***
− Объясни мне еще раз, зачем мы здесь? − Реджина посмотрела по сторонам, и на ее лице отразилось отвращение вперемешку с едва уловимой неуверенностью. Все-таки не каждый день тебя приглашают в клуб, полный двигающихся в своем ритме тел и душного, пропитанного алкоголем воздуха. Наблюдая за реакцией брюнетки, ее сморщенным носиком, по-королевски приподнятым подбородком, плотно сжатыми губами и блестящими в свете прожекторов глазами, Эмма усмехнулась и поставила на их столик коктейли. − Расслабиться, Реджина. Мы здесь для того, чтобы, во-первых, расслабиться и во-вторых, по возможности... − девушка кинула полный скепсиса взгляд в сторону Реджины, −... оттянуться. Так что расслабься и выпей, − красноречивый взгляд в сторону переливающейся жидкости в высоком бокале побудил брюнетку осторожно взять в руки коктейль и сделать один глоток. Прочитав на смуглом лице одобрение, Эмма облегченно выдохнула и откинулась на спинку дивана, скользя глазами по танцполу, бару, рядом сидящей женщине. Ее напряженной спине и вздернутой в привычной манере идеальной брови. Ее пушистых, резко загнутых кверху ресницах и покрытых привычной алой помадой губах. Ее мерно вздымающейся груди, скрытой плотной корсетной тканью, и бесконечных ногах, целомудренно скрещенных под столом. Заметив, как длинный каблук отстукивает по полу ритм музыки, Эмма улыбнулась и отпила собственный напиток. − Я никогда не была за пределами Сторибрука, − чуть слышно проговорила Реджина, не отрывая взгляда от незнакомых людей, двигающихся под новомодную мелодию. − Даже не знала, что такое бывает... Карие глаза остановились на парочке, застывшей посреди танцпола и увлеченно целующейся, и она в отвращении обернулась к Эмме. В этот момент их столик потревожили. − Девушки, разрешите угостить вас? − Реджина медленно вернулась в прежнее положение и с презрением, которое было не понять двум остолопам, решившим их прервать, взглянула на мужчин. Взгляд одного зацепился за вырез ее декольте и не спешил оторваться от роскошного вида, которое он там увидел. Прежде чем Реджина успела что-то ответить, она почувствовала горячую ладонь на своем бедре, и светлая прядь скользнула ей на плечо. − У нас тут вечеринка на двоих, мальчики. Если вы понимаете, о чем мы, − улыбнулась Эмма и, поймав опешивший взгляд темных глаз, вложила в свой смысл, предназначенный только им. Реджина помимо воли очертила контур лица девушки и сконцентрировалась на тонких губах, игриво скривившихся. − О, у них тут своя туса, пойдем, − брюнетка поняла, что их вновь оставили наедине, лишь когда Эмма откинулась на спинку дивана и подмигнула ей. − Ловко, − прочистив горло, прохрипела она. Сделав большой глоток, Реджина расправила плечи и провела рукой по волосам, откидывая отросшие пряди на спину. Пальцы порхнули по шее и остановились за мочкой уха. Краем глаза она заметила взгляд блондинки и закусила щеку изнутри, стараясь не рассмеяться. Что ж, в эту игру можно играть вдвоем. Они ведь за этим, в конце концов, и пришли: расслабиться и оттянуться. Высокая концентрация алкоголя успела проникнуть в кровь и взболтать ее в нужном русле. Женщина почувствовала себя достаточно расковано и свободно. Ее правая ладонь мягко прошлась по контуру платья-футляра и остановилась около самого края, в то время как алкоголь продолжал поступать в организм. Дым, смешиваясь с кислородом и запахом горячительных напитков, образовывал ядреную смесь, которую вдыхали женщины. Она впитывалась в открытые участки кожи. Реджина начала понимать суть таких сборищ. − Часто ты здесь бывала? − спросила она, стараясь перекричать музыку. − Каждый конец месяца. Нужно позволять себе иногда отдыхать, − брюнетка кивнула и подняла свой бокал. − Сиди здесь, я принесу еще. Как оказалось, Эмма успела докончить и свой. Наблюдая за Реджиной, ее движениями, она и не заметила, как коктейль закончился. Пришло время чего-то покрепче. Эмма не знала, чего добивалась. Но одно она знала наверняка: останавливаться ей не хотелось. Когда еще подвернется случай увидеть растрачивающую свой контроль и хваленное хладнокровие бывшую Злую Королеву. Хотя может и не бывшую, если судить по ее манипуляциям несколько мгновений назад. Кивнув парню, она отвернулась от барной стойки и нашла глазами их столик. И чуть не захлебнулась слюной: Реджина за время ее отсутствия успела небрежно скинуть свой пиджак и взбить волосы. Ее смуглая идеальная на вид кожа стала достоянием общественности, поэтому Эмма поспешила вернуться на свое место. По пути кто-то успел дотронуться до ее задницы, однако она решила не выламывать этому наглецу руки. Куда больше ее сейчас занимали открытые плечи и выпирающие ключицы приемной матери ее сына. − Здесь жарко, − объяснила брюнетка, принимая напиток из рук девушки. Эмма кивнула и сделала жадный глоток, стараясь не пялиться в открытую на Реджину. Не вовремя вспомнился день, когда она ее впервые увидела: серое, облегающее словно вторая кожа, платье, туфли на опасных шпильках, грива коротких смольных волос, и блестящие угрозой темные глаза. В этой женщине было идеально все, кроме, пожалуй, скверного характера: мягкие изгибы фигуры, изящные черты лица, хриплый, заводящий с пол-оборота голос. Она излучала властность, так что это не стало для нее открытием, когда выяснилось, что Реджина − мэр Сторибрука. Не удивилась и когда узнала, что эти холеные ручки крепко держат шерифа городка, единственного представляющего какой-то интерес мужчину. Такой женщине невозможно было противостоять: власть, красота, ум. Три составляющие, вместе образовывающие идеальное сочетание. Впоследствии выяснилось, что мэр не лишена страсти. Она бушевала в ее теле, создавая совершенство. Иногда Эмма позволяла себе подумать о том, какова Реджина в постели, но каждый раз, стоило мыслям зайти слишком далеко, одергивалась. Сейчас же она не стала останавливаться, и мысли девушки поплыли в запретные глубины. Ее низкий, томный голос, звучащий и в обычной речи весьма возбуждающе, должен был кружить голову в моменты, когда она достигала высшей точки экстаза или подходила к ней, умоляя ускориться. Интересно, как звучит мольба из уст Королевы? Ладони Эммы вспотели, и она поспешила незаметно вытереть их об одежду, делая очередной глоток. − Ты права, здесь очень жарко, − прошептала она. Половина коктейля из бокала Реджины уже успело волшебным образом испариться, и сама женщина весело глядела на блондинку. Из темных глаз на нее заинтриговано глядели бесенята. − Думаю, пора привести в действие вторую часть плана, − ухмыльнулась брюнетка. Поднявшись на ноги, она обогнула стол и, бросив взгляд в сторону застывшей Эммы, проговорила: − оттянуться. − Реджина... Та ее не слушала. Реджина проследила путь в гущу танцпола и закрыла глаза, отдаваясь во власть звучащей музыки. Ее плавные, полные природной сексуальности движения словно притягивали к себе прожектора, что медленно скользили по темному платью, смуглой коже и запрокинутому к переливающемуся множеством граней шару. Кривоватая улыбка вспорхнула на ее пухлые губы, а ребро ладони прошлось по бедру. Эмма в оцепенении смотрела на танцующую Реджину, как на чудо света. Она и не подозревала, что женщина умеет танцевать. Так танцевать. Не прошло и нескольких минут, как взгляды мужчин обратились в ее сторону, а некоторые, особо смелые, решились сделать шаг к завораживающему видению. Блондинка вскочила на ноги. Весь алкоголь мигом выветрился из ее головы, стоило увидеть, как рука незнакомого самца прошлась по открытому плечу Реджины. Не могла же она бросить приемную мать своего сына на съедение этим... неандертальцам?! Протиснувшись сквозь толпу, Эмма встретилась взглядом с карими глазами и поймала ухмылку от брюнетки. Алкоголь явно взял над ней верх, управляя и направляя. И Эмма была и напугана, и заинтригована одновременно. Вокруг исчезли незнакомцы, музыка протискивалась будто сквозь толщу воды, по неосторожности набранной в уши, а свет заставлял темные глаза напротив сверкать. Ладони женщины нашли ее шею, и Реджина склонила голову набок. − Эмма, − по буквам произнесла она, становясь на шаг ближе. Бедра Реджины и Эммы тесно соприкоснулись, посылая по телу блондинки дрожь. Музыка двигалась вперед, так же и не отставали руки брюнетки, достигшие запястий Эммы. Запах яблок и мяты окружил девушку, а ее пальцы коснулись талии Реджины. − Эм-ма, − обернувшись в импровизированном кольце из чужих рук, Реджина закрыла глаза и откинула голову. Музыка перетекла в новую мелодию. Блондинка зарылась носом в густые темные волосы и вздохнула присущий только этой женщине аромат. И потерялась. Жизнь вокруг остановилась. Существовала только Реджина в ее руках, ее стройное, соблазнительное тело и скривившиеся в ухмылке губы. Кажется, они продолжали шептать ее имя... Эмма резко распахнула глаза. Суть происходящего настигла ее словно ушат холодной воды. Аккуратно развернув брюнетку, она всмотрелась в ее мутные от выпитого алкоголя глаза. Сердце болезненно сжалось, а грудь сдавило свинцом: завтрашним утром Реджина ничего и не вспомнит. Не вспомнит этих взглядов, от которых кровь Эммы закипала в венах, этого терпкого шепота, что заставлял блондинку дрожать всем телом и предвкушать продолжение, и обольстительной улыбки, которая, казалось, была адресована только ей. Реджина не вспомнит, но этот вечер отчетливо отпечатается в памяти Эммы. Уже. Поэтому она решает принять основной удар на себя и говорит: − Я расплачусь за коктейли... Не оборачиваясь, девушка направляется в сторону барной стойки, не замечая тяжелого взгляда, который ей в спину посылает Реджина.***
Маленький городок, где каждый знает друг друга и все друг о друге, не самое хорошее место для того, чтобы можно было успешно избежать встречи. Эмма это отлично понимала, но все равно старалась не попадать брюнетке на глаза, коря себя за извечную трусость и слабость. Девушка игнорировала вопросительные взгляды, посылаемые ей вслед внимательными и чуткими родителями, а так же полные заслуженного упрека глаза сына. И когда только Генри успел так вырасти? Ситуация облегчалась только тем, что Реджина и сама не стремилась встретиться с ней. Казалось, брюнетка также занялась бегом по невидимой границе, что одновременно и упрощало, и ранило. Из них двоих единственным человеком, привыкшим и умевшим бороться за что-то ценное была именно Реджина. Она потратила полжизни на борьбу с собственными демонами, разрушающими изнутри главными помощниками: ненавистью и яростью. Рассталась со своим прошлым из-за сына, сблизилась с бывшими врагами. И побеждала. Всегда. Эмма так не умела. С малых лет она научилась умению сбегать от проблем, если они появлялись на горизонте. Это не всегда было легко, но вошло в привычку. Ее первым порывом, когда она узнала правду, было сбежать. Скрыться и начать все заново, забыв о произошедшем. Тогда ей не позволил сделать это сын. Сейчас же отрицать очевидное ей ничто не мешало. И она вновь решила воспользоваться столь привычной отмазкой. − Мам? Мам! − девушка очнулась и отупело взглянула на рядом стоящего сына. Генри смотрел встревожено и с подозрением, явно читающимся в светлых как у нее самой глазах. − Что? Мальчик нетерпеливо выдохнул. − Я спрашивал, придешь ли ты сегодня на ужин? − Ужин? − Да, пятничный ужин. Ты пропустила уже два, поэтому и спрашиваю, придешь ли сегодня. − Эм... − Эмма перевела взгляд на бумаги, лихорадочно подыскивая причину, по которой она могла бы избежать встречи с Реджиной за одним столом. − Генри, я... − Ясно, значит не придешь, − устало проговорил ребенок, скользнув разочарованным взглядом на мать. От одного его расстроенного вида у блондинки сжалось сердце, поэтому на одном дыхании она выпалила: − Я приду. − Правда? − радостно спросил Генри. Улыбка на его пухлом лице могла осветить целую улицу, и от того, что она была адресована лишь ей, Эмма поняла, что сделала все верно. Один неловкий вечер в компании Реджины она вполне в состоянии пережить. − Правда, парень, − ухмыльнулась она. Генри порывисто обнял мать и как любой ребенок, который хочет казаться взрослым, смущенно отступил назад. − Не опаздывай, мама этого не любит, − грозно предупредил он и ретировался из участка. Эмма глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула, уже жалея о своем согласии. Ей было приятно угождать Генри, но перспектива совместного ужина с бывшей Злой Королевой, к которой она испытывала неоднозначные чувства, не радовала. Хотя, кого она обманывала? Неоднозначные чувства? Эмма зажмурилась и воскресила в памяти тот вечер: плавные движения брюнетки, ее загадочный взгляд и терпкий шепот. Чувства, которые она испытывала, были предельно однозначны. Они жили внутри нее с того самого вечера, когда Эмма впервые появилась на пороге белоснежного особняка, а Реджина встретила ее с размазанной под глазами тушью и потерянным выражением лица. И в этот момент, рубежный для них обеих, она была самым прекрасным, что когда-либо доводилось видеть блондинке. Позднее же ей пришлось пересмотреть свое видение известных сказок: Белоснежка, конечно, была мила и прекрасна, как чайная роза, но ее мачеха была чертовски притягательна, как ядовитый цветок, экзотический, манящий и опасный одновременно. И если ее мать красивой делало по большей части внутреннее совершенство, то Реджину − присущая ее сердцу темнота. В ней таилось что-то завораживающее и интригующее Эмму. Поднявшись с места, девушка схватила ключи от патрульной машины и поспешила на воздух. И почему ей всегда нравились злодеи?...***
Эмма несколько раз пыталась постучать в дверь, но как только кулак касался деревянной поверхности, девушка тут же отдергивала руку, запуская ее в волосы и раздраженно морщась, находя их собранными в конский хвост. Стрелки на ее часах говорили, что она опаздывает уже как минимум на две минуты, что было чревато выговором от Реджины и угрюмым взглядом малыша. Генри не любил, когда они ссорились. Мальчик был чутким и быстро мог отделить дружескую перепалку от грозящей перетечь в противостояние сказочных героев битву, которую его мамы редко, но все же устраивали. Обернувшись спиной к двери, Эмма поправила куртку и глубоко вздохнула, говоря себе, что в сейчас-то она точно решится постучать. − Черт, − выпалила она, повернувшись к двери и застав ее открытой. В дверном проеме, привалившись к косяку, ее ждала хозяйка дома и выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. − Ты опоздала на пять минут и заставила Генри волноваться. Из-за тебя он отказывается притрагиваться к ужину, поэтому, пожалуйста, мисс Свон, давай ты просто молча войдешь и сядешь за стол, − горячась и понизив голос до шепота, проговорила Реджина, отходя от двери. − Как скажете, Ваше Величество, − мигом ожесточившись, ответила Эмма. Сильный хлопок дверью за ее спиной дал ей понять, что эти слова забыты ей не будут. − Генри, Эмма пришла. Начинай есть брокколи, − Реджина обошла девушку и скрылась в столовой, оставляя за собой шлейф духов. Эмма повесила куртку на крючок и последовала за ней, внутренне радуясь запаху домашней выпечки. С тех пор, как она стала избегать Реджину и пятничных ужинов, ей приходилось наслаждаться стряпней Мэри Маргарет. На заметку: принцессы не умеют готовить, поэтому половник им в руки давать не стоит. Как Дэвид выдерживал каждый вечер эти кулинарные шедевры, она не понимала. Но с каждым днем ее решимость угодить матери стремилась к нулю. Однажды ее желудок просто не выдержит. − Ты пришла, − улыбнулся мальчик, пережевывая цветную капусту так, словно это были гвозди. Его лицо выражало всю муку мироздания, и Эмма разделяла чувства Генри − всю эту здоровую хрень, которую подавала Реджина вместе с лазаньей, пирогами и вкуснейшими отбивными она любила не больше него. Однако признаться в этом − значит лишить себя всего перечисленного, а этого Эмма допустить никак не могла. − Милый, сначала прожуй, − пожурила его брюнетка, аккуратно разрезая сочное мясо. Маленький ломтик отправился ей в рот, и Эмма могла поклясться, что слышала стон удовольствия, сорвавшийся с пухлых губ. Собственный рот тут же наполнился слюной. Генри кивнул и бросил сияющий взгляд на блондинку. Эмма взяла в руки столовые приборы. − Руки, мисс Свон, − не поднимая глаз от тарелки, проговорила Реджина. Парень хмыкнул и в ожидании приподнял брови. Демонстративно поднявшись с места, Эмма протопала к раковине и включила воду, подставляя под нее ладони. Помыв руки, она отбросила полотенце в сторону и вернулась, посылая недовольный взгляд в сторону женщины. Генри в это время был как раз занят борьбой с кусочком картофеля, поэтому не увидел, как Реджина отпила вино и одними губами прошептала: − Хорошая девочка. Спустя час Эмма поняла, насколько им обеим повезло с сыном. Генри был общительным и смог втянуть в беседу даже желающую молчать и смотреть в свою тарелку Эмму. Между ними завязался непринужденный разговор, который перетек в обсуждение сказочных героев. Ну, конечно, о чем же еще говорить людям, живущим в сказке? − Мам, а правда, что принцы, завидевши Белоснежку, стояли под окнами дворца и пели ей серенады? − Реджина усмехнулась и послала сыну игривый взгляд. − Генри, дворец был окружен рвом от неожиданного нападения захватчиков из других земель, поэтому вынуждена тебя разочаровать: никто дифирамбы Мэри Маргарет не пел, − мальчик с грустью выдохнул. − Сплошное вранье, − пробурчал он. − А тебе? − спросила вдруг Эмма, в ожидании глядя на женщину. − Мне? − подавилась воздухом Реджина. − Ты была молода, когда вышла замуж за короля. К тому же, красива. Когда он умер тебе было, сколько, двадцать три? Реджина залилась румянцем, и Эмма спустя мгновение поняла, что только что назвала Королеву красивой. Пытаясь сохранить лицо и с треском проваливаясь, она краем глаза заметила, как Генри перевел заинтересованный взгляд с одной мамы на другу. − Двадцать два, − кашлянула брюнетка. − К моменту его смерти уже ходили легенды о моей бессердечности и холодности. Поэтому, нет, мне посчастливилось этой участи избежать. − Легенды? − в свою очередь скептически ухмыльнулась Эмма, за что получила полный огня взгляд карих глаз. − Мисс Свон, мне известно, что думаете обо мне вы и ваша... родня, навесившая на меня титул "Злая" и продолжающая видеть во мне исключительно тьму... − Реджина, я не... −...однако смею вас заверить, что вплоть до смерти Короля ваша мать была окружена любовью и заботой, вниманием и поддержкой. Я всегда была для нее матерью, подругой и советчицей. В силу своего эгоизма и избалованности это легкомысленное существо этого никогда не ценило. Все, что случилось после, она заслужила сполна. А теперь, если вы не возражаете, я хотела бы закончить ужин, у меня много работы. Генри, − Реджина взглянула на замершего мальчика, и взгляд ее глаз смягчился, − на тебе посуда. Проводи, пожалуйста, мисс Свон. Ей пора, − встав из-за стола, женщина поцеловала сына в макушку и удалилась. Через минуту закрылась дверь одной из комнат, и Эмма была уверена, что брюнетка скрылась в кабинете. В светлых глазах сына читалась жалость и еле заметное разочарование. Эмма знала, что провалилась. Ей не нужно было затрагивать эту тему, ведь все их разногласия остались в прошлом, а она вновь резанула по больному. Подтверждением ей служили и стремительный уход брюнетки, и поникшие плечи сына. − Иди наверх и сделай домашнюю работу. Она у тебя, наверняка, еще и не начата, − девушка собрала тарелки и уложила их в раковину. Включила воду. − Я помою посуду. − Ладно, но осторожно, мама... − Я постараюсь ничего не разбить, − невесело усмехнулась Эмма, беря в руки губку. − Иди. И закрой дверь. Мальчик пулей вылетел из столовой и скрылся на лестнице. Проводив его взглядом, Эмма приступила к посуде. Опасное занятие, особенно, когда твои руки заняты, но мысли в это время находятся в свободном режиме. Против воли девушка вспомнила улыбки, которые вспыхивали на губах Реджины в течение вечера, ее светящиеся счастьем глаза и крохотные ужимки, с помощью которых она заставляла Генри съесть больше овощей, чем он хотел. Реджина была отличной матерью: если она вела себя так и по отношению к Белоснежке, когда та была ребенком, то ее матери действительно очень повезло. Эмму всегда интересовало, какой была Реджина в юности, до того злополучного дня, когда вся ее жизнь раскололась на счастливое прошлое и вынужденное настоящее? Она знала ее только как мэра Сторибрука, женщину с закаленным характером и вспыльчивым нравом. Но у всех у них был период, когда они были свободны, независимы и легкомысленны. Эмма, например, жила мелким воровством, имела татуировку и даже сидела в тюрьме. Конечно, в Зачарованном лесу такое под силу было, вероятно, только Робину Гуду, все-таки Реджина была голубых кровей. Но по рассказам матери Эмма узнала, что эта Реджина, которую она знала, была человеком слепленным, сконструированным, как и этот городок самой хозяйкой. Поэтому верила, что где-то внутри, под этой непробиваемой оболочкой скрывается юная принцесса, мечтающая о настоящей и сильной любви. Веселая, добрая и чуткая. Девушка выключила воду и обернулась, оперевшись бедром о раковину. Тщательно вытерев руки, она сделала шаг в сторону коридора, когда ноги сами развернули ее и проложили путь к заветной двери. Не постучавшись, она надавила на ручку. − Мисс Свон, вам не кажется, что для одного пятничного ужина произошедшего вполне достаточно? − женщина стояла к ней спиной, поэтому единственным вариантом, по которому Реджина догадалась, что это не Генри, был тот факт, что малому сюда заходить либо воспрещалось, либо он не очень то и стремился. − Перестань, наконец, миссСвонкать мне, − прорычала Эмма, которую этот официоз уже невероятно бесил. − Мы прошли через многое, слишком многое, чтобы сейчас из-за одного неосторожного вопроса ты включала вежливую стерву. Реджина стремительно обернулась, и Эмма заметила янтарную жидкость, ударившуюся о грани стакана, который та держала. − Мисс Свон... − Прекрати. Меня. Так. Называть, − Реджина ощутила, как под ногами заходил пол, пока Эмма с яростью, которую она давно не видела, выкрикивала эти слова ей в лицо. За окном усилился ветер, и ветка дерева, росшего напротив окна, звонко ударилась о задрожавшее стекло. Эмма, сама того не сознавая, выпустила наружу весь свой магический потенциал, заряжая природу вспыхнувшей злостью. Понять, насколько сильна была магия принцессы, заставил упавший графин сидра и окрасившая строгий темный пиджак мэра штукатурка. Широко распахнув глаза, Реджина смотрела на блондинку. Эмма дрожала, а в ее ладонях лучился мягкий белый свет, грозивший каждую секунду перетечь в шарообразный заряд. Кажется, брюнетка догадывалась, в кого он полетит в первую очередь. − Успокойся, − попросила она, делая шаг вперед. Лицо блондинки было искажено гневом, а светлые глаза горели, как рождественские лампочки на елке. Реджина перевела взгляд на качающуюся люстру, что их разделяла. Еще немного, и она полетит вниз. − Эмма! Реджина кинула быстрый взгляд на люстру и преодолела разделявшее их расстояние, становясь вплотную к девушке. Злоба во взгляде Эммы сменилась на испуг: Реджина вспомнила, как убежала в чащу леса, когда отправила Кору в Зазеркалье. Ее лихорадило несколько часов, и отвращение к себе и на свои силы прошло только спустя недели. А еще она до тошноты боялась выпускать магию из себя. До появления Румпеля. − Я рядом, − прошептала она, осторожно касаясь кончиками пальцев щеки Эммы. − Все хорошо, я рядом, − Реджина продолжала безотрывно смотреть ей в глаза, пока тело девушки не уняло свою дрожь, и свет в глазах не потускнел. Освободившись от наваждения, Эмма упала на колени и закрыла лицо руками. Брюнетка повторила ее движения и спустя мгновение оказалась в кольце крепких рук. Они давили почти до боли, но женщина не позволила себе даже поморщиться. Лишь продолжила успокаивающе гладить блондинку по спине. − Прости, я не могу это контролировать, − глухо простонала Эмма, прижимая Реджину крепче и зарываясь носом в ароматную шею. Запах и присутствие женщины успокаивали, а ее ласковые касания рождали в душе нежность и благодарность. − Ш-ш, все хорошо, − осторожно отодвинув блондинку, Реджина всмотрелась в зеленые глаза и осторожно потрогала лоб. Так и было, у Эммы температура. − Ты можешь подняться? − Да, − слабо ответила девушка, поднимаясь на ноги. Реджина усадила ее на диван и исчезла. А когда вернулась, в ее руках была влажная ткань, в прохладе которой Эмма убедилась спустя секунду. − Так должно стать легче, − расправив тряпочку, проговорила Реджина. Она близко склонилась к лицу шерифа: их носы почти соприкасались. Взгляд Эммы переместился на пухлые губы, находящиеся в миллиметрах от её собственных, и она закусила щеку. − Как Генри? − Он лежит в наушниках и читает Конан Дойля, его сейчас даже приход дракона не сможет потревожить, − рассмеялась Реджина. − Хотя, разумеется, он будет очень горевать, если пропустит такое зрелище. − Почему ты не злишься? − лицо брюнетки помрачнело. − Очень лестно слышать, в который раз за этот день, какого ты обо мне мнения... − Нет, просто... черт, я не это имела в виду, прости... − Потому что со мной было тоже самое, когда Румпель разбудил мои магические способности. Только в моем случае все закончилось не разбившимся графином. − А как? − Эмма попыталась поймать взгляд брюнетки, однако Реджина его с успехом отводила. − Я отправила свою мать в Зазеркалье, − она выждала паузу, а затем докончила, − и поранила ни в чем не повинного человека из личной прислуги. Рядом со мной не было того, кто бы научил контролировать эмоции. Любая вспышка заканчивалась выбросом магии, и она была разрушительной. Пострадали многие, пока я не научилась владеть своей силой. Пока не научилась ее контролировать. − Реджина, мне жаль... − С тобой такого не будет, − убежденно произнесла Реджина, и наконец посмотрела в глаза напротив. В них читалось сострадание и неподдельная нежность, лишившая Королеву слов. Она во все глаза наблюдала, как Эмма убрала со лба ткань и приблизилась к ней так, что брюнетка могла чувствовать горячее дыхание на своих губах. Против воли Реджина сглотнула. − Ты научишь меня? − тихо спросила Эмма. Реджина топорно кивнула, ощущая подступающее головокружение. − Потому что мы друзья? − брюнетка подняла взгляд и впилась им в лицо девушки. Ответ застрял где-то в горле, пока она лихорадочно соображала, как заставить себя отодвинуться. Тонкие губы скривила улыбка, и Эмма окончательно сократила расстояние между ними. − Я тоже так думаю, − прошептала она в рот Реджины и зарылась пальцами в темные локоны. Губы брюнетки были мягкими и чувственными, идеально подстраивающимися под каждое движение Эммы. Реджина вцепилась руками в плечи девушки, и Эмма на секунду испугалась, что сейчас все закончится и ее с позором выгонят из этого дома. Миллс спутала карты: скрестив руки на шее, она медленно увлекла шерифа на себя и шире распахнула рот, позволяя их языкам встретиться. Пораженная, Эмма издала стон. − Боже, ты... − Да, − оттягивая губу девушки, горячо выдохнула брюнетка. Это мешало мыслить, поэтому Эмма зажмурилась и крепко поцеловала женщину, скользя руками по облаченному в костюм телу. Мозг окончательно отключился, когда пухлые губы переместились на ее шею. Реджина вобрала в рот мягкую мочку и провела языком по изгибам ушной раковины, выбивая весь воздух из груди Эммы. Руки брюнетки в этот момент выпустили длинные светлые пряди из вынужденного резиночного заточения и крепко их сжали. Узкая юбка-карандаш, столь привычная для мэра, не давала удобно устроиться между ног Реджины. Не зная, как далеко ей позволено зайти в своем желании быть ближе к этому совершенному телу, дрожащими руками Эмма медленно собрала ткань в гармошку и украла глубокий поцелуй с губ брюнетки, проглатывая удивленный вскрик. Почувствовав ресницы, скользнувшие по ее щеке, блондинка распахнула глаза и встретилась взглядом с пугающими своими размерами черными зрачками. Лицо Реджины покраснело, хотя это было еле заметно из-за специфического освещения и карамельного оттенка ее кожи. Против воли, Эмма коснулась горящего от возбуждения лица. − Что такое? − различая что-то, плохо скрытое от нее в темных глазах, спросила Эмма. Реджина зажмурилась и покачала головой, пытаясь прогнать червей сомнений, грызущих внутри. Однако с каждой проходящей секундой, пока ее кожа остывала от поцелуев блондинки, а сердце возвращалось к привычному мерному стуку, она ощущала, что неуверенность, как грозовая туча, собирается над ней и вот-вот хлынет остужающим потоком. − Реджина, − чуть требовательно, но мягко произнесла Эмма, привлекая внимание к себе. Она догадывалась, какие опасения гложут брюнетку, и их совершенно не разделяла. − Ты... мы... я... − ожидая, когда Реджина соберется с мыслями, Эмма расчесала пальцами угольные волосы, не теряя с женщиной зрительного контакта. − Это неправильно, − выдохнула, наконец, она, поворачивая голову, чтобы не видеть пронзительных зеленых глаз, смотрящих прямо в душу. − Ты − чертов Спаситель, Свон. А я − Злая Королева, и... − Знаешь, что я думаю, − прервала ее Эмма. − Я думаю, нет, я знаю, что испытываю к тебе влечение с нашей первой встречи. С того дня, как сказала "Привет", и ты предложила выпить сидр в этом самом кабинете. Голос девушки был размеренным и спокойным, уверенным и твердым. Реджина не решилась ее остановить. − И эти взгляды, которыми мы смотрели друг на друга. Ничего не значащие для остальных, но столь важные для нас, потому что именно они не лгали. Мы могли оскорблять друг друга, делать ядовитые замечания и спорить, с кем останется на ночь Генри сегодня. Однако стоило столкнуться взглядами, и все это теряло силу, становилось пустым и бессмысленным. − И знаешь, в чем еще я уверена? В том, что ты испытываешь тоже самое, с самой первой встречи. Что ты прекрасно понимаешь, о чем я сейчас говорю, но боишься. Тебе страшно, так как это рушит привычный уклад твоей жизни. Систему, которую ты создала. Эмма подождала возражений, но Реджина предпочла воздержаться, понимая, что любое слово в защиту будет враньем. Блондинка видела ее буквально насквозь. − Я хочу, чтобы ты знала еще кое-что: я рядом. И мы пройдем через это вместе, как бы сложно это не было, − брюнетка шире распахнула глаза и сглотнула, теряя дар речи. Ее сердце, успокоившееся, пустилось в дикий галоп, стуча где-то у горла. Ребра сдавило, а глаза опасно закололо. Женщина наблюдала, как блондинка склонилась ниже, касаясь ее носа своим, избегая целовать ее. Реджина поняла, Эмма предоставляла ей выбор. − Я знаю, − выдохнула Реджина и увлекла девушку в нежный поцелуй. Блондинка улыбнулась и раскрыла губы шире, опуская ладонь на смуглую шею и пытаясь поглаживающими движениями успокоить бушующую артерию. Сердце затопила глубокая нежность, когда Реджина оторвалась от ее губ и с долей уязвимости посмотрела на нее. Внизу живота стянулся узел, стоило брюнетке приподняться и коснуться пуговиц на своей блузке. Эмма наблюдала, как открываются миллиметры смуглой кожи, осознавая, как сильно она желала эту женщину. Ее связи с девушками в юности и в один ряд не шли с тем, что она чувствовала по отношению к Реджине. Она вообще не была уверена, есть ли у Миллс подобный опыт. Только черные глаза и четкие движения длинных пальцев подсказывали, что они хотят одного и того же. Когда полы блузки распахнулись, представляя взору шелковые чашечки бюстгальтера, Реджина втянула ее в мокрый поцелуй. Ее ладони сжали грудь Эммы и приступили к пуговицам на рубашке девушки, нетерпеливо выхватывая их из петель. Блондинка дождалась, пока Реджина справится с ее верхней одеждой, и вернулась к своему прерванному занятию. Собранная наверх юбка оказалась в районе талии, а под пальцами Эммы − влажное кружевное белье. Эмма опустилась губами к шее брюнетки и дразняще провела пальцами верх вниз, вырывая у женщины дрожь. Реджина вцепилась ногтями ей в плечи и расставила ноги по обе стороны от бедер Эммы. Девушка вспомнила свои недавние мысли о том, как умоляют Королевы, и мысленно усмехнулась. Ей хотелось услышать, как Реджина будет просить ее сделать дальнейшее движение, но по быстро вздымающейся груди, искусанным губам и дергающимся в ожидании бедрам она знала, что сейчас не время. Может быть, в другой раз. Мысли о возможном другом разе вскружили ей голову, и Эмма отодвинула ткань, проникая двумя пальцами внутрь и срывая с пухлых губ стон облегчения. Реджина благодарно прикусила ее шею и положила ладонь на пояс джинс. Толчки становились все более быстрыми и резкими, поэтому ей пришлось отбросить свое намерение и вернуть ладони на плечи девушки. Когда к двум пальцам присоединился третий, она сжала бедра, замедляя движения, но делая их более точными. Тела обеих покрылись испариной, пока Эмма продолжала подводить ее к грани, а затем спускала на землю, играя на нервных окончаниях. Бюстгальтер съехал, обнажая пышную грудь, и блондинка поцеловала ложбинку, не спеша уделять внимание соскам. Чувствуя подступающий оргазм и намереваясь его в этот раз получить, Реджина поцеловала Эмму, обводя тонкие губы языком, и дернула бедрами, вздрагивая телом. − Так нечестно, − проговорила ей в рот Свон, ощущая сжимающиеся мышцы. − Нечестно мучить меня. И это еще меня называют Злой, − улыбнулась брюнетка. Эмма хмыкнула и легко чмокнула женщину. Упершееся между ног ребро ладони стерло с ее лица усмешку, и она выдохнула горячий воздух в лицо Реджины. Губы Королевы переместились на ее шею, а ловкие пальцы расстегнули пуговицу. Звук молнии Эмма слышала сквозь шум в ушах, что звенел из-за возбуждения. − Боже, Эмма... − прошептала Реджина, ощущая влагу. Не собираясь томить девушку, она быстро подвела ее к краю. Эмма облизнула губы и расслабилась, упираясь лбом в плечо брюнетки. Выждав, пока ее дыхание замедлится, она подняла голову и оставила нежный поцелуй на щеке Реджины. − Разврат процветал и в Зачарованном лесу? − усмехнулась она. − Ох, заткнись, − улыбнулась Миллс. − Мама в курсе? − подняла бровь блондинка. − Ты сбрендила, если считаешь, что я стала бы посвящать в это ребенка, − возмущенно прошипела Реджина и привела одежду в порядок. Шериф последовал ее примеру, однако стоило брюнетке подняться, она тут же схватила ее за руку и вернула на место. − Эмма! − удивленно воскликнула Реджина, цепляясь взглядом за испуганные зеленые глаза. Смягчившись, она провела кончиками пальцев по лицу девушки и легко поцеловала в губы. − Уже поздно. Я постелю тебе в гостевой, чтобы пока не шокировать Генри, − объяснила она, стараясь стереть страх в светлых глазах. Эмма обхватила ее за талию, заметно успокаиваясь при слове "пока". − Только если там будешь ты, − шутливо выдохнула блондинка, заправляя выбившуюся смоляную прядь за ухо. Ее рука около шеи Реджины предательски дрогнула. Реджина крепко схватила девушку за подбородок и твердо посмотрела той в глаза, вкладывая во взгляд силу, уверенность и теплоту. Не одна она боялась будущего и того, что оно с собой принесет. Но у Эммы хватило мужества, чтобы развеять ее страхи и пробиться сквозь стену сомнений. Теперь пришла ее очередь. Прижавшись своим лбом к ее, Реджина прошептала: − Я буду...