Потерянные

Убей меня за то, что я давно к тебе остыл. ©

Он сидел, бессильно опустив голову и тупо смотря в одну точку. Он был опустошен и не мог поверить в то, что произошло. Раз за разом вспоминал события вчерашнего дня, но разум все отказывался в это поверить. Гарри вздрогнул и слепо нашарил стакан с виски, который стоял на столике рядом. Сделав глоток, он, будто это помогло бы ему свыкнуться с произошедшим, тихо и немного хрипло произнес вслух: — Я бросил Джинни. После пяти лет, когда она по крайней мере оставалась рядом в то время, как весь остальной мир быстро про меня забывал. Я ее бросил. И судя по ее реакции, она восприняла это как награду, — Гарри невесело усмехнулся. Джинни действительно будто вздохнула свободнее. Даже улыбнулась. Тогда Гарри было не до того, но сейчас он задался вопросом — эта улыбка была первой за сколько лет? — Да, я был плохим парнем для нее, — продолжил свой монолог Гарри, все так же безучастно смотря в одну точку, — Я уделял ей мало внимания, — на секунду задумавшись, он поправился: — Я совсем не уделял ей внимания. Я упивался своей болью, когда она… Когда она пыталась мне помочь. Долгих пять лет… Ладно, скостим мне немного срок. Все-таки первый год после победы над Волан-де-Мортом был еще неплохим. Четыре года я выпивал из нее все соки, понимая и прекрасно осознавая, что я причиняю ей боль. Этому надо было положить конец. Я виноват перед ней, но я нашел в себе силы отпустить ее. Странной была причина, побудившая Гарри к поиску этих сил. Ему приснился сон. Сон был таким ярким, красочным… Таким прекрасным… Там у Гарри и Джинни родились дети, и они провожали их в Хогвартс. И все были такими счастливыми. Когда Гарри проснулся, он с болезненной ясностью понял, что ничего этого у них никогда не будет. И поэтому он должен отпустить Джинни, чтобы у нее был шанс создать это счастливое будущее с кем-то другим. Внезапно раздался шум от камина. Гарри вздрогнул от неожиданности и чуть не пролил на себя виски. Это было первое проявление эмоций за последние сутки. Тем временем из камина вылезла Гермиона. — Эм… Привет, Гарри… — она неуверенно взмахнула рукой. Гарри мрачно усмехнулся и откинулся в кресле: — Рон сильно бушует? — Мог бы и сильней, — Гермиона пожала плечами, — Он с близнецами сейчас у миссис Уизли. Собственно, мы были там, когда… — она замялась. — Когда пришла Джинни и все вам рассказала, — резко закончил вместо нее Гарри, — Не надо щадить моих чувств. Я не заслужил. Как она? — голос дрогнул. — Удивительно, но мне показалось… - Гермиона снова замялась, потом собралась с духом и быстро закончила. — Что она была только рада. Она сказала, что вы расстались по обоюдному согласию, и что давно к этому шли… — Хвала Мерлину! — Гарри с явным облегчением закрыл глаза и сделал еще глоток. Гермиона наконец подошла к Гарри и присела рядом на диван. — Гарри, что у вас произошло? — она встревожено вглядывалась в его лицо. — Все хорошо. Теперь, я надеюсь, у нее все будет хорошо. — А у тебя? — А мне все равно, — Гарри равнодушно пожал плечами, — Я знаю… И ты знаешь, и весь мир знает! — он резко встал и сделал несколько шагов к окну, — Все знают, что я должен был умереть вместе с ним. Вместе с Волан-де-Мортом, — Гарри говорил раздраженно, стоя спиной к Гермионе и вглядываясь в окно, будто надеялся увидеть там что-то очень важное, — Победить его было моим смыслом жизни. Я потерял свой смысл жизни в семнадцать лет. Ты представь! Семнадцать лет — это же самое начало жизни! Время, когда остальные только пытаются понять, зачем они живут. А я в это время потерял этот смысл… И с тех пор только качусь вниз, — и едва слышно добавил. — И тяну за собой близких. Гермиона тревожно следила за передвижениями Гарри. Он долго стоял в молчании. Так долго, что когда он снова заговорил, она вздрогнула от неожиданности. — Знаешь, Гермиона! — наигранно бодро обернулся. — Я в темноте. Я ничего не вижу. И я эгоистично полагал, что Джинни должна меня вывести на свет. Но я ошибся. Она и не могла мне ничем помочь. Потому что никто из нас друг друга по-настоящему не любил. Гермиона уже раскрыла рот, чтобы возразить, но Гарри не дал ей и слова сказать. С каким-то странным блеском в глазах он резко подскочил к ней, схватил ее за руки и возбужденно затараторил: — Ну Гермиона! Подумай сама! Ты ведь у нас самая умная! Прошло пять лет, а мы на том же месте. Хотя кого я обманываю?! — Гарри резко отошел от Гермионы и взмахнул рукой, будто отгоняя глупую мысль, — Я теперь не просто в пропасти, я оттуда и выбираться не хочу, а Джинни… А она рада, что я ее наконец-то отпустил. Она была влюблена в меня с самого детства. А люди сильно меняются с этого возраста. А я… А мне просто нужен был близкий человек рядом. Человек, который не участвовал бы во всем этом, а был где-то, но думал бы обо мне. И ты ведь помнишь, что говорила миссис Уизли? Война, обостренное желание жить, необдуманные взаимоотношения… — и добавил уже тихим и усталым голосом. — И не спорь со мной. Я же знаю, что ты все это поняла еще раньше меня. Гермиона явно пыталась придумать, что сказать. — Гарри… Я… — она нерешительно подошла к нему и дотронулась до его плеча. — Я понимаю тебя. Ты правильно поступил. — Знаю, — все так же тихо. — Только от этого не становится легче. Раньше она всегда была рядом. А теперь я остался совсем один. ***

Maybe I didnʼt treat you Quite as good as I should have Maybe I didnʼt love you Quite as often as I could have ©

Рон воспринял новость о расставании Гарри и Джинни действительно довольно легко. Гарри боялся, что он теперь вообще откажется от всякого общения. Но уже через несколько дней к нему в гости прибыли Рон, Гермиона и их дети — близнецы Фред и Эмили. С тех пор как дети начали ползать, оставлять их наедине с самими собой было крайне опасно как для них самих, так и для окружающего мира. А теперь, когда им исполнилось уже три года, их неуемная страсть к познанию мира и экспериментам требовала еще более тщательного присмотра. Поэтому пока Гермиона строго следила за близнецами, чтобы они не покалечились и ничего не сломали, Рон и Гарри имели прекрасную возможность все обсудить. Настолько прекрасную, что Гарри подозревал, что Гермиона специально так увлеченно общалась с детьми, чтобы не мешать ему успокоить Рона. — И все-таки я не понимаю! — уже который раз воскликнул Рон. — У вас же было все так хорошо! — Рон, у нас все было хорошо в последний раз где-то лет пять назад. Ну может года четыре назад. Но потом… Мы мешали друг другу, — Гарри заметил, что Рон нахмурился, — Я ей, конечно, мешал намного сильней, чем она мне. Прямо скажу, я неблагодарное чудовище. Она столько была готова сделать для меня… — Гарри отметил, что лицо Рона заметно прояснилось. — Но сейчас это все неважно уже, правда? Главное, что сейчас она свободна и счастлива. Ведь так? Рон неуверенно кивнул, будто пытаясь найти подвох. По поводу неблагодарного чудовища Гарри хоть немного и кривил душой, не пребывая в полной уверенности, что он уж настолько виноват, но был где-то очень близко к истине. Первый год после смерти Волан-де-Морта все находились в какой-то эйфории. Да, многие тосковали по своим погибшим друзьям и родственникам. Особенно страшно было смотреть на Джорджа. Но все же в целом все были слишком рады концу своих страхов и тревог. И у Гарри с Джинни было все пока неплохо. Но уже тогда можно было увидеть признаки того, что их ждало в будущем. Гарри мучился от безделья. Он привык действовать, привык быть в центре событий. А теперь мир больше не крутился вокруг него. Джинни, как могла, пыталась вытащить его из этого состояния, но с каждым днем Гарри все глубже погружался в хандру. Он потерял смысл жизни. И не мог с этим смириться А потом люди начали про него забывать. Нет, на улице в его сторону по-прежнему часто тыкали пальцами, но теперь уже гораздо меньше. Люди стремились жить дальше, поскорее забыв про страшное время войны. А значит, и про ее главного героя. Потом Гарри стали реже приглашать в Министерство. А в какой-то момент вообще перестали. Гарри часто срывал свою злость на Джинни. Он стал нелюдимым, почти перестал выходить из дома. К тому же стал часто пить… Да, чудовищем Гарри себя не считал. Но был уверен, что именно так и выглядит со стороны. ***

Мы все потеряли что-то на этой безумной войне. ©

Как бы то ни было, через какое-то время Гарри все-таки пришлось посетить семью Уизли. На этом очень настаивала Гермиона, взывая к тому, что он не сможет прятаться от них всю оставшуюся жизнь. Гермиона была очень настойчива, поэтому Гарри пришлось сдаться. Довольно холодный прием неприятно напомнил ему время, когда его травили в Пророке. Правда, когда Джинни весело поздоровалась с ним, и они даже обнялись, лед все-таки начал таять. Через час семейного застолья на Гарри уже почти перестали подозрительно коситься. Отвыкнув от такого пристального внимания, Гарри решил потихоньку выскользнуть из дома, чтобы немного проветриться. Уже выйдя и наконец свободно вздохнув, Гарри вздрогнул — у изгороди стоял Джордж, вглядываясь в сумерки. Гарри не хотелось разговаривать с ним, он чувствовал себя неловко, когда общался с этим новым хмурым Джорджем. Практически сразу после войны умерла мать Тонкс, не вынесшая смерти мужа и дочери. Тогда Джордж забрал Теда к себе, видимо, желая найти успокоения. Но он не нашел. По крайней мере, прежним Джорджем он так и не стал. Гарри уже хотел сделать шаг назад, но Джордж оглянулся, увидел его и махнул ему рукой, подзывая к себе. Гарри тяжело вздохнул и подошел. Джордж продолжал смотреть куда-то за изгородь и молчать. Когда молчание, по мнению Гарри, стало совсем неприличным, он с трудом выдавил из себя: — Как дела с магазином? — С магазином? — Джордж будто уже и забыл, что Гарри стоит рядом, — Прекрасно. Наше… — осекся. — Мое дело процветает. И снова молчание. — Ты хотел о чем-то со мной поговорить? — Гарри не терпелось поскорее избавиться от его общества. — Хотел. Как, наверное, каждый член нашей семьи. Почему ты бросил Джинни? Джордж спрашивал явно настойчиво, но с таким выражением, будто он о погоде интересовался. — Не сошлись… Жизнями. Слушай, это наше с Джинни дело. Если она не сочла нужным посвящать вас, то я-то тут при чем? — Хорошо, — глаза Джорджа нехорошо сузились. — Не хочешь говорить, сам, тогда выслушай мои размышления на этот счет. Мне кажется, что ты несколько поехал на своей популярности. Ты все еще думаешь, что ты Избранный, что ты выше других. Но это не так. Война кончилась. Теперь ты такой же как все. — Я это знаю и без тебя! — зло огрызнулся. — Ага, — Джордж закивал, но тон его был ехидным. — Тебе не нравится быть как все? Хочется снова быть особенным? — А может и хочется?! И что? Я… Я столько для вас сделал! Я вас всех спас! Я столько потерял… Где ваша благодарность?! — Ты потерял? — голос Джорджа опустился до шепота, — Я хочу напомнить тебе, не ты один потерял близких на этой войне. Мой брат… — сжал кулаки. — Хватит строить из себя обиженного жизнью. Ты выжил. Уже в этом тебе повезло. Это достойный повод для радости. — А сам-то? — Я? Половину меня убили. И сейчас это уже не я, — невесело усмехнулся. — Впрочем, мне кажется, это и так все видят. Джордж снова смотрел в пространство. Он долго молчал, а потом заговорил тихо, обращаясь скорее к самому себе: — Я без него не я. Конечно, я могу смеяться. И даже шутить. И даже изобретать получается без него, хотя сначала я в это не верил… Но как часто я забываюсь и начинаю обращаться к нему. Уже пять лет прошло, а легче не стало. Я не могу смотреть на детей Рона. Я сразу вспоминаю его мертвое лицо. Да, я сам дал разрешение назвать мальчика в честь Фреда. Но… Да и не думаю я, что мне было бы легче, если бы его звали как-то по-другому. Они ведь тоже близнецы. И так похожи на нас… Ирония судьбы. Я взял Теда, думая, что в заботе о нем я смогу отвлечься и забыться. Но не получается. Я боюсь привязаться к нему. И он это чувствует. Знаешь, он все пытался называть меня папой. А я кричал на него за это, наказывал. Я убеждал себя, что это все потому, что его отец Люпин, и он должен это знать. Но это все не так. Просто я боюсь к нему привязаться. И что он привяжется ко мне. Эта война сломала многих. Ты такой не один. И снова они долго стояли и молчали. Смотрели в сгущающиеся сумерки, будто избегая смотреть друг на друга. И каждый думал о своем. Наконец Гарри прервал молчание: — Знаешь, — тихо и задумчиво. — Ты сказал, что я должен радоваться, что я выжил… Ты прав, конечно, но все не так просто. Ты ведь тоже выжил, но радоваться этому не можешь. Вот и я… Понимаешь, это было мое предназначение. Смысл всей жизни. Я все выполнил. И остался… Один в темноте. И никто не может мне помочь. Я думал, что сможет Джинни, но нет. Поэтому мы и расстались. Не мог я больше ее мучить. Она прекрасная. И поэтому ей лучше будет без меня. А сам я… Я не знаю, для чего я живу. Понимаешь? Джордж хранил молчание и внимательно вглядывался в лицо Гарри. — Да, — наконец медленно ответил он. — Понимаю. Тебе надо найти того, кто будет твоим светом. — А тебе стоит позволить Теду полюбить тебя. И разрешить себе любить Теда. Оба одновременно усмехнулись. Они никогда не имели близких и доверительных отношений. Но сейчас, в этот вечер они вдруг оказались близки как никогда. И оба почувствовали, что все-таки они не совершенно одни каждый в своей темноте. ***

Ты слышишь стук сердца — Это коса нашла на камень. ©

После этого вечера и этого разговора Гарри чувствовал себя очень странно. Ему не хотелось домой, где на него снова будет давить тяжесть вынужденного одиночества. Поэтому ноги привели его к пабу. Потом он часто задавался вопросами: «Почему именно в этот день? Почему именно к этому пабу?». Впрочем, ответов на них он не мог найти ни тогда, ни много позже. Гарри столкнулся в дверях с тем, кого ожидал встретить меньше всего — с Драко Малфоем. Он был все такой же худой и бледный. Правда, чувство собственного превосходства на его лице теперь оттенялось излишней угрюмостью, а волосы его отросли где-то до плеч и были собраны в аккуратный хвост. Они узнали друг друга моментально. Скорее даже инстинктивно, не успев даже рассмотреть друг друга. И резко отшатнулись в разные стороны. Малфой болезненно скривился и выскочил на улицу. Зачем-то, и это еще один вопрос, который Гарри любит задавать себе, он кинулся за ним. Драко обернулся, увидев Гарри, резко остановился: — Не надо за мной следить, — он зло выплевывал слова, — И преследовать тоже. Я не собираюсь сейчас никого убивать или мучить. Я завязал. И меня оправдали, если ты забыл. Хотя как ты мог забыть. Это ведь ты, Великий Поттер, свидетельствовал в мою защиту! — лицо еще больше исказилось от злобы. — И как вижу, ты очень признателен мне за это, — Гарри напротив был спокоен. — Я ни о чем тебя не просил!  — Гордость — плохой советчик, — перебил Гарри. — Надо уметь принимать помощь. Даже от врагов. — Это ты-то враг? — Малфой презрительно ухмыльнулся. — Вроде того, — кивнул в ответ. — По крайней мере, мы не раз сражались друг с другом. И еще зачем-то ты только что так активно убегал. — Просто ты Золотой Мальчик. И слишком сильно кичишься этим, будучи на самом деле лишь тенью. И поэтому мне противно находиться рядом с тобой. Противно, что ты строишь из себя героя, но на деле ты не лучше любого другого. Более того, на самом деле ты даже хуже многих других. Гарри не успел понять, что он делает, так быстро он оказался рядом с Малфоем и ударил его по лицу. А Драко от этой вспышки, похоже, наоборот успокоился. — Значит, я угадал со своим предположением, — он сплюнул кровь, — Попал прямо в яблочко, — отвернулся, готовясь уйти. — А ты просто неудачник, которого раз за разом приходится спасать! Малфой резко развернулся на каблуках, хотел было что-то сказать, но промолчал. Смерил Гарри презрительным взглядом и трансгрессировал. ***

А в глазах у тебя Неземная печаль. Ты сильная птица, Но мне тебя жаль. ©

Для того, чтобы вспомнить тот день, Гарри не нужен был никакой Омут Памяти. По какой-то странной усмешке судьбы, он врезался ему в память намертво. Это было где-то через полгода после падения Волан-де-Морта. Мракоборцы активно вылавливали всех его последователей. По несколько раз в неделю проходили заседания суда. Гарри знал, что в этот день должны судить Драко Малфоя. Его отца уже осудили и заточили в Азкабан. Теперь очередь была за сыном. Гарри не мог точно сказать, зачем он хотел присутствовать на этом заседании. Он пользовался большим почетом, его пускали на любые заседания, даже на самые закрытые. К его мнению на них всегда прислушивались. Но он редко пользовался этим правом. Чувство торжества уже начинало проходить. Но на это заседание что-то тянуло его. Почему-то он чувствовал, что не может не прийти. Когда он уже подходил к залу заседания, его очередной раз посетили сомнения, зачем он хочет в этом участвовать. И в это же самое мгновение кто-то схватил его за руку. Гарри поднял глаза и замер. Это была Нарцисса Малфой. — Мистер Поттер, пожалуйста, прошу вас… Выслушайте меня! В ней было столько мольбы, столько отчаяния, что Гарри застыл не в силах двинуться с места. — Вы можете спасти моего сына! Только вы сможете! Прошу вас! — скороговоркой просила она. — Мой сын — это все, что у меня есть. Он же не сделал ничего плохого, он же раскаивается. В конце концов, он же всего лишь ребенок! В шестнадцать лет ведь так хочется быть лучше всех, а о последствиях не думаешь… Мистер Поттер, прошу, пощадите его! Хотите, я встану на колени?! — женщина упала перед ним на пол, не переставая плакать и повторять, будто в бреду. — Прошу вас! Помогите ему! Вы же все это знаете! Прошу! Гарри с трудом вырвал у нее свою руку и на деревянных ногах продолжил свое движение к залу заседания, мало понимая, что происходит, что он делает. Он слышал за спиной плач и торопливый голос: — Мама, перестань, вставай. Не надо было унижаться. Это уже ничего не изменит. У нас осталась лишь гордость. Давай не растеряем и ее. Стремление развернуться и уйти стало еще больше, но Гарри наконец дошел до зала, где ему пришлось занять свое место. Драко был не первым в списке на сегодня. Все время пока очередь подбиралась к нему, перед глазами Гарри стояло молящее о милости лицо миссис Малфой. О милости, которую Драко не заслужил. Гарри весь горел от возмущения, что она вообще посмела подходить к нему с такими просьбами после всего произошедшего. Но вот вышел Драко. Бледный, осунувшийся, с болезненными тенями, залегшими под глазами. И решительный. Таким сильным Гарри никогда его не видел. Зачитали обвинение. Установили наказание. А Гарри все вглядывался в его лицо, будто видел его в первый раз. И когда Малфоя уже начали уводить, Гарри вдруг встал и начал речь в защиту Драко. Что именно он говорил, Гарри уже точно не помнил. Он помнил только какое-то свое озарение, которое дало ему понять, что Нарцисса — в первую очередь мать, которая готова сделать что угодно, чтобы спасти своего сына. Что Драко действительно не успел сделать ничего плохого. Одни намерения. За намерения не осуждают. Да, ему повезло, но все же. А еще понимание, что у Драко практически не было шанса вырасти другим. Да, у Сириуса, например, получилось. Но Сириус рос наперекор своей семье, которую ненавидел, и которая отвечала ему ответной ненавистью. А Нарцисса действительно любит своего сына. И Драко, несмотря ни на какие предубеждения Гарри против него, любит свою мать. И Драко просто не мог восстать против убеждений своей любящей семьи. Просто не было повода. Дети ведь не знают, что хорошо, а что плохо. Но они верят матерям, которые их любят. После его речи Малфоя оправдали. Когда Гарри выходил, на него снова набросилась Нарцисса, на этот раз с благодарностями. Впрочем, она была слишком возбуждена, даже не могла говорить. Ее оттащил Драко. Который в сторону Гарри даже не взглянул ни на заседании, ни теперь. Он так и не поблагодарил его за свое чудесное спасение. ***

Мы так похожи! Смотрим друг другу в глаза и мороз по коже. ©

Гарри начал чаще выходить из дома. Почти каждый вечер он старался проводить в том пабе, где встретил Драко. Он старался не задаваться вопросом, зачем он это делает. Он слишком сильно боялся ответа. Но мысли его то и дело возвращались к Малфою. Чем-то эта встреча сильно зацепила его. Почему-то он не мог выбросить ее из головы. Зачем-то ему хотелось встретить его еще раз. Малфой был прав. И осознание этого жгло. Он действительно попал в самое яблочко. Гарри так хотелось быть героем, это толкало его на самые отвратительные мысли. Временами он действительно задумывался о том, уничтожил бы он Волан-де-Морта, если бы знал, как все сложится после его смерти. И он не мог дать себе однозначного ответа. Он не мог со спокойной совестью сказать себе, что уничтожил бы его несмотря ни на что. Нет! Гарри сомневался. И это сомнение отравляло его существование. Из-за этого сомнения Гарри действительно становился намного хуже многих других. И Малфой это понял, как-то прочитал по его лицу. Каким-то образом Малфой догадался о его самой сокровенной тайне, которую Гарри не доверял никому. Гарри дождался Драко недели через три. Малфой шел по проходу между столами какой-то странной походкой. Будто на эшафот. За два столика до Гарри Драко увидел его и резко остановился. Будто врезался в невидимую стену. Гарри приглашающим жестом указал на место напротив себя. Драко постоял в нерешительности пару секунд, а потом, кажется, с облегчением сел на указанное место. Немного помолчали. Гарри разлил по стаканам виски из бутылки, стоявшей на столе. Один подтолкнул к Дарко. Тот взял стакан, прищурился: — В засаде сидел, Поттер? Меня ждал? — А ты меня искал, Малфой? — Один-один, — Драко усмехнулся. — И с какой же целью Золотой Мальчик разыскивал меня? Гарри поморщился и неопределенно пожал плечами, сделав глоток: — А ты? — Хотел сказать тебе, что ты прав. Поэтому спасибо за то, что вытащил меня из Азкабана, — Малфой склонил голову с таким усилием, будто шея была из железа, которое давно проржавело. — Какой большой прогресс, Малфой! — Гарри отсалютовал ему стаканом. — Сколько ехидства, Поттер. Я, по крайней мере, отвечаю на вопросы честно, а не увиливаю и не перевожу тему. — Ты прав, — тихо ответил Гарри. — В том, что ты сказал тогда. Ты наверняка думаешь обо мне намного хуже, чем есть на самом деле. Но в чем-то ты действительно прав. Драко с видом победителя откинулся на спинку кресла. Немного подумав, поднял стакан: — За встречу. Такую странную и удивительную. ***

Мы странно оказались рядом, Приняв одну микстуру с ядом. Теперь мы принимаем виски, И в голове смешались мысли. ©

С этого момента их встречи стали частыми. Нет, официально они о встрече никогда не договаривались. Просто один приходил и ждал второго. А второй очень скоро тоже появлялся. Гарри много думал о том, почему они приходят туда, почему так стремятся друг к другу, почему так жаждут встречи. И, в конце концов, пришел к выводу, что они просто нуждаются друг в друге. Как две стороны одной монеты. Которая закатилась глубоко под шкаф. Они говорили ни о чем и обо всем. А иногда просто сидели в тишине и пили. Им, так или иначе выпавшим из общества, было комфортно друг с другом. По какому-то нелепому повороту судьбы они оказались так схожи. Впрочем, в своих разговорах они никогда не поднимали темы жизни в Хогвартсе и войны. Им было комфортно друг с другом, но пока еще не настолько. Жизнь продолжалась, летели недели. Гарри с каждым днем все больше привязывался к этим встречам. А еще он никому так и не рассказал о том, что теперь проводит почти все свое время с Малфоем. Какая-то часть его считала это постыдным. А какая-то часть думала, что эти встречи слишком сокровенны, что это слишком интимная тайна, чтобы делиться ею с кем-либо. Малфой будил в Гарри слишком большую бурю чувств. Странных чувств, разбираться в которых ему совсем не хотелось. Но одно он знал точно. С ним ему хорошо как ни с кем другим. Но наступил вечер, когда Драко не пришел. Гарри почему-то начал волноваться. Ему бы плюнуть и вернуться домой, но он совершил очередной необдуманный поступок — трансгрессировал к поместью Малфоя. Ежась от воспоминаний об этом месте, он медленно и нерешительно подошел к дому. Выглядел он так, что нельзя было с уверенностью сказать, живет здесь кто-нибудь или нет. Гарри неуверенно постучал в дверь. Какое-то время ничего не происходило, он уже хотел постучать еще раз, когда дверь резко распахнулась, и на Гарри вылетел разъяренный Малфой: — Что ты здесь забыл, Поттер?! — Ты не пришел, и я… — Что?! — перебил Драко. — Черт! Не пришло в голову, что я просто хочу побыть один?! У него были красные глаза, а руки дрожали. — И как давно ты пьешь? — Гарри пытался придать голосу больше уверенности и спокойствия. — С утра. — И что за повод? Малфой сплюнул и грязно выругался, а руки стали дрожать еще сильней. Он медленно развернулся и пошел от Гарри вглубь дома. Когда Гарри уже перестал надеяться, он услышал тихий ответ: — Год, как мама умерла. Гарри подумал и все-таки вошел в дом. Оставлять Малфоя в таком состоянии ему совсем не хотелось. Драко это явно не понравилось, но он не стал возражать, только рукой махнул. Малфой подошел к шкафчику, достал второй стакан. Потом подошел к столу, нетвердой рукой плеснул в оба стакана виски, взял свой. — Да ты, Поттер, похоже, возомнил себе, что мы друзья? Так это не так! — залпом выпил и налил еще. — Я тебя ненавижу! Черт! Ты испортил мне всю жизнь! — Да? — Гарри спокойно подошел к столу, взял стакан и сел на стул, стоявший рядом, — И каким же таким образом я испортил тебе прямо-таки всю жизнь, а? — посмотрел на Драко поверх стакана. — Ненавижу! Ты мне отвратителен! — похоже, Гарри разозлил его еще больше, настолько, что Малфой не мог больше стоять, а принялся стремительно расхаживать из стороны в сторону, — Ты спрашиваешь, ты издеваешься… А я тебе отвечу! Ты послужил причиной первого падения Темного Лорда. И моей семье пришлось выкручиваться, врать, бояться. Ооо… Я хорошо это помню, хоть и был совсем маленьким. Столько времени ушло на то, чтобы убедить широкое магическое общество в том, что мы благонадежная семья. Потом я пошел в школу. Я должен был стать самым лучшим учеником, ведь я Драко Малфой, чистокровный волшебник, потомок древнего рода. Но нет! У нас же есть Поттер! Мальчик, который выжил! Золотой мальчик всея магического мира! — щеки Малфоя покраснели, волосы растрепались, — Мальчик, которого так любил Дамблодор, что вытаскивал из любой неприятности. Да тебя должны были исключить еще на втором курсе! И любого другого бы исключили. Но ты ведь Поттер! Чертов Поттер! Из-за тебя на нашу семью пала немилость Темного Лорда после неудачи отца в Министерстве. Я стал Пожирателем Смерти из-за ненависти к тебе! Я думал, убью твоего любимого Дамблодора, как ты будешь страдать. Но ты всегда вставлял мне палки в колеса. Наша семья пала еще ниже в глазах Темного Лорда. И наконец ты убил его, победил Великое Зло, — с сарказмом, — И теперь мой отец в Азкабане, мать в могиле… А я прокаженный! — Малфой закатал рукав на левой руке и сунул Гарри под нос черную метку. — И все это из-за тебя! — Это все очень интересно. А главное, экспрессивно, — Гарри говорил все так же спокойно. — Но не понимаю, при чем тут я. Я шел своим путем, ты своим. Имей мужество взять ответственность за свою жизнь на себя, а не обвинять меня в твоем неправильном выборе. Малфой отшатнулся от Гарри и медленно опустился на стул. — Я всегда знал, что ты не святой, хотя все утверждали обратное. — Не святой, — Гарри кивнул. — И что? К твоим проблемам я все равно не имею никакого отношения. Просто ты выбрал не того хозяина. — А ты выбрал того? — с вызовом спросил Драко. — А я выбрал жизнь без хозяев. — Гордый Поттер, — презрительно растягивая слова. — Нет, просто умный. Слушай, Малфой, давно хотел у тебя узнать. Почему тогда ты меня не выдал? Когда нас схватили и привели сюда. Ты ведь узнал и Рона, и Гермиону, и меня. Но вместо того, чтобы сразу нас признать, ты начал от всего открещиваться. А, Малфой? Драко покрутил в руках стакан, сделал глоток, налил еще. — Я боялся. Очень. Не знал, что будет правильно. Не мог ни на что решиться. Я просто хотел, чтобы все закончилось, — и едва слышно добавил. — Чтобы меня перестали мучить. Гарри вдруг посмотрел на него другими глазами. И под этим новым углом зрения он обнаружил, что Драко был не злым, а запутавшимся. И в душе Гарри признавал, что в жизни Малфоя он сыграл роль злого гения, хоть и совершенно не осознанно. Драко сидел рядом. Он поставил стакан на стол, обхватил руками плечи. Рукав на левой руке оставался закатанным. Неожиданно Гарри стало очень интересно, остались ли у Драко шрамы от Сектумсетры. От его единственной вины перед Малфоем, которую он признавал безоговорочно. Гарри медленно кивнул. -Да, Драко. Я видел… То есть знаю, что Волан-де-Морт заставлял тебя делать. Что он заставлял тебя пытать людей. Малфой вздрогнул как от удара. — Ты и так победил. И так доказал, что ты лучше и сильней. Зачем теперь ты хочешь меня еще и унизить? — хрипло спросил он. — Нет, — поспешно возразил Гарри, — Я не хотел тебя унижать, — по непонятному порыву он схватил Малфоя за руку, будто пытаясь его от чего-то удержать. — Я просто хотел объяснить тебе, что понимаю тебя лучше, чем ты думаешь. Малфой посмотрел на свою руку в руках Гарри и вырвал ее. — Не надо меня жалеть, — сквозь зубы. — Лучше унижай. Но жалеть не надо. — Я не жалею. Я сочувствую. Знаешь, что это такое? — несколько раздраженно отреагировал Гарри. — Знаю. А теперь хватит. Убирайся. Я устал. — Я не оставлю тебя одного в таком состоянии. — А я сказал, убирайся! Драко вскочил, Гарри тоже. Малфой толкнул его, завязалась потасовка. Гарри разбил ему губу, Малфой поставил синяк на скуле. В конце концов, Драко с силой толкнул Гарри к стене, прижал его к ней и схватил его руки. На мгновение Гарри пришла в голову идиотская мысль, что лицо Драко так близко, что он может его поцеловать. Но только он задумался над вопросом, зачем ему целовать его, как с удивлением обнаружил, что им могут приходить в голову одинаковые идиотские мысли. Малфой резко и жестко поцеловал Гарри. К своему удивлению Гарри понял, что на поцелуй отвечает, и ему это нравится. Это было настолько естественно, что мысль о цели этого действия вымело из сознания. Он с запоздалым удивлением обнаружил, что Малфой больше не сжимает его руки. Скользнув рукой под водолазку, он почувствовал их. Шрамы остались. И от этого ощущения на него накатила волна чего-то, какого чувства, которое он никак не мог определить. Малфой сжал его руку, и они переместились в спальню. Срывая с Драко водолазку, целуя каждый оставленный им шрам на этой бледной коже, Гарри понял, что этим чувством была нежность. ***

Знаю я — я всего лишь гость На твоей Земле мне нет места. ©

Гарри лежал на кровати, закинув руки за голову. Драко стоял у открытого окна, курил, сжимая сигарету тонкими длинными пальцами, и смотрел на дождь. Гарри нравилось смотреть, как он курит. Хотя привычка эта была странной для мага, особенно такого как Малфой, кичившегося своим чистокровием. Курение не было распространенной вещью в магическом обществе, но Драко это безумно шло. — Тебе не холодно? — насмешливо спросил Гарри. Драко искоса глянул на Гарри, потом на свое голое тело, пренебрежительно повел плечами: — Нет. В самый раз. — С каких это пор ты куришь? Это же эксцентричная привычка любителей маглов, — Гарри сел на кровати, поджав под себя ноги. — А я теперь большой любитель маглов. Иначе нам, бывшим Пожирателем Смерти, нельзя. Слишком подозрительные, — мрачно. — Хочешь попробовать? Драко высокий, гибкий подошел к Гарри и протянул ему сигарету, не выпуская ее из пальцев. Гарри потянулся вперед, обхватил сигарету губами и вдохнул дым. Это не произвело на него особого впечатления, хотя сама ситуация приятно волновала. Гарри выдохнул дым. — Смотрите, люди! Золотой мальчик курит! — притворно удивившись, проговорил Драко и усмехнулся. Раньше Гарри раздражали его усмешки. Теперь же он ответил на нее улыбкой. — Все давно уже знают, что мальчик вырос. Малфой опять усмехнулся, отвернулся и снова подошел к окну. — Мальчику все равно пора домой. Собирайся, — уже более холодным тоном. — Но… Я думал… — растерялся Гарри. — Плохо думал, — оборвал Малфой. — Я тебя ночевать не приглашал. Поттер. Гарри молча и зло оделся. И также молча и зло ушел. Малфой так и не обернулся. ***

С тобой тепло и светло. С тобой я сыт и свят. ©

— Гермиона, я позвал тебя, чтобы очень серьезно поговорить, — начал Гарри, тщательно подбирая слова. — Ты всегда была самой рассудительной из нас. И сейчас мне нужна твоя помощь. — Гарри, с тобой все в порядке? Ты выглядишь каким-то пришибленным… Гарри искоса глянул на девушку и нервно усмехнулся. — Да, в чем-то ты права. Гермиона, я… Это серьезно, поэтому сосредоточься. И без насмешек, — наконец Гарри решительно вдохнул и выпалил. — Я переспал с Драко. — С Малфоем?! — воскликнула она. — Да… — с трудом кивнул. — Только не кричи так. — Эм… — Гермиона задумчиво посмотрела в чашку с чаем. — У тебя случайно нет ничего покрепче? Гарри встал, достал из шкафа бутылку виски и вернулся к столу. Гермиона добавила виски в чай и сделала большой глоток. — Как… Как это могло произойти? — Сам не знаю… — Гарри раздраженно повел плечами, — Как-то само получилось. Мы некоторое время назад начали общаться. Случайно в пабе столкнулись, и как-то само пошло… Часто вечерами там сидели. А вчера он не появился, я заволновался. Идиот! — в сердцах стукнул кулаком по столу. — Он не хотел меня видеть, пытался вытолкнуть. Началась драка. А потом… Как-то само… — Ну вы даете… — Гермиона ошарашено смотрела на него. — А от меня-то ты чего хочешь? — Он… Он выгнал меня после… А теперь вечер, и я не знаю, что мне делать… Идти или нет. Ну, на встречу с ним… — Я повторю свой вопрос. При чем тут я? Милый, ты, конечно, можешь спать с кем угодно. Даже с Малфоем. Но это твой личный выбор, и я не знаю, чем тебе могу помочь. Я вообще на данный момент пребываю в глубоком шоке. — Я понимаю. Но мне нужно было кому-нибудь высказаться. А ты у нас не только самая рассудительная, но и самая чуткая. Гермиона засмеялась: — Иначе говоря, ты боялся, что, сказав об этом Рону, получишь негодование и удар в глаз? — Ну где-то так, — вымученно улыбнулся. — А это, согласись, не самое продуктивное решение проблемы. — Ну давай, высказывайся, — Гермиона налила еще виски, критически посмотрела в чашку, где теперь виски было больше чем чая, и откинулась в кресле. — Я запутался. Он… — Гарри усмехнулся, — Он по-прежнему невыносимый. Высокомерный. Но знаешь, я вдруг окончательно понял и принял то, что у Малфоя и не было другого пути. Он продукт своей семьи. Любящей и любимой. Ни один ребенок не пойдет против семьи, которая любит его, и которую любит он. Ведь мы никогда не думали об этом. Мне никогда в голову не приходило, что Малфой может любить. Мне он всегда казался переполненным злостью. А вчера, когда я пришел к нему, я видел его красные глаза. Вчера был год со дня смерти Нарциссы, и он плакал. Ты понимаешь?! Малфой плакал! Я никогда не мог себе такого даже представить. Я вдруг понял, что мы и не знали его никогда, — Гарри на какое-то время замолчал, уйдя в себя, потом будто очнулся, с отчаянием провел рукой по волосам. — Но это все не так важно. С ним мне дышится чуть свободнее, чуть легче. А краски будто бы чуть ярче. Но это же Малфой! Его постоянное презрение, насмешки. Он сказал, что ненавидит меня. — До или после? — деловито уточнила Гермиона. — До. Но это и неважно! После он меня выгнал! Я чувствую себя на крючке. Я хочу и не хочу идти с ним на встречу. А вдруг это продолжится? А вдруг нет? Да он, скорее всего, вообще не придет! А я буду чувствовать себя идиотом… — Гарри уткнулся лицом в ладони. — Это потому что ты и так идиот. — С чего это? — Гарри резко поднял голову и удивленно посмотрел на девушку. — Ты ведь общаешься с ним где-то месяц? — прищурилась она. — С чего ты это взяла? — Неважно. Это так? — Ну да. И что с того? — раздраженно ответил Гарри. — А то, что этот месяц ты был совершенно другим. В твоих глазах появился огонь и желание жить. Я не видела тебя таким со времен нашей победы над Волан-де-Мортом. Ты мне здесь же так плакался, так убивался, что потерял свет в жизни, что бродишь в темноте, — Гермиона от возмущения даже повысила голос. — А теперь ты нашел этот чертов свет, и так легко готов от него отказаться? Просто по той причине, что свет этот дает тебе Малфой? Ты серьезно? — Я… Я не думал… — Вот я и говорю, что ты идиот, — Гермиона удовлетворенно кивнула. — Мне сложно понять, почему именно Малфой. Но ты нашел свой так желаемый свет, и не хочешь за него бороться. Реши уже, чего ты хочешь. И действуй. Гарри закусил губу. Потом вскочил. — Спасибо! — он лихорадочно осмотрелся, схватил куртку. — Спасибо, Гермиона! Я же говорил, что ты самая рассудительная… Мне пора… Мне нужно бежать… ***

Я не умею быть схваченным — Журавль в небе. ©

Гарри уже отчаялся ждать. «Он не придет. Все напрасно. Он не придет». Эта мысль вертелась у него в голосе, не переставая. Но Гарри продолжал сидеть, упрямо закусив губу. И ждал. И все-таки дождался. Драко шел к нему неуверенно. Будто не знал, что он здесь забыл и как тут оказался. Сердце у Гарри стучало так сильно, что ему казалось, что все слышат этот стук. — Привет, — сдавленно поприветствовал он Малфоя. — Привет, — вымученно ответил тот. Драко сел. Ни один не начинал говорить первым. Наконец Драко вздохнул и решительно принял на себя это бремя: — Я ожидал, что будет неловко, но не думал, что настолько. Ладно. Раз тебе мне сказать пока нечего, начну я. Не против? — Малфой ухмыльнулся. — То, что произошло вчера, было странным. Но вполне логичным. Каждый из нас искал в нашем общении чего-то… Понимания, поддержки, тепла. Мы оба оказались за бортом. Это сблизило нас. И если поддержка, которая так необходима лично мне, включает в себя секс с тобой, я не против спать с тобой. Твое слово. Сказано это было так холодно, так цинично, что Гарри захотелось его ударить, чтобы он перестал так паршиво ухмыляться. — Я совсем не заставляю тебя с собой спать, — Гарри постарался взять себя в руки и успокоиться. — Поддержку я могу оказывать и без этого. И мне казалось, что это ты был инициатором. — А мне показалось, что тебе очень понравилось. — Ну как бы судя по твоим стонам… Ты и сам был очень даже не против. — Я этого и не скрываю, — Малфой наклонился ближе к Гарри. — Но подумай сам. Мы продолжим общение, раз оно нам обоим нужно. Но после того, что произошло вчера… Ты действительно думаешь, что мы больше эту грань никогда не перейдем? Гарри не хотелось отвечать на этот вопрос. Ему не хотелось, чтобы то, что произошло между ними… Чтобы эта волна нежности, захлестнувшая его, превращалась в похоть. Но отказавшись, он отказался бы от всего их общения. На это он пойти не мог. Уже не мог. ***

Пока ты на этой стороне, ты сам знаешь, что тебя ждет, Вставай. Переходим эту реку вброд. ©

Так прошло пять месяцев. Почти каждый день Гарри приходил в паб. Почти каждый раз встречал там Малфоя. Иногда они оставались в пабе. Иногда Драко брал его за руку, выводил на улицу, и они перемещались в особняк Малфоев. Рад ли был Гарри такому ходу дел, он и сам не знал. Ему не нравилась холодность Драко, ведь он сам настаивал на таком сближении их отношений. Но изредка он видел в глазах Малфоя тепло, которое тот явно тщательно скрывал. И это злило Гарри еще больше. Но отказаться от Малфоя он не мог. Эта странная связь поглотила его с головой. Рон воспринял эту новость намного лучше, чем ожидалось. Гарри подозревал, что без Гермионы тут опять не обошлось. Вообще Гарри склонялся к мысли, что их брак очень сильно пошел на пользу другу: рассудительная Гермиона хорошо влияла на своего мужа. Рон не разговаривал с Гарри всего лишь пару недель. Потом всего один раз накричал. Теперь только тихо бурчал при любом намеке на Малфоя. На самом деле Рон говорил все те же вещи, о которых Гарри думал и сам каждый день. Но сам он уже смирился. И с прошлым Драко, и с его отвратительным характером. Ему не нравилось только это странное отношение Малфоя к нему. Но эту проблему он не мог решить. И смириться с ней было бы слишком мучительно. Все разрешилось в начале июля, когда Гарри пришло письмо из Хогвартса — предложение стать учителем по Защите от Темных искусств. Сердце его бешено забилось. Вот он! Его второй шанс! Ведь его уже приглашали на эту должность. Но тогда из-за своей хандры он равнодушно отказался от нее. Теперь же у Гарри появилось желание жить. Но Малфой… И тогда Гарри понял, что вот теперь уж точно откладывать просто некуда. Ему придется поговорить с Драко. Они сидели дома у Малфоя. Когда в разговоре повисла пауза, Гарри на мгновение зажмурился и почти выпалил: — Мне предлагают работу в Хогвартсе. Драко на мгновение замер, но тут же снова ухмыльнулся: — Прекрасно. Поздравляю, — неприятно растягивая слова. — И кем же? — Учителем по Защите от Темных искусств. — И ты, конечно, примешь его? — Я бы очень этого хотел. Но ведь… Ты же понимаешь. Я буду почти весь год неотлучно в Хогвартсе. Мы не сможем видеться… — Ох… Заботливый Поттер, — черты лица неожиданно ожесточились, голос стал очень злым. — Ты же не думаешь, что я тут без тебя умру? На мгновение Гарри показалось, что он видит в глазах Драко боль. И это взбесило его. — Что я думаю, Драко? — Гарри зло сузил глаза, голос дрожал от накопленной злости. — Я думаю, что ты трус. Я думаю, что мой отъезд причинит тебе боль не меньше чем мне. И что ты знаешь, лишь пара слов, и я останусь с тобой. Но ты так боишься менять что-либо в своей жизни, что только огрызаешься. — Ты слишком много думаешь, Золотой мальчик, — холодно и уже спокойно. — То, что ты называешь трусостью, видится мне гордостью. Я не трус, Поттер. Но я имею гордость. — То есть лечь под меня твоя гордость тебе не мешает, а признать твою ко мне привязанность очень даже? — едко спросил Гарри. — Ну не только я ложился под тебя. Было и наоборот. А это несколько успокаивало мою гордость. Гарри помотал головой, будто отгоняя эти абсурдные слова. Потом медленно встал и уже более спокойным голосом продолжил: — Я думаю, что ты трус. И за это почти ненавижу тебя. Я терпел пять месяцев. Но сейчас я даю тебе последний шанс. Знаешь почему? Потому что ты мне нужен. Ты необходим мне как воздух. Я не могу без тебя жить. Но мое терпение не безгранично. Малфой, твое слово? Гарри не знал, сколько длилось молчание. Ему показалось, что целую вечность. — Нет, — как пощечина. — Поезжай. Я скучать не буду, — как удар. Гарри медленно, немного шатаясь, будто во сне направился к двери, чтобы уйти отсюда. Навсегда. Но он не смог не обернуться: — Я мало в это верю… Но все же… Если ты все-таки передумаешь, ты знаешь, где я живу. У тебя два месяца. День рождения Гарри, как и всегда, праздновал в кругу семьи Уизли. Все семейство уже успело окончательно простить и забыть расставание Гарри с Джинни, поэтому теперь ему не было находиться там в тягость. Тем более что он с радостью узнал, что Джордж и Тед отсутствуют, так как уехали вместе путешествовать. Но Джордж оставил Гарри записку: «Я твой наказ выполнил. Значит, и ты свой свет найдешь. PS. С днем рождения». Гарри действительно был рад за них, но тоска по Драко не проходила. Два месяца пролетели быстро. Малфой так и не пришел. ***

Так и оставим. ©

Возвращаться в Хогвартс был странно. И еще немного грустно. Он сидел теперь за преподавательским столом и смотрел на зал, полный детей. Вспоминал, как он сам сидел там. И что ему пришлось в то время пережить. Он с удивлением представлял, что через шесть лет здесь будет сидеть сын Люпина и Тонкс, а через восемь лет — близнецы Рона и Гермионы. Он вспомнил свой бредовый сон и горько усмехнулся: его с Джинни дети за этим столом точно сидеть не будут. Когда Макгоногалл представила его как нового преподавателя, по всему залу начали шептаться. Гарри усмехнулся и подумал о том, что в этом зале особенно любят перешептываться на его счет. Когда пир уже подходил к концу, дверь в зал неожиданно открылась, и в ярко освещенный зал вошел… Драко Малфой. Гарри с трудом удержался от того, что не вскочить со своего места. Малфой спокойно подошел к преподавательскому столу: — Прошу прощения за опоздание, директриса. — Ничего, — но Макгоногалл нахмурилась. — Внимание всем! К нам наконец-то присоединился наш новый преподаватель Зельеварения Драко Малфой. Гарри, до этого старательно отводивший взгляд, резко повернулся к Малфою. Тот насмешливо склонил голову. Как насмешка — их спальни были соседними. Как только их провожатый отошел достаточно далеко, Гарри накинулся на Малфоя и припер его к стене: — Что ты здесь забыл? — сквозь зубы спросил он. — Макгоногалл же сказала. Я новый преподаватель Зельеварения, — Малфой самодовольно усмехнулся. — Смотри, как удобно нас расселили. Ну что, к тебе или ко мне? — Ты к себе, я к себе, — Гарри с явным трудом отцепился от Драко и сделал шаг назад. — Ничего не изменилось, Малфой. Я тебе уже все сказал. — Ты еще передумаешь, — зло бросил он. — Не думаю, — Гарри грустно покачал головой и закрыл за собой дверь. ***

Одинокая птица Ты летаешь высоко. И лишь безумец Был способен так влюбиться. ©

Гарри нравилось быть преподавателям. Да, сначала его немного все пугало, да и студенты… Одни смотрели на него настороженно, другие вообще с презрением… Встречались и восхищенные взгляды. Но немного усилий, и студенты на уроках начали спрашивать его по теме занятий, а не про его героическое прошлое. И Гарри с удивлением стал замечать, что им его уроки нравятся. По словам студентов Гарри знал, что и Драко работать преподавателем было по душе. И что он активно перенимает опыт своего предшественника. Снегга. Он тоже был невероятно строг, любил унизить учеников. И всегда носил черные мантии, никогда не закатывая рукава. Гарри понимал, что он прячет Черную метку. Студенты, зная о его темном прошлом, старательно пытались добиться того, чтобы метку увидеть. Но Малфой жестоко пресекал все попытки. Единственным, что Драко не перенял у предшественника, это потакание любимчикам. Малфой ненавидел всех одинаково. Да, и еще в отличие от Снегга, он был чистюлей. Никто и никогда не видел его с грязной головой. Гарри с ним почти не виделся. Лишь изредка в Большом зале. Но и тогда он старался отвернуться, сделать вид, что не видел его. Было невыносимо мучительно знать, что он в соседней комнате. И ждет, когда Гарри сломается. Но Гарри держал себя в руках. Он не желал сдаваться. Не сейчас. ***

Странно, но все равно Я верю, что ты рядом со мной. Даже слышу твое тепло И коснуться могу рукой. ©

Хэллоуин подкрался незаметно за всеми этими переживаниями. Хогвартс, как и всегда, блистал и настойчиво призывал к веселью. Но Гарри веселиться не хотелось. Да, он любил Хогвартс, любил это свое новое занятие, но тоска съедала его. Два месяца так близко. И так далеко. Его злило, что Малфой никак не может решиться на то, чтобы признаться себе и ему в том, что они уже не просто чужие люди. Гарри злило, что ему было так паршиво, что он уже готов был плюнуть на все и не требовать этих слов от Драко. Гарри ушел с праздничного пира раньше других. Снова напавшая на него хандра требовала одиночества. В своей комнате он, не зажигая свечей, сел в кресло у камина и бездумно смотрел на пламя. Он не знал, сколько времени он так просидел. Он слышал, что пир давно закончился, и замок погрузился в сон. Гарри продолжал сидеть. Будто ждал чего-то. И когда услышал стук в дверь, понял, что дождался. На пороге стоял Драко. Как и обычно облачен в свою черную мантию, только волосы распущены и в беспорядке. Его немного качало, и от него пахло виски, что объясняло причины качки. — Ты перепутал, — Гарри холодно посмотрел на него. — Твоя дверь следующая. — Перестань, не дуйся на меня. Лучше впусти, пока никто не увидел. Гарри посторонился, чтобы Драко вошел, и закрыл дверь. — И все же. Что ты здесь забыл? — Хотелось немного теплой компании. Но, похоже, я действительно ошибся дверью. Не волнуйся, Поттер, я приставать не буду. Просто зашел пообщаться. Будешь? — Драко поднял руку с бутылкой. Закрытой. Значит, выпить он успел из другой. Гарри, размышляя над тем, сколько он успел выпить, медленно кивнул. Драко радостно схватил стаканы со столика, открыл бутылку и разлил виски по стаканам. Окинув взглядом комнату, сел в кресло. Гарри осталось только пожать плечами и сесть на кровать. — С Хэллоуином! — Драко поднял свой стакан и сделал большой глоток. Гарри молча кивнул, пристально вглядываясь в лицо Малфоя. Ему невыносимо хотелось дотронуться до него. Это желание было настолько сильным, что Гарри почувствовал, что его рука уже неосознанно тянется вперед. Но он жестко оборвал этот порыв. Вообще зря он его впустил. Надо было гнать. — Нравлюсь? — самодовольно спросил Малфой. — Очень, — Гарри серьезно кивнул, не отрывая глаз от лица Драко. Кажется, Малфоя что-то смутило. То ли серьезность ответа, то ли пристальный взгляд. — Я смотрю, ты уже давно и плодотворно празднуешь. — С чего ты взял? Бутылка была полной. — И от тебя так беспалевно пахнет виски. Неважно, — махнул рукой. — Ты пришел говорить. Так говори. Малфой облизнул губы и, кажется, побледнел еще больше. Вся его веселость резко улетучилась. — Гарри, я… Я знаю, чего ты хочешь. И какая-то часть меня… Мне кажется… Тоже хочет этого. Но я так не могу. — Тогда иди к черту, Малфой! Тебе там самое место. Драко теперь выглядел еще более подавленным. Глядя на пламя в камине, едва слышно он сказал: — Не злись на меня. Прошу. Не злись. Ты просто ничего не понимаешь… Драко залпом выпил все, что было в стакане, и, видимо, это стало последней каплей. Он хотел встать, но ноги его уже не держали, он начал падать. Гарри стремительно вскочил и поймал Драко. Малфой находился в полной отключке. Очень осторожно и очень тихо, молясь, чтобы никому из обитателей замка не пришло в голову сейчас прогуляться по этому коридору, Гарри перетащил Малфоя в его комнату и уложил его на кровать. Он уже взялся за дверную ручку, когда вдруг передумал. Гарри нерешительно лег рядом с Драко. — Я просто немного полежу, — будто оправдываясь, едва слышно произнес он. Драко безмятежно спал. На столе стояла почти пустая бутылка виски. Гарри усмехнулся про себя. Наконец искушение стало слишком сильным. Гарри все-таки протянул руку и аккуратно, почти невесомо дотронулся кончиками пальцев до щеки Драко. Потом убрал с лица прядь волос. И отдернул руку. — Я зря остался. Надо было сразу уходить. Просто мне страшно, Драко. Мне кажется, что я тебя теряю. Не справившись с последним искушением, Гарри дотронулся губами до его виска. После чего сразу же встал и стремительно покинул комнату. Он думал о том, что на следующее утро у Драко будет болеть голова. И он ничего не будет помнить. А Гарри будет знать, что он прав. Что Малфою есть, что ему сказать. Но он не скажет. Потому что боится. Теперь Гарри точно это знал. Вот только легче от этого не становилось. А может, лучше было бы ничего не знать. Тогда бы не было сейчас так паршиво. ***

Все не серьезно и все не всерьез. Линия жизни становится строже. ©

В какой-то момент Гарри не выдержал и, увидев в коридоре Макгоногалл, решительно подошел к ней. — Вы хотите меня о чем-то спросить, мистер Поттер? — Да… Да. Почему вы пригласили Малфоя преподавать? Неужели не нашлось ни одной другой кандидатуры. — Вообще-то это не ваше дело, — сурово сдвинула брови. — Но… — смягчившись. — Я знала, что вам это не понравится, учитывая его и ваше прошлое… Профессор Слизнорт неожиданно решил уйти. Сказал об этом слишком поздно. Искать кого-то… А Малфой присылал заявку. — Малфой хотел устроиться в Хогвартс? Профессор Макгоногалл, прошу. Еще один вопрос. Когда он присылал заявку? — Гарри оперся рукой о стену, казалось, что он сейчас упадет. — Когда… Да почти сразу после окончания учебного года… Через несколько дней после того, как вас повторно пригласили. Я удовлетворила ваше любопытство, мистер Поттер? — Да. Более чем. Благодарю вас. Гарри не мог оправиться от потрясения. Потом накатила злость. Так значит, признаться ему Драко, что без Гарри он не может, отказывается, но при этом тащится за ним в Хогвартс, где продолжает строить из себя равнодушного. «Интересно, — вдруг пришла мысль. — А не он ли уговорил Слизнорта уйти с должности?» Гарри зло постучался в дверь Драко. Дверь открылась. На пороге на него задумчиво смотрел Малфой. — Так значит, ты очень сильно рвался работать в Хогвартсе? Интересно… Что ты мне об этом не рассказал, а? — Гарри изо всех сил старался держать себя в руках. — Я смотрю, Макгоногалл рассказала тебе наш маленький секрет? — усмехнулся. — Искать работу теперь преступление? И почему я должен перед тобой отчитываться? — Зачем, Драко? Собака на сене? — с горечью спросил Гарри. Малфой как-то странно дернулся, будто хотел обнять его, но потом быстро взял себя в руки. Болезненно скривил губы: — Шел бы ты отсюда. Не весь мир крутится вокруг тебя, Золотой мальчик. Гарри внутренне пошатнулся. Сжал губы. — Прекрасно, Малфой. Восхитительно. Играй свою роль дальше. Только не перестарайся. ***

Если по правде — давай без обид: Тот, кто убил, тот и убит. Кто в дождь отдал плащ — тот под плащом. Тот, кто простил — тот и прощен. ©

Прошла осень, наступила зима, приближалось рождество и момент, когда ученики должны были разъехаться по домам. Гарри с Драко не обменялись за это время ни единым словом. Гарри тоже должен был уехать — его традиционно пригласили к себе Уизли. И он был рад своему отъезду. Хоть небольшой передышке в постоянной борьбе с самим собой. Отчаяние. Он искал свет, нашел его…. Малфой продолжал ходить с равнодушным лицом. Немного более бледный чем обычно, но в остальном он никак не выказывал, что ему эта ситуация неприятна. Гарри тоже держался. Из последних сил. Больше всего убивало ощущение идиотизма ситуации. Гарри нуждается в Драко, об этом оба знают. Драко нуждается в Гарри, об этом тоже как бы знают все. Но Драко отказывается произносить это вслух. Для него это принципиально. И будто назло, Гарри принципиально, чтобы Малфой эти слова сказал. Принципиальность их обоих бесила Гарри. И закрадывались подозрения, что он ошибся, что Малфой ничего этого не ощущает. Или передумал. А Гарри теперь напрасно мучается. Подошел последний вечер перед отъездом. Как и подошло к концу терпение Гарри. В очередной раз. После праздничного пира он решительно постучал в дверь Малфоя. «Зачем? Что я тут снова делаю?» — безнадежно успел подумать Гарри, когда дверь открылась. — Что тебе от меня нужно, Драко? Скажи прямо. — Может, хоть зайдешь? — Малфой усмехнулся. Гарри зашел, закрыл дверь и оперся на нее. — Так что? — твердо повторил он. — Мне ничего от тебя не нужно. — Тогда зачем это все? — Что именно тебя так волнует? — Драко… — максимально спокойно. — Пожалуйста, ответь мне на мои вопросы. Максимально честно. Зачем ты приехал в Хогвартс? Малфой отошел к окну, отвернувшись от Гарри. — Я хотел быть рядом с тобой, — бесцветным голосом ответил он. — Зачем?! — отчаянно почти закричал Гарри. — Я… Ты знаешь, Поттер. — Не знаю. Я ничего не знаю. Малфой резко повернулся. — Я не буду ни в чем тебе признаваться. Ты хочешь меня сломать, но я не дамся. — Я? Сломать тебя? Это уже слишком, Малфой. — Вот и я так думаю. Это слишком, — голос стал злым. — Ты меня не сломаешь, Золотой мальчик! — Что за бред, Малфой? Ты готов обвинить меня в чем угодно, лишь бы не брать на себя никакой ответственности. Лишь бы оставаться в такой комфортной ситуации, когда ты в любой момент можешь просто и быстро смотать удочки и исчезнуть. Я был прав с самого начала. Это просто трусость! — голос звенел от злости. — Если в Хогвартс ты приехал, чтобы… Чтобы быть рядом со мной, то мне кажется, что тебе уже пора домой. Глупо тратить твое бесценное время так бездарно. Гарри резко открыл дверь и вышел. Влетел в свою комнату и замер, пытаясь успокоиться. Злость кипела. Но еще Гарри чувствовал, что тяжесть на душе пропала. Осталась только пустота. Сколько месяцев он мучился своим недопониманием, возмущением. А теперь наконец-то дал этому выход. Почти рыча, Гарри сильно, с размаха, ударил по стене кулаком. По пальцам потекла кровь, которая наконец-то его немного остудила. Он сел в кресло и запустил целую руку в волосы. «Все кончено. Нет больше смысла его ждать. Все кончено». — крутилось у него в голове. Он вдруг начал понимать, что Малфой значит для него даже больше, чем он сам себе признавался. И теперь это причиняло мучительную боль. Он не слышал, как тихо отворилась дверь, как вошел Драко, подошел к нему. А может, и слышал, но ему уже было все равно. Драко взял разбитую руку в свои. — Подожди минутку, я сейчас принесу что-нибудь, — поспешно зашептал он и быстро вышел. Вскоре он вернулся с бинтом и парой склянок. Опустился перед Гарри на колени и снова взял его руку в свои. Так нежно, что Гарри немного отвлекся от своих мыслей и удивленно посмотрел на Драко, но сразу же отвернулся, ему не хотелось смотреть на него сейчас. Очень тихо, едва слышно Малфой заговорил: — Я не могу сказать тебе того, что ты так хочешь услышать. Это все поменяет, а это… Так нельзя. Гарри, война прошла и закончилась, но оставила в нас следы, которые нельзя стереть. Я Пожиратель смерти, а ты мальчик-который-выжил. Золотой мальчик. Мы слишком разные. По разные стороны баррикад, пусть и баррикад этих уже нет. Малфой немного помолчал, колдуя со своими склянками, а потом начал наносить получившуюся мазь на разбитую руку. — Я трус, Гарри. Ты прав. А еще я подлец. Я действительно оставлял себе пути к отступлению. Отступлению от тебя. Все, что я тогда наговорил, что ненавижу тебя, что ты испортил мне жизнь… Это все правда. Я действительно так думаю. И не могу себе этого простить. Потому что правда ведь на твоей стороне, Гарри. Более того, я должен быть тебе благодарен за то, что ты спасал мне жизнь. За то, что спас меня от тюрьмы. И что еще важнее, и еще горше, дал моей маме еще четыре года жизни. Если бы я оказался в тюрьме, она бы умерла уже тогда. А так я целых четыре года был рядом с ней. Но меня только больнее жжет, что ты опять победил. Мальчишеское соперничество, — с раздражением. — Видишь, Гарри, я противен сам себе. Я сам себя ненавижу. Я не могу никому дарить поддержку и все, связанное с ней. Я даже маме этого подарить не мог. Видел, что она угасала, но не мог. Драко взялся за бинт и начал бинтовать руку Гарри. — Ну, Гарри! Видишь теперь? Я не изменился. Я все тот же Драко Малфой, который не упускал случая задеть тебя в школе. Который был весь в мыслях, как бы насолить тебе, Золотой мальчик, потому что не терпит никого лучше себя. Который был готов на любую низость ради этого. Который задирал твоих друзей. И который потом стал Пожирателем смерти. Я пытался убить Дамблодора. Я мучил людей по приказу Темного лорда, — голос его дрогнул, в глазах Драко была боль. — Я не тот, кто может дать тебе поддержку. Поэтому я не могу сказать тебе того, что ты хочешь услышать. Малфой закончил перебинтовывать руку, на мгновение дотронулся губами до руки Гарри и резко встал. Он уже открыл дверь, когда Гарри наконец нашел в себе силы повернуться к нему. — Нет, Драко. Ты изменился. Но, видимо, боишься себе в этом признаться. Или еще не готов. Не важно… Драко! Я прощаю тебе. Я прощаю тебе все, что когда-либо сделал мне плохого. Прощаю и сам прошу прощения за все. Передо мной у тебя нет долгов. Что же до остальных… За них простить я не смогу. У них придется просить прощения самому. Но я тебя простил. Может быть, мы и были врагами, Драко, но не теперь. Сейчас мы не враги. Драко закрыл за собой дверь. ***

Maybe I, maybe you Can find key to the stars To catch the spirit of hope To save one hopeless heart. ©

Семейство Уизли радостно встретило Гарри. Гермиона с тревогой вглядывалась в его лицо. Рон отводил взгляд. Джордж опять смеялся, а вместе с ним смеялся и Тед. При взгляде на них Гарри сам невольно улыбался. Не иначе как по случайному стечению обстоятельств они оказались наедине снова на том же месте, что и в прошлый раз. — Гарри, я хотел еще раз сказать тебе спасибо… — нерешительно начал Джордж. — Брось! — перебил его Гарри. — Дело же вовсе не во мне. Дело же в вас с Тедом. Я рад, что у вас теперь все хорошо. — Ты можешь говорить то, что сочтешь нужным. И оставь за мной право говорить то, что сочту нужным я. Ты помог нам. После того разговора меня будто холодной водой окатило. Я вдруг так ясно понял… — осекся, немного хрипло продолжил: — Мне уже не стать прежним… Но хоть немного радости… Если не себе, то хоть Теду… Он же ни в чем не виноват… — Джордж сердито помотал головой, отгоняя воспоминания. — Сначала было трудно. И мне, и ему. Но мы быстро втянулись, — усмехнулся. — Теперь мы с ним не разлей вода. А как у тебя? Нашел свой свет? — Нашел, — Гарри горько улыбнулся. — Вот только поймать не смог. — Но ты ведь не отступишь? — Я дал ему право выбора. Я слишком долго искал этот свет, чтобы теперь держать его силой. — Постой… Ты сказал «его»… В смысле свет или… — Или, — спокойно ответил Гарри. — Это Драко Малфой. Джордж ошарашено посмотрел на него. Долго молчал, не зная, что сказать. Потом все-таки собрался с мыслями: — Ну и дела… Но не мое это дело. Ты не сдавайся. Несмотря ни на что. Это того стоит. — Может, ты и прав… — печально согласился Гарри. — Может, и прав… ***

Ждут рождества И при этом бояться прихода зимы. ©

Гермиона стояла на пороге комнаты, где жил Гарри, и очень сердито смотрела на него. — Ну что еще? — не слишком любезно буркнул Гарри. — Я вижу, что у тебя что-то стряслось. И переживаю. Рон тоже переживает, но… — она осеклась. — Но это «что-то» наверняка связано с Малфоем, а Рону эта тема претит, — закончил за нее Гарри. — Ну в целом все так, но без такого ожесточения, — она присела на край кровати, на которой лежал Гарри. — Ты же уже взрослый мальчик, а огрызаешься на нас точь-в-точь как когда мы не могли писать тебе об Ордене Феникса, — тепло улыбнулась. — Мы-то уж точно не враги. — В том-то и дело! Раньше у меня были враги, а теперь нет. Раньше все было четко, ясно и понятно. А теперь все запутанно… И единственным врагом себе оказываюсь я сам. Извини, я не хотел огрызаться. Так что ты хотела? — Узнать, как твои дела. И как там Малфой. — Думаю, он сейчас ходит по своему особняку в полном одиночестве. Пьет виски. И упивается собственным темным прошлым, презрением и ненавистью ко всему миру и к самому себе. — Я смотрю, вы не очень хорошо расстались. — Да уж, сердечным это прощание не назовешь. Гермиона покосилась на руку с разбитыми костяшками. Выглядела она уже не так уж и плохо. Миссис Уизли предлагала вылечить ее полностью, но Гарри отказался, пробормотав что-то о напоминании, которым она служит. — Мы не дрались, если ты намекаешь на это. — Я ни на что не намекаю, — Гермиона снова нахмурилась. — Что произошло, Гарри? — О, ничего особенного. Кроме того, что мы с Малфоем поменялись ролями. Раньше я считал, что он очень нехороший человек, а он придерживался противоположной точки зрения. А теперь все наоборот. И это Малфой мучается от осознания, насколько он отвратителен. Поэтому на меня у него уже нет времени. — Малфой страдает от мук совести? — изумленно воскликнула Гермиона. — Да, — холодно ответил. — Или ты считаешь, что у него нет совести? — Извини, просто… — Что? — все так же холодно. — Ох, Гарри! Столько лет вы с Роном видели в Малфое чудовище. А уж ты и вовсе был помешан на этой мысли. Я этой точки зрения никогда не разделяла. А теперь ты вызверился на меня, будто чудовище это я! — Извини, — хмуро буркнул Гарри. — Меня немного заносит. Малфой не идеал. Но он сильно изменился. И он, правда, мучается от всего, что успел натворить… — устало закрыл глаза. — Ты то нападаешь на него, то защищаешь… — Гермиона сочувственно покосилась на него, глубоко вздохнула. — Гарри. Я сейчас задам тебе вопрос. А ты подумаешь. И подумаешь очень хорошо. И ответишь правду. Хотя бы себе, — немного помолчала, собираясь с мыслями. — Ты его любишь? Гарри вздрогнул, будто Гермиона дала ему пощечину. — Я… Я не знаю. — Нет, Гарри. — жестко сказала Гермиона. — Ты знаешь. Ты просто боишься этого ответа. Гарри помолчал, отводя глаза. Потом глухо спросил: — Зачем ты так? — Чтобы ты понял. Чтобы все увидел. Гарри закрыл лицо руками. А потом почти выкрикнул: — Да! Да! Я его люблю! — уткнулся в подушку, закусив губу. — Что мне делать с этим, Гермиона? Что?! Гермиона ободряюще положила руку на его спину. — Для начала тебе придется с этим смириться. ***

Вот мы с тобой обречены, Трава, что ждет удара косой. Вот мы с тобой обручены Кольцом разлук и бед полосой. ©

Малфой медленным шагом прогуливался по своему особняку. Будто он всем доволен. Будто все так и должно быть. В опущенной руке бутылка виски, которая помогала поверить в это. «Я как привидение. Никому не нужное, отвергнутое всем миром привидение. Единственного человека, которому я был нужен, я оттолкнул сам. Зачем?» Ответа на этот вопрос Малфой и сам толком не знал. Гарри и то, что случилось между ними… Драко вдруг почувствовал себя живым. Это вызвало смятение и жгучее желание не отпускать Гарри. Ему понадобилось много сил, чтобы скрыть это горячечное желание за холодным тоном. И кажется, ему получилось убедить Поттера. Но не себя. Пять месяцев Драко наслаждался жизнью. Хотя бы потому что он снова эту жизнь чувствовал. Ему больше не казалось, что он мертвец. Это было странное время. И странная привязанность. Поттер раздражал его своей наивностью, безрассудством, упрямством, потерянностью. И в то же время это притягивало к нему. Кто бы мог подумать, но Поттер, этот Золотой мальчик, оказался единственным, кто смог его понять. Более того, оказалось, что Гарри испытывал похожие чувства. Да, привязанность была странная. Но совершенно неопределимая. Малфой часто ловил себя на ощущении, что на полной скорости мчится к пропасти. И вроде бы стоит остановиться, но… Но это просто невозможно. Тормоза уже отказали. После смерти Темного Лорда их всех судили. Отца, мать. И его. Когда подошла его очередь, отец был уже заточен в Азкабан, а мать оправдана. Впрочем, Нарциссе было все равно, что будет с ней. Она слишком переживала за сына. И поэтому она кинулась умолять Поттера о милости. Драко хорошо помнил тот день. Первый день, когда его полностью захватило безразличие к своей судьбе. Он сидел в центре зала, слушал обвинение и думал о том, что должен бояться. Но ему было все равно. Он лишь немного переживал за мать. Потому что знал, что его не оправдают. И вдруг вмешался Поттер. Драко до сих пор задавался вопросом, что же побудило его непримиримого врага на защитную речь. Ему хотелось спросить об этом Гарри, но он не решился. В отличие от Поттера, который не боится спрашивать в лоб даже самые интимные вопросы. Малфой фыркнул, сделал глоток из бутылки и продолжил свое путешествие по дому и памяти. Да, защитная речь. Как гром среди ясного неба. В то время никто не решался противоречить герою, поэтому Малфоя сразу освободили. Его же жгла ненависть к этому выскочке, который опять повернул все дело так, что Драко оказался ему должным. Но Гарри мальчик благородный, Золотой одним словом, и не напоминает о долгах, будто их и нет. И это злило Драко еще сильнее. Что вполне ярко проявилось, когда они снова встретились после стольких лет. Это странно, но весь их небольшой разговор, который и разговором-то назвать было сложно, разжег этот нервный интерес к Поттеру. Слова, сказанные наобум, попали в цель, и Драко стало интересно, что ему-то, этому герою, ходячей легенде, не хватает в жизни. Поэтому снова пришел в паб, мало веря, что найдет там Поттера, скорее даже надеясь, что он его там не найдет. А дальше закрутилось. С Поттером, с его вечным врагом, человеком, которого он ненавидел больше всех, ему было поразительно легко. В тот день, когда водоворот этих отношений утянул его с головой, Драко не ожидал никого увидеть. Потому что он был твердо уверен, что никому на этом свете не нужен. И тут пришел он. Золотой мальчик. Малфой жалел теперь, что тогда его не выгнал. Надо было. Не пустить бы его даже на порог, не открывать дверь… Тогда бы ничего этого не произошло. И тогда бы сейчас все было намного легче. Поттер пришел и увидел его слабость. Это уязвило Драко. Поэтому он начал кричать, обвинять во всем. Но вот только уязвить его не получилось. А когда он припер его к стене, что-то в голове выключилось. Или включилось. И вдруг появилось в груди что-то такое… Теплое и светлое. Такое непривычное, что даже непонятно, что с этим делать. Когда он бездумно водил руками по его телу, он понял, что это была нежность. Это испугало Драко. Но отступить уже было поздно. Когда он стоял у окна, ему вдруг стало так страшно, что Гарри снова его победил, опять оказался сильнее. Злость вытеснила нежность, и Драко выгнал его. А потом всю ночь лежал на кровати, бездумно смотря в потолок. Ему было одиноко без Поттера. Именно поэтому Драко пришел в паб на следующий вечер. Хотя часть его из последних сил противилась этому. Та часть, которая была против того, чтобы Поттер снова верховодил. Но она была слишком слаба. Холодный тон — единственное, что было в ее силах. Практически против воли самого Драко. Просто ему так хотелось сохранить лицо. Когда Поттер сказал, что его пригласили работать в Хогвартс, у Драко потемнело в глазах. Он не мог с собой справиться. Ему хотелось закричать, чтобы Гарри остался, ему так хотелось его удержать, но… Но надо держать лицо. Иначе Поттер снова победит. Ни одно обвинение не повергло Драко в шок. Он просто не считал их справедливыми. А вот признание Гарри… Такое честное, такое горячечное… Драко понимал, что он сам на такое просто не способен. И поэтому он немного завидовал Гарри. Ведь у этого Поттера всегда было все так легко. Даже самое сложное он умудрялся упрощать до самого элементарного. Как и тогда. Высказался, хлопнул дверью и ушел с полной уверенностью в своей правоте. А Драко остался один. Да, странная привязанность. Когда и с ним тошно, и без него тоскливо. Трудно жить, когда сам не понимаешь, чего хочешь. А Поттеру хорошо… Он всегда все знает. Но когда Гарри ушел, Малфой не смог с этим смириться. Нет, идти к нему… Нет. Но он послал письмо в Хогвартс с прошением принять его на работу. Ему отказали, ведь у них уже был преподаватель Зельеварения. Драко это не остановило. Он сделал так, чтобы этого преподавателя у них не было. И тогда его приняли. Когда он вошел в зал… Он сразу же увидел Поттера. И подумал, что все не зря, что так и должно быть. И уже конечно, он перестанет ерепениться, когда увидит, что Драко пришел сюда вслед за ним. И не нужно будет никаких признаний. Но Поттер… Драко был взбешен этой… Гордостью. Упертостью. Да какое он имеет право указывать ему, Драко Малфою?! Нет! Этого он не потерпит. Драко сделал глоток и горько усмехнулся. Глупости это все, конечно. Мальчишеское противостояние. И то, что он к Поттеру на Хэллоуин поперся… Тоже глупо, конечно… Просто вдруг одиночество стало невыносимым. Просто вдруг очень захотелось его увидеть. А потом он проснулся с головной болью, полным отсутствием памяти. И снова с горьким привкусом одиночества. Зря он к нему пошел. Не стоило… Немного успокаивал тот факт, что не только он совершает глупые поступки, но и Поттер. Хотя закрадывалось некоторое подозрение, что его собственные глупые поступки это все влияние Поттера. В любом случае Гарри тоже не стоило приходить под Рождество. Это тоже не имело никакого смысла. А с другой стороны… Все это время рядом с ним, так близко… Драко хотелось кричать. Странно, но от того, что на него накричал Поттер… В общем кричать больше не хотелось. Зато очень хотелось говорить. Все рассказать, объяснить ему… Драко усмехнулся. Это, конечно, тоже было глупо. Но стало легче. Вдруг стало как-то легче. Хотя Драко и не понимал почему. Это было странное чувство. Желание объяснить ему все… Да, странное. Драко сделал глоток. — Нет, конечно, это все глупости. Меня просто не может тянуть к Поттеру. К этому Золотому мальчику. К моему Золотому мальчику… Глупости все это. Драко сделал еще один глоток. ***

Страшно падать и страшно летать. Страшно жить, а потом умирать. Ты — раб страха! ©

Через силу Малфой вернулся в Хогвартс. Да и зачем ему было туда возвращаться, ведь в этом не было никакого смысла. Поттер в его сторону даже не смотрел. Впрочем, в этом не было ничего нового. Так и проходило время привычно и холодно, пока однажды… — Здравствуй, Драко. На пороге его комнаты стояла Гермиона, решительная и серьезная. — О, кого я вижу, — растягивая слова. — Грейнджер. Или нет. Теперь ведь ты Уизли. Гермиона спокойно кивнула. — Да, теперь Уизли. — Что ты тут делаешь? — раздраженно посмотрел на нее. — Меня пригласили в Хогвартс прочитать курс. А конкретно к тебе я зашла, чтобы поговорить. — Поговорить? О чем? Что у нас может быть общего? — Ты знаешь, Драко, кто у нас общий. — Так тебя послал Поттер? Очень мило, — презрительно улыбнулся. — Нет, он не знает, что я решила зайти к тебе. И надеюсь, не узнает. — Сколько таинственности… — Драко небрежно сел в кресло. — Ну ладно, раз уже пришла, проходи. Слушаю тебя крайне внимательно. — Чуть поменьше яда, Драко. А то сам отравишься. Я здесь с мирной миссией, — пристально посмотрела на Малфоя. — Что у вас с Гарри происходит? — Ну раз ты здесь, значит, Поттер тебе все и так рассказал. — Мой вопрос означает, что я хочу узнать твою версию событий. — Мою версию? Ну-ну. — Да вы сговорили что ли? — она взорвалась так неожиданно, что Драко вздрогнул. — Я никогда не имела ничего конкретно против тебя. Да, ты никогда мне не нравился, но я адекватно оценивала тебя, понимала, что ты не являешься вселенским злом. Поэтому перестань демонстрировать мне свое презрение, — глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Драко внимательно вгляделся в ее лицо. В нем боролись желание поговорить хоть с кем-то и недоверие к подруге Поттера. На самом деле Драко никогда не хотелось быть сильным. Ему нравилось быть Драко Малфоем. Тем, кому все сходило с рук. Тем, кто мог совершить подлость и забыть об этом совершенно, потому что ответственности за свои поступки он не несет. Как это было давно… С тех пор все изменилось. И сильным ему пришлось стать. Сильным и закрытым. Ему больше некому было пожаловаться на обидчиков. Ко всему постепенно привыкаешь, и Драко тоже привык. Но сказать, что ему давалось это легко… Означало бы очень сильно соврать. Да, ему хотелось уже хоть кому-то выговориться, чтобы его пожалели. Но Гермиона… Драко саркастически улыбнулся. — Вот что я тебе скажу. Ты суешь нос не в свое дело. Впрочем, как и всегда. — Возможно, — тяжело вздохнула. — Ладно, Малфой. Хочешь беситься, бесись на здоровье. Просто… Ему очень плохо. И я не знаю, это без тебя или из-за тебя… Я просто хочу, чтобы он был счастлив. Он уже достаточно страдал. Гермиона замолчала, закусила губу. — И судя по тому, как ты ерепенишься… Тебе он тоже не безразличен. Но ты боишься себе в этом признаться. И это глупо. Малфой взорвался: — Знаешь, что… Благодетельница! Это мое дело! И тебе нет никакого дела до того, чего я боюсь. Хватит! С чего вы все решили, что имеете право учить меня жизни? Убирайся! Гермиона спокойно открыла дверь. — Хорошо. Я уйду. Просто подумай об этом. Не потому что я тебя об этом прошу, ни в коем случае. Ради себя самого. Всю проблему ты можешь решить всего лишь одним своим словом. Подумай. Гермиона тихо закрыла за собой дверь, оставив Драко одного. ***

И если мне станет душно, когда горят тормоза — Я смотрю, как по белоснежной коже Медленно движется лезвие ножа. ©

Малфой мрачно смотрел, как в его учебный класс входит какой-то непривычно задумчивый Гарри. «Наверное, мироздание что-то имеет против меня, — подумал он со злостью. — Что им всем от меня надо…» — Привет, Драко. У меня к тебе просьба. Драко внутренне сжался, ожидая новых упреков. — Ты не мог бы на следующей неделе поменяться со мной уроками. Просто у тебя ведь последний, а у меня первый. А мне очень надо освободить вечер. — Зачем это? — насмешливо ответил Малфой. — У меня свидание. В это время Драко собирал пустые колбы, чтобы убрать их. От слов Поттера рука его непроизвольно сжалась, и колба лопнула. А что-то там внутри оборвалось. — Ай, черт! — Малфой с удивлением посмотрел на пораненную руку. Потом через силу поднял глаза на Поттера: — Свидание? Хочешь с опозданием отпраздновать день всех влюбленных? С кем же? Гарри небрежно пожал плечами. — Какая тебе разница? — с тревогой посмотрел на руку Драко, — Может, в больничное крыло? Драко постарался взять себя в руки. С трудом кивнул: — Да, ты прав, мне нет никакой разницы, — заторможено посмотрел на свою руку. — Ты про это? Нет, не стоит. Просто царапина. — Так ты выручишь меня? Еще одно усилие над собой: — Да, конечно, — почти непринужденным тоном. — Вот и прекрасно. Спасибо, — Гарри направился к выходу. В голове Малфоя пронеслась мысль, что надо держать лицо. Из последних сил он снова постарался вернуть своему голосу максимальное равнодушие. — Так кто же все-таки эта счастливица? — почти насмешливо. — Почему же сразу счастливица? — Гарри неловко улыбнулся. — Ну как же… Отхватила себе Мальчика-который-выжил. Мне кажется, это несомненная удача, — растягивая слова. — Драко, хватит ерничать, — устало посмотрел через плечо. — Неужели тебе это так интересно? — Интересно. Твоя жизнь вообще интересует очень многих. Гарри вышел, так и не ответив. Драко не мог поверить, что у Гарри появилась девушка. Ему думалось, что это всего лишь уловка, чтобы досадить ему. От того еще сильнее был удар, когда он услышал перешептывания учеников, пришедших к нему на урок, что они видели, как Поттер уходил на свидание. ***

Возьми мое сердце, Возьми мою душу. Я так одинок в этот час, Что хочу умереть. ©

Появление девушки у Поттера перевернуло что-то в мире Драко. Единственное, что его продолжало поддерживать, это мысль о том, что на самом деле Поттер просто хочет вызвать в нем ревность. И если это было так, глупо отпираться, у него это получилось мастерски. Драко пылал ревностью. Ему казалось, что еще немного, и он совсем сгорит. Изо дня в день он не мог успокоиться, все искал в поведении Гарри подтверждение или опровержение своим мыслям. Что было в общем-то бессмысленным, потому что он продолжал себя вести как и раньше, то есть никак. И тогда он не выдержал. С решимостью обреченного он резким шагом подошел к Гарри в коридоре, прижав того к стене. Поттер остался невозмутимым. — Драко, зачем же так близко? — холодно посмотрел на него. — Нас могут увидеть и подумать что-нибудь не то. Разговаривать можно и на большем расстоянии. — Хорошо! Хорошо! Ты мне нужен. Я не могу без тебя. Ты доволен? — Малфой был как в горячке, ему было плевать, увидит ли кто-нибудь их, и что этот кто-нибудь может о них подумать. — О, это очень лестно, Драко. Но слишком поздно, — Гарри аккуратно отстранил Малфоя и развернулся, чтобы уйти. — Поттер! — Драко схватил его за плечи и встряхнул. — Ну что тебе еще нужно? Я сделал то, что ты хотел… — Слишком поздно, — Гарри остался стоять, не пытаясь на этот раз высвободиться. Драко показалось на мгновение, что его голос дрогнул. — Поздно? — глухо переспросил Малфой. — Да. Понимаешь… Мне нужно большее. А признания, вытянутые клещами, имеют слишком малую ценность. Мир перед глазами Драко поплыл, в ушах стучало «поздно-поздно-поздно». Он судорожно прижал Гарри к себе. Потом с трудом отстранился и ушел, не оглядываясь. ***

С небес на землю Одним нелепым взмахом, Одним обычным крахом, Одним привычным страхом. ©

Гермиона была встревожена. Такого поворота она совершенно не ожидала и теперь не представляла, чем он может обернуться. Она нерешительно постучалась и приоткрыла дверь. — Малфой, мне передали, ты хочешь меня видеть. Что… — она осеклась. Драко вздрогнул от звука ее голоса и обернулся. Таким она еще никогда его не видела. Драко был на последнем рубеже отчаяния. Всегда аккуратный, строго следящий за собой… Сейчас об этом ничего не напоминало. Спутанные волосы, запавшие глаза, затравленный взгляд. По всей комнате разбросаны вещи. Ветер из открытого окна лениво ворошил бумаги, раскиданные по полу, завершая картину полного хаоса. Драко тяжело дышал, будто только закончил разбрасывать вещи по комнате. — Я… Я хотел уехать, — Гермионе показалось, что он оправдывается. — Начал собирать вещи. А потом понял, что ты права. Я трус и бегу от проблем. Всегда бегу. Да я по-другому и не умею. И чего не отнять у Гарри… — горько усмехнулся. — Он бьется головой в проблему так упорно, что даже страшно становится… — Да, он такой… — осторожно согласилась Гермиона, которая все еще не понимала как правильно себя вести с этим новым Драко. — Да… А вот теперь и он отступился, и я хочу сбежать… — он задумался о чем-то. Драко замолчал. Гермионе было страшно прерывать это молчание, поэтому она тихо прикрыла за собой дверь и села на единственный не заваленный стул. — Прости, что потревожил тебя. Со мной никогда и никто не хотел говорить по-настоящему. Ну кроме Гарри, конечно. Но тогда и я этого не хотел. А теперь… Гермиона… Я хотел сбежать. Потому что сказал Гарри, что он мне нужен. Сказал ему, что не могу без него. А он… Он ответил, что слишком поздно. Что ему нужно большее… Понимаешь? Я опоздал, и мне пора уходить со сцены. Ему теперь нужна эта проклятая… — покосился на Гермиону. — Женщина. Малфой с болью на лице закрыл глаза. — Я не думал, что это… Я думал, что у меня еще есть время. А оно кончилось. Знаешь… Гарри… Он такой странный. Такой… — резко тряхнул головой. — Глупости это все. Совсем я что-то расклеился. И тебя я зачем позвал? Не стоило. Глупости… Он снова замолчал. Нетвердой походкой подошел к раскрытому окну и сжал руками оконную раму. — Я не знаю, что мне делать, — с глухим отчаянием. Гермиона немного нервно усмехнулась. — Знаешь, Драко. Вы с Гарри не так уж и сильно отличаетесь друг от друга. Ладно. Что ты хочешь от меня? — У меня есть надежда? — не поворачиваясь, продолжая смотреть в окно невидящим взглядом. — Надежда есть всегда, — пожала плечами. — Я серьезно. — Я тоже. Драко тяжело вздохнул. Гермиона внимательно посмотрела на него. Ей вдруг стало его жаль. Внезапно ей захотелось помочь ему не для Гарри, а для него самого. — Ты понимаешь, что большее ему нужно? — Нет, — раздраженно. — Да, — резко повернулся. — Не знаю… Гермиона закатила глаза. — Ну вы просто близнецы-братья. Из обоих все приходится вытаскивать буквально под пытками, и оба не хотите видеть очевидного. Время обтекаемых формулировок прошло. Гарри и так ждал очень долго. И в результате решил стараться жить дальше. Но ведь не все так просто, по заказу влюбиться в другого человека нельзя. Гарри зол на тебя. А ты продолжаешь бояться сделать тот шаг, который все спасет. Ты вообще понимаешь, что ты трагедию устраиваешь из ничего? Один разговор, и все будут счастливы. И мне больше не придется разжевывать вам, баранам, очевидные вещи. — Он не захочет говорить, — покачал головой. Гермиона глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. — А ты попробуй. Если ты не хочешь всю оставшуюся жизнь убегать из-за страха привязанности, то сейчас самое время сделать шаг вперед, — немного помолчала. — Если хочешь, я могу помочь. — Ты? — Я, — холодно посмотрела. — А тебя что-то не устраивает? Что помощь тебе предлагает грязнокровка? — Нет. Нет… Просто не думал, что ты захочешь помочь. Когда я позвал тебя… Я думал, что ты только позлорадствуешь. — Не все такие как ты, Драко. ***

Я весь перед тобой, я ничего не скрыл. ©

Последний ужин был в самом разгаре. Большой Зал, украшенный в желто-черные цвета, горел огнями. Гарри с тоской искал глазами Малфоя. Когда он вернулся после рождества в Хогвартс, он вообще не хотел видеть Драко. А потом как-то незаметно сблизился с Энджи, преподавательницей Древних рун. Ничего серьезного, просто дружеские походы в Хогсмид. Просто уж очень хотелось позлить Драко. Что в общем-то явно удалось. Но когда он подошел с признаниями… Гарри решил, что Драко просто испугался, что добыча уходит из-под носа. Гарри не поверил ему, а теперь его мучили сомнения. Подошла Гермиона и как-то странно на него посмотрела. — Пойдем на улицу. Мне кажется, тебе надо проветриться. Гарри рассеянно кивнул. Ему было, в общем-то, все равно. Проветриться, так проветриться. Они вышли из замка и медленно побрели в сторону озера. Вдруг Гермиона остановилась. — Ой, я забыла… Слушай, ты иди к озеру и жди меня там. А я подойду через минуту. Не дожидаясь реакции, она развернулась и быстро пошла обратно к замку. Гарри равнодушно пожал плечами. У берега было прохладно, дул не сильный, но очень холодный ветер, слегка ероша водную гладь. Сгущающиеся сумерки обступали со всех сторон. Гарри поежился. Что-то странное было в поведении Гермионы, но он никак не мог понять что. Будто какой-то подвох. — Гарри… Гарри резко повернулся на голос. Из темноты к нему неслышно подошел Драко. — А вот и подвох. А я вот тут стою и думаю, с чего бы Гермиона так захотела вытащить меня из замка, а сама куда-то сбежала. — Не злись на Гермиону. Это я ее попросил. Не уходи. Выслушай меня. Гарри скрестил руки на груди. — Я тебя внимательно слушаю, — холодно. — Не злись на меня раньше времени. Драко глубоко вздохнул, будто решаясь на что-то. — Послушай, я вел себя как последний кретин. Но я не могу как ты — в омут с головой и плевать на последствия… Не умею. А ты другой. Искренний до отвращения, — невесело усмехнулся. — Но только с тобой я вдруг почувствовал вкус к жизни. Впервые с тех пор как… — резко оборвал фразу, зло поморщился. — Ты бесил и раздражал, но черт его знает почему, мне это нравилось! И я испугался. Я хотел закрыться, но не хотел отпускать тебя. И потащился в этот проклятый Хогвартс, который всегда ненавидел, вслед за тобой. Знаешь, внезапно мне здесь даже понравилось! Черт, Гарри, ты меняешь реальность людей и даже не замечаешь этого! Не скрою, я был неприятно удивлен, что ты продолжаешь упорствовать в желании услышать от меня какие-то признания. Просто не понимал, к чему это, зачем… И боялся. Дико боялся, что это будет проявлением слабости. Что ты просто хочешь сломать меня и выкинуть. Отомстить что ли… Я столько глупостей совершил. Столько подлостей… Тогда. Раньше. Будто в прошлой жизни. Я не мог простить себя за это. И не верил, что ты можешь простить. Это клеймо. — Я это уже слышал, — холодно прервал Гарри. — Зачем ты сейчас все это говоришь? — Потому что я люблю тебя. И не хочу потерять. Не сейчас, когда я наконец перестал бояться. Если я опять опоздал… Ну что ж, такова судьба. Но я должен был хотя бы попытаться, — выдохнул. — Теперь, если хочешь, можешь уходить. Гарри устало закрыл глаза, сделал шаг к Драко и обнял его. — Наконец-то. Дурак. Ну куда я от тебя уйду.