We're all mad here

      Джокеру не нравилось, что все происходит слишком медленно, будто бы не торопливо, уговаривая его подождать. Он ненавидел ждать, его драгоценное время было для него бесценно. У него уже появилось столько идей, столько гениальных планов, он не может сидеть в этой чертовой больнице, ожидая, что Харлин Квинзель наконец-то поддастся ему! Каждый день он надеялся, что девчонка как-нибудь расколется, обронит неосторожный взгляд, исподтишка улыбнется, быть может, положит руку ему на плечо… Но нет! Она была несокрушима, как скала. Он понял, что ему придется действовать самому. Ему нужно доказать ей, что она его уже не сможет забыть. Зря эта докторша ломается, ей не спастись от него, так зачем пытаться идти наперекор судьбе, если заранее знаешь и понимаешь, что выхода нет?       Джокер придумал изощренный план. Впрочем, как и всегда, других у него не бывает. Он соврал девчонке, что руководство за хорошее поведение отвязало его и позволило прогуливаться по палате. Он легко мог высвободиться из смирительной рубашки, каждая собака из «Аркхема» знает это. Сначала он подумал, что это ему с рук не сойдет. Но никто так и не пришел возвращать его в прежнее неподвижное положение. Его догадки подтвердили санитары, проходившие мимо палаты и громко беседующие: «…смог-таки освободиться. Да ладно, оставим его. Будь я на его месте, поступил бы точно так же! Не все же время ему сидеть без движения, пусть походит, разомнется, в конце-концов! Бежать ему все равно некуда…». Джокер злорадно улыбнулся. Все оказалось проще, чем он думал. Что ж, теперь ему осталось изобразить из себя послушного щеночка, готового встать на задние лапки по одному только свисту. Он спокойно лег на постель и включил телевизор, делая вид, что очень занят очередным по счету просмотром «Губки Боба». Если честно, то он не понимал, на кой-черт ему телевизор в палате, если кабельного телевидения нет, и все доступные каналы — детские? Эти доктора что, совсем из ума выжили? Они серьезно считают, что мультики — единственное, что не нанесет вред его психике, которая и так вряд ли когда-нибудь восстановится? Джокер не удержался и рассмеялся. Какое глупейшее предположение! Они вообще видели эти мультфильмы?! Поразительно, как дети еще не чокнулись! Но не время думать об этом… Послышались знакомые шаги, дверь открылась, и в палату тихо, как всегда, зашла Харлин Квинзель.       Он не смог предугадать ее реакцию, когда она увидит его, так сказать, свободного. Он глупо предполагал, что она улыбнется и порадуется за него. Но нет! Она встала как вкопанная и вытаращила глаза от ужаса! Он чуть не придушил ее в этот момент. Вот что ему делать с ее страхом? Не зная, с чего начать, он сыграл из себя джентльмена: поцеловал ей руку, вежливо пригласил за стол. Он попытался как-то ее растормошить, чтобы она расслабилась и перестала бояться его, пошутил так и эдак. Она улыбалась на его слова, усмехалась, но в ее взгляде все равно оставался страх! Джокер едва смог удержать контроль над эмоциями, руки так и чесались ударить девчонку, чтобы она, наконец, пришла в себя. Но удача, видимо, была на его стороне. Ей поручили сделать всю работу за медсестру, то есть, провести осмотр и взять необходимые анализы. Он думал, что здесь Харлин Квинзель должна как-нибудь проколоться, показать, что он ей вряд ли безразличен. И опять провал! Она, кажется, стеснялась и боялась его одновременно. Она даже старалась не касаться его, чтоб не дай бог не спровоцировать на что-нибудь. Джокера это выводило из себя гораздо сильнее, но он убедил себя успокоиться.       Все закончилось слишком быстро. Девчонка, видимо, жаждала как можно быстрее покинуть проклятую палату, поэтому действовала со скоростью робота. Ему это совершенно не было нужно, он должен был как-то задержать ее. Он успел глупо предположить, что она сама останется под каким-нибудь туманным предлогом, но нет, она поспешила к выходу. Джокер тотчас же бесшумно со скоростью кошки допрыгнул до двери и захлопнул ее. Он видел, что девчонка так и обомлела от страха. И как он собирался влюбить ее в себя?! Посмотрите, как она трясется! Но останавливаться он не собирался. Либо она поддастся ему, либо он убьет ее и попытается сбежать как-нибудь иначе, у него есть, как минимум, пять запасных планов на случай провала этого. Он специально поиздевался над ней, упиваясь ее криками и слезами. Ему до смерти надоело глядеть на то, как она при виде него вся трясётся, это просто выводило из себя. Хватит уже страхов! Да, вряд ли у нее получится стать настоящим психиатром, если она так боится его, своего первого пациента! Джокер чуть сомкнул пальцы на горле Харлин Квинзель. Еще одно движение, и ей конец. Она наверняка понимала это, потому как по ее щекам начали течь слезы. Женские слезы… Как же он ненавидел их. Они часто появляются без осознанной причины. И почему-то их появление всегда означает, что ты чудовище. Не глупо ли это? Впрочем, не время размышлять о вечном, надо действовать, пока эта девчонка в обморок не упала от страха!       Все прошло даже лучше, чем он ожидал. Он-то думал, что если он поцелует ее, то она сначала замрет на месте на пару секунд, а потом ударит его наотмашь, толкнет со всей силы, на которую способна, и убежит, скрывшись за дверью. Но нет. Он сейчас получил полное подтверждение тому, что девчонке он не безразличен. Она вдруг подтащила его к себе и ответила на его поцелуй так жарко, что в палате, казалось бы, температура поднялась на пару градусов. Да, Харлин Квинзель явно не была стеснительной невинной девочкой, она прекрасно знала, что она делает. В этот момент она даже Джокера слегка удивила. Она как-будто бы долго мечтала об этом, желала этого превыше всего на свете, а сейчас, наконец, получила возможность осуществить это. Казалось бы, еще немного, и она сама зайдет слишком далеко. Однако Харлин Квинезль вдруг со всех сил оттолкнула его от себя и, посмотрев на него широко раскрытыми от ужаса глазами, пулей выскочила из палаты и со всех ног помчалась прочь. Джокер, вытирая губы, с усмешкой глядел на захлопнувшуюся перед его носом дверь. Он все-таки сумел затронуть эту девчонку. Дальше, так сказать, дело техники….

***

      Я бежала так, как, наверное, не бежала никогда в жизни. Я не видела, куда я бегу, ноги сами несли меня. Я не понимала, что произошло, что я наделала. Что это было, господи?! Я так боялась, что он убьет меня, что даже не предположила, на что он способен…Он поцеловал меня! Без лишних слов и прелюдий взял и поцеловал! А я…а я ответила на его поцелуй! Харли, какая же ты дура! Ясно же, как божий день, что он пытается использовать тебя! Он играет тобой и твоими чувствами, упивается твоей беспомощностью, наслаждается, мучая тебя, а ты ему потакаешь?! Я столкнулась в коридоре с Вероникой и едва не сбила ее с ног. — А, Харлин! Как дела с твоим пациентом? — спросила она. — Слышала, ему позволили гулять по палате. Как он вел себя? Он не трогал тебя, надеюсь? — она обеспокоенно оглядела меня с ног до головы. — Нет…все хорошо…- постаралась ответить я как можно спокойнее. — Провела осмотр, взяла кровь. — Он не оказывал сопротивление? — Если б он оказывал, я бы здесь вряд ли стояла, — я улыбнулась, хотя улыбка получилась скорее болезненной. — Будь осторожна с ним, ради бога, кто знает, что у него на уме. — Не беспокойтесь обо мне, я буду внимательна.       Легко сказать! Во мне бушевала тысяча эмоций, и я едва могла сдерживать их, они так и просились наружу. Сердце мое бешено стучало, как после марафонской дистанции. Я не могла ничего соображать, я испытывала некое подобие стресса. Мне нужно было срочно привести себя в порядок и успокоиться… Антидепрессанты — это не дело, от них иногда есть не очень хорошие побочные эффекты. Я решила использовать свой старый проверенный метод: прогуляться по парку, что возле дома. Зеленый цвет листвы и травы благотворно влияет на нервную систему. А пение птиц и запах цветов только способствует поднятию настроения. Мне повезло, что погода была хорошей: светило яркое солнце, небо было голубым-голубым, жизнь так и кипела вокруг меня. Я сделала пару кругов, понаблюдав за прохожими, посидела на лавочке под тенью дуба и съела мороженое. Вроде мне стало легче. В голове моей все еще был туман, но по крайней мере мне не хотелось одновременно плакать и смеяться. Я не хотела думать о том, что произошло, я отгоняла от себя эти мысли. Я не была готова предпринимать какие-то решения, мой разум вдруг разом отключился, а силы покинули меня, будто я оставила их там, в той проклятой палате…отдала Джокеру…       Ночь была тревожной. Я не могла уснуть. А когда мне все же удавалось это, то мне непременно снился он… Я была вынуждена признать, что как бы я ни старалась, я не забуду этот поцелуй. Более того, я буду хотеть сделать это снова… Мне в жизни встречались разные мужчины, одни были брутальными качками, другие были сильны душой, но таких, как Джокер, я еще не видела. Он был до ужаса непредсказуем, я не могла предугадать его следующий шаг, он всегда поражал меня своими, казалось бы, неожиданными словами или поступками. Он на одной ноге с опасностью, он сам предоставляет собой угрозу, однако в то же время он может казаться совершенно другим…милым, вежливым, и в какой-то степени…нежным? Я не знала, что этот человек способен на такие понятия, как симпатия к другому человеку, привязанность, любовь. Нет, он не мог любить, это было не в его природе, но он определенно имел дело с женщинами, он знал, как заставить меня запомнить этот поцелуй до конца моих дней. Мне пришлось признаться себе в том, что меня так еще никто не целовал. Так требовательно и одновременно осторожно… Словно он — хищник, старающийся не упустить свою жертву… Я не могла заснуть. Джокер снился мне. Снился этот проклятый поцелуй… И каждый раз передо мной вставали его пронзительные зеленые глаза…       На следующий день я должна была опять идти в его палату, но я не могла. Я стояла под дверью, решаясь зайти, но не смогла. У меня не получилось пересилить себя. Я боялась. Но не Джокера. Я испугалась саму себя. Своих мыслей. Своих чувств… Вчера я ощутила нечто похожее на так называемых «бабочек» в животе. Каждый раз, когда я вспоминала этот поцелуй, я чувствовала это. Мне это не нравилось… Но какая-то частичка меня хотела, чтобы он поцеловал меня снова. Я тяжело вздохнула, и губы мои предательски затряслись. Мне казалось, что внутри меня буквально разрывают на части. Только в этот момент я поняла, что бояться нужно не повторения. Бояться нужно того, что я в него…нет, да быть того не может. Я усмехнулась самой себе. «Что за чушь? Влюбиться в психопата? Ха, это что-то новенькое! — думала я. — Нет, дорогуша, даже не думай. Джокер просто играет с тобой. Он будто бы исследует различные функции своей новой игрушки. Не позволяй ему так обращаться с тобой. Не смей даже думать о том, что он мог тебе понравиться. Психи — не лучшая для тебя партия, правда?» Но я все же не смогла зайти в палату. Нет, еще одного такого осмотра я не выдержу… О! По коридору шла мисс Уильямс, наша новенькая медсестра. И пусть она работала у нас всего две недели. Пора б ей дать настоящее дело. — Стейси, можно тебя? — крикнула я ей, радуясь, что она оказалась рядом. — О, Харлин, как дела твои? — спросила она, подходя. — Да не очень…- я сделала грустные глаза. — А что случилось? — Меня тут срочно в архив послали за делом Двуликого. Кажется, его в который раз хотят выписать, посадив уже под домашний арест, — сходу придумала я. — А может, передумают… Короче, мне нужно провести осмотр Джокера, а я не успеваю. Может, это сделаешь ты? — О, я не уверена, что мне можно… — Я тебе разрешаю! Я его лечащий врач, и мне решать, что можно, а что нет. Иди! — Раз так, то конечно, я помогу тебе…       Стейси торопливо побежала за инструментами. А я широко ухмыльнулась ей вслед. Как я ловко избавила себя от посещения Джокера сегодня! Я была готова прыгать от радости. Какая же я все-таки молодец! Не зря мама говорила мне, что у меня талант выпутываться из трудных ситуаций. Гордо задрав нос, я с улыбкой на лице пошла танцующей походкой по коридору. Настроение у меня резко приподнялось. Я решила спуститься вниз и чего-нибудь перекусить. На лестнице я встретила Веронику и весело поприветствовала ее. — А, Харлин, я тебя везде ищу! — сказала она вместо ответного «Здравствуй». — Что-то случилось? — хихикая, спросила я. — Да. Ты сегодня остаешься на ночное дежурство вместо доктора Грина. Он очень вовремя ушел в отпуск.       Шарик счастья внутри меня оглушительно лопнул. — Как…дежурство? — заикаясь, проговорила я. — Вот так! — Вероника, как обычно, начала сердиться. — Ты ведь знаешь, что у нас происходит в больнице! Одна медсестра заболела, трое врачей в отпуске. У нас мало людей! Так что не спорь, ты остаешься. Ты знаешь свои обязанности. Не забудь перед отбоем зайти к своему пациенту и проверить его состояние. И займись-ка этим лично, Джокеру ни к чему новые поводы для срыва, ему и так позволили хозяйничать в своей палате.       Она похлопала меня по плечу и быстро оставила одну. Я же медленно сползла по стене вниз и села на ступеньку. Я едва волосы не рвала на себе от досады. Господи, за что все это мне?! Почему я?! За что дежурство?! Идти к Джокеру ночью! После всего того, что произошло! Это не просто плохо…это еще хуже, чем могло быть! Я сто раз прокляла себя за желание стать психиатром. Вот почему мне так приспичило в доктора пойти?! Стала б олимпийской чемпионкой по спортивной гимнастике и жила б спокойно… Без таких, как Джокер, на попечении! Горе мне, горе мне… Я знала, что ничего не смогу поделать, я должна подчиниться. Эту работу я не хотела терять, так что мне пришлось смириться. Главное, чтобы ничего больше не случилось…       Время всегда бежит слишком быстро, если ты что-то стараешься отложить на потом. Я, естественно, не хотела идти в ту чертову палату, всячески оттягивала этот момент… Но не успела я выпить пару чашек кофе и прочесть хотя бы три любимые истории болезни из архива, как мои часы показали девять часов вечера. Я должна была выполнить вечерний осмотр… Я глубоко вздохнула. Что ж, чем быстрее я это сделаю, тем лучше. Жить буду спокойнее. Всего-то измерить пульс, температуру и давление…и все, я свободна. Еще одна быстрая чашечка капуччино, и я, взяв себя в руки. Вот и та знакомая до боли дверь… «Ну же, Харлин, иди, — сказала я себе. — Не оттягивай. Быстро все сделаешь и уйдешь. И на сей раз не позволишь ему задержать тебя». Я выдохнула, ввела код и вошла.       Джокер в это время лежал на кровати и переключал каналы на телевизоре с раздраженным видом. Кажется, он уже все мультфильмы пересмотрел, вот и бесится… Заметив меня, он тотчас же вскочил с постели. — Харли! Вот так сюрприз! — воскликнул он. — Я уж думал, ты не зайдешь ко мне, ведь меня сегодня осматривала эта...как ее…мисс Уильямс. А что ты делаешь здесь в столь поздний час? — он хитро улыбнулся. — Меня оставили на ночное дежурство, — сказала я спокойно. — Мне нужно перед сном измерить ваше давление, температуру и пульс. Таковы порядки.       Я явно поразила его своими словами. Он-то наверняка думал, что я пришла сюда, потому что без памяти влюбилась в него. Ха! Я решила твердо делать вид, что ничего не было. Я ему не девочка легкого поведения, на такое не ведусь. Шиш ему! — А, ну тогда конечно. Ты мой доктор, тебе решать, что делать, — сказал Джокер, двигаясь и освобождая мне место на кровати. Я видела, что я его слегка задела, но он тут же взял себя в руки и вновь продолжил улыбаться мне.       Как я и хотела, я все сделала очень быстро. Чтобы даже тени сомнения не возникло в моей душе. Раз, раз, и все показания сняты. Я сообщила своему пациенту, что у него все хорошо, и вскочила. Он явно удивлялся мне. Я видела это в его взгляде. Но уж нет, я не позволю ему больше ничего такого делать. Я, поборов желание гаденько улыбнуться ему, поспешила к двери. Однако Джокер в два прыжка обогнал меня и встал у меня на пути, как огромная скала, которую никак не обойти. — Что еще за шутки? — возмутилась я, позабыв о правилах безопасности. — Это я хотел у тебя спросить, — сказал Джокер. Опять этот суровый голос, опять этот пронзительный взгляд, опять эти руки в опасной близости от моего горла… И эти горячие губы, находящиеся рядом с моими… Ой, нет, нельзя об этом думать, нельзя! — Ты думаешь, я не вижу, что ты делаешь? — А что я делаю? — Ты не умеешь притворяться, Харлин Квинзель. Что, будешь делать вид, что ничего не было? — А один раз не считается, — нагло сказала я ему в лицо. — И потом. Это вы сделали, а не я. — Ты ответила. — Я была в шоке. — И что, для тебя это норма? Ты вообще в курсе, что просто так не целуются? — Ой, да перестаньте! Мы же не сексом с вами занимались! — хмыкнула я. — Не считается!       И тут я поняла, что зря это сказала. Лицо Джокера вначале буквально вытянулось. А потом его губы расползлись в очень нехорошей ухмылке… — Быть может, ты права, — произнес он, прищурив взгляд. — Поцелуи — это для детей, играющих в отношения. Твоя идея мне нравится куда больше.       Я ничего пикнуть не успела. Он вдруг схватил меня и повалил на пол.