Так и не узнала

Никто не любит предателей. В этом Алиссия Лаус убедилась лично, когда в 376 году после сотворения Аларии один из многочисленных тогда рыцарских орденов под названием "Клинки правосудия" со всем положенным пафосом выдворял вон первого человека, дерзнувшего нарушить правила священного братства рыцарей. Этим человеком был некий Теодар Краверо, в хмельном забытье посвятивший посторонних в дела ордена. Посторонние те оказались шпионами враждебной ордену организации ассасинов, так презираемых рыцарями. В результате пострадало пятеро славных рыцарей, чего ни в коем случае не должно было повториться. Уж орден об этом позаботится. Алиссия долго смотрела вслед Теодару, усатому и пожилому, когда тот ковылял к воротам форта после двухчасовой церемонии лишения рыцарского звания. Что ждало его впереди? Вопрос несложный. Бывший воином свое дело забыть не сможет, поэтому нетрудно встретить наемников или стражников, чье прошлое тесно связано с каким-нибудь рыцарским орденом или бойцовской гильдией. Помимо этого существовало множество бытовой работы, как рубка деревьев или строительство домов. Не самые благородные занятия для бывшего рыцаря, но выбирать не приходилось. Этот случай мог бы стать для Алиссии ценным уроком о вреде алкоголя, но судьба распорядилась так, чтобы еще больше поднять его цену. Теодар только-только подошел к воротам, а к Алиссии уже приближался, громко звеня доспехами, один из приближенных Совета ордена — Ленгрит ОʼТирр. Прославившийся благодаря родителям, большого уважения он не вызывал. Каждый в ордене знал: если Ленгрит ОʼТирр приближается к тебе, жди сюрприза. И ладно еще, если он будет хорошим. Обычно наоборот. Ленгрит, как доверенное лицо Совета, занимался тем, что доносил нестандартные поручения, какие часто приводят к рубке голов. Приготовившись к чему-то неприятному, Алиссия выпрямилась и отдала честь. Ленгрит одарил ее безразличным взглядом. — Совет выбрал вас для важного задания, — без предисловий начал он. Алиссия взглянула на его лицо, лицо человека, который бранит тебя за любую оплошность, а в конце дня втыкает кинжал под ребра. По коже у нее пробежались мурашки. — Я слушаю, — не будь Ленгрит связан с Советом, Алиссия уже давно развернулась бы и ушла. Но начальство есть начальство. — Думаю, вы понимаете, что такого человека, как Теодар Краверо нельзя оставлять в живых. Позаботьтесь о нем, пока он не скрылся. Любыми способами. И пусть об этом знает поменьше народу, — от скрипучего, лишенного эмоций голоса становилось не по себе. — Возможно, это вам поможет, — Ленгрит протянул Алиссии крошечный сверток, не больше пальца. Та приняла его, но открыть пока что не осмелилась. Как и задать крутящийся на языке вопрос. — Вас поняла, сэр, — сказала она, и Ленгрит улыбнулся. Получилось мерзко. Когда Ленгрит ОʼТирр оставил ее, Алиссия огляделась и украдкой раскрыла сверток. Внутри обнаружился спрессованный кусочек какого-то порошка. Не нужно было обладать великим умом, чтобы догадаться, как именно этот кусочек должен помочь ей с заданием. Алиссия поморщилась. Травить людей — это совсем не по-рыцарски. Пусть такими вещами занимаются наемные убийцы, а она положится на верную сталь. И если к ядам можно найти противоядие, то отрубленную голову не заменишь ничем. Алиссия невесело улыбнулась своим мыслям и не спеша отправилась к конюшням, все еще задаваясь вопросом, почему именно она должна выполнять это задание. *** Алиссия оставила лошадь на ближайшей к городской стене конюшне. Дальнейший путь она пройдет пешком, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. За стенами города, в редком лесу, где в основном живут охотники да дровосеки, появление женщины на коне вызовет слишком много шума. Сейчас же единственным таким шумом был скрежет доспеха под плотным походным плащом. Алиссия не до конца понимала, зачем рыцарю обустраивать свое жилище в такой глуши. Каждый день вставать до рассвета, чтобы успеть на работу; а до рынка или больницы ехать больше часа. Крестьяне-то со своими лавками расположились у противоположной стороны города, там, где равнина, а здесь можно, разве что, лишь кусок мяса перехватить у соседей-охотников. В общем, сплошные неудобства. Но Теодара Краверо это не остановило. Алиссия добралась до его дома за половину часа. По пути ей не встретилось никого, что очень радовало девушку. Ее и так одолевало странное волнение, которое не исчезало, сколько бы Алиссия не старалась. Встречи с местными мужиками и последующих расспросов она бы не выдержала. Теперь, стоя перед дверью большого, выделяющегося на фоне леса здания, Алиссия всем телом ощущала стук собственного сердца. "Успокойся, — сказала она себе. — В конце концов, ничего страшного не происходит", — и, скинув капюшон, постучала в дверь. Открыли ей не сразу. Сначала внутри что-то шуршало и гремело, а потом успокоилось, и прочная дверь с едва уловимым скрипом распахнулась. Вблизи и без доспехов Теодар выглядел почти что жалко. Полный грусти взгляд, косматая борода, какой-то совершенно нездоровый цвет лица… О его прошлом напоминали разве что крепкие мышцы на непокрытых одеждой руках. Внимание Алиссии привлекла татуировка-паук на одной из них. Большой, черный и мохнатый, он вызывал интерес и неприязнь одновременно. Правда, внушительности владельцу этот паук не придавал ни на грош. Алиссия не часто встречалась с Теодаром в форте ордена, поэтому ее и без того скверное настроение лишь ухудшилось. Ей богу, она как будто собралась убить невинного крестьянина! Теодар печально усмехнулся, окидывая ее взглядом. — Да, не ждал я такого от родного ордена, — пробормотал он и распахнул шире дверь. — Проходи, чего уж там. Кушать будешь? Жена только что супу наварила… Алиссия мрачно помотала головой, но в дом вошла. Изнутри он представлял собой обычное жилище зажиточного человека. На стенах — картины с полями и яблоками, мебель в меру дорога и практична, с потолка свисают магические светильники из восточного стекла, а многочисленные полки украшают самодельные безделушки и детские рисунки. Посреди этого уюта тяжесть секиры за спиной ощущалась Алиссией особенно сильно. На кухне хлопотала женщина в фартуке. Полноватая и румяная, она являла собой идеал крестьянской красоты. При виде Алиссии она растянула губы в улыбке. — Надо же, Теодар, а ты не говорил, что ждешь гостей из ордена. Вот стыд, мне ведь даже накормить вас нечем! — но тут она заметила кислое лицо мужа и вмиг встревожилась. — Что-то случилось? Алиссия с горечью закусила губу. Нет, ну почему именно она должна сейчас стоять здесь, собираясь принести смерть? В ордене куча людей, любящих убивать без повода, так почему же… — Вы знаете о том, что сделал ваш муж? — все же собралась с силами Алиссия. Толстушка похлопала ресницами и робко улыбнулась. — Да, проболтался, негодник, что с него взять? Шестой десяток лет живет на свете, а ума ни на грош не прибавилось. Сейчас работу новую искать придется, а то мы почти все деньги церкви отдали, без дела вовсе загнемся, — внезапно она всплеснула руками. — Да что же я стою, дура набитая! Вы ведь голодные! У меня, правда, только суп готов, но все ведь лучше, чем ничего, — и она захлопотала, разливая похлебку по тарелкам. Как Алиссия ни старалась отказаться, на стол перед ней все-таки опустилась обещанная пища. Алиссия уселась на стул, остальные следом за ней, слева и напротив Алиссии. Теодар тут же принялся за трапезу, а жена его уставилась на Алиссию, добродушно улыбаясь. — Ну, рассказывайте, по какому делу к нам зашли? Тут Алиссия не выдержала и встала. Прошлась туда-сюда под взволнованный взгляд толстушки. Дьяволы преисподней, она даже не предполагала, что все окажется настолько сложно! Если бы только она смогла перехватить Теодара по пути домой… — Извините, вы не могли бы дать мне воды? — выдохнула она. В ее руке тотчас оказалась кружка с водой. Алиссия осушила ее жадными глотками и резко повернулась к семейной чете. — "Клинки правосудия" послали меня, чтобы никто и никогда больше не увидел Теодара Краверо! — на одном дыхании выпалила она. Глаза жены бывшего рыцаря расширились, и она безмолвно закрыла рукой рот. Теодар мрачно уставился в свою тарелку, очищая мясной кусок от костей. Какое-то время все было тихо, и Алиссии жутко захотелось сказать что-нибудь глупое, лишь бы прервать это молчание. Она смущенно потянулась к секире, как вдруг тишина лопнула. — Как же это так… — пробормотала толстушка. — Убить моего дорогого Тео… — и тут она словно сломалась. — Нет, вы не можете этого сделать! Как же я буду без него? А наши дети? Они с ума сойдут без отца! Да и на что нам жить?.. Нет, это все какая-то ошибка. Орден не может так поступить! — У вас есть дети? — Алиссия не знала, зачем она это спросила. Все эти причитания и ужас в женских глазах медленно рушили ее собранную по крупицам решимость. — Да. Один старший и двое младших. В школу ходят… Придут домой, а отца нет… — казалось, жена Теодара вот-вот расплачется. Сам Теодар вдруг встал из-за стола. — Видимо, так тому и быть. Печально, но что поделать? — он вздохнул. В его голосе Алиссия не различила ни единой эмоции. — Орден сурово карает за ошибки, пусть даже нечаянные. Идем, что ли, во двор, — он уже сделал шаг в сторону двери, поманив за собой Алиссию, но в этот момент жена бросилась к нему, повиснув на все еще могучем теле. — Нет! Я не отпущу тебя! О, боги, за что мне это? — она повернулась к Алиссии, и та заметила мокрые полоски на ее щеках. — Сжальтесь над нами! Мы этого не заслужили! Молю вас, забирайте все, что хотите, но не трогайте нас! Алиссия крепче сжала рукоять секиры, не в силах снять ее со спины. Ей самой хотелось закричать, но не на этих людей, а на кого-нибудь из Совета. Да хотя бы на Ленгрита ОʼТирра, за то, что послал ее сюда. Смерть — это слишком жестокое наказание для такого человека, как Теодар! Или все-таки… Алиссия наконец отпустила рукоять оружия и шагнула к столу. Поставила кружку, до этого зажатую в руке, рядом с остывшей похлебкой. Постояла немного, собираясь с силами. Совет уничтожит ее, если она посмеет ослушаться. Алиссия сжала кулаки и развернулась к притихшей парочке, слабо улыбаясь. — Сегодня же вечером собирайте вещи и уезжайте из города. Чем дальше, тем лучше, — продолжить Алиссия не смогла, так как ее засыпали благодарностями и пожеланиями всего самого лучшего. Она не стала выслушивать их до конца. Просто попрощалась и вышла вон, чтобы ничто больше не заставило ее изменить решение. Теодар закрыл дверь за девушкой-рыцарем и с улыбкой повернулся к жене. От подобной улыбки у стороннего наблюдателя мурашки пробежали бы по коже. — Получилось! — воскликнул он, а затем повернулся к камину у стола. — Вылезай, она ушла! Из неприметной щели между камином и стеной выполз худощавый парень с топором. — Боги, какая же она тупая! — он грузно опустился на стул. — Порой мне хотелось ее треснуть просто так. — Лишнее насилие ни к чему, сынок. К тому же, тебе за это даже не заплатят, — Теодар последовал за ним, хватаясь за ложку. — Мирта, ты была великолепна. В какой-то момент я сам поверил в нашу нищету и кучу детей! Толстушка приосанилась, садясь вместе со всем семейством. — А то! Не зря столько недель тренировалась! — она первой захлебнула из своей тарелки. — Но в чем-то эта дуреха была права. Нам действительно лучше съехать отсюда к чертям. — Ну разумеется! Ассасины уже подыскали нам местечко в Корсии, — Теодар отложил очередную косточку и зачерпнул бульон, в последний момент задумавшись. — А знаете, что? Жена и сын уставились на него. — Мне даже немного жаль, что эта девчонка так и не узнала правды, — все семейство засмеялось. А Теодар Краверо так и не узнал про яд в своей тарелке.