***
Недолго распивая, они сразу отправились к месту дела. Ехать с Джейкобом было одно удовольствие, он несся, не щадил ни повозку, ни коня, ещё разговаривая между делом. Он оказался ещё более удивительным, чем полагал Рот, но кое-что он отметил: Фрай был очень дружен с детьми и те доверяли ему, и даже один пацан поздоровался с ним у его экипажа, несмотря на присутствие самого Максвелла. Рядом с ним они чувствовали себя в безопасности. Признаться, ему понравилось немного поражённое лицо ассасина, когда сам глава Висельников без проблем взобрался по стене дома на самую крышу. Сам Джейк забрался, разумеется, быстрее. На Лондонских крышах было безлюдно, как, в прочем, и ожидалось. Сам Джейкоб впервые присмотрелся к этому человеку как следует. Он был довольно потрёпан жизнью, о чём говорил шрам-ожог на виске и ниже, из-за которого, возможно, этот человек не стал отращивать бороду, а возможно это его личная прихоть. Взгляд у него был шальной, а с лица, что было похоже на лицо настоящего аристократа, не сходила полубезумная улыбка и что-то, возможно чуйка ассасина говорила ему, что от этого человека не стоит ждать подвоха. Но Джейкоб помнил. Это тамплиер. Это приближенный Старрика, хотя об этом стоило бы хорошенько поразмыслить. Этот человек мог бы стать полезным союзником сам по себе. — Сестре это не понравится… — проговорил Джейкоб, когда дело было окончено и Максвелл скрылся на поезде вместе с висельниками. — Определённо не понравится. И на следующий день он пришёл к этому человеку в его театр, как обычно с чёрного входа. Тот сидел на полу удивительно задумчивый сложивший руки на краю стола и разглядывающий чёрную птицу в клетке, судя по всему, это был ворон. Джейкоб видел его таким впервые. Он словно мечтал о чём-то своём и даже не сразу заметил приход ассасина. Как только Фрай пришёл сам Максвелл посмотрел на него как-то вяло, да и голос его в тот момент звучал как-то иначе, вдумчиво, словно он говорил не то, о чём думал: — Джейкоб! Разве он не прекрасен? — спросил мужчина, продолжая разглядывать птицу с полу блаженной улыбкой. На это Джейкоб никак не отвечает, лишь хмыкает, словно ничего не поняв. Рот тут же одёрнул себя, словно стряхнув паутину. — Я хотел прогуляться с вами ещё разок, — проговорил он, поднявшись и тут же направившись к выходу. — Правда? — с нарочитой ленивостью спросил Джейкоб, впредь взглядом отслеживая все движения этого человека. — Да, есть одно дело, — ответил он своим, приятным слуху, хриплым голосом, вновь оборачиваясь к Джейкобу. — Три приспешника Старрика вот-вот исчезнут… — А вы хитрец! — коронная дьявольская ухмылка Фрая и шаг в направлении Максвелла послужили тому хорошим одобрением и тот продолжил: — Да, на этот раз я иду с вами. Не хотелось бы отдавать вам все лавры. Прошу в мой экипаж, Джейкоб! — и мужчина с удивительной резвостью направился к выходу. Всё время, что они ехали, а ехать было не так уж и далеко, по меркам самого Джейкоба, он впервые не гнал лошадей, ему хотелось поговорить с этим человеком подольше, хотя и он сам не отдавал себе отчёта и не видел особого смысла в этом желании. Глава Висельников же прибывал в блаженной задумчивости, однако же, с искренним удовольствием отвечал на вопросы ассасина и наблюдал за тем, как его спина скрывается за углом всякий раз очень внимательно, словно боялся что-то упустить. Они говорили, не обращая внимания, что после каждой остановки в экипаже прибавлялось народу. Им было как-то побоку, ведь те, кого они прихватили, в любом случае не успеют никому ничего рассказать. Лишь на пути к месту «высадки» оба молчали, то ли от усталости, то ли просто задумались каждый о своём, однако Джейкоб был доволен. Глава Грачей чуть ли не физически ощущал, как слабеет власть Старрика, и это чувство опьяняло его сильнее всякого вина. Когда брат вернулся в столь приподнятом настроении, Иви сразу же забеспокоилась, не набедокурил ли он чего ещё. После обвала фунта она уже и не знала чего ожидать, но Джейкоб как-то очень уж расслаблено отмахнулся и пошёл интересоваться у Генри про дела Старрика. Тот ответил, что у того всё идёт хуже и хуже и спросил не его ли это рук дело, но Джейкоб снова отмахнулся и пробравшись в вагон, где висела доска убийств усталый и довольный грохнулся на кресло где тут же уснул.***
На следующий день Максвелл вышел с чёрного входа прямо на встречу Фраю, словно зная, что тот сейчас хотел зайти. Ничего не объясняя, повёл его к уже готовому экипажу. Он был на взводе, а значит — намечал что-то крупное. Они ехали недолго, Рот явно торопился, поэтому Джейкоб просто не стал задавать вопросов. Карабканье на крыши было у Максвелла чуть ли не в крови, поэтому он лишь завистливо цокнул языком на то, как быстро Джейкоб покорял высоты при помощи Шэнбяо. То что на этой фабрике изготавливали оружие, для сподвижников Старрика было фактом весьма весомым для того что бы Джейкоб взялся за дело, однако что действительно поразило Максвелла так это то, что Джейкоб не убивал его людей без особой на то необходимости. Это заставило его вновь вспомнить эпизод с тем дворовым мальцом. «Ему это не понравится…» — неожиданно для самого себя подумал глава Висельников, но тут же списал это на внеочередную свою прихоть и твёрдо решил, что позволит ему. Как только ассасин вернулся, Максвелл тут же остановил его. — В чём дело? — спросил Джейкоб, недоумевающе глядя на неожиданно серьёзного друга. — Старрик использует в своей мастерской детский труд… — немного грустно начал Рот. — Понимаешь, к чему я веду мой дорогой друг? — Там внутри дети! — с ужасом в глазах проговорил Фрай, взглянув на здание ещё раз. — Скоро сюда придут мои Висельники. Они тупы, как пробки, но бунт не будет выгоден нам обоим, — продолжил Максвелл, вглядываясь в лицо Джейкоба. — Я могу дать вам не больше двух минут, после чего буду вынужден отдать приказ, чтобы тут всё взорвали. Что скажете, друг мой? — Я сейчас! — крикнул парень со шрамом на правой брови и быстро помчался к зданию. Дети пошли за ним на удивление быстро и как только тот вернулся обратно на крышу, Рот дал приказ поджечь динамит. Чуть позже, сидя на крыше, они наслаждались прекрасным зрелищем, пожаром, горели фабрика и амбиции Старрика. Чудное зрелище. И тот и другой наслаждались Лондонским воздухом свободы. Чуть позже подъехали полицейские и пожарные, а Джейкоб и Максвелл долго, но осторожно смеялись над ними, свесив ноги с крыши и так и оставшись незамеченными. Когда им надоело, Рот неожиданно предложил им поужинать у него в театре дабы отпраздновать. Отказать ему впредь Джейкоб просто не решился бы. Юный ассасин уже не помнил, сколько выпил, и как так получилось, что они с Ротом сидели на полу напротив друг друга, и у него кружилась голова от переизбытка красного цвета вокруг, от красных стульев, красных ковров, красных занавесок и красного вина, когда Рот задал ему неожиданно трезвый вопрос: — Мой дорогой друг, а ваша сестра в курсе того, что мы с вами ведём общие дела? Фрай младший как-то резко протрезвел. Так резко, что голова закружилась от того, что она резко перестала кружиться. Джейк посмотрел на собутыльника с явным удивлением, Максвелл тем временем очень задумчиво с какой-то даже чопорностью в чертах лица разглядывал недопитую бутылку, однако во взгляде по-прежнему угадывались шальные огоньки, которые, казалось, были свойственны этому человеку в любом из состояний. Ассасин почесал затылок, о сестре он совсем позабыл. — А вы хотите с ней познакомиться? — осторожно спросил он, словно пытаясь отговорить Максвелла от этой затеи. — А почему нет? — спросил мужчина, переведя взгляд с бутылки на находящегося в смятении Джейкоба. — Вы в ссоре? — Будем в ссоре, если она узнает, что когда вы прислали мне письмо с приглашением на ужин я всё-таки пошёл, хотя и говорил что не пойду, — немного смущённо проговорил Джейк и у него аж щёки от этого покраснели. Или виновато вино? Какая разница? Ему всё-равно было стыдно, что он не мог представить человека, которого он считает лучшим другом, родной сестре, которая старше его всего на четыре минуты. От слов Джейкоба Максвелл расхохотался в голос, что даже его спящий ворон проснулся от такого громкого смеха, а вскоре Джейк и сам смеялся вместе с ним, столь заразительным был смех этого человека. Рот нашёл такое поведение «хладнокровного ассасина» в действительности очень забавным и даже милым. Он был ещё мальчишкой, теперь глава Висельников твёрдо осознал это. Безусый, амбициозный и очень талантливый парень, который был Роту, без сомнения, симпатичен.***
— Джейкоб… — проговорила дрожащим голосом старшая Фрай, готовая закипеть подобно чайнику. Погода в главном парке Лондона стояла презрительно хорошая, для осени, да и вообще всей ситуации. Ещё вечером вчерашнего дня, а если точно — ночью, когда её нерадивый братец вернулся непозволительно пьяный и обещал её кое с кем познакомить завтра. Но чего она точно не ожидала, так это увидеть непосредственного главу Висельников, которому подчинялись главы всех районов без исключений сидящего на лавочке в парке и так приветливо улыбающегося её брату. А ещё её крайне взбесило то, что когда она начала устраивать брату разнос этот человек едва сдерживал смех. Он ей ни разу не нравился. Совсем. А сам Максвелл, казалось, считал её забавной и был даже рад встрече. Да и Иви Фрай не была бы Иви Фрай, если бы, не проявила свойственную ей осторожность… Но и Максвелл Рот не был бы Максвеллом Ротом, если бы этого не заметил. — А ваш друг не хочет составить нам компанию, или же он настолько стесняется незнакомцев? — заискивающе спросил Рот, глядя сестре своего «дорогого друга» прямо в глаза. — О ком это вы? — Иви не была бы хорошим ассасином, если бы не была хорошей актрисой. — Ну как же! — развёл руками Максвелл, резко вставая и показывая на кровлю одного из домов. — Видите? Мистер в белых одеждах, что сейчас судорожно ищет себе укрытие, явно не ожидая такого поворота! Он ведь местный ассасин, верно? Как там его… Генри Грин, верно? — немного, нет много, безумная улыбка украшала лицо этого человека, когда он вновь обернулся к близнецам Фрай. Иви смотрела то на него, то на уже спустившегося и направляющегося к ним Генри, то на брата, что смотрел на своего лучшего друга с улыбкой полной поощрения и чего-то ещё.***
— Какая досада, что у нас с вами нет времени на долгие знакомства, а так хотелось… — проговорил Максвелл, когда они вчетвером уже распивали чаи в штабе Грачей. — Времени у нас действительно нет, но вам об этом, откуда знать? — спросил Генри, не обращая внимания на удивлённые взгляды Фраев. — Уважаемый, ну я же приближенный Старрика. Что я могу не знать о его планах? — немного возмущённо ответил ему глава Висельников. — О каких планах вообще идёт речь? — спросил Джейкоб немного недовольный, тем, что узнаёт об этом так поздно. — Завтра вечером в Букингемском дворце будет бал, где будет и Старрик, — начинает Генри со свойственным лишь ему спокойствием. — По данным моих шпионов он собирается выкрасть частицу Эдема прямо завтра. — Верно, — с улыбкой кивнул Максвелл. — Он собирает на это задание моих лучших людей и, насколько мне известно, выдаёт им маскировку, поэтому не удивляйтесь, если встретите там толпу оборотней в меховых шапках! — Джейкоб уже хотел пошутить на эту тему, как губы Максвелла растянулись в улыбке и он поднял руку в знак того, что бы все немного помолчали. На самом деле этого не было слышно, но всем неожиданно показалось, что они слышали крик раненого зверя. — Что это было? — спросила Иви, подозрительно глядя на Максвелла. — Это был всего лишь отчаянный вопль проигравшего, мисс Фрай! — Рот встал и, отряхнув костюм, направился к переходу меж вагонами. — За сим мне должно откланяться, боюсь, Старрик может захотеть навестить мой театр. Я должен подчистить следы, чтобы вернуться туда через пару дней и отпраздновать вашу победу. И я не говорю «прощайте», я говорю «До свидания»! — договорил он, после чего ловко забрался на крышу поезда и был таков. Иви и Джейкоб, оба пребывая в примерно одинаковой степени удивления, было, забрались за ним, но оба повисли на краю крыши, так как с ходу увидели, что с Максвеллом всё хорошо и он, лёгкой походкой шагая по мосту, направляется к своему экипажу. — Этот человек — безумец, — начала Иви повернув голову к брату. — Тебе лучше с такими не водиться. — Да что ты о нём знаешь? — спросил Джейкоб возмущённо. — В отличие от тебя он меня понимает! Проговорив это Джейкоб спрыгнул и, не дожидаясь слов Генри, скрылся в вагоне где спал. — Да уж, конечно! — голос Иви звучал недовольно, но иногда начинало казаться, что она готова простить нерадивому братцу абсолютно любую выходку.***
Уважаемый Кроуфорд Старрик, Великий Магистр ордена Тамплиеров и мой непосредственный начальник. Хочу донести до вас вещь определённо неприятную. Я предаю вас в пользу Джейкоба Фрая, ассасина и Главы банды известной как «Грачи» по личным причинам, коих я не могу объяснить, ибо язык слов чрезвычайно скуден. Я много лет служил, обучая ваших солдат и помогая вам держать Тёмную сторону города в узде и теперь хочу вам признаться честно — это я избавился от: Кэтти Хэдуолэддер, Бенджамина Раффлса и Честера Свайнбурна, что служили вам верой и правдой. Вместе с моим дорогим другом мы взорвали огромную партию вашей взрывчатки и угнали ваш поезд. И да, фабрика тоже наших рук дело. За сим я покидаю вас и отказываюсь от своей высокой должности и статуса тамплиера. Искренне надеюсь, что вы успеете насладиться свой жизнью ведь вам так немного осталось… Уже не ваш слуга, а ныне свободный человек Максвелл Рот. P.S. Если заходите наведаться в мой театр, знайте, что меня вы там уже не найдёте, но это не означает, что я покинул его навсегда. Лишь до вашей непосредственной кончины. Прощайте. Само начало письма говорило Старрику о том, что что-то случилось, ведь Рот никогда не обращался к нему так официально, и если и писал что-то, то начинал это словами «День добрый, мистер Старрик». Как только тот дочитал письмо, лицо его исказило что-то близкое к ярости, но намного, намного страшнее. Ярость застелила ему глаза, и он поклялся себе, что сначала убьёт мальчишку, а после обезглавит Рота за все его преступления. Не сдержав яростного рыка, он бросил письмо в огонь и очень быстро успокоился. Этот человек умел выплёскивать эмоции правильно. У него был просто талант к этому. Жаль, что он прожил так недолго…***
— Письмо? Для меня? — с небольшой ноткой удивления спросил Джейкоб, уже зная, от кого оно. Это утро было самым лучшим за всё время пребывания Фрая младшего в Лондоне, ведь они с сестрой избавились от главного тамплиера и заполучили частицу Эдема, которой была одержима сестра, и власть над Лондоном, коей был одержим Джейкоб. Грач, что принёс его, пребывал в неком замешательстве и Джейкоб решил осторожно, ага, Джейкоб это может, осведомится о его причинах. Как оказалось, это письмо ему передал Висельник, что демонстративно явился без оружия и бешеными глазами глядел по сторонам, словно боялся чего-то, а после осторожно спросил, может ли он вступить в их ряды. Джейкоб сказал, что такое поведение абсолютно нормально и разрешил вступление этого бедолаги, а так же попросил позвать его к себе, на пару слов. Перед ним стоял молодой, безусый аки Джейкоб, парень, что смотрел на него немного затравленно. Джейк сам не понимал, почему некоторое время он, прекрасно осознавая, что парень здесь, совершенно отказывался хоть как-то обращать на него своё внимание, с каким-то блаженным дурманом в голове разглядывая конверт, что очень чётко доносил до него запах самого Максвелла. Как пахнет Максвелл? Ох, Максвелл пахнет хорошим вином, театральным дурманом, гнилыми Лондонскими улицами и каким-то очень редким одеколоном. Иногда Джейкобу казалось, что он может узнавать этого человека именно по этой смеси запахов, хотя Фрай вообще никогда не отличался хорошим нюхом. Лениво переведя взгляд на парня, он также заметил, что тот теперь смотрит на него с беспокойством и кивнул ему, что б говорил. — Мистер Фрай, неужели слухи об объединении Грачей и Висельников под вашим началом, правда? — робко спросил он, с особой осторожностью подбирая выражения. — Как только я закончу расправу над лейтенантами — да. Мы это планируем. — Так вы и, правда, в сговоре с Господином Ротом?! — удивление в голосе человека вызвало у Джейкоба усмешку. — Верно, — с улыбкой проговорил Джейкоб, дружелюбно глядя на парня. — Можешь расслабиться, твой поступок — не дезертирство, но своим на глаза лучше некоторое время не попадаться, смекаешь? — Да, сэр! — Свободен. И… передай, чтоб меня не беспокоили. Оставшись один, Джейкоб в спокойной обстановке прочитал надпись на письме, а потом долго вглядывался в каждую букву: Моему самому дорогому другу Отчего-то, при прочтении этих слов в груди Джейкоба зарождалось приятное тепло, никак ассасину не свойственное. В этот момент он понял, что он просто обожает Максвелла. До этого момента что-то сдерживало в нём это признание, но оно вмиг пропало, словно по велению невидимого кукловода. Это настораживало, но осторожность не была свойственна ему по жизни. Чем опасней, тем лучше. Никуда не торопясь, словно под гипнозом, он медленно и аккуратно открыл конверт и вытащил на свет, попавшийся первым лист с самим письмом. Некоторое время он не мог разобрать самих слов даже несмотря на то, что почерк у Рота был очень аккуратный, можно сказать, что даже отточенный. Мой дорогой Джейкоб Я рад поздравить тебя, твою сестру и Мистера Грина с победой над Кроуфордом Старриком и посвящением в рыцари. Второго я, признаться, не ожидал, но знаю, что ты заслужил это. Буду рад поздравить тебя сегодня вечером в «Альгамбре». В конверте особые приглашения, для вас троих. И да, тот, кому я это поручил… Не обращай на него особого внимания, ведь он засвидетельствовал одну мою странность, о которой я обещаюсь рассказать вечером. Искренне твой Максвелл Рот P.S. Я не обижусь, если твоя сестра и её друг откажутся прийти, но тебя я бы очень хотел видеть, даже если опоздаешь. Какая пьеса, да и пьеса ли, значилась в приглашениях, Джейкобу не было никакого дела. Точно запомнив время он отдал Генри и Иви их приглашения и, не дожидаясь их реакции, выскочил на ближайшей станции, оттуда на улицы, где он по-быстрому угнал экипаж и на всех парах помчался к театру. Приехав на 4 часа раньше, он обустроился на его крыше и ждал прибытия Максвелла. Тот заставил себя ждать и уже когда за полчаса у главного входа начали собираться люди он решил уже идти туда же, как вдруг услышал знакомый голос, что напоминал о 8 бутылках хорошего вина: — Ты серьёзно выслеживал меня тут столько времени? Я польщён! — Максвелл! — воскликнул Джейкоб, обернувшись на голос. Недалеко от него на крыше стоял хозяин театра. Его тронуло то выражение лица, с которым ассасин обернулся к нему. Словно радостный щеночек! Фрай сразу подошёл и в порыве совсем уж щенячьей нежности обнял мужчину за плечи. Тот такого явно не ожидал, но ответил лишь одобряющим похлопыванием по спине. — Рад видеть, что ты в порядке! — сказал парень, выпуская Висельника из объятий. — Я более чем в порядке, сэр Джейкоб! Эта пьеса обещает быть великолепной! — рукоплескал Рот, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения, а его хриплый, но громкий голос придавал Грачу бодрости. — Пойдём скорее, твоя сестра и её индийский друг тоже уже пришли? — Я не знаю, — пожал плечами сэр Джейкоб, направляясь к краю крыши. — Я отдал им приглашения и сразу рванул сюда! В ответ на это Максвелл разразился громким, заразительным смехом, из-за чего люди у входа начали с осторожностью и опаской поглядывать в сторону крыши.***
Пускай Джейкоб так и не смекнул, что играли на сцене, но удовольствие он, несомненно, получил. Актёрская игра была отменной. Максвелл с самого начала был прав. Шоу было великолепное. Иви и Генри тоже пришли, но если индиец действительно от души наслаждался пьесой, то Иви первое время только и делала, что следила за Ротом. Инстинкт старшей сестры говорил ей, что брата нужно уберечь от этого человека, но после того как она убедилась, что Висельник действительно увлечён действием и самим театром, ей стало немного спокойней. Совсем немного. Но этого оказалось достаточно, чтобы она позволила себе расслабиться. После окончания всей постановки Максвелл вышел на сцену и пригласил на банкет всех присутствующих, а сам после этого временем подошёл к ассасинам и начал просить их поделиться впечатлениями, меж тем уже предвкушая прекрасные рецензии. Джейкоб находил эту суетность и взбудораженность даже милой, однако сам себе в этом признавался с неохотой. Удивительно было то, как быстро этот человек, что так похож на Джейкоба во многих чертах своего характера, довольно легко поладил с Иви и Генри, хотя они оба в некоторые моменты смотрели на него с недоверием. Когда Максвелл успел утащить его в свой кабинет, Джейкоб уже не помнил. — Я же директор и владелец этого театра! Естественно, что у меня есть кабинет! — только это он и смог вспомнить из их разговора до того как Рот утащил его куда-то далеко в закулисье театра. Кабинет у Рота оказался неожиданно прибранным и ожидаемо уютным. В помещении было довольно темно, его освещали только свет уличного фонаря да лампа на тумбочке, в свете которой Висельник показался Джейку неожиданно красивым. Они сидели на мягком диванчике у боковой стены, перед ними был едва различимый стол, на котором помимо вина оказались свежие фрукты. И как он их раньше не заметил? На столе у его друга стояла клетка с уже знакомым вороном. Птица жила, как видно, в довольствии и ни в чём не нуждалась. В какой-то момент Фрай поймал себя на том, что немного завидует ворону, но тут же одёрнул себя и мысленно процитировал Максвелла — «Свобода, Джейкоб. Лишить её — больше чем грех» который, как бы, между прочим, сложив ногу на ногу что-то говорил ему прямо сейчас. Впервые они пили из бокалов, ведь Джейкоб привык, что с этим человеком всегда как-то просто: динамит — взорвать, людей Старрика — убить, а пить вино — из кружек. Обычных таких кружек, которые использовались в театре как дешёвый реквизит. Всмотревшись в багровую жидкость, Джейкоб так же поймал себя на том, что впервые за всё его знакомство с Ротом он его совершенно не слушает. Обычно, этот человек стоило ему появиться, завладевал абсолютно всем вниманием ассасина, когда второй был в радиусе хотя бы пяти метров от первого. Сейчас Рот вёл себя как-то иначе и Джейкоб с осторожностью настоящего ассасина начал разглядывать его отражение в бокале. Действительно, Рот выглядел задумчивым и явно говорил не то что хотел, поэтому Джейкоб решил спросить о том, что его не сильно волновало, но могла прервать эту странную задумчивость друга: — О какой своей странности ты хотел мне рассказать сегодня? — Грач сам не узнал своего голоса, он был каким-то непривычно сонным. — А! Это… — воскликнул Рот, откинувшись на спинку диванчика и немного призадумываясь, словно взвешивая что-то, после чего махнул рукой и ответил: — Да так! Этот парень вчера ночью дежурил на сцене в качестве охранника и засвидетельствовал то, что я и называю своей странностью. Вот! — Рот протянул ему лист, что он вытащил из внутреннего кармана пиджака. На нём был изображён сам Джейкоб! С недоумением посмотрев на Рота, он хотел было спросить, что это значит, но ему ответили с ходу. — Просто вчера я всю ночь не спал, очень беспокоился за вашу миссию и время от времени разглядывал сделанный мною твой портрет… Что-то не так? — Нет, всё хорошо! — поспешно ответил парень, отведя взгляд. — Мой дорогой, я ведь и не знал бы что и делать, если б вас не стало! — проговорил мужчина, повернувшись к Джейку полностью. — Грешным делом подумал, что мне так долго не приносят вестей, потому что всё закончилось плохо, и как раз тогда я узнал, что с вами всё в порядке. Как камень с души упал, когда увидел вас на своей крыше целым и невредимым! Что с вами? — Всё хорошо, Макс… всё хорошо… — ответил парень взъерошив свои волосы, словно что-то обдумывая. На это Рот лишь пожал плечами и, открыв новую бутылку, налил себе ещё вина. Джейкоб вновь подняв взгляд на снова о чём-то загрустившего Макса и задал вопрос, который посчитал важным: — Можно мне сделать глупость? — Конечно, — ничуть не удивившись, ответил Рот. — Вам я всё заранее прощаю… Услышав разрешение, Джейк недолго думая выпрямился и быстрым движением приблизившись к висельнику осторожно поцеловал того в губы, стараясь не потревожить. Отстранившись и оценив шок на лице Максвелла, как плохой знак тут же зарделся и отвернулся. — Прости… это действительно было глупо… — пробормотал он смущённо. Немного придя в себя после этого неожиданного действия, Рот поставил бокал на стол и ассасин даже спиной почувствовал, как бывший тамплиер хитро и довольно улыбнулся и в его глазах зарезвились уже знакомые Джейкобу черти. Убрав одну ногу с другой, придвинулся ещё ближе к Фраю, осторожно положив жилистую руку на его мускулистое плечо. — Тебе не за что извиняться. — твёрдо заявил Максвелл. — А даже если есть за что, я же сказал, что всё тебе прощаю. Грач вновь взглянул на Висельника и понял, что тот действительно не испытывает ни злости ни отвращения, он… — Правда? — спросил Джейк, глядя другу прямо в горящие глаза странным огнём. — Правда, — кивнул мужчина, и чинно отпив из своего бокала, продолжил. — Отличное вино. Попробуешь? И не дожидаясь ответа, отпил ещё немного и неестественно медленно, перейдя рукой с плеча на затылок, приник к губам Джейкоба. Вино спокойно перекочевало изо рта в рот с, пожалуй, не самыми большими потерями в виде тонкого ручейка, что стёк Фраю куда-то за шиворот и был бережно подтёрт шершавой ладонью Рота. Тот целовал юнца вдумчиво с нескрываемым наслаждением самим процессом. От шока Фрай забыл, как дышать, но стоило Роту попытаться отстраниться, как юноша, прикрыв глаза, сам потянулся за поцелуем. От этого висельнику окончательно сорвало крышу и он, нависнув над Джейкобом, впился в его губы с такой страстью, что ассасин невольно застонал и прижал мужчину к себе ещё теснее. Джейкобу было жарко, душно, липко и так хорошо, что он мог поклясться, что сейчас что-то должно пойти не так. Но ничего лишнего не происходило: никто не врывался в двери, не вылезал из-под стола с пистолетом. Время будто начало замедляться само по себе, и ни Фрай, ни Рот не могли ничего с этим поделать. Осознание происходящего дошло до Джейкоба, когда у него начал заканчиваться воздух. Он не хотел знать сколько времени прошло с того момента как Максвелл отстранился от него и неназойливо, по-свойски скинул с него цилиндр и удобно уселся на коленях. Сейчас, без багрового освещения и без резких движений Джейк заметил, а точнее разглядел глаза экс Тамплиера. Они были яркие, как и он сам. Непонятного они были цвета или Джейк просто не знал, как их характеризовать иначе, было не так важно. Более важным сейчас он посчитал другое: — Что же скажет мне на это большая сестра?.. — словно в зюзю пьяный, спросил Фрай у потолка, но ответил Максвелл: — Я не знаю, — мужчина пожал плечами. — Может, мы ей не скажем? — Можно и не говорить, но она и так позже сама узнает. Она всегда узнаёт всё сама, а потом злится, что я ей ничего не рассказал, — Фрай продолжал говорить, словно одурманенный до сих пор ощущая на губах привкус вина и этого долгого поцелуя. — Возможно, мне стоит хоть в этот раз поступить, как поступают нормальные люди? — Не стоит, — не сомневаясь ответил Макс нависнув над ассасином и целуя того в уголок губ. — В этот раз точно не узнает. Не кому ей рассказать. А потом настанет потом, я прав? Фрай не ответил. Глубоко вздохнув, он взглянул в глаза человеку, который словно понимал его заранее. Рот не мог не залюбоваться этим взглядом. В нём была такая буря ощущений, что в него можно было смотреть вечно. И смущение, и непонимание, и дурман, и возбуждение — он мог дать этому взгляду тысячи словесных описаний, но, ни одно не могло выразить, то, что он видел, в полной мере. Осторожно проведя пальцами по шраму на брови Фрая, он внимательно наблюдал, как взгляд того прояснялся и он начинал немного ёрзать от слабого беспокойства. Джейкоб не знал о чём думал Максвелл и чего он хотел, но почему-то был твёрдо уверен, что хочет того же. — Мой дорогой, не беспокойся, что случилось? — с заботой в голосе спросил Рот, заметив как взгляд юноши начал метаться. — Мне запереть дверь? — А кто-то может зайти? — на этот раз голос Фрая прозвучал для него самого неожиданно хрипло и он начал твёрдо ощущать, как сильно возбудился от всего происходящего. Из приоткрытого окна влетел прохладный осенний ветер и немного охладил обоих, но этого было недостаточно. Совсем недостаточно. — Кто знает? — так же хрипло ответил ему Рот, хотя его голос всегда был таким. Хриплым, громким и очень приятным на слух. Немного погодя Максвелл всё же встал с бёдер Фрая и пошёл закрывать дверь. Недолго думая, Джейкоб аккуратно снял наруч ассасина и положил его на стол. Как только Рот вернулся к столу, юноша уже снимал плащ. Как-то очень хитро улыбнувшись, мужчина, ничего не предпринимая, просто сел на диван и начал, молча разглядывать то, как Джейкоб раздевался. От взгляда Максвелла ему становилось только жарче, поэтому он продолжал раздеваться и вскоре дошёл до рубашки. Тут Рот сделал то чего от него никак не ожидалось. Он перехватил руку ассасина, что как раз потянулся к первой пуговице и, отведя её в сторону, начал расстёгивать сам. У левого плеча Грача, как и ожидалось, была татуировка чёрной птицы, а на самом плече небольшой крест. Это не стало для Рота открытием, ведь он не раз видел то, как Джейк разносит слабаков на арене бойцовского клуба. Наблюдать это было для него величайшим удовольствием. То как двигались его мускулы, и небольшие капли пота стекали по телу. Сейчас это было так близко, что мужчине даже не верилось. Немного приподнявшись, Фрай позволил по пояс раздеть себя. Ткань, которой был обит диван, оказалась неожиданно шершавой и Джейкобу становиться от того достаточно весело, что б тихо посмеяться. — Тебя что-то насмешило, мой дорогой сэр Джейкоб? — с улыбкой спросил Рот, вновь садясь рыцарю на колени и с интересом его разглядывая. — Всё хорошо, Максвелл? — не снимая улыбку, спросил Джейк, так же разглядывая мужчину. — Тебе не жарко? — Есть немного… — Макс поморщился, от чего ожог на его лице на пару секунд стал неразличим, а после начал неторопливо снимать с себя сначала клетчатый короткий плащ, потом пиджак, а за ним и жилетку и всё это время, неотрывно, смотрел младшему Фраю в глаза и иногда невольно закусывал губу. От этого зрелища, которое ассасину «посчастливилось» наблюдать снизу, у Джейкоба сильно засадило в паху. Он давно не испытывал такого сильного возбуждения, пожалуй, лет пять. Тогда, будучи совсем подростком, он был очень подвержен такому, но не сейчас же! Про себя отметив, что это состояние ассасина ему, определённо нравится и, скинув куда-то в сторону свою рубашку, вновь начал целовать его. Страстно, глубоко получая точно такой же ответ на свои действия. Волосы у Джейкоба на ощупь были жесткими, словно у большой собаки. Зарываться в них ладонями было очень приятно, но Рот никому бы не рассказал об этом. Фрай был действительно чем-то похож на пса, особенно когда скулил от возбуждения. Момент, когда они успели оказаться на полу, Фрай пропустил с успехом словам не подающимся. Рот прерывисто кусал его шею и неторопливо растягивал снизу. От этого было больно и приятно одновременно, так что ассасин просто позволил себе потеряться в этих ощущениях. Горячий шёпот Максвелла над его ухом заставлял вздрагивать и Фрай невольно притянул его ближе. Малое осознание происходящего пришло, когда он почувствовал проникающий в него палец, но, не успев издать и звука, как был заткнут страстным поцелуем-укусом. От губы пошла струйка крови, а Джейкоб заскулил, словно большой пёс, которого потянули за хвост. — Тшш… ещё немного, мой дорогой… ещё немного… — шептал Макс сам, вздрагивая от нетерпения, и с несвойственной ему осторожностью покрывая плечо ассасина укусами, что останутся надолго, как напоминание, что ему ничего не приснилось. Боль должна протрезвлять — так Джейк думал всю свою жизнь, но никогда не думал, что он будет пьянеть, словно настоящий мазохист. Она была тягучая, непрерывная, словно разогретая карамель. Невольные стоны сквозь сжатые губы, горящие карие глаза, покрасневшие скулы — всё это разом сводило Рота с ума, и он уже хотел сорваться, но остановился себя. Он сделает всё идеально и начхать, что в глазах уже шестерится от возбуждения! Отстранился экс тамплиер очень нехотя. Его рука мягко огладила расслабленное тело под ним, успокаивая. Руки без особых усилий закинули ноги Фрая на плечи. Поцеловал лодыжку, от чего Джейкоб залился отборной красной краской. Вошёл резко, почти без сопротивления. В этом всём было что-то неправильное. Противоестественное. То, о чём Джейкоб слышал редко и только краем уха. Это каралось, высмеивалось, за это отстраняли от церкви, за это тамплиеры казнили своих. И от этого всего было ещё лучше. Запрет. Он был для Джейкоба, словно красная тряпка и нарушить его означало в очередной раз доказать себе, что он свободен и неудержим. Но от запрета мысль о том, что кто-то может видеть их из окна своего дома, становилась возбуждающей, будоражащей молодой разум ассасина привыкшего рисковать и этот адреналин не давал отступить. Он притуплял боль. «Господи! — думал Джейкоб забываясь. — Как же это всё неправильно!..» Громкий стон прорвал тишину. Джейкоб страстно выгибался навстречу новому ощущению. Это было странно, больно, хорошо и до одурения приятно. И отступать было поздно, ведь он уже вошёл во вкус. Постанывая, не от боли, закусывая губы, от нетерпения. Протянув руку, он зарылся ей в мягкие чёрные волосы, притягивая ближе. Через некоторое количество толчков, когда его ноги уже обвивали талию и пока Максвелл любовно покрывал его шею страстными отметинами, а сам Фрай полосовал его спину короткими ногтями, изо рта ассасина сорвалось то, что Рот и не мечтал услышать… Его имя. — Максвеэээлл… — оно прозвучало как стон, протяжный, сладкий, с таким трудом сорвавшийся с языка. Это заставило его сорваться окончательно и бесповоротно. Толчки стали рваными, а заветное имя всё чаще срывалось с уже непослушного языка. Хотелось всего и сразу. Жарче, быстрее, сильнее, страстней — лучше и быть не могло. — Ещё… ещё! — голос срывался на крик, и до него как сквозь воду доносилось гулкое рычание Рота. Пот со лба лился градом, а мысли окончательно превратились в ком, и из головы покатились вниз снежным кубарем, вызывая по телу холодные мурашки и предоргазмическую дрожь. Схватив естество Джейкоба, мужчина довёл его до конца буквально за пару движений, и тот сжал его так сильно, что и сам Макс не продержался ни секунды больше. Последним, что слышал Фрай в эту ночь, было горячее и уставшее, но постепенно приходившее в норму, дыхание Максвелла. *** Мышцы ассасина ныли, словно после долгой битвы. Память, на которую Джейкоб мало полагался, учитывая рассеянность, преподносила ему один за другим кадры из прошлой ночи, и он всё больше проваливался в смесь странных, противоречащих друг другу чувств. Одновременно с ними нахлынула боль в известном месте, однако Фраю казалось, что всё могло быть намного хуже. — Ты уже проснулся? — спросил знакомый каркающий голос. Джейкоб обнаружил, что он лежит на диване в кабинете Максвелла, укрытый пледом и совершенно голый. Рот, как раз вышел из коридора и тактично прикрыл за собой дверь без помощи рук. Он нес поднос с чаем и печеньем. Только немного замешкавшись, Фрай начал пунцоветь и нервно кутаться в плед, на что Рот лишь улыбнулся уголком «усов». — Да, уже… — Джейкоб пытался выглядеть как можно более безмятежным, но краснота на ушах выдавала его с головой. — Как самочувствие? — спросил он, пристроившись рядом с Джейкобом. Его глаза смотрели на ассасина со спокойным обожанием, от чего тому становилось спокойней и даже как-то правильней. — Не очень, — признался Фрай. — Чувствую, будто по мне прошлась добрая половина Лондона. — Прости, — сказал Максвелл, невольно отвернувшись и с наигранным интересом изучая шкаф. — Я перестарался… — Да нет, ничего страшного! — оживился Джейкоб, пытаясь взбодрить мужчину. Что удивительно, у него не получилось, и Рот ещё больше ушёл в себя. — Если хочешь, мы можем забыть обо всём, что произошло вчера и я… — продолжал он, словно не слушая. — Максвелл! — перебил его Джейкоб, от чего тот даже вздрогнул. — Что ты такое говоришь? Я первый это затеял и… ну… кхм… Они оба замолчали, и висельник откинулся на спинку дивана, не зная, что ответить. Эта тишина говорила. Говорила так много, что Джейкоб невольно покраснел и спрятал лицо в ладонях. Максвелл пытался подобрать слова. Так много всего вертелось на языке, что вычленить из этого что-то понятное не мог даже он сам, и от этого кружилась голова. От этого хотелось смеяться. До слез, до боли в животе. И, тем не менее… это было хорошо. Так хорошо, что казалось чем-то более запретным, чем сама их проведённая вместе жаркая ночь. У обоих вертелось на языке, что они этого недостойны, что это неправильно, что несчастье было бы верным, что всё должно было кончиться давным-давно, или кто-то другой должен был бы прервать это, как хороший сон прерывается кошмаром. Но всё удивительно хорошо. Старрик не восстает из мёртвых, Иви не приходит убить Максвелла. Здесь и сейчас нужно решить всего одну проблему. — Я замёрз, — неожиданно говорит Джейкоб, не отрывая рук от лица и продолжая краснеть, но уже не так густо. — Так оденься, — пожимает плечами мужчина, кивая на сложенную им же стопку одежд, что лежит на стуле у главного стола. Джейкоб встаёт, но не успевает сделать и пары шагов в сторону знакомой одёжки как Максвелл встаёт вместе с ним и, не забывая тактично покашливать, подбирает упавший плед и накидывает Джейкобу на плечи. — Мы же не хотим, что б ты замёрз, не дойдя до стула? — дрожащим голосом проговорил мужчина, вновь отходя к софе. И тут в голове ассасина щёлкнуло. «Максвелла тоже смущает эта ситуация!» — поразившись своей догадке, он обернулся и увидел, что экс-тамлеер пытается скрыть проступившую красноту на лице в тени комнаты. От этого к Грачу вернулась уверенность и он, кажется, даже почувствовал некий контроль над ситуацией. Это опьяняло. Улыбка заиграла на его лице, и он уже безо всякого стыда скинул плед и начал нарочито медленно одеваться. Надо было отдать Роту должное, он старался не смотреть. Нужно ли говорить, что у него в конечном итоге не получалось отвести взгляд и его выдержка кончилась уже на штанах и не застёгнутой рубашке? — Я помогу, — сказал он, в миг, оказавшись рядом и уже застёгивая первую пуговицу. — Не стоило, — сказал Джейкоб, кокетливо вытягивая шею. — Я говорил, что иногда ты походишь на демона, мой дорогой? — спросил мужчина, взглядом цепляя линии сильной шеи, едва сдерживаясь, что бы не наброситься. — Скажи, — ответил Джейкоб, обнимая руками талию мужчины. — Я послушаю… — Я лучше покажу… — ответил Рот с хитрой ухмылкой и впился поцелуем в губы Грача. Поцелуй длился долго и Джейкоб готов был поклясться, что никогда в жизни не целовался так долго и вполне мог бы обойтись без продолжения… — Мистер Рот у нас…! Ох! Простите! — донеслось до них вместе со скрипом дверей, которые тут же закрылись. Это заставило мужчин оторваться друг от друга. — Бывает же, а? — с досадой сказал Рот. — Театр зовёт! — тут же встрепенулся он, как будто визитёр не прервал ничего важного и не спалил их в самом прямом смысле. — Мне нужно разобраться с этим. Буду нужен — вы знаете, где меня искать! — откланялся Максвелл и, стараясь как можно менее широко открывать дверь, вышел из кабинета, оставив Джейкоба не одетым с привкусом незаконченного поцелуя на раскрасневшихся губах.***
В поезд Джейкоб вернулся незамеченным ровно до того момента, как Иви пришла с утреннего патруля. С тех пор как со Старриком было покончено, она выходила на патруль каждое утро и иногда вечером, когда этого не делал Джейкоб. Вечер был, как правило, его временем по праву, да и днем он выходил на «прогулки», но вот ночью сновать сестра запрещала, но… да бросьте, разве это могло его остановить? В серьез, увлёкшись одним экспонатом, который Генри и Иви забрали из дома Кенуэя, он совершенно не заметил, как сзади к нему подошла мисс Фрай: — Где ты был всю ночь? — спросила она сурово хмурясь. — И тебе доброе утро сестрёнка, — невозмутимо ответил он, направляясь к излюбленному дивану и очень наигранно зевая и потягиваясь. — Я тоже рад видеть, что ты в порядке. — Куда ты пропал и… Джейкоб! — глаза Иви буквально выползли на лоб, и она резко развернула брата к себе за плечо, разглядывая его. — Скажи мне, что тебя покусал вампир! — О чём ты? — искренне недоумевал Джейкоб. В ответ на это девушка схватила его сильней и буквально силком подвела к зеркалу: — Вот! Вот это! Джейкоб, признаться, и сам был в шоке от увиденного. Множество укусов и синяков расцветали на его шее и ключицах. И он помнил их. Память ненавязчиво приносила воспоминания одно за другим, и Джейкоб ловил их, наслаждался ими. Они делали всё. Всё что произошло настолько реальным, что хотелось повторить. Но особенно его прельщала мысль о том, что у Рота тоже осталось кое-что на память. Джейкоб и сам знал не понаслышке, что царапался он знатно. — Джейкоб! — окрикнула его Иви, наблюдавшая за братом с тревогой. Внимание! Костюм Мастера Ассасина, как большинство костюмов Джейкоба, которые на нём шикарно смотрятся, очень плохи в скрытии следов бурной ночи. Фрай удивлённо смотрел на сестру, даже не зная, что сказать. Речей на такой случай у него заготовлено не было. — Стой-стой-стой! Дай-ка угадаю! — начала Иви размахивая руками. — Ты был в борделе?! — Джейкоб неопределённо пожал плечами. — Вы с Максвеллом ходили в бордель и сняли там себе девушек?! — Джейкоб округлил глаза, но Иви вдруг стала тише… — Вы не снимали девушек?.. — Мы не ходили в бордель… — Боже! Джейкоб! — всплеснула руками Иви, но теперь уже не злясь, а беспокоясь. — Я знала, что у него что-то не то на уме! Он сделал тебе больно? — Что? Нет! — опешил Фрай. — Мы с ним много выпили… да и я первый его поцеловал… — Мне нужно сесть… — сказала девушка и села. — Сестрица! — Джейкоб сел вместе с ней, невольно прикрывая шею, поднимая воротник рубашки. — Всё хорошо. Я в порядке и Максвелл не настолько плох, как ты думаешь… — Ты что, его любишь? — спросила она, без осуждения глядя брату в глаза. Младший Фрай зарделся. «Люблю? Ну, хотя, как это ещё назвать?» — думал, невольно понимая, как это всё стыдно и судимо. В голове невольно всплывал Максвелл. Его слова, голос. Тонкие губы. Искрящиеся глаза. Удивительно мягкие волосы. Усы. Шрамы. У него было столько шрамов, что их можно было и не сосчитать. А сколько ему лет?.. — Любишь, — кивнула Иви, понимая, что это тот редкий случай, когда её брат буквально уплыл в свои мысли. — Только, пожалуйста, реши проблему с Грачами и Висельниками. Если ваши интересы продолжат разниться, я приду и убью его. — Что?! — Джейкоб аж вскрикнул, но Иви уже уходила на завтрак. Всё-таки она была права. Решить с этим что-то нужно и побыстрее. *** И, конечно, Джейкоб забыл о разговоре с сестрой, стоило ему по пути в Уайтчепел наткнуться на поезд, который сам напрашивался на то, что бы его ограбили и всем своим видом говорил: «Нас ждёт веселье, красавчик!». Разумеется, после этого Фрай решил заглянуть в бар, где наткнулся на Диккенса, который, будучи уже в подвыпившем состоянии, довёл до такой же консистенции и Джейкоба. Самой, пожалуй, трезвой идеей, что пришла Фраю до захода солнца была мысль о том, что надо бы переодеться. Костюм со звучным названием «Дракула» как раз подошёл, особенно радовал факт того, что это одёжка сама напрашивалась, что бы с ней носили высокий воротник. Позже, когда они с писателем уже начали ходить из бара в бар, в большинстве из которых джентльмен был завсегдатым, они наткнулись на Максвелла, который что-то не поделил с каким-то бандитом, что ни принадлежал, ни Висельникам, ни Грачам. Разворачивать ситуацию пришлось, разумеется, Джейкобу. Если вкратце проблема оказалась в том, что бандит выкрал какие-то чертежи и хотел отдать их Грачам, но узнав, что Фрай и Рот с недавних пор работают вместе, задумался и решил ограбить пару баров, что бы «прочистить голову». Как конфликт разрешился, никто уже не помнил, но один ударил другого, и началась большая драка, в которой Диккенс быстро смешался с толпой и буквально выбежал, наружу желая Джейкобу удачи. Опорожнив очередную кружку пинты, ассасин поправил кастеты, и хотел было присоединиться, как почувствовал, что кто-то схватил его за локоть и потянул, куда-то за барную стойку. Судя по спине, это был Максвелл, он вёл его по неосвещённым коридорам, куда-то наверх и Фраю даже в голову не пришло оказать хоть какое-то сопротивление или просто спросить: «Зачем?». Вскоре они остановились в каком-то абсолютно тёмном углу, и Максвелл шепнул на ухо мужчине: «Подожди меня немножко». Ждать, правда, пришлось не долго, вскоре откуда-то сверху на Фрай снизошёл уличный свет и он услышал голос Висельника: — Забирайся сюда! Тут просто непередаваемый вид! Вскоре Джейкоб разглядел лестницу, ведущую к люку, что вёл на крышу этого невысокого здания и, недолго думая, залез наверх. Воздух здесь был леденящий, от чего Фрай даже немного протрезвел. На Лондон быстро и неудержимо накатывала зима. Конечно, это была ещё только середина осени, но воздух уже был достаточно холоден, что бы изо рта были видны клубы пара. Дом, в котором располагался уже, наверное, в щепки разнесённый бар был не самым высоким, но вид с его крыши был действительно захватывающим. Лондон расцветал в своих ночных огнях, словно рождественская ёлка и начинал другой виток своей бурлящей жизни. Редкие кареты проезжали по главным улицам, а в бедных районах, неунывающие люди разводили костры и танцевали, как умели. Это совсем не было похоже на бал в Букингемском дворце, но то с каким настроением танцевали, как заразительно смеялись, и как фальшиво пели эти бедные люди, не могло быть заменено яркими нарядами, изысканной музыкой и диковинными угощениями с дорогими винами. В ночное время расцветала преступность, воры и насильники просыпались в это тёмное время, а полиция выходила на патрули с осторожностью. Висельники, как и Грачи, пытались контролировать всё это и, пожалуй, Скотланд-Ярду было у кого получиться. Ночью банды были на пике своей власти, как и ассасины, как и тамплиеры. В это время показывала своё лицо во всей красе любовь. Любовь разная, правильная и не очень. Она, зачастую, страшилась показываться днём, её тяготили презрительные взгляды лондонских пуритан. Эта любовь не привыкла стесняться в своём выражении по ночам. Ночью пуритане спали, а она жила. Лондон кипел жизнью в ночи, словно большой сияющий муравейник. И над всем этим великолепием каменным истуканом возвышался Биг-Бен, всем своим видом показывая, что время всё ещё бежит. — Максвелл… — произнёс Джейкоб, не отводя взгляда от города. Максвелл повернулся к нему, заглядывая в глаза и выжидая. Фрай посмотрел ему в глаза. — Это прекрасно. — Да… — одними губами ответил Рот, не отрывая взгляда от карих глаз, что новыми для него цветами горели в свете фонарей, но он оторвался. — Это Лондон Джейкоб! — неожиданно громко сказал он, разводя руками и делая шаг вперёд к краю. — И он наш. — То есть… — неожиданно осознал Джейкоб. — Мы будем править Лондоном, как единая банда! Вместе! Мужчина повернул к нему голову, видя в глазах Фрая поистине юношеский восторг, размяк под этим взглядом. Его плечи опустились, а глаза уставились в пол. — Это… — Я понимаю, — кивнул Джейкоб, невольно замявшись. — Ты намного опытней меня и главарём должен быть ты… — Нет-нет, не в том дело! — засуетился Максвелл, полностью обернувшись и нервно одёргивая ус. — Я не настолько старше вас сэр Фрай. — Да? И сколько тебе? — удивился Джейкоб, явно сбитый с толку. — Мне тридцать четыре, — признался Рот, разминая шею. — Жизнь меня… потрепала. — Мягко говоря… — согласился ассасин. Получилась томительная пауза. Джейкоб не знал, что ещё сказать, а Рот явно был немного расстроен вопросом о своём возрасте. То, что он действительно плохо выглядел для своих лет, среди Висельников не было секретом. Глубоко вздохнув, Максвелл достал из внутреннего кармана пиджака то, что тяготило его сердце долгое время. Брошь в виде эмблемы тамплиеров, креста с широкими концами и таким же красным крестом внутри и красным камнем была его зацепкой в этом мире уже очень долгое время. — Максвелл… — тихо произнёс Фрай, наблюдая за тем, как мужчина разглядывал маленький крестик, вертел его в руках, запоминая очертания. Он поднял взгляд на Грача. — Ты свободный человек… Мужчина с чёрными волосами молчал. Он очень о многом молчал, но… Были вещи о которых не нужно было молчать… Их нужно было отпустить. — Я знаю. — не глядя, кидая крест через плечо и бросаясь в объятья Фрая вдыхая его запах и запах не самого лучшего пива. Джейкоб быстро сдался под таким напором, обнимая в ответ, потираясь щекой об щёку и впервые в жизни не замечая, как спал его любимый цилиндр. Там внизу, этот крест подобрал один из воришек, что забрёл сюда и понёс его знакомому торговцу редкостями, что бы обменять на хорошие деньги…