Зик, — по-свойски ткнув альфу кулаком в плечо, Клайд шмыгнул носом и ссутулился, вложив руки в карманы. Зик любил ролевые игры, поэтому омега с удовольствием вошел в образ. — Ох, что же ты творишь… — тихо пробормотал Зик, возбужденно сверкая глазами. — Но раз ты согласен, то почему бы нам не пройти ко мне домой, молодой человек? — Зачем? — пробубнил омега, стреляя взглядом из-под челки. — Для факультативных занятий, — выдохнул альфа, приблизившись к нему вплотную. — И по какому предмету? — озадаченно наклонив голову и закусив нижнюю губу, Клайд ждал реакции. И она последовала. — По физической подготовке, — проглатывая буквы, Зик тихо выдохнул и схватив омегу за руку, потащил в сторону своего дома. Пару оставшихся кварталов они почти пробежали. Лифт был проигнорирован, ибо сексуальное напряжение могло разрядиться от любого случайного прикосновения тел. Как зайцы скача по лестнице, парочка быстро поднялась на нужный этаж и ввалилась в квартиру. Смеясь как идиоты, они захлопнули дверь, и принялись скидывать одежду прямо в коридоре, загнанно дыша и избегая касаний. Обнаженные, возбужденные и раскрасневшиеся, оба замерли напротив и смотрели друг на друга, пока Клайд не сорвался с места и не умчался в сторону спальни, топая босыми ногами. Он чувствовал, что альфа не отставал и лишь понарошку отставал на полшага. Расстояние было мизерным, поэтому на кровать они завалились вместе, столкнувшись и запутавшись ногами. Омега тут же сцепил лодыжки на пояснице сухопарого альфы, который приник сверху, отираясь грудью и неспешно вовлекая в поцелуй. Клайд послушно откликнулся, закидывая руки на шею партнера и зарываясь пальцами в волосы. Медленно и осторожно, словно в первый раз, они пробовали друг друга на вкус, играя языками между влажных губ. Аккумулированная сексуальная энергия текуче заполняла тела, начавшие неторопливо подаваться навстречу друг другу. Клайд томно застонал, когда чувствительная головка его члена проехалась по крепкому прессу альфы, а толстый ствол прошелся по соседству, помечая кожу своим секретом. Горячка возбуждения наступала слишком быстро, и уже спустя несколько минут они, как шаловливые подростки, едва дорвавшиеся до чужого тела, лихорадочно обжимались, буквально трахая друг друга языками и шумно дыша изо рта в рот. Слишком быстро, как казалось Клайду, но он достиг пика, вздрогнув и кончив между их животами. Альфа на мгновение замер, наблюдая за его одышкой, и потянул носом, захватывая аромат течного омеги. Тот сразу все понял и немного приподнялся. — Я хочу тебя, — прошептал Клайд на ушко, переводя дыхание. — Прямо сейчас. — Ты уверен? — прохрипел Зик, когда его зрачки невозможно темных синих глаз расширились в понимании. — Да, пожалуйста, — кивнул омега. Слегка поднявшись вверх под горячим телом альфы, замершим на руках, и Клайд спустил руку по груди партнера вниз, вдоль эффектного рельефа, пышущего напряжением, и захватил мокрый от его спермы член. Твердый, толстый, такой же четкий и резкий в контурах вен и крупной головки, как и весь Зик. В основании уже ощущалась характерная шишка, готовая привязаться к омеге. Поэтому он не стал медлить и направил плоть к обильно смазанной дырочке. Приставив головку ко входу, Клайд слегка изогнулся и стал медленно насаживаться на достоинство по-прежнему неподвижного альфы. Мышцы растянулись охотно, сдаваясь вторжению практически без боя, а естественная смазка позволила без сопротивления проникать все дальше и дальше, заполняя нутро омеги. Наконец, почувствовал ягодицами крупные яица, Клайд замер, анализируя ощущения того, как в животе растекалось тепло, постепенно набирая градусы. Но этого было недостаточно. Огладив спину Зика, он с усилием притянул альфу, обнимая за напряженную шею, и навязал ленивый поцелуй, а ноги в тот же момент поднялись чуть выше, облегчая угол проникновения. Тот понял бессловесный намек и начал медленно покидать омегу, всего на четверть длины, чтобы так же неспешно вернуться назад. Раз за разом, почти незаметно, но темп стал возрастать. Для омеги это было незаметно, он просто плавал на приятных перекатах удовольствия, словно большой кусок масла по нагретой сковородке. Поцелуй ничуть не ожесточился, а языки все также нежно ласкали друг друга во влажной теплоте ртов. Тела двигались почти незаметно, никаких резких движений. Они словно вплелись в друг друга, пульсируя и перекатываясь в неспешном наслаждении. Клайд не знал, столько времени они провели в этом тантрическом танце, но в какой-то момент внутри будто взорвалась тепловая бомба, а тело над ним окончательно избавилось от упоров и накрыло широкой грудью, притираясь и теснясь вплотную. Зик прекратил поцелуй, глубоко вдыхая, а омега понятливо отступил и переключил внимание на вздыбившуюся жгутами мышц шею, пока руки поощрительно оглаживали окаменевшую спину от лопаток до твердых ягодиц, периодически сокращающихся при очередной порции семени, которое альфа изливал внутрь. Наконец, застонал и Клайд. Узел достиг пика, с задержкой, как всегда получалось у Зика, но тот каждый раз оказывался настолько большим, что беспокоил все самые чувствительные нервные окончания без единого движения. Температура резко подскочила, и омега сотрясся мелкой дрожью, будто в попытке отстраниться, но альфы оставил эти попытки без внимания, лишь сильнее вдавливая в кровать и прижимая к себе кончающего партнера. Такое уже бывало и не раз, но Клайд действительно почувствовал, как внутренности медленно расступались под напором все прибывающей спермы. Он хотел было забеспокоиться и спросить, как много в таких случаях получается, ведь без предохранения с вязкой они еще сексом не занимались, но тут его настиг третий оргазм, почти напугавший своей внезапностью и интенсивностью. От неожиданно сильного удовольствия Клайд крепче ухватился за крепкие плечи, медленно расслабляющиеся под его пальцами. Томительные секунды спустя волна экстаза пошла на спад, и омега смог разлепить когда-то зажмуренные глаза, почему-то слипшиеся. И первым, что он увидел, были аквамарины, в которые влюбился за один вечер и невольно вспомнил прошлое. С Зиком омега познакомился на присуждении журналисткой премии, которую ему вручали за какие-то там достижения. Клайду это было неинтересно. А вот шикарный альфа привлек его внимание настолько, что ответная реакция не заставила себя ждать. После праздничного банкета они отправились в ближайший ресторан, где мило беседовали, притираясь к друг другу, а затем после ужина также проверили совместимость в отеле за углом. Все детали сошлись идеально. Их отношения развивались настолько стремительно, что Клайд не уследил за всем происходящим, и его жизнь превратилась в фарс. Время шло, а интрижка с Лео, как ему казалось, все не прекращалась, а лишь усугубилась, когда в одну ночь альфа привез его е себе домой, безжалостно выебал всю жизнь, а на утро заставил приготовить себе завтрак. И с тех пошло закономерное чередование. В один день его задница полировала начальский стол, на следующий — во рту гнездился член его конкурента. И никто не подозревал об изменах, а вот омега мучился. Клайд действительно страдал, где-то в глубине своей испорченной души. Он не успел понять, в какой момент все окончательно скатилось в планировочную жопу. Но итог таков: дни омега посвящал трепетному любовнику, который нежил его в чувственности, а ночами полностью отдавался во власть развязного альфы, который бессовестно вытрахивал из него здравый смысл. А он любил. Обоих. Но сейчас вся симпатия переключилась на ласкового альфу, который продолжил медленно нежить Клайда в новом любовном совокуплении. С Зиком он чувствовал себя центром мира, словно ему поклонялись, его ублажали, просили милостыни, и все зависело от его желания. Поэтому омега на время забылся в тепле крепких рук и невесомых касаний. *** Небо незаметно потемнело, когда омега проснулся от трели дверного звонка. Клайд покрутил головой, не обнаружив альфу на разворошенной кровати и пределах видимости, и со стоном поднялся на ноги. Помятая простынь обернулась вокруг тела, просящего о продолжении сна, но звонок вновь повторился, раздражая тормозящий мозг. Протопав в коридор, Клайд услышал звук льющейся воды из ванной комнаты и пораженно вздохнул. Если к Зику просились соседи, он снимает с себя ответственность о будущих слухах. Неуклюжими шагами достигнув прихожей, омега щелкнул выключателем, поджигая иллюминацию, и слегка поежился от холодного покрытия около порога, не подключенного к системе подогрева пола. Привычно щелкая замками и отпирая дверь, Клайд ожидал либо доставщика или почтальона, либо бдящего дедульку или недовольного соседа, либо надоедливого рекламного агента, но предполагая все эти шансы, он как-то упустил самые невероятные, которые с ним случались по жизни закономерно. Поэтому на лестничной площадке, медленно опуская руку, грозно возвышался огромный и злой Лаонел. Горящие опасностью лазуриты въедливо просканировали тельце Клайда сверху донизу, отмечая босые ноги, растрепанные волосы, ядовито-красные засосы на шее и жеваную простынь, нелепо свернутую и заляпанную очевидными белесыми пятнами. Он чувствовал, как в голове альфы щелкали предохранители, пытаясь справиться с напором эмоций. Такое иногда случалось, причинно и без оной, но Кладу всегда удавалось сбить пламя гнева еще в зачатке и направить разряд неминуемого насилия в сексуальное русло. Вот только сейчас такой вариант отпадал вполне очевидно, и омега затрясся от страха, едва центрального мозга достигла мысль, насколько он облажался. Это же просто пиздец. — Вот, значит, где ты ошиваешься, тварь?! — прорычал Лаонел, входя в квартиру, оттесняя Клайда угрожающей аурой, кричащей близкой и неотвратимой расправой. — И кому же ты подставлял свою дырку, шлюха?! Тебе одного меня было мало?! — Лео, — непривычно твердый голос второго альфы раздался из-за спины. Клайд быстро обернулся, встречаясь с пронизывающим взглядом Зика, направленным на удивление не на него, а на незваного гостя. — Что ты здесь делаешь? — Зики, — в замешательстве моргнув, альфа нахмурился, стреляя глазами с омеги на альфу и обратно, и непривычно спокойно продолжил. — Вы… спали вместе? — Да, я его любовник, — кивнул хозяин квартиры, блестя мокрым после душа телом, разукрашенным характерными отметинами и в одних трусах, отчего Клайда бросило в нервный пот. Лео был в два раза больше Зика и в три — его самого. Если тот взбесится, альфу никто не остановит. Но слов у омеги просто не находилось. — Ага, я догадался, — слабо повел плечами крупный альфа и неуверенно закончил с усталым вздохом. — Зачем ты так со мной? — Ты о чем? — теперь недоуменно нахмурился Зик. — Ты же сам говорил мне отрастить яйца. — Но не мстить же, забирая моего омегу! — бессильно крикнул Лаонел, всплеснув руками. (Как странно. Даже в этой ситуации альфа не использовал мат, отстраненно подумал Клайд). — Твоего — кого? — вылупив глаза, меньший альфа скрестил руки на груди и еще больше вел брови. — Я встречаюсь с Клайдом почти два года. — Я тоже встречаюсь с Клайдом два года, — после некоторой паузы ответил Лео, смотря глаза в глаза другому альфе. Зик тоже уставился в ответ, и игра в гляделки затянулась аж на несколько минут. Затем напряжение будто испарилось из воздуха, но омега пока не решался вздохнуть свободно. Тем паче, двое расслабленных альф после шокирующих известий о том, что они не уникальные и почти все время у них была замена — не самые желанные соседи по жизненному пространству для любого трезво мыслящего человека. Поэтому ноги омеги неслышимо развернулись носками к выходной двери, а Клайд усиленно молился богам, чтобы они сотворили чудо, и он смог проскочить мимо внушительного тела альфы, заслоняющего путь к побегу. Однако планам было не суждено состояться. Лапы гостя внезапно загребли худое тельце, прижимая к себе, а Клайд едва не потерял сознание, трясясь как лист на ветру. Сквозь пелену ужаса и оцепенения до него пробивался лишь фантастичный диалог: — Прекрати. Он боится тебя. — И правильно делает. Я ему культи оторву и запихну их в его ненасытную жопу! — Хватит кричать, Лео. Не бойся, Клайд. Это его маска. Если ты так долго смог продержаться в его компании, то тебе уже нечего бояться. Поверь мне. Теперь ты почетный член клуба терпил общества Лео. Добро пожаловать. — О чем ты, убогий? — Ты что-то сказал? — Я спросил, о чем ты, блять, говоришь, Зики. — О том, что отныне у малыша Клайда двое альф. — С какого перепугу?! — А что? Не выдержишь конкуренции? — Да пошел ты нахуй! Я альфовее тебя в тысячу ебаных раз! — Уверен? Думаешь, у тебя получится завести Клайда после двух вязок со мной? — Ха! Две?! Всего лишь?! Как два пальца об асфальт! — А ты точно сможешь? Не врешь? — Что?! Типа я хуйню порю? Сейчас сам увидишь! А дальше творилось что-то и вовсе безумное. Не подававший признаков жизни Клайд вскоре оказался на той же кровати, где недавно проснулся, только в обществе сразу двух любимых альф. Как пересеклись эти параллельные прямые в его мироздании, омега пока не догнал, но избавленный от туго свернутой простыни в четыре руки, обнаженный перед двумя парами голубых глаз принципиального разного оттенка, Клайд, наконец, подключил думалку и попытался улизнуть прочь. Но явно взбешенный ситуацией Лео опрокинул его на живот, буквально завалив на Зика, раскрывшего объятия для омеги. За спиной послышались тихие ругательства и шорох скидываемой одежды, но его внимание удерживал другой альфа, выцеловывая и успокаивая доверчиво приникшего омегу. Страх, не найдя воплощения в грубом насилии, медленно перерождался в иной тип адреналина, который медленно начал затапливать Клайда. Никто не стал разрывать его на куски или выставлять на улицу голышом, вместо этого затащив омегу в кровать и собираясь заняться с ним сексом. Оба альфы — оба чертовски сексуальные и любимые — полные противоположности друг друга. Перед собой Клайд видел надежного и ласкового Зика, воплощающегося истинный дом, уют и счастье, пока за спиной притих Лео, словно готовился к прыжку настоящий хищник — охотник, вожак и повелитель природы. Клайд пискнул в шею лежащего под ним альфы от неожиданности, когда пальцы бесцеремонно вторглись в растянутый анус до самых костяшек. В данный момент он не обращал внимания на свое тело, концентрируясь на происходящем вокруг, но судя по пошлому хлюпанью, возбуждение к нему все-таки пришло, несмотря на ситуацию. Хотя не завестись от смешанных ароматов двух любимых альф омега тоже не смог бы, все срабатывало автоматически. — Блять, да он закачен спермаком под завязку! — хриплый от возбуждения голос пробасил из-за спины, когда Клайд ощутил обильно текущую вниз по мошонке жидкость. — Я же говорил, что мы вязались два раза, — рассмеялся мелодичный баритон над ухом омеги, в животе которого начал закручиваться знакомый вихрь удовольствия. — И что?! Я его по десять раз за ночь вяжу, но такого потопа не накачиваю, монстр! — ответил другой, вытаскивая пальцы, отчего Клайд задержал дыхание в предвкушении. — Ну, что я могу сказать? — риторически вопросил альфа, зарываясь ласковыми пальцами в волосы омеги. — Наверно, это зависит от силы любви. — Г-р-р! Ну, все, пиздец тебе, сладкий, — прошипел Лео, разводя половинки и приставляя горячую головку к мягкому колечку мышц. — Теперь ты не слезешь в моего хуя, пока конча из ушей польется! В тот же миг альфа с размаху и по самый корень всадил свой внушительный агрегат, что даже раскрытая недавней вязкой дырка отозвалась болью. Неосознанно закусив первое, что попалось в зону досягаемости, Клайд замычал от чувства наполненности и качнул задницей в противоречии, встречая следующий безжалостный толчок. Член работал, как поршень, с каждым быстрым погружением буквально забивая в омегу все новые и новые шипы наслаждения, прошивавшие нутро насквозь. Он снова потерял себя, как и всякий раз с этим нахальным любовником, но теперь у него была константа, за которую Клайд с жаждой потерявшегося в пустыни путника ухватился всем отупевшим вмиг сознанием. Зик казался спасательным кругом, удерживающим его на плаву, пока шторм Лея крутил и вертел омегой по всем направляющим, беспардонно используя на свое усмотрение. Накал витающей в воздухе страсти ослеплял, и Клайд лишь подчинялся безумной карусели удовольствия. Он едва осознал, что ствол выскользнул из него, а его тело рывком стянули вниз по кровати, где омега ухватился за узкие бедра лежащего альфы. Наполненность с прежней силой, но дезориентированный Клайд отвлекся на другое. Где-то поблизости нос учуял острый запах возбуждения, а под губами в тот же момент проскользил мокрый контур твердого члена. Почти родной вкус на языке заставил вожделенно раскрыть рот и засосать всю доступную плоть, жадно слизывая наслаждение. Рука машинально обхватила широкий ствол и направила источающую смазкой головку в глубину, с усилием проталкивая в горло. Член неожиданно пришел в движение и одним махом втиснулся между узкими стеночками, но Клайд лишь довольно промычал, уткнувшись в лобок. На этом воспоминания смазались в пастораль ощущений и чувств, которые кружили вне и внутри него. Чьи-то руки перевернули омегу на спину, раскидывая обессиленные ноги в стороны, а каменный ствол продолжил выдирать из Клайда удовольствие несдержанными толчками. Кто-то ухватился за тонкие запястья и оторвал от кровати, заставляя безвольное тело прогнуться в спине и откинуть голову назад. Потерянный в происходящем омега лишь шире открыл рот, когда в губы снова уперся знакомый ствол, без сопротивления скользнувший во влажную глотку. Размеренно и аккуратно твердая плоть стала гулять в тугом тепле, пока расхристанная задница с громкими шлепками принимала неустанный таран. Всего было слишком много, слишком горячо и слишком приятно. Поэтому, через некоторое время, за которым омега перестал следить, он с нетерпением крутился на развернутом узле, кончая от этой пытки себе на живот и маниакально сглатывая прибывающее в рот вязкое семя. Наконец, заполненный с обеих сторон по самую маковку, Клайд упал на кровать и растекся, словно морская звезда по илистому дну. Разум вновь подал сигналы к стабильной работе, и нечаянно закрытые глаза нехотя распахнулись, открывая необычный вид снизу на двух тесно обнявшихся потных после секс-марафона альф. Звук включился с опозданием. — Боги, я так по тебе скучал, уебище, — сорванный хрип Лайонелла. — Все думал, как ты тут без меня. Волновался, сука, пиздец какой. — Спасибо, Лео, — тихий мягкий баритон Зика. — Спасибо, что ты жив. Спасибо, что вернулся. Клайд не видел, чтобы они встречались на его памяти, только небрежно отзываясь о друг друге. Но после случившегося пазл сложился, благодаря журналистской чуйке складывая все известные факты вместе. И со странным спокойствием и довольством, будто завернутый в двойное покрывало в холодную темную ночь, усталый омега отключился. *** Это была чистая случайность. Опять же, Клайд невольно подслушал чужой разговор. Но в данный момент его вины в этом не было, альфы просто не удосужились проверить его сон, зажимая омегу между теплых тел. Точнее, Лайнел не додумался, за что и поплатился. — Прости, за тот раз, я не смог прийти. — Ничего. Сейчас ты тут. — Но мы встретились только из-за него. — Ради него, Лео, — Ага, сейчас, два хуя на рыло. Если бы я не притопал за этим пиздуном, мы так и ходили бы в лохах. — Лично для меня это оказалось очень приятным сюрпризом, — Не догоняешь? Да я его на хую катал, пока ты тут сох в одиночку и сопли пускал! — Знаешь, твои слова в этом ключе меня почему-то заводят нереально. — Пошел ты нахуй! — Да-да, я тебя тоже очень люблю, приятель. — Хуятель! — Хватит артачиться. — Хуячиться! — Просто скажи это. — Хуй соси! — Лео. — С проглотом! — Лайонел. — Г-р-р! Что?! — Я жду, — Пусть он уйдет! — Он будет свидетелем. — Покойником он будет, когда ему этих пиздюлей пропишу! — Не будет. Ты ничего ему не сделаешь. И не отвлекайся. — Блять! Сука! Я! Тварь ебаная! Мудак! Г-р-р! Люблю твою тупую квашню! Ты меня понял? Какого?! Ты не спал, коротышка?! Заебись теперь… И чтобы молчали! Оба! Иначе закопаю! Какого вы ржете?! Я серьезно!