***
Адам заметил Дани, привычно сидящего за одной из дальних парт, который сосредоточенно изучал конспекты по математике, но судя по нахмуренным бровям, у него это плохо получалось. В этот день толстовка на нём была такая же свободная и мешковатая, только цвета была другого. Парень было передумал отвлекать омегу, но Дани снова провёл пятернёй по волосам, а те как назло тут же упали ему на глаза. Тогда альфа решительно подошёл к парте новенького и вывалил из кармана целый ворох заколок. Из маленькой горки торчали невидимки, крокодильчики, цветастые крабики, даже один гребень, украшенный массивными стразами. Конечно, для Адама всё это разнообразие называлось одним словом – заколка, а когда парень пришёл в магазин за ними, то от большого выбора впал в ступор. Он совсем в этом не разбирался, да и вкусов Даниэля не знал, поэтому набрал всего понемножку. Дани непонимающе уставился на кучку перед собой, потом поднял глаза на Адама, который тем временем выложил на стол ещё парочку спиралек. – Это тебе, – кивнул альфа. – Спасибо, конечно, – растерялся омега, – но, пожалуйста, забери это. – Что? Почему? – улыбка медленно сошла с губ Адама, – тебе же мешают волосы. – Ничего подобного, – робко запротестовал Дани, и одна из отросших прядей, заправленных за ухо, предательски упала на щёку. Альфа вопросительно поднял бровь, а омега покрылся стыдливым румянцем. – Возьми хотя бы парочку, – сник Адам, поняв, что прогадал с подарком, судя по всему. Омега ещё больше зарделся, но опустил взгляд на цветастую горку и вытащил из неё несколько защёлок, обернутых тканью, с тонкой прослойкой из поролона. Ткань была глянцевой и переливалась всеми цветами радуги, а на кончиках были приклеены такие же мягкие единорожки. Дани невольно вспомнил, что буквально на днях читал Лукасу сказку про смелого единорога, тут же захотелось домой, к сыну. Омега тряхнул головой, чтобы скинуть наваждение, и поднял с пола рюкзак. В нём он нашёл кошелёк и извлёк оттуда несколько монет. – Сколько я тебе должен? – спросил парень. – Нисколько, это подарок, – нахмурился Адам и демонстративно сложил руки на груди. Реакция Дани его порядком задела, когда тот отказался, а теперь ещё и деньги предложил. – Не стоит, – покачал головой омега, всё это походило на какую-то злую шутку. Он снова попытался протянуть пару баксов, на что альфа недовольно фыркнул и, резко развернувшись, направился к своей парте через два ряда, а потом пришёл учитель, бросил многозначительный взгляд на кучу заколок, всё ещё лежащих у Дани на парте, и тому в конце концов пришлось убрать их в свой рюкзак. Лишь единорожки так и остались зажаты в кулаке. И стоило только склониться к учебнику, непослушные волосы всё-таки были нейтрализованы ими. Адам сильно дулся на новичка и целых пятнадцать минут от урока делал вид, что слушает учителя, но потом он не выдержал, бросил взгляд на Даниэля, и внутри будто взорвалась петарда – в каштановых волосах прятались разноцветные треугольнички. Словно бусины на нитку, Адам надевал факты, которые узнавал о новеньком. Он знал, что Дани переехал со своим единственным родителем и новорожденным братом. Ещё Дани носил только свободную одежду, но было не понятно, нравится ему это или нет, у Адама вообще складывалось впечатление, что омега не сильно задумывается о том, как выглядит со стороны. И почему-то этот факт заставлял альфу глядеть на других омег, которые в те же самые шестнадцать были помешаны только на тесноте джинсов, с капелькой презрения, хотя он никогда до этого не был высокомерным. Ещё одним неоспоримым фактом было то, что Дани с завидной частотой лгал, но делал это так неумело, что причину такого поведения Адам никак не мог разгадать. Если не умеешь врать, зачем пытаться? К примеру, когда Даниэль стоял в очереди за ланчем, неподалёку стоявший Адам слышал каждый его вопрос: – А что-нибудь овощное у вас есть? – А здесь есть майонез? – А молоко ещё осталось? Когда омега вышел из очереди, на его подносе красовались пресные макароны и бутылка воды. И Адам закономерно спросил его, кивнув на скудный ланч: – На диете? – Нет, – совершенно искренне ответил Дани, потом закусил губу, поняв, что объяснить реальную причину такой придирчивости к еде не сможет, и попытался соврать, – то есть да. Альфа было расстроился, что омега опять так очевидно солгал ему, но в отличие от прошлого раза убегать не спешил. Тогда парень предложил пообедать вместе и, пока они шли к свободному столику, заметил, что Дани то и дело провожал взглядом пакетики молока, если те стояли у кого-нибудь на подносе. Дани корил себя за то, что так прокололся со своим ланчем. Он и подумать не мог, что кому-то придёт в голову залезать к нему в тарелку своим любопытным носом. Красивым прямым носом с россыпью золотистых веснушек на переносице. "Папа убьёт меня, если я в кого-нибудь влюблюсь", – напомнил себе Даниэль, усевшись за стол, и с удивлением обнаружив, что за ним он сидит в одиночестве. Но стоило только вздохнуть с облегчением и капелькой разочарования, как Адам сел напротив и поставил перед Дани пакетик с молоком. – У тебя какая-то аллергия на группы продуктов? – попытался всё-таки выведать правду альфа. Глаза Даниэля загорелись светом озарения, и Адам было порадовался, что попал в точку, но совершенно неуклюжий ответ убедил в обратном: – Точно, – закивал омега, – у меня аллергия на... группы продуктов, – к концу фразы Дани и сам понял, что говорит чушь. – Или на диете? – Или на диете, – эхом отозвался залившийся краской омега. Адам усмехнулся и надел ещё один факт на нитку: Даниэль врёт явно не со зла и сам прекрасно понимает, что он никчёмный лгун, а ещё у него очаровательная улыбка, которую он не смог сдержать от всей глупости ситуации. – Или ты ешь исключительно продукты на букву "М", – продолжил альфа выдвигать ещё более сомнительные причины. Дани засмеялся и расслабился, он начал называть все продукты, которые начинались на "М", и вслух фантазировал о комбинациях.***
Омега рассержено запихнул контрольную работу с позорной тройкой подальше в шкафчик. Сердился он, конечно, только на себя, папа не станет ругать его за плохую оценку, но на родительском собрании в конце первого триместра точно о ней узнает. Однако Дани не мог не признать очевидного: сколько бы он ни учил, материал всё равно плохо запоминался. – Знаешь, зубрёжка редко оказывается эффективным методом в учёбе, – заметил подошедший к парню Адам. – Я знаю, – буркнул омега, хлопнув металлической дверцей. – Тогда почему продолжаешь зубрить? – Потому что я не понимаю многого. Я... – Дани прикусил себя за язык, но он так устал увиливать от честных ответов, что не смог отказать себе в правдивом признании хоть разочек, – я пропустил много занятий в прошлом году, поэтому новому материалу некуда лечь, наверное, стоило перевестись на класс помладше или взять предметы попроще. Альфа постарался не выдать собственного восторга от того, что впервые услышал искренность в ответе, да и сама фраза состояла из нескольких предложений, а не слов. – Давай, я тебя подтяну, – предложил Адам, демонстративно показав свои листы, на которых красовался высший балл. Прошлый год он закончил практически с одними пятёрками, потому что дедушка вздёрнул бы его хоть за одну плохую оценку, а этим летом альфа весь август провёл за учебниками, просто чтобы сейчас было легче. Оказалось, не зря, потому что теперь на уроках совсем невозможно было сосредоточиться, ведь почти на всех неизменно был Дани. Альфа направился было в сторону библиотеки, но услышанный позади вопрос заставил его сбавить обороты: – Ты хочешь начать прямо сейчас? Адам только плечами пожал, дескать: а чего тянуть-то? – Не-е-ет, я хочу домой, – протянул омега мечтательно. И снова во фразе не было ни капли вранья. – Тогда завтра, – кивнул альфа, опять вместо вопроса поставив омегу перед фактом. – Я спрошу у папы и скажу тебе, – вежливо вернул себе право отказаться Дани. Он дождался, пока альфа кивнёт, и спросил у того номер телефона, чтобы сообщить по смс. Лукас внимательно следил за манёврами плюшевой пчёлки в руках Даниэля и норовил схватить ту за закрученные в разные стороны усы, когда в комнату вошёл папа. Мужчина начал аккуратно раскладывать глаженные детские вещички в комод, а Дани попытался начать неудобный разговор: – Пап, а можно мне позаниматься по учёбе с одним мальчиком после уроков? – Мальчиком? – омега обернулся и недоверчиво прищурился. – Это по учёбе, – зарделся Даниэль и попытался объяснить, – у меня одни тройки по предметам. – О, дорогой, – смягчился папа, – тройка тоже оценка, не пережи... – Я чувствую себя глупым! – перебил родителя Даниэль. Вплоть до прошлого учебного года у Дани всегда были хорошие оценки, он привык быть одним из любимчиков учителей, а одноклассники считались с его мнением, когда дело касалось буквально любого предмета. Сейчас же он и слова не мог сказать у доски, преподаватели теряли терпение, а ровесники начинали посмеиваться за спиной. – И что же вы будете изучать? – продолжил допрос папа. – Прошлогодний материал. И вопросы тут же отпали. Омега вспомнил, что когда у Дани уже показался животик, тот, скрипя зубами, продолжал ходить в школу, пытался сохранить обычный уклад жизни, но неизменно возвращался в слезах из-за ставших регулярными насмешек учеников. Тогда папа решил, что с него хватит, и забрал сына из школы, к счастью, додумался перевести на домашнее обучение, поэтому в новой школе Дани перевели на второй курс. – Не знаю, – сдался наконец мужчина, – у тебя сейчас такое хорошее расписание. С утра кормишь Лукаса и сцеживаешь, поэтому днём я даю ему твоё молоко, а возвращаешься ты как раз к третьему кормлению. Не хочется переводить малыша на смесь, понимаешь? Дорого и бесполезно, – фыркнул папа. – Понимаю, – кивнул Дани, – я и сам не хочу. Знаешь, как я по вам скучаю в школе, – омега улыбнулся Лукасу, зацеловал голые пяточки сына и с трудом продолжил разговор, прервавшись, – не представляю, как ещё три часа буду проводить без вас, пусть и один раз в неделю. – В принципе, – прикинул папа, – минут по сорок - сорок пять у тебя в запасе обычно бывает, если заниматься по чуть-чуть, но несколько раз в неделю, то как раз три часа и получится. Омежка заметно посветлел от такого предложения, и мужчина поспешил остудить пыл сына: – Что-то имени этого мальчика я не услышал?.. – Это по учёбе, – пробубнил стушевавшийся Даниэль. – Имя, Дани. И пол. – Адам Миллер. Альфа. Но это только по учёбе, – снова повторил омега в надежде, что и сам в это поверит. Казалось, что тишину в библиотеке можно было потрогать. Ребят больше смущало то, что все, кроме них, это место, похоже, использовали для тайных свиданий. После вечернего разговора с папой Дани уже был не так решительно настроен, он и правда не хотел, чтобы родитель кормил Лукаса смесью, ведь доктор чётко сказал, что из-за того, что малыш родился недоношенным, крайне важно сформировать у ребёнка сильную иммунную систему, и сделать это можно было только при помощи грудного вскармливания. И как бы он ни старался сосредоточиться на объяснениях Адама, все мысли крутились вокруг Лукаса. – Давай на сегодня закончим? – нерешительно перебил Дани альфу. Адам с недоумением взглянул на экран телефона и нахмурился: – Но ведь прошло только двадцать минут? – Я знаю-знаю, просто... – омега закусил губу, – я соскучился. Хочу домой. Альфа сжал губы: – Господи, не нужно так нелепо врать! Что, не хватает духу честно признаться, что я тебе не нравлюсь? Неоднозначность поведения новенького жутко раздражала и заставляла делать очевидные выводы. – Я такого не говорил! – возмутился Даниэль. Омега резко поднялся со стула, но тот был придвинут к парте так близко, что из-за порывистого движения её край врезался прямо в низ живота. Дани пошатнулся, тело пронзила резкая боль и пред глазами потемнело – удар пришёлся прямо на шов. Парень даже не заметил, как взвизгнул, но упасть не дали сильные руки, подхватившие в последний момент. Адам лихорадочно скользил взглядом по вздрагивающему в объятиях омежке, зажмурившемуся в попытке прийти в себя, наконец он задержался на ладонях, прижатых к животу. Альфа осторожно дотронулся своей и убрал руки, от чего край толстовки немного задрался и открыл взору вид на небольшой горизонтальный шов. Рубец всё ещё был красным и немного припухшим, стало понятно, почему в гардеробе Дани отсутствовали такие модные сейчас узкие джинсы с заниженной талией – с таким шрамом они причинили бы только боль при носке. А вот причина появления для Адама осталась загадкой, он часто видел дедушкин шрам от аппендицита, но тот выглядел совсем иначе и располагался выше. Дани немного пришел в себя, резь отступила, осталось только неприятное ноющее ощущение, и казалось, что низ живота снова начал тянуть, как это было в больнице в первый месяц после родов, но парень попытался не паниковать. На последнем осмотре доктор сказал, что внутренний шов заживает хорошо, а освобождение от физкультуры дал скорее всего из жалости. Смущало омегу другое – он всё ещё был в объятиях Адама, позволил ему увидеть шрам, но вместо того, чтобы поскорее выпутаться, сказать, что их попытка заниматься была ошибкой и убежать поскорее к родным, он продолжал нежиться под внимательным взглядом альфы. Рука будто сама заскользила по сильному предплечью, легла на твердый немного округлый бицепс – было так приятно даже сквозь ткань ощущать жар тела, однако закономерный вопрос одноклассника вернул с небес на землю: – Откуда он у тебя? – кивнул Адам на шрам. Дани почувствовал, что все те эмоции от собственного бессилия заставили лицо моментально вспыхнуть: солгать правдоподобно у него точно не получится, но и правду сказать он не в силах. Зато он в силах оттолкнуть Адама, натянуть толстовку почти до колен, взять со спинки рюкзак и прошипеть: – Не твоё дело.***
Тэо был уверен, что как только он вышел за порог собственного дома, Дани тут же напялил на себя слинг и не спускал Лукаса с себя – мужчина бросил взгляд на наручные часы – вот уже добрых три часа. Чёртовы родительские собрания, которые всегда обещают делать получасовыми, а те в итоге растягиваются до бесконечности. И главное, сколько бы Тэо ни говорил Дани, чтобы тот не напрягал спину слишком долго или не баловал Лукаса излишним вниманием, потому что его потом долго придется отучать от рук, всё бестолку. Даниэль шутил, что семи месяцев в жуткой тесноте с Лукасом им обоим оказалось совсем недостаточно, вот и приходится навёрстывать сейчас. Мужчина снова повернул ключ зажигания в попытке завести автомобиль, но тот не издал ни звука. Омега сокрушённо упёрся лбом в руль – только не это – сейчас позволить себе починку машины он не мог. Чёрт, да даже наличных для вызова эвакуатора у него просто не было, не то что оплата работы механика, который непременно заломит неподъёмную сумму, а Тэо даже поспорить с ним не сможет, потому что в машинах понимает чуть меньше, чем в квантовой физике. Мужчина так и продолжил бы сидеть в остывшем автомобиле, если бы поток его мыслей не прервал уверенный стук по боковому стеклу. Тэо повернул голову и упёрся взглядом в полированные пуговицы застёгнутого на них пиджака, поверх которого было накинуто хорошо скроенное короткое пальто цвета мокрого асфальта, а вся эта стильная конструкция была надета на стройное, подтянутое тело. Омега с замиранием сердца сглотнул и нерешительно поднял глаза, чтоб разглядеть лицо незнакомца. Внимательный взгляд выцветших голубых глаз пронзал насквозь и выглядел поистине хищным в сочетании с черными элегантно уложенными волосами и трёхдневной щетиной, седина в которой перекликалась с такими же серебристыми висками. Мужчине на улице явно надоело ждать, когда Тэо проморгается, и он нетерпеливо позвал того жестом выйти из машины. Омега попытался просто опустить стекло, но ни одна кнопка в авто не работала, что могло означить только одно – аккумулятор сдох навсегда. Пришлось неуклюже выбраться из машины и посильнее укутаться в флисовую кофту – добираться домой по улице Тэо точно не рассчитывал. Холодный ноябрьский ветер тут же растрепал мягкие русые волосы, и те моментально начали лезть в рот. Оскар еле удержался от того, чтобы дотронуться рукой до одной из прядей и, мимолётно проведя большим пальцем по этим чувственным губам, заправить её за ухо. Надо же, родитель, который на собрании явно спешил больше всех, бросая беспокойный взгляд на старенькие наручные часы и хмуря светлые брови, остался последним на школьной парковке. Если бы учитель математики, та ещё шлюха, не попытался бы снова соблазнить Оскара, то тот бы сейчас не рассматривал этого молодого, судя по детскому креслу на заднем сиденье, которое, к слову, было неправильно установлено, папашу. – Нечего прозябать в этой консервной банке, поехали домой, – кивнул альфа, и одна из чёрных прядей всё-таки выбилась из укладки. – Спасибо за предложение, конечно, но я вас даже не знаю, – поджал губы омега – от авторитарного тона повеяло опасностью, а ещё захотелось немного поучить этого наглого "спасателя", – меня, к примеру, зовут мистер Лэнг. – А имя у тебя есть, мистер Лэнг? – ухмыльнулся Оскар – единственный понравившийся было мужчина оказался строптивцем. – Тэо, – ответил стушевавшийся из-за неприкрытой снисходительности в голосе омега. Он и рад был бы буквально выплюнуть ответ в лицо незнакомца, но имя слетело с губ легким выдохом, почти бесшумно, – и я надеюсь, что вы услышали меня: я – пас. "О, я не сомневаюсь, что ты пасс. И очень даже хорошенький", – захотелось ответить альфе, однако пришлось натянуть на лицо сконфуженность и раскаяние, чтобы запихнуть-таки этого омегу с уже побелевшими от холода губами в автомобиль: – Ну, хорошо-хорошо, я понял, что ты сильный и независимый омега, а теперь, пожалуйста, садись в машину – скоро начнётся дождь. Не хочется мокнуть. – Имя, – потребовал Тэо. Мягкость в тоне собеседника хоть и была очевидно наигранной, но попытку он всё равно не смог не оценить. – Оскар Миллер, – снова ухмыльнулся альфа – малец своего не упустит. "Малец" тем временем снова бросил нерешительный взгляд на автомобиль позади себя, и пришлось опередить возможные отговорки, – за консервную банку не беспокойся, к вечеру подгоню её к твоему дому. Тэо понял, что его загнали в угол и аргументами, и напористостью, и пронизывающим до костей холодом, поэтому пришлось шмыгнуть в открытую Оскаром дверь авто. Пока тот шёл к водительской двери, омега уже отогревал пальцы в потоке тёплого воздуха, льющегося из печки. Мужчина спрятал согретые руки в карманы и нащупал пластик кредитки, когда автомобиль начал медленно выруливать на шоссе: – Мне ещё в супермаркет нужно, – вспомнил Тэо и взглянул на Оскара. Тот осмотрел обе стороны дороги и развернулся на сто восемьдесят градусов одним ловким манёвром, не говоря ни слова. – Сколько сыну? – попытался начать вежливый разговор Оскар, пока они ехали в магазин. – Шестнадцать, – ответил без задней мысли Тэо. – Лет? – вздёрнул бровь альфа, омега утвердительно кивнул, чем смутил его ещё больше, – и ты возишь его в детском кресле? – О, нет, – улыбнулся мужчина, – кресло для Лукаса – ему пять. Месяцев, – уточнил омега чуть погодя. Оскар покосился на стройную, можно даже сказать, худую фигурку собеседника, но говорить ничего не стал. Двое детей, однако даже слабого аромата альфы на Тэо мужчина не почувствовал, а широкий ворот кофты открывал прекрасный вид на чистую от каких-либо меток шею, и тем не менее, на гулящего омегу Тэо был не похож. – Хм, Миллер... А это случайно не твой сын занимается с моим после уроков? – продолжил Тэо разговор как ни в чём не бывало. – Вряд ли, – пожал плечами альфа, – мой сын последние девять месяцев в Китае в командировке. – О, я думал, что Адам Миллер – твой... – Ах, Адам, – закивал понимающе Оскар, – да, Адам мой, но только он не сын, он – внук. Повисла неловкая пауза. Альфа явно не выглядел как старик, поверить в существование шестнадцатилетнего сына было гораздо легче, чем во внука, и обычно после этого признания Оскар слышал в свой адрес комплименты от впечатлённых омег: "Хо-хо-хо, всем бы такого привлекательного молодого дедушку", но в этот раз реакцией было побледневшее лицо собеседника. Тэо и подумать не мог, что из всех возможных сценариев он влипнет в тот, где будет сидеть в одной машине с человеком, который, по всей вероятности, стал прародителем так же рано как и он. Однако, в отличие от Тэо, он этого совсем не скрывал. Омега тоже не скрывал бы этого, если бы не просьба Дани. Мужчина всё ещё помнил, как беременный сын приходил из старой школы почти в слезах из-за оскорблений в свой адрес, а когда они переехали на новое место, попросил его говорить всем, что Лукас его младший брат. Мужчина согласился беспрекословно, лишь бы Дани было спокойно. И всё шло хорошо, пока Тэо не умудрился сесть в машину к тому, кто мог раскусить их с Дани небольшой секрет в два счёта. – Хорошо сохранился, – выдавил он из себя наконец ответ. Но если бы автомобиль не ехал сейчас на максимально разрешённой скорости по подземной парковке супермаркета, то омега непременно выпрыгнул бы из окна. И как только Оскар заглушил мотор, Тэо бросился наутёк: – Ну ладно, спасибо, что подвёз, дальше я сам. – Чёрта с два! – альфа явно не понял, что сделал не так, чтобы омега снова внезапно закрылся, и это его порядком разозлило, – мы сейчас купим продуктов, ты позволишь мне заплатить на кассе, я довезу тебя до крыльца твоего дома, и только потом ты скажешь своё "ну ладно, спасибо", понял? – Э-э-э... – Ты понял меня, Тэо? Или мне позвонить сыну, чтобы он тебе на китайском объяснил? – Оскар демонстративно поднял в руке телефон, будто бы и правда собирался позвонить. – Да понял я, понял, – вздохнул омега и взглянул на часы – Дани вот уже четыре часа ходил по дому, напялив на себя этот дурацкий слинг. Домой Оскар вернулся в глубокой задумчивости, а за окном уже успело стемнеть, потому что автомобиль Тэо был в запущенном состоянии настолько, что механик поначалу отказался его ремонтировать, но Оскар был не тем альфой, что даёт слово и не держит его. Поэтому на механика пришлось надавить, но потом всё-таки задобрить двойной оплатой. Напрягало мужчину другое. Нет, он, конечно, всегда знал, что порой бывает излишне строг с Адамом, но его мальчуган никогда не имел секретов, однако знание того, что внук уже больше двух месяцев сидит за учебниками с каким-то омежкой, прошло мимо него. – Ты поздно, – заметил Адам, когда дедушка сел рядом с ним на диван, и простенькую бродилку, в которую он рубился последние пару часов, так и не вырубил. – Родительское собрание затянулось, – пояснил Оскар. – Что-нибудь про меня говорили? – поинтересовался альфа, убивая очередного нарисованного тролля. – Ничего, что могло бы заинтересовать меня, лучше ты мне сам расскажи как в школе? – Всё как обычно, – пожал плечами Адам, заглатывая наживку. – Да? Хорошо-хорошо, а с футболом как? – взрослый альфа спрашивал так, будто и не особо интересовался. – Тоже нормально, тренер отвоевал наше поле для проведения полуфинала. – М-м-м, замечательно, а с Дани как дела? – Ну, он почти перестал сбегать от меня, поэтому я считаю, что это про...– Адам подавился собственными словами и повернулся к дедушке, хватая ртом воздух словно рыба на суше. Оскар досмотрел, как на экране плазмы какое-то чудище пронзает острыми зубами тело подтянутого эльфа, поверх анимации проступают слова поражения, и только потом повернул голову и взглянул на внука с самым невинным выражением лица. – Деда... – начал было Адам, но так и не нашёл, что сказать. Свои дела сердечные он никогда с дедушкой не обсуждал, во-первых, потому что до этого момента ему особо никто и не нравился, а во-вторых, он боялся, что мужчина сочтёт его чувства "отвлекающей от учёбы глупостью", как он говорил про любую нелепую затею Адама. И несмотря на то, что до этого дедушка неизменно оказывался прав, предотвращая любые неприятности, в которые молоденький альфа так и норовил влипнуть, в этот раз услышать такие слова совершенно не хотелось. – Всё серьезно, – подвёл итог внутреннему спору с дедушкой Адам и упрямо скрестил руки на груди. "Да что ж за день-то такой, стоит только рот открыть, а все уже на меня обиделись", – устало подумал Оскар. – Ну, если всё так серьёзно, то почему мне ничего не сказал? – Поэтому и не сказал. – Это ещё что значит? – Я знаю, что ты скажешь: "Это отвлекающая от учёбы глупость. Вместо того, чтобы увиваться за этим странным омежкой, лучше бы подумал о том, будет ли это всё ещё важно для тебя лет через пять. Бу-бу-бу." Альфе пришлось проглотить дразнилку в свой адрес, хотя сделать это оказалось непомерно трудно: – В каком смысле "странным"? Адам немного удивился полученному вопросу, однако поделиться собственными наблюдениями с дедушкой, от которого он так долго хранил секрет по имени Дани, хотелось ужасно: – Ну, во-первых он очень загадочный, – начал Адам мечтательно, – его стиль в одежде не похож ни на чей другой. Он очень привередлив в еде: ничего жирного, жареного, сладкого или солёного. Дани регулярно говорит, что если очень хочется, то можно, но даже когда он смотрит голодным волком на мою банку содовой, и я предлагаю её ему, то он всё равно отказывается. Он очень любит своего младшего братика Лукаса, а ещё у него во-о-от такой вот рубец на животе, и ещё... – Стоп-стоп-стоп, – нахмурился Оскар, – когда это ты успел разглядеть "во-о-о-от такой вот рубец" на животе Дани? Парень сначала не понял, почему именно эта часть рассказа напрягла деда, но потом до него дошло, и он тут же прояснил ситуацию: – О, нет-нет, всё не так. Я случайно увидел в библиотеке, я не... то есть, мы с Дани не...ну, ты понял, – покраснел Адам. – Это успокаивает, – кивнул одобрительно Оскар, и серьезно взглянул на внука, – ты же помнишь, о чём мы с тобой говорили, да? В этих делах спешить не стоит. – Я помню, давай только не будем об этом сейчас, – парень покраснел ещё больше. "Подростки", – фыркнул альфа. – Ну, раз уж всё серьёзно, то как ты смотришь на то, чтобы пригласить Дани с его семьёй к нам, м? – предложил Оскар, запустив руку в чёрные волосы, – а лучше даже нагрянем к ним сами, а? В следующие выходные, например. Что-то подсказывало альфе, что эта случайная встреча на школьной парковке совсем не случайна, а неуловимое свечение, окружавшее Тэо, не было оптической иллюзией от ярких ламп в супермаркете, и раз уж в своём желании подобраться к семейству Лэнгов он был не одинок, судя по довольной мордахе Адама, разрабатывать стратегию завоевания надо было немедленно, так же как и выведать все их секреты. Оставшийся вечер прошёл спокойно, и только перед сном, прежде чем пожелать спокойной ночи внуку Оскар не смог удержаться от едкого комментария: – Заканчивай пить содовую – это плохо для зубов, и если ещё раз передразнишь меня, то я месяц буду разговаривать с тобой только таким тоном. Тэо поправил одежду и приготовился вежливо отказываться от покупки пылесоса, пока шёл открывать дверь. Однако на пороге вместо очередного коммивояжёра стояли Оскар и, судя по крайне молоденькому личику, Адам Миллеры. – А мы решили навестить своих соседей, – натянуто улыбнулся взрослый альфа с двумя бумажными пакетами в руках. – Мы живём в четырёх кварталах друг от друга, – сдавленно заметил омега, но вежливо отступил на шаг от прохода. – Да кто считает? – беззаботно пожал плечами Оскар, проталкивая Адама первым в дом, и понизив голос, спросил, – как консервная банка, ездит? – Рычит, словно дикий зверь, – так же тихо прошипел Тэо, – будто бы кто-то полностью заменил движок, а не только поменял масло, как ты говорил. – Не понимаю, о чём ты, – альфа поставил пакеты с продуктами на комод и начал стягивать с себя пальто, демонстративно не замечая тяжёлого взгляда омеги на себе. – Пап, смотри, пап, слюнки Лукаса образовали на моей футболке сердечко, ха, ой, – Дани выбежал из гостиной с ребёнком на руках и замер, глядя на всю эту делегацию. Выражение лица медленно перетекало из радостного в опасливое и немного обеспокоенное. Теперь ситуацию пришлось спасать Адаму. – Привет, а я подумал, что если ты не будешь постоянно скучать по родным, то тот параграф по географии наконец уляжется в твою хорошенькую головку, даже учебник с собой принёс, – и с этими словами он действительно вытащил из сумки прошлогодний курс географии. Дани перевёл взгляд на папу, тот в ответ развёл руками, дескать: последнее слово за тобой, сынок. – Окей, – наконец кивнул омега, всё-таки на своей территории в окружении папы и Лукаса, он не чувствовал себя так уязвимо, как в школе. Малыш был в руках и увлечённо теребил серебристую соску, елозя по силиконовой части дёснами со скрипящим звуком, но уже не так остервенело, потому что внимание ребёнка привлекли два новых силуэта. – Наденьте тапочки, – кивнул Тэо гостям, взглянул на часы и обратился к Даниэлю, – я заберу у тебя Лукаса минут через пятнадцать, ладно? Дани кивнул и скрылся в детской. – Спасибо за гостеприимство, мистер Лэнг, – отчеканил Адам и начал пробираться сквозь узкий коридор следом за омежкой. – Да, спасибо за гостеприимство, мистер Лэнг, – повторил Оскар и подхватил продукты с комода. Тэо кисло улыбнулся в ответ и проводил альфу на кухню. Адам чувствовал себя крайне неловко в присутствии младенца. Он ещё никогда не контактировал с такими маленькими детьми и, глядя, как ловко Дани управляется с малышом, ещё больше тушевался. Даниэль тем временем положил Лукаса в манеж и принялся имитировать голоса разных игрушек, подвешенных к его верху. Он так интересно рассказывал про любопытную морковку и хитрого зайца, что альфа невольно начал втягиваться в историю. Ещё больше его забавляло то, что периодически Дани прерывал рассказ из-за гульканья Лукаса и делал вид, что понимает, что говорит малыш. Пару раз альфа не мог сдержать смешка, а пару раз смущенно краснел, потому что Лукас якобы сказал, что он очень интересно выглядит. Дани тайно радовался, что сегодня решил надеть свободную футболку почти до колен, поэтому очертания груди и фигуры в целом были надёжно прикрыты, да и паниковать по поводу раскрытия их с папой и сыном алиби вроде бы не стоило. После того случая в библиотеке Адам больше не заводил разговора про шрам, но и косых взглядов на себе омега не замечал, значит, альфа не догадался и не растрепал всем его секрет. – Присмотришь за ним пару минут? Мне нужно в уборную, – спросил Даниэль, оторвавшись от активного ребёнка. – К-конечно, – нервно сглотнул Адам. Дани скрылся в глубине дома, и альфа впервые решился по-настоящему разглядеть Лукаса. Разговаривать с ничего не понимающим младенцем он так и не решился, зато внимательно следил за каждым его движением. Адам запоминал каждую ужимку и заинтересованный взгляд малыша, и словно изображение, медленно проявляющееся в растворе на фотобумаге, кое-что медленно прояснялось в голове альфы. Он нерешительно протянул руку к Лукасу, потом замер в сантиметре, так и не осмелившись дотронуться до такого маленького и хрупкого существа, поэтому ребёнку пришлось проявить инициативу и самому схватить того за палец, и Адам буквально затаил дыхание. А когда за малышом пришёл мистер Лэнг, то только подтвердил его догадку. Нет, было видно, что мужчина любит маленького ребёнка, но любое движение или взгляд были пропитаны покровительством и уверенностью, в то время как Дани глядел на Лукаса с восхищением, и ласкал его так, будто обращается с самым редким алмазом, и поправлял кудрявую чёлочку малыша, чтобы та не мешалась. Мистер Лэнг, например, знал, что от перекрученного на ножке носочка ничего не случится, поэтому даже не замечал этого, а Дани, поправляя носок, разгладил складочки на кофте малыша, одёрнул оборки, подвернул рукавчик и совсем не догадывался, что братья себя так не ведут. И Адам не мог этого не заметить. На крохотной кухне было жутко тесно впятером, но уходить никто не хотел. Оскар с тайным интересом тоже наблюдал за Даниэлем и неустанно расспрашивал про прогресс в учёбе, периодически ловя на себе взгляды Тэо. Тот, конечно, пытался хмуриться всякий раз, когда его заставали за этим своего рода подглядыванием, но старший омега всё-таки не мог не признать привлекательность альфы. Адам тоже участвовал в разговоре, помогая Тэо с приготовлением сэндвичей, что красноречиво говорило о его воспитанности, и омеге опять пришлось мысленно накинуть несколько очков в пользу Оскара. А Дани даже успел тайно покормить Лукаса, когда укладывал малыша на дневной сон, пока все остальные уплетали скорый обед за обе щеки на кухне, так и не дойдя до гостиной. Мальчишки отвоевали себе занятие в приватности комнаты Дани в конце концов, потому что у Тэо уже не было сил спорить хоть с кем-нибудь в этом доме. Оскар что-то рассказывал как ни в чём не бывало, когда омега жалобно перебил его: – Что бы ты ни задумал, пожалуйста, прекрати. Альфа нахмурился и уставился на этикетку безалкогольного пива, прежде чем спросить: – Почему? – Что "почему"? – Почему я должен прекратить? – Разве простой просьбы тебе не достаточно? – Нет. Омега досадливо закусил губу. Эта настойчивость альфы подкупала и пугала одновременно. С одной стороны Тэо очень льстил такой интерес к его персоне, хотя он прекрасно понимал, что давно не был у парикмахера, а одежду вот уже шестнадцать лет он выбирал, основываясь исключительно на принципах удобства и долгого срока службы. С другой стороны было страшно от того, насколько приятно было почувствовать себя ведомым. Не беспомощным, но и не главным. Просто тем, чьи нужды вдруг были исполнены. И от того, как приятна оказалась эта забота, было боязно. Неужели придется сказать правду? О том, что он в самом деле "сильный и независимый", но только не от крутости, а от... страха. – Не хочу привязываться, – вздохнул Тэо и взглянул в голубые глаза, – боюсь, что стану зависимым от тебя и твоей поддержки, а когда тебе наскучит со мной возиться, я уже завязну в тебе по самые уши. Так что давай прямо сейчас завершим наше знакомство? Пару минут тишину на кухне разрывало только мерное тарахтение холодильника, можно было услышать приглушённые голоса детей на втором этаже, радио-няня немного потрескивала. И если для Тэо эта тишина была напряженной, потому что он с ужасом и надеждой одновременно ждал ответа, то для альфы она казалась давно забытой музыкой. – Ну да, наскучит он мне, размечтался, – фыркнул Оскар. Когда визит подошёл к концу, то оба Миллера возвращались домой в раздумьях. Адам первым нарушил тишину, пока они с дедушкой ехали по вечерним улицам: – Он его сын, да? – Ага, – кивнул, понявший, что внук имел в виду, альфа. Он хотел, чтобы Адам додумался до этого сам и чтобы сам принял решение после осознания, – и?.. – Не знаю, – отвернулся к окну парень, – как добиться расположения ровесника я, может, и догадываюсь, но как добиться расположения его маленького сына? – А ты уверен, что хочешь этого? Омега с ребёнком – это не просто школьная интрижка, – серьёзно сказал мужчина. – Омега с ребёнком и с ещё одним ребёнком – тоже, – взглянул на дедушку Адам, давая понять, что догадался и ещё кое о чём. – Адам, я серьёзно, – продолжил настойчиво добиваться чёткого ответа Оскар. – Господи, деда, Дани же как папа, если бы он остался жив, – выпалил наконец парень, прародитель всегда умел давить на него до тех пор, пока Адам не признавался в самом сокровенном, – я не смогу оставить его в покое, зная это. Я чувствую, будто мы с ним связаны! С самого начала... – Тогда чего ты не знаешь? – припечатал окончательным вопросом альфа. – Не знаю, как добиться их! Как мы добьёмся Лэнгов?! Оскар успокоился, услышав наконец искренний вопрос внука. – Мы будем заботиться о них, – ответил мужчина и добавил, вспомнив фразу Тэо: – Хотят они этого или нет.***
Даниэль перевёл тоскливый взгляд с тарелки, полной недоваренных овощей, на листок, где красным маркером красовалась четвёрка с минусом, и на губах омеги заиграла несмелая улыбка. Он поднял глаза и попытался найти Адама в толпе вошедших в столовую второкурсников. Мимо столика, что он занял, то и дело сновали весёлые школьники, потому что сегодня в кафетерии подавали пиццу, и нужного альфу буквально принесло очередной волной оживлённых подростков. Дани подметил немного влажные после физкультуры волосы Адама, похвалился "хорошей" оценкой и только потом понял, что вместо подноса альфа поставил перед собой пару контейнеров. Парень как ни в чём не бывало открывал оба, периодически отдёргивая пальцы от разогретого в микроволновке пластика. – Смотри, в этом, – Адам указал на один из контейнеров, – омлет с помидорами и индейкой, овощной салат и овсяные крекеры с хумусом, а в этом – макароны с морковкой и фасолью, йогурт с мюсли и ролл с тунцом. Какой будешь? Омега с минуту молча переводил взгляд с контейнеров на альфу и обратно, и только когда Адам всё-таки решил пояснить свои действия, до Дани начало доходить: – Сам понимаешь, в твоём состоянии местная еда тебе не подходит, ещё когда отец тут учился, основными блюдами в столовой были бургеры и жареная картошка, да и у тебя времени по утрам нет, чтобы готовить себе ланч, поэтому я решил, что... – О Боже, ты знаешь, – закрыл глаза омега. Ему внезапно стало жутко душно, поэтому он поспешно встал из-за стола и начал пробираться к выходу. Только не это! Секрет Дани был раскрыт, от осознания этого паника возрастала внутри с невероятной скоростью. Омега оглядывался по сторонам, пытался понять взгляды, которые на него бросали другие ученики. Кому Адам успел рассказать? Кто начнёт обзывать его первым? Омега с ужасом вспоминал прошлый год в школе и понимал, что второго такого кошмара он уже не переживёт. Даже не так, Дани было плевать на себя самого, но Лукас! Он не хотел, чтобы его маленького кроху задирали за то, что его папа залетел в пятнадцать! Только когда парень оказался в спасительной тесноте туалетной кабинки, он заметил, что всё его лицо полыхает и губы покалывает от сдерживаемых эмоций, которые всё-таки пробирались наружу двумя солёными дорожками на щеках. Дани корил себя за наивные надежды о том, что никто не узнает, и за то, что позволил альфе так близко подобраться к его семье. И тревожные мысли о том, что второй переезд они с папой и Лукасом себе точно не смогут позволить, внезапно прервались запахом альфы где-то поблизости. Распухший от слёз носик не сразу учуял его присутствие за фанерной дверцей. – Дани? – тихонько позвал Адам и услышал в ответ только всхлип. Альфа попытался найти слова, чтобы успокоить омегу, но не придумал ничего лучше, чем: – Ну, да, я догадался, – в ответ более отчаянный всхлип и попытка сдержать очередное рыдание. Что ж, с этим уже можно было работать – теперь Адам понимал, что именно расстроило Даниэля. Тогда он ещё немного подумал и выдал очередную фразу: – Но это ничего не меняет, – в ответ на это не последовало даже всхлипа, Адам подумал, что это хороший признак и продолжил, – мы по-прежнему...э-э-э, – вот здесь надо было быть предельно осторожным, – друзья. Да, друзья, и тебе не стоит беспокоиться, я не расскажу ни... – Почему? – послышалось с той стороны дверцы. – Почему? – переспросил, не понявший вопроса, Адам. – Почему это ничего не меняет? – развернул заданный вопрос Дани. Фраза одноклассника показалась ему как минимум странной. Омега по себе знал, какой интерес вызывает беременный подросток, а сейчас его попытались нагло убедить в том, будто это не важно. – Потому чт– Туалет не работает! – рявкнул на какого-то вошедшего не вовремя бедолагу альфа, на что из кабинки послышался сдавленный смешок, – скажу, если выйдешь и пообедаешь. В попытках узнать о семье Дани Адам понял, что забыл рассказать об особенностях своих родовых связей, и, судя по реакции омеги, тот пока не догадывался, что его история альфе ближе, чем он думает. Щеколда на двери тем временем скрипнула, и в проёме показалось личико омеги с покрасневшими глазами. Адам тактично подождал за дверью, пока Даниэль умывался, и к тому времени, как ребята вернулись в столовую, та успела уже порядком опустеть. За окном зарядил ледяной дождь, тогда как альфа с омегой за обе щёки уплетали свой ланч, так и не решив, кому какой достался, и частенько сталкивались вилками в попытке урвать последний кусочек, а за йогурт развернулась настоящая борьба, и Дани пришлось применить запрещённый приём из надутых губок и грустного взгляда, под которым Адам быстро вспомнил, что он вроде бы собирался заботиться о кормящем омеге, и тот в ответ поделился половиной десерта. – Ну так почему для тебя это ничего не меняет? – осторожно начал Дани, теребя крышечку от бутылки воды. – Что если я скажу тебе, что Оскар мне не отец, – взглянул на омегу Адам. – А кто? – Даниэль взглянул на альфу непонимающе. Когда альфы пришли к ним с папой в гости, он заметил явное сходство: глубоко посаженые глаза, чёткие линии скул, даже некоторые движения и жестикуляции были один в один. – Дедушка, – ответил парень, откинувшись на стул. – Но на вид ему всего... – Пятьдесят. Адам с интересом наблюдал за тем, как меняется выражение лица у Дани с удивлённого на озадаченное, а потом на озарённое. – Значит, ты... – омега замялся. – Результат подростковой беременности, – закончил за него альфа. Повисла небольшая пауза, и Даниэлю захотелось заполнить её множеством вопросов, но он понимал, что Адам тоже начнёт расспрашивать его в ответ, а к этому омега ещё не был готов, поэтому он задал один самый важный: – Ты ведь никому не расскажешь? Для всех Лукас – мой младший брат. – Обещаю, что не расскажу, – мотнул головой Адам и, как и предполагал Дани, тоже задал вопрос, – а Лукасу ты тоже не скажешь правду? Парень на секунду закусил губу, но в конце концов осмелился ответить: – Я думал об этом, но потом решил, что буду с ним честным, всё-таки из меня получается никудышный лжец. – Зато хороший папочка, – улыбнулся Адам. – Тс-с-с-с-с! – приложил палец к губам Дани, и альфа виновато зажал себе ладонью рот – народу в столовой было мало, но и голос у парня был не тихий. На Рождественские каникулы Адама забрал отец, обрадовав поездкой в горы на горнолыжный курорт, но как бы парень ни соскучился по родителю, ему было немного грустно оставлять дедушку и Лэнгов. Перед отъездом альфа вручил пару небольших подарков Дани для него и для Лукаса, омега обрадовался радужной подвеске в виде единорога и мягкой пижамке для сына, но расстроился, что не приготовил ничего в ответ, и пообещал, что по приезде Адама домой тоже что-нибудь придумает. Как бы Тэо ни упирался, встречать Рождество пришлось вчетвером с Оскаром, и от ощущения уюта в доме у старшего омеги просто сводило зубы. Альфа подарил им с Дани ковёр, о нужде в котором мистическим образом догадался самостоятельно, и следующие четыре дня прибивал его к лестнице, хотя омега смутно понимал, что это было только предлогом. Для Дани присутствие мистера Миллера было приятным: во-первых, они втроём с Лукасом частенько названивали Адаму по скайпу, что ужасно радовало молодого альфу, а во-вторых, он любезно вызвал знакомого врача на дом, когда в один из дней у его крохи поднялась температура. Малыш, в свою очередь, после того как температура спала, одарил Дани самым ценным для омеги подарком – своим первым зубиком. Когда каникулы закончились, Даниэль окончательно понял, что держать дистанцию с Адамом у него не получится. Ещё немного и он влюбится в этого парня с добродушной улыбкой, поэтому лучше раскрыть все тайны сейчас, когда разочарование альфы не нанесёт сокрушительного удара по самооценке Дани, да и по Адаму было видно, что он жутко хотел всё узнать, потому что последние два занятия в библиотеке состояли больше из неловких пауз, чем из разговоров о биологии. – Ну, хорошо, что ты хочешь узнать? – не выдержал наконец Дани. Альфа сначала не понял, что у него спрашивает одноклассник, а потом список вопросов возник у него в мыслях, и один был неуместнее другого, поэтому Даниэлю снова пришлось заговорить первым: – Это был ноябрь, – парень на секунду умолк, погружаясь в свои воспоминания, и голос его зазвучал глухо, отстранённо, – один из приятелей позвал меня на вечеринку перед осенними экзаменами, я сказал папе, что буду готовиться к ним с этим знакомым, а на самом деле мы отправились тусоваться. В тот вечер я чувствовал себя странно, и по мере наступления ночи меня начинало бросать то в жар, то в холод. Кто-то принёс алкогольный пунш, и я подумал, что в него подлили каких-то наркотиков, не знаю. Всем было весело и мне тоже, – пожал плечами Дани. – Вечер набирал обороты, каждый второй альфа начинал казаться мне привлекательным, хотя до этого я даже на капитана футбольной команды нашей школы слюни не пускал, в отличие от всех до единого омег-погодок, а тут вдруг переклинило. Я спихнул это на действие разбавленного чем-то пунша. Один из парней, альф, заметил, как я разглядывал его, пока пытался сосредоточиться на бормотании своего друга... – Он позвал меня в одну из спален под каким-то глупым предлогом, – чуть погодя продолжил омега, – но мне тогда уже было всё равно. Он начал приставать – я не смог отказать. Наутро... Наутро всё кончилось, в том числе и странные симптомы, и я ещё больше спихнул это на наркоту, и только потом понял, что это была моя первая течка, а кончилась она, потому что я уже успел...– омега нервно сглотнул. – Забеременеть, – закончил тихо альфа. Он наблюдал за тем, как по мере рассказа поза Дани меняется, становится закрытой, а потом омега и вовсе подтянул колени к себе, и положил на них подбородок, обхватив руками, – А он знает? – спросил Адам, назвать неизвестного подростка словом "отец" язык всё-таки не повернулся. – Ну, когда я узнал, что залетел, то рассказал папе обо всём, а он в свою очередь рассказал его родителям, но они чётко дали понять, что им не нужен внук. – Как именно? – Дали денег на аборт, а его отослали в закрытый пансион. – А ты хотел сделать аборт? – вскинул брови альфа. – У меня не было особого выбора, – честно ответил Дани, – врач сказал, что из-за того, что я такой молодой ещё и маленький по телосложению, попытка аборта скорее всего обернулась бы внутренним кровотечением, а роды вообще мог бы не пережить. – Мог бы? – Ну да, тот шрам – от кесарева сечения. Лукас родился на два месяца раньше срока – это меня и спасло. Ребята немного посидели в тишине, переваривая сказанное и услышанное. Проходящий мимо них библиотекарь хотел было сделать замечание Дани, чтобы тот не сидел с ногами на стуле, но, наткнувшись на враждебный взгляд Адама, многозначительно промолчал. Адам же тем временем решился задать самый волнующий его вопрос: – Ты жалеешь? – О той случайной связи – возможно, – пожал плечами Даниэль, – но о том, что у меня теперь есть Лукас, – ни за что. Мне кажется, что я полюбил его, может, и не сразу, но точно ещё когда он был у меня в животике, – при упоминании о сыне черты лица Дани наконец смягчились, а взгляд вместо отстранённого стал мечтательным, омега вздохнул, перед тем как сказать уже знакомую фразу, – Адам, я... – Соскучился, – закончил парень, кивнув. – Завтра моя очередь? – нерешительно спросил Дани, когда ребята прощались у дома Лэнгов. – В смысле? – не понял Адам. – Ну, задавать вопросы, – пояснил омега и с замиранием сердца ожидал ответа. Положительный означал бы, что даже после того, как альфа о нём всё узнал, дружить не передумает. – А, ну да, – улыбнулся парень. На следующий день уроки так же, как и вчера, были дружно забыты, а в воздухе витал дух общих секретов. Но прежде чем Дани успел задать свой первый вопрос, Адам пояснил одну деталь: – Спрашивай, что хочешь, только я тебе не скажу как прошло моё, ну, зачатие. Потому что я не знаю, – отвёл глаза парень. – Замечательно, как раз это меня и не интересует, – ухмыльнулся омега, – лучше расскажи, про свою семью. На каникулах ты был с отцом, а где папа? – Папы нет, – вздохнул альфа, погрустнев. Дани прикусил себя за язык, надо же было начать с самого неуместного вопроса. Однако к большому удивлению, Адам решил продолжить, – ты вчера сказал, что Лукас родился недоношенным, так вот я родился очень здоровым. Папа не пережил родов. Дани нервно сглотнул. Он попытался представить, что было бы с его малышом, если бы его не стало, и по спине побежали мурашки. – Адам, извини, – промямлил он, не зная, что ответить. – Тебе не за что извиняться, – тряхнул головой альфа, – дедушка говорит, что от судьбы не уйдешь. – А Оск...мистер Миллер, – поправился омега, – он отец папы? – Нет, он отец отца, – пояснил парень, – но у них не очень близкие отношения. – Почему? – тут же спросил Дани. – Ну, – Адам попытался подобрать правильные слова, он любил их обоих, и не хотел сейчас выставить кого-то из близких плохим, – в общем, дедушка порой может быть довольно резок. Но он не плохой, просто он живёт по принципам, он открытый и очень прямолинейный. И он терпеть не может трусость, помимо всего прочего. Когда папа забеременел, то его семья не приняла его. Времена были другие, большим позором считался даже не его молодой возраст, а то, что он оказался непокрытым омегой. А отец... Ну, он же тоже был всего лишь подростком, он просто испугался, понимаешь? – Альфа поднял взгляд на Дани, ища поддержки, и тот энергично закивал головой, продолжая внимать, – Отец ничего не рассказал. В итоге папа решился прийти к дедушке напрямую, в тот момент его беременность была уже очевидной. Когда его выгнали из дома, он пару месяцев пожил у друзей, но потом пришлось съехать, и ему некуда было идти кроме как к виновнику его положения. Маленького парня с большим животом на пороге дома встретил Оскар. Он быстро всё понял, и принял папу в семью, а вот отца так и не смог простить за то, что тот не сказал, что не решился взять на себя ответственность за свои действия. Адам на секунду прервался и покачал головой от досады. Видеть, как два самых близких ему человека не смогли простить друг друга, до сих пор было для него невыносимо. – Но он меня любит, – продолжил альфа, – возможно, если бы папа остался жив, ему бы удалось помирить их. Но вышло так, что моё воспитание взял на себя деда, а отец постарался обеспечить нам безбедную жизнь. Он выучился в хорошем колледже и занялся фармацевтикой. Он у меня инженер-биолог, много работает и редко бывает дома из-за этого. Иногда отец шутит, что у него два ребёнка: я и наука, – ухмыльнулся парень. Дани в ответ тоже попытался улыбнуться, но уголки губ предательски смогли только чуть дрогнуть. Конечно же, это не ускользнуло от Адама: – Только не надо меня жалеть, – поморщился он. – Я не-не жалею тебя, – возмутился омега, покраснев. А потом он вдруг поднялся из-за стола, обошёл его и, усевшись на соседний от Адама стул, обнял одноклассника так сильно как только смог. Альфа немного опешил от такого, но практически сразу обхватил миниатюрное тельце в ответ, уткнувшись носом в копну каштановых волос. Только сейчас Адам смог почувствовать лёгкий аромат омеги. К нему примешивался ещё запах молока, явно не коровьего, и несмотря на то, что парню ужасно понравилась эта специфическая комбинация, он тактично решил промолчать, уже зная, что Дани чувствительно мог отреагировать. Дани правда не "жалел" Адама в унизительном понимании этого слова, однако услышанная история прошлась прямо по сердцу юного родителя. Со стороны папы он в свой адрес никогда не замечал осуждения – только поддержку, но двоим папам-одиночкам естественно было легче найти общий язык, чем принципиальным альфам, которые задели честь друг друга, пусть это и было давным-давно. Омега тайно наслаждался ощущением широких ладоней на спине, но потом испугался собственных мыслей, того, как приятно было вдыхать мускусный, обволакивающий аромат альфы, и мягко разорвал объятие. Дани долго отнекивался прежде чем согласиться на плановый осмотр доктора. Во-первых, у него ничего не болело, что успокаивало; во-вторых, у него до сих пор не было даже намёка на течку, что пугало и наводило на определённые выводы: – У меня больше никогда не будет детей, да? – спросил парень, когда врач начал процедуру УЗИ. Мужчина на секунду перевёл многозначительный взгляд с экрана на подростка: – Кто сказал вам такую чушь, молодой человек? – Ну... Никто, просто я подумал, что раз у меня было кесарево сечение, то я больше не смогу выносить ребёнка. И вообще, – омега на секунду умолк, но потом продолжил, – у меня ещё не было течки. – Всё изменится через три-четыре недели, – заверил доктор, продолжая внимательно изучать изменяющееся чёрно-белое изображение. – Что? – раскрыл рот Дани и присел на кушетке. Мужчина жестом приказал лечь обратно. – Ваш организм уже полностью восстановился после родов, хирургический шов выглядит надёжным, и вообще внутренние органы в прекрасном состоянии. Почти девственном. Это, я так понимаю, от долгого воздержания, – доктор снова перевёл взгляд на омегу, тому пришлось кивнуть в подтверждение догадки и густо покраснеть. Мужчина наконец повернул экран к Дани и указал на несколько ключевых точек, в том числе и на почти созревшую яйцеклетку. – Вы ещё кормите? – спросил врач, пока подросток вытирал живот от геля и застёгивал фланелевую рубашку. – Да, – кивнул омега. – Тогда хочу напомнить, что во время течки придется обойтись без подавителей. Гормональные препараты противопоказаны при грудном вскармливании. – Но как же мне тогда её пережить? – нахмурился парень. – Есть один проверенный способ, – доктор обернулся к рабочему столу, поискал что-то в одном из ящиков и протянул в итоге парню длинную ленту из презервативов, – думаю, раз у вас уже есть ребёнок, подробно рассказывать о нём мне не нужно. "Папа убьёт меня", – подумал Дани, принимая контрацептивы из рук врача. Из клиники его как раз забирал папа, Лукас сидел в своём детском кресле за водителем – Тэо до сих пор злился на Оскара за то, что он так вероломно переставил конструкцию на "правильное" место, когда чинил автомобиль, и прикрутил его буквально намертво. Зато Даниэлю с его переднего пассажирского было очень удобно общаться с малышом и отвлекать его от дороги весёлыми игрушками, а старшему омеге было по-прежнему невдомёк, что он теперь меньше отвлекается во время вождения. – Ты с ума сошёл?! – воскликнул Тэо, когда сын рассказал ему о том, что сказал врач, и попросил провести течку с Адамом. – Ну, пап... – "Ну пап"? – продолжал мужчина, – Дани, я не готов. Я просто не готов, понимаешь? И ты тоже. – Врач сказал: никаких подавителей... – Ничего страшного, попьёшь валерьянки. Я слышал, она помогает, – отрезал Тэо. Даниэль отвернулся к окну, и в носу предательски защипало. Папа был прав, он не готов. Не готов к тому, что случилось с ним прошлой осенью. Слишком мало было алкоголя в его крови, чтобы забыть чужеродное желание и похотливые мысли, а потом разочарование и стыд после соития. Но природа не ждёт и не считается с его желаниями, так почему бы не провести это неприятное время с тем, кто вроде бы приятен? Дани ещё не совсем понимал свои чувства к Адаму. Точнее, понимал, но боялся себе в этом признаться, ведь внезапная влюблённость шла вразрез с его планами. Ну и конечно, омега боялся того, что эти чувства не взаимны. – Ну и ладно, – буркнул он в конце концов, – Адам всё равно бы отказался. Фраза сына моментально резанула по ушам Тэо. Он быстро взглянул на своего мальчика, пытаясь определить, всерьёз ли он. – Не говори так, – попытался он утешить Дани, увидев надутые губки и грустные глаза, – он так смотрит на тебя... – Как Оскар на тебя? – стрельнул глазами подросток. – С ка– С каких пор этот прохвост для тебя "Оскар"? – возмутился старший омега, пропустив мимо ушей смысл фразы сына. – Мы нашли много общего, – завуалированно ответил Дани. Пока папа пытался всеми правдами и неправдами открещиваться от сближения с мистером Миллером, молоденький омежка вовсю узнавал о том, какие тёплые отношения сложились у него с папой Адама до злополучных родов. А ещё перемывать косточки Тэо, пока тот скрупулёзно выбирает хлопья для завтрака, было одним из любимых их занятий во время совместных походов в супермаркет. За следующие четыре недели Тэо, само собой, уже давно успел забыть о разговоре с сыном, поэтому, когда в дверь раздался звонок, он как ни в чём не бывало открыл дверь уже знакомым альфам. Эти двое как обычно вежливо поздоровались и отвлекли своей пресловутой галантностью, поэтому только когда за спиной Тэо начал беспокойно мельтешить Дани, омега догадался, что происходит. – Не смейте, – решительно запротестовал он, страх поднялся где-то внутри и отразился побелевшим лицом. – Оставьте нас с папой наедине, – скомандовал Оскар, и сказано это было таким тоном, что никто из мальчишек не решился даже пискнуть. Дани с Адамом просочились в детскую и за радостными визгами Лукаса было совсем не слышно, о чём говорят взрослые. – Ты, значит, на их стороне? – Тэо нервно ходил из стороны в сторону на кухне, слишком маленькой для таких манёвров. Оскар прикрыл за собой дверь, которая тут же поползла обратно, но альфа даже не обратил на неё внимания. Гораздо больше его беспокоил кусавший губы омега. – Против природы не попрёшь, – резонно заметил он. – Мы бы справились, – мотнул головой Тэо, – все справляются, и мы бы справились. Течка – это не конец света... – Ты вообще себя слышишь? – перебил его Оскар, – сам-то давно с таблеток слезал, а? Что? Думаешь, я не заметил их запах на тебе?! Хорошо тебе рассуждать про молодой здоровый организм, когда ты не даёшь своему работать нормально уже много лет, Господи. Тэо резко остановился и взглянул на Оскара. Альфа был не на шутку раздражён, но такой упрёк в свой адрес омега совсем не ожидал. Это был удар ниже пояса. Теперь к страху примешался ещё и стыд с гневом. – То, что я принимаю таблетки, ещё не значит, что я импотент, – ответил он, отпрянув к кухонной стойке. Оскар оказался около него в мгновение ока, упёр обе ладони по бокам от Тэо, заставив его вжаться в деревянный край позади себя ещё сильней, и взглянул в глаза. – Я тебя обидел, – нахмурился он. Фраза не звучала вопросом, просто констатировала факт, – прости, я не хотел, просто я не могу уяснить, почему ты так против того, чтобы твой сын поступил, как велит ему его естество. Тэо потерялся под пронизывающим взглядом голубых глаз, но продолжал молчать. – Ну же, Тэо, – альфа попытался смягчить тон в голосе, – просто скажи мне, почему я чувствую на тебе ещё и страх. Оскар чуть наклонился и легонько провёл носом по шее омеги. У Тэо моментально подкосились колени от этого мимолётного жеста, под таким напором невозможно было скрыть правды. – Ты не понимаешь, – всхлипнул наконец омега и уткнулся лбом в сильное плечо. И почти сразу же почувствовал, как одна из ладоней утешающе гладит его по спине. – Ну-ну, – подбадривал Оскар, мысленно выдохнув, – скажи мне, чего я не понимаю, маленький. – Ка-как мне было страшно, – пояснял сбивчиво Тэо, пытаясь поймать дыхание, – видеть собственного сына на операционном столе. Я был там, Ос, я видел, как половина его внутренностей лежит на подносе рядом, пока он с синими губами повторяет, что не чувствует ног. Ты этого не знаешь, а я... Я не переживу этого снова, – тихонько выл омега. Картинки из воспоминаний пронзали сознание Тэо и заставляли того дрожать. – Ты прав, ты прав, – альфа немного отстранился и начал вытирать слёзы со щёк мужчины, – я этого действительно не знаю, зато я знаю, каково это зависнуть в собственном страхе и стыде от мысли, что сплоховал как родитель. Омега непонимающе взглянул покрасневшими глазами на Оскара, и тот продолжил уверенней: – Я знаю, каково это – вымещать собственный страх на ребёнке. Каково это – давить на него из-за своей неуверенности в роли отца и в конце концов оттолкнуть его так сильно, что он станет закрывшимся в себе трудоголиком, который так и не смог тебя за это простить. Тэо больше не плакал. Он всхлипывал, но челюсть предательски поползла вниз от удивления, что грозный и всегда уверенный в себе альфа признаёт, что тоже боялся и что совершил много ошибок. – Так чего ты хочешь, Тэо? – Тем временем спросил мужчина, – Потакать собственной слабости или сохранить счастливые отношения с сыном, позволив ему свободу выбора? Вопрос показался риторическим, но пауза затянулась, поэтому Тэо поспешил ответить: – Второе, конечно же, второе, – робко пробормотал он, не в силах отвести взгляда. – Умница, – кивнул Оскар и впился губами в поцелуе. Он так давно хотел это сделать, и это дивное тельце, оказавшееся так удачно в руках, было прижато неистово. Тельце тем временем начало на поцелуй отвечать, вызвав одобрительный рык в груди альфы. И пока перед закрытыми глазами взрывались фейерверки, где-то на заднем фоне альфа думал – судьба всё-таки свела их всех вместе для того, чтобы Тэо не совершил его ошибок, а у Оскара появился шанс на искупление. Когда альфа с омегой наконец оторвались друг от друга, то быстро заметили, что на кухне не одни. В дверях стояли Дани и Адам с Лукасом на руках, и у всех троих глаза были размером с четвертак. – Так, малышня, – быстро сориентировался Оскар, пока Тэо краснел словно мальчишка, – презервативы есть? – В ответ ребята только кивнули, – показать, как пользоваться? – теперь оба мотнули в отрицании, – тогда марш отсюда! Лукас послушно был передан в руки Тэо, и через минуту на лестнице раздался глухой топот. – Боже, ты так строг, будто заставляешь их сексом заниматься, – хихикнул Тэо, направившись прочь с кухни. Оскар подцепил пальцем шлёвку на штанах омеги и потянул на себя, заставив впечататься в него спиной, прошептал в аккуратное ушко: – Я и тебя заставлю. Дани заметно нервничал. Дурман течки ещё не захватил его разум, поэтому в голову лезли мысли о том, что он зря попросил одноклассника о такой деликатной услуге. – Эй, Дани, ну ты чего? – добродушно спросил Адам, увидев, как изменился настрой омеги, после того, как за ними закрылась дверь в его комнате, – не наброшусь же я на тебя, в самом деле. – Да нет, я не боюсь, – промямлил парень, присаживаясь на край постели. – А вот это брось, – посерьезнел моментально альфа. Он опустился на ковёр у ног Дани, чтобы была возможность заглянуть омеге в глаза, – не лги мне. Фраза вышла враждебная, и Адам тут же попытался её смягчить: – Я ведь заслуживаю правды? – он изобразил саму невинность на лице. Дани посветлел и кивнул. – Хочешь, поцелую тебя? – спросил альфа и легонько погладил омежку по руке. Тот сначала нахмурился вопросу, мысленно поборол желание соврать и снова кивнул. Адам начал подниматься с пола и одновременно утянул Дани в мягкий поцелуй и, подхватив его под мышки, опрокинул спиной на постель. Омега раскрыл губы, и парень тут же проник языком в горячий рот. Рука заскользила вдоль ладного тела, забралась под край рубашки, и вдруг Дани запротестовал. Он разорвал поцелуй и отстранил руку альфы: – Можно мне остаться в рубашке? Я стесняюсь, что ты увидишь меня, – пояснил он. – А на животе тоже будешь стесняться? Я буду видеть только твою спину, – предложил компромис Адам и немного отодвинулся. Снова минутное замешательство, но потом омега перекатился на живот, и послышались щелчки расстёгивающихся пуговиц. Альфа сел сверху, помог парню стянуть с себя ткань, перед ним предстал вид обнажённой спинки. Он не спешил покрывать поцелуями линию шеи и плеч, хотя очень хотелось, вместо этого он положил руки на лопатки Даниэля, тот чуть заметно вздрогнул под ними, и огладил бархатную кожу. Большие пальцы легли вдоль позвоночника и немного помассировали напряжённые мышцы, потом альфа прошелся костяшками от поясницы до самого верха, надавил подушечками ладоней на всю верхнюю часть спины, заставив тем самым Дани глубоко выдохнуть, а когда тот вдохнул, Адам почувствовал, как из плечевого пояса омеги уходит напряжение. Теперь можно было поцеловать шею мальчика, зарыться носом в шёлк волос и ощутить, как медленно начинает раскрываться соблазнительный запах. Руки заскользили по мягким бокам, моментально покрывшимся мурашками, и легли на затянутые в мягкую ткань ягодицы. Дани нетерпеливо заёрзал под ними: – Снять? – спросил Адам. – Да, только не спеши, – попросил омега. Альфа снял с себя футболку, потому что стало жарко, и заметил, как Дани подглядывает за ним, повернув голову. Он ухмыльнулся, наклонился к этой любопытной мордахе и чмокнул в пухлые губы. Когда Адам начал стягивать с парня пижамные штаны вместе с бельём, тот приподнялся, чтобы облегчить задачу, и на минуту на Дани осталась только пара узорчатых носков, которые тоже вскоре были сброшены на пол. Когда альфа успел себя раздеть, он и сам не понял, потому что вид обнажённого омежьего тела устроил настоящий пожар у него в паху. Попка Дани была такая круглая и упругая, Адам с большим наслаждением мял половинки и покусывал их, пока ласкал влажную промежность омеги. Пальцы проходились по почти безволосым яичкам, местечку между ними и анусом, небольшой массаж этого места вызвал у Даниэля восторженный писк, которого он сам от себя не ожидал, поспешно закрыв ладошкой рот. А когда альфа начал разминать вход омеги, то ладошка уже не помогла. Адам делал это так нежно, но в то же время уверенно, что с губ начали слетать приглушённые стоны. – Адам, пожалуйста, – взмолился Дани, не выдержав очередного движения в себе, – только не забудь про защиту. Пальцы исчезли, и омега неосознанно потянулся за ними местом, где они были всего мгновенье назад. Послышался звук разрывающейся фольги и секундное замешательство, а потом чувствительного ануса коснулась головка члена. Дани вдруг сжался, но вместо того, чтобы почувствовать болезненное проникновение, ощутил, как Адам навалился на него всем телом и придавил к постели. Омега шумно выдохнул от такой тяжести, с воздухом наружу, казалось, вышел и страх и любая другая мысль. Как только широкоплечий парень приподнялся, Дани почувствовал невероятную лёгкость, расслабился и в этот момент альфа проник в него одним слитным движением. Адам не смог сдержать низкого стона – омега внутри был таким узким, мягким и обволакивающим, что даже латекс презерватива не смог этого скрыть. Он начал медленно выходить, почувствовал, как Дани потянулся за ним вслед, и снова загнал в узкую дырочку член. Парень попытался выгнуть спину от этого проникновения, и альфа помог тому подняться на четвереньки. Ещё через несколько движений Адам понял, что дрожащие и разъезжающиеся колени омеги являются для него плохой опорой, но хорошим индикатором наслаждения. Он подложил под партнёра пару подушек – теперь Даниэлю не надо было отвлекаться ни на что, кроме того, как приятно скользит член альфы у него в попке, то и дело проезжаясь головкой по простате. Темп увеличивался, омега становился чувствительней, каждое движение внутри и снаружи отзывалось дрожью, капелькой пота на виске, попыткой сдержать стон, и ещё эта чёртова подушка при каждом толчке альфы тёрлась о возбуждённый член парня. Адам был неутомим, и Дани тоже хотел соответствовать партнёру, но каждое ощущение отрывало его от действительности всё дальше и дальше, пока он не задохнулся волной оргазма, пронзившего его от макушки до пят. Дани казалось, что его оргазм длился очень долго, и какое-то время перед закрытыми глазами плыли разноцветные круги, в ушах был только шум крови. Как только омега смог пошевелить хоть пальцем, он распахнул веки и увидел, как Адам завязывает так очевидно наполненный презерватив. "Значит, без вязки", – немного расстроенно подумал парень. – Успеем ещё, малыш, – прочитал мысли Дани альфа, и накрыл их обоих сползшим было с постели одеялом, – отдохни пока. Адам прижал теснее омегу к себе, чмокнув в плечо, и не смог отказать себе в том, чтобы пройтись пальцами по мягкому животику. Дани хихикнул от щекотки, но всё равно отстранил наглую ладонь, положив ту себе на бедро. Рядом с альфой, в облаке его запаха, так захотелось спать. – Дани, – услышал он, прежде чем провалиться в сон, – ты мне нравишься. Через пару часов омега проснулся, рядом посапывал Адам, и парень улизнул из объятий, чтобы проведать сына. Успокоившийся уже папа заверил его, что они прекрасно справляются, Дани это немного успокоило, поэтому он быстро покормил Лукаса, пока желание не вернулось. И омега с облегчением подумал, что течка обошла его стороной, а доктор ошибся в прогнозах. Адам через некоторое время тоже спустился на первый этаж аккурат к ужину. Лишних комнат в доме особо не было, поэтому никто даже не подумал возражать, когда ребята легли спать вместе. Адам проснулся от того, что его кто-то целовал. Шея, грудь, плечи – Дани целовал всё, что не было скрыто одеялом, склонившись над рельефным торсом. Глаза привыкли к темноте, и постепенно альфа начинал не только чувствовать, но ещё и видеть, что делал омега. Миниатюрные ладошки скользили по кубикам пресса, пальцы зарывались в волосы, идущие дорожкой вниз. Дани откинул одеяло с партнёра и оседлал сильные бёдра. И Адам впервые увидел его таким. Куда подевалось стеснение и надуманные комплексы? Сейчас Даниэль выглядел маленьким божеством, которое не просит прощения за то, как выглядит, которое приказывает им восхищаться. В глазах возбуждение на грани с помешательством, и юркий язычок, облизывающий приоткрытые губы. Альфа собственнически притянул этого нимфа за шею, чтобы подарить страстный поцелуй. Омега почти не уступал в нём, обсасывал язык и губы парня так, будто пытался утолить жажду. Дани резко выпрямился, заставив Адама приподняться на постели вслед за ускользающими губами, но был прижат требовательными ладошками обратно к постели. Даже на член омега насаживался сам. Отверстие всё ещё было податливым после недавнего соития, и если мальчику было хоть сколько-нибудь больно, то альфа этого не заметил, потому что, как только Адам почувствовал на своих бедрах тяжесть омежьих ягодиц, Дани с искренним наслаждением откинул голову назад. Тусклый свет от луны не мог помешать альфе с жадностью разглядывать желанное тело. Да, грудь была немного выпуклой, но от этого хотелось прикоснуться к ней ещё больше, соски вместо нежно-розового, были соблазнительного малинового цвета с крупными торчащими бусинами, живот – бархатным и подтянутым, и на ощупь наверняка мягким, а шрам выглядел совсем незаметным, но таким дерзким. Дани явно привык к размерам, потому что начал раскачиваться бёдрами в поисках самого приятного движения. И пока омега старательно изучал собственное тело, зажмурив глаза и приоткрыв рот, Адам не отказал себе в том же самом – он осторожно положил руки на бёдра Даниэля, заскользил выше – к пупку, рёбрам и наконец достиг небольших горячих ареол. Дани внезапно остановился и раскрыл глаза, и альфа замер на мгновенье, но в затуманенном взгляде проступил только приказ продолжать. Он сел на постели, рукой заставил омегу откинуться назад, и склонился наконец требовательными губами к соскам. Даниэль продолжил свою пытку бедрами, почти не слезая с достоинства альфы, а Адам смог обласкать ртом, языком и ладонями грудь омеги – мягкую, одуряюще сладкую и ужасно чувствительную, судя по беспомощному поскуливанию, которое срывалось с губ Дани. Вдоволь наигравшись с шеей, сосками, животом и всем, до чего дотягивались руки и губы, альфа наконец решил закончить это сводящее с ума издевательство, которым занимался омега, и на очередном поступательном движении парня резко толкнулся навстречу. Дани такого не ожидал и чуть не кончил, но Адам вовремя пережал яички и основание члена омеги. Не отрывая руки от полыхающей промежности, он снова толкнулся, потом снова и снова, пока Дани не начал двигаться в ответ в попытке достичь-таки упущенный оргазм. В паху альфы тоже начала закручиваться пружина наслаждения, и, стоило только убрать руку, Даниэль выгнулся в оргазме, а он с наслаждением ощутил, как хаотично сокращается анус вокруг его пульсирующего члена. Какое-то время в спальне была приятная тишина. Дани приходил в себя, лёжа на груди у альфы и наслаждался чувством заполненности от сцепки, Адам всё ещё продолжал спазмировать, потому что на узел давил буквально малейший вздох омеги или попытка пошевелиться. Чего никто из ребят не ожидал, так это того, что Дани вдруг попытается в какой-то момент с узла соскочить. – Совсем сдурел?! – взвыл Адам, намертво вцепившись омеге в бедра одной рукой, а второй прижал вырывающегося парня, – Дани, ну ты чего? Прекрати, ты травмируешь нас обоих. Тихо, тихо... – Я забы-ы-ыл, – захныкал омега, но брыкаться перестал, – прости-и-и... – За что? Что забыл? – Про презервати-ив, – всхлипывал Дани, – папа убьёт меня, Господи, папа меня убьёт. – Успокойся, малыш, никто тебя не убьёт, – понял наконец причину паники альфа. – Точно убьёт, когда узнает, что я снова беременный. – Ты не беременный, Дани. Ну, тихо, малыш, успокойся, я на блокаторах, ты не беременный, – Адам поглаживал вздрагивающую спинку. – Что? – омега приподнялся на руках, выпутавшись из объятий, чтобы убедиться в правдивости слов альфы, а тот как назло улыбался лукаво, – ты врёшь... – Нет, правда, я их ещё со вчерашнего дня принимаю. – А мне почему не сказал? – Ну, ты был так зациклен на презиках, я не хотел тебя отговаривать. Дани проморгался, чтобы скинуть с себя пелену паники, а потом потянулся к Адаму с робким поцелуем. – Прости, – выдохнул омега, когда они вдоволь нацеловались. – А теперь-то за что? – ухмыльнулся парень. – Ну, за то, что попытался, эм, соскочить, – покраснел Даниэль. Альфа тихонько засмеялся: – Ничего страшного, но больше так не делай, хорошо? – Хорошо, – пообещал омега. Неделя выдалась до ужаса странной. Дани разрывался между Адамом и сыном, совершенно потерявшись во времени суток. Больше двух часов за раз спать просто не получалось. Как только желание отступало, он тут же спешил провести это время с Лукасом, но стоило только альфе бросить мимолётный взгляд в их сторону, в венах моментально закипала кровь. Адам же только и успевал быстро перекусывать, мыться и менять постельное бельё, прежде чем в его объятия падал Дани. Тэо тоже крутился как белка в колесе. Днём надо было переделать кучу дел, накормить пять ртов, которые почему-то ели всегда невпопад. Оскар само собой не смог оставаться в стороне. Он гулял с малышом, ездил за продуктами, но вместо того, чтобы дать бедному Тэо высыпаться по ночам, голубоглазый бес сводил омегу с ума. Тот, конечно, героически боролся, но в конце концов ему ничего не осталось, кроме того чтобы сдаться, отдаться и забыться. А ещё из дома странным образом исчезли все подавители. Когда течка у Дани наконец отступила, он полдня провёл с Лукасом. Малыш был словно ураган: бегал по всему дому, гонял на улице дворовых котов и старательно разбрасывал игрушки в стратегически важных местах. Только когда он забрался на колени к папе, в их любимое кресло, то немного упокоился и потребовал своего молока. Омега послушно кормил сына, когда в детскую просочился Адам. Он ловко пересадил конструкцию из этих двоих к себе на колени, словно Дани и Лукас были пушинками, и чмокнул омегу в висок. И Дани вдруг понял, что абсолютно счастлив. Вот так, будучи зажатым между двумя любимыми мужчинами: один тесно прижат к груди, другой тесно прижимает к своей. – Адам, – повернулся он к альфе, тот кивнул и заправил парню за ухо выбившуюся прядь, – ты тоже мне нравишься.***
Дани снова перечитал папино сообщение о том, что они с Оскаром удачно приземлились в Пекинском аэропорту. Теперь оставалось только надеяться, что Тэо сможет выполнить их с Дани и Адамом тайную миссию по воссоединению отца и сына, на планирование которой ушло всего-то чуть больше пары лет. Мысли омеги вдруг прервал выбежавший из ниоткуда с криками Лукас. Малыш тут же спрятался в ногах папы, а уже через мгновение появился запыхавшийся Адам. – Что-то потерял, дорогой? – невинно похлопал глазами Дани. Муж тут же принял игру: – Да, – сокрушительно вздохнул он, – я потерял одного маленького, но очень дорогого мне человечка. Ты не видел Лукаса? – Лукас пропал? – наиграно ужаснулся омега. – Да, я ужасно скучаю по моему сыночку... – Папа-папа, я же тут! – воскликнул доверчивый малыш и протянул ручки к отцу. Адам ловко поднял того на руки и поцеловал в щёку. – Только я всё равно не хочу суп, – запротестовал Лукас. Теперь было понятно, почему ребёнок скрывался от родителя. – Хорошо, – кивнул Дани, – только мистер Заяц ужасно расстроится. – Почему? – округлил глазки Лукас. – Он ведь так старался приготовить для тебя суп. – Суп готовил мистер Заяц? – Да-да, специально выращивал морковку на своей грядке для малыша Лукаса. А ещё, – омега заговорчески понизил голос, – я слышал, что на дне тарелки он оставил для тебя и отца послание. Альфа многозначительно поднял бровь, но Дани только лукаво пожал плечами. – Пап, – малыш обернулся к Адаму, – я теперь хочу суп. Когда тарелка опустела, то в ней не оказалось никакого послания, даже самого маленького. И на закономерный вопрос отца и сына Дани предложил им поискать со всех сторон. К обратной стороне дна была приклеена маленькая скрученная бумажка. Лукас тут же развернул её, но потом протянул отцу, потому что ещё не умел читать. Адам прошёлся глазами по написанному, потом замер, прочитал ещё раз и взглянул на Дани: – Это правда? – спросил альфа. Омега только неистово закивал. – Не-е-е-е-ет, – мотнул головой Адам, снова уставился в бумажку, а потом снова на мужа, – ты серьёзно? – Да! – воскликнул Дани со смехом. – Что там написано? Что? – потребовал объяснений малыш. – Лукас, у тебя будет братик!