We're all mad here

      Я не помню, как я здесь очутилась. Я вроде как только что сидела с командой, помогая разрабатывать стратегию предстоящего боя, как вдруг оказалась за какой-то колонной, спасаясь от разрушительной силы молний, крушивших все вокруг, которых посылала Чародейка в попытке остановить нас. Мы были в безвыходной ситуации, мы не знали, что нам делать дальше. А действительно, что нам делать? Мы даже подойти к ней не можем. А она успевала не только насылать на нас кару, она еще и что-то создавала, какое-то невиданное оружие. Кто-то из нас попытался выстрелить в нее, но это было так же глупо, как если бы пытаться убить человека автоматом, состоящего из воздушных шариков. Мне было невыносимо сидеть в своем укрытии. Я чувствовала, что это было плохой идеей вести их всех сюда, на верную смерть. Если хоть кто-то из них погибнет на моих глазах… Я уже потеряла мистера Джея, и горе от этой потери может навсегда остаться со мной. Но больше я не выдержу. Мое сознание постепенно уплывало, а разум становился все слабее и слабее. Я медленно сходила с ума. Нет, Харли, не время думать об этом, не время превращаться в тряпку! Нужно срочно придумать какой-то план, более надежный, чем все предыдущие, но какой? Все, что пришло мне в голову — это пойти туда, навстречу своей судьбе. Я сделала шаг вперед, но Дэдшот тотчас же перехватил мою руку. — Куда ты идешь?! — прошипел он. — Совсем больная?! — А что нам еще делать?! — в свою очередь шикнула я. — Давай, генератор случайных идей, выручай! — У меня есть одна идея, — мрачно хмыкнул он и повернулся к Рику. — Слушай, это же твоя баба, верно? Так пойди туда, шлепни ее по заду и строго скажи: «Ты это мне прекращай». — Это…не самая лучшая идея, — усмехнулся командир, перезаряжая свой автомат. — Еще есть варианты? — Только стать самоубийцами. — Так мы же и есть они, разве нет? — пожала я плечами. — Отряд Самоубийц. — Давайте хотя бы попытаемся мыслить оптимистично…       Строго говоря, у нас был план. Он заключался в том, чтобы подорвать бомбу под тем местом, где мы сейчас находимся — под станцией метро. Взрыв уничтожит верного помощника Чародейки, с которым у нас раза в два больше проблем, чем с ней (если такое можно себе представить) — ее брата, выглядевшего так, словно Сатана, создавая себе слугу, переборщил с порцией злобы, огненной мощи и жутким обликом в целом. Хотя, быть может, мы ничего не смыслим в искусстве, потому не понимаем истинной красоты, скрытой в этом существе, а вот Дьявол — ранимая творческая натура, непризнанный художник, пытающийся донести до мира свои внутренние переживания. Но не суть. Мы должны уничтожить это творение, потому как оно было, пожалуй, опаснее самой ведьмы (если такое вообще возможно). Чтобы это сделать, мы решили, что Крок, умеющий быстро двигаться под землей, проплывет по канализации и активирует бомбу, мы в это время отвлекаем Чародейку, а Эль Диабло вступает в схватку с огненным чудовищем и заманивает его в нужное место. После чего Рик нажимает на кнопку и та-даам! одна проблема решена. В принципе, план звучит не сложно и надежно, но мы уже столкнулись с трудностями. Как нам завязать бой, не погибнув при этом моментально?       В следующую секунду произошло нечто странное. В голове каждого из нас зазвучал голос Чародейки, будто бы она стояла рядом и шептала что-то на ухо: «Я знаю, что вы здесь. Вы зря прячетесь от меня, я чувствую ваше присутствие, ваше тяжелое дыхание, ваш страх… Вы достойные противники, сразиться с вами для меня большая честь. Но к чему нам убивать друг друга, если мы можем стать союзниками? Только представьте, как мы будем непобедимы! Этот мир подчинится одной только нашей воле! А там кто знает… Мы можем стать властелинами целой Галактики! Склонитесь предо мной, и вы не пожалеете! Знаю, у вас мало причин доверять мне, если они вообще есть. Но я никогда не отступаю от своего слова. Присоединитесь ко мне, и все ваши самые сокровенные желания сбудутся…» И я вдруг обнаружила, что больше не нахожусь за той колонной, в страхе ожидая своей участи. Нет, я почувствовала, как мои ноги стоят на чем-то мягком. Это «что-то» оказалось кремового цвета ковром. В окна светило яркое солнце, я слышала пение птиц, скачущих по веткам деревьев. Я огляделась вокруг и с удивлением обнаружила, что я оказалась в детской. В этой комнате было просторно и уютно, у меня тотчас же возникло желание остаться здесь как можно дальше, может, даже навсегда. И так светло было вокруг, что ощущение тепла и родительской заботы не покидало меня. Казалось, что я вновь вернулась в свое детство, мне лет пять или шесть, я жду, когда мама придет и почитает мне сказку перед сном…а потом я засну на ее ласковых руках, слушая ее нежный бархатный голос… Стены у пола были изрисованы всевозможными кружочками, завитушками, незамысловатыми узорами — вне всяких сомнений, это сделал маленький ребенок. Я заметила отпечаток крохотной ладошки и не смогла не улыбнуться. Этой малютке годика два, не больше. Подняв голову, я увидела изображения разных мультяшных героев на обоях, особенно преобладали феи, замки, единороги и принцессы. Видимо, это комната девочки. Мне на миг показалось, что я очутилась в той детской сказке наяву, что я героиня, которую ждут разные приключения. На полу были разбросаны мелки и фломастеры, а также листы бумаги с рисунками. Эта девочка любит рисовать. Я тоже любила, когда была маленькой. Я с упоением начала рассматривать каждый листочек, и улыбка моя становилась все шире и шире. Но вдруг дверь детской открылась, и в комнату вошел мужчина, держащий малышку на руках. Я слышала звонкий голосок малютки и не могла не умиляться этому чудному лепету. Отец девочки подошел к окну, и луч солнца упал на его лицо. Я пригляделась…и отшатнулась в сторону. Я узнала этого человека. Его я узнаю из тысячи. Из моей памяти еще не исчезли его ярко-зеленые глаза, его улыбка, его бледная кожа… Я отступила на шаг, не в силах вымолвить ни слова, я молча смотрела на него, будто увидела в первый раз. Что это? Сон? Но все выглядит так реально… «Посмотри туда, — сказал он девочке. — Сегодня солнце необычайно яркое, правда? Ого, ты глянь-ка, какие на небе облачка! На что они похожи? Вон то, кажется, напоминает сахарную вату, которую продают в зоопарке… Она еще такая сладкая, противная, липкая, розовая, огромная и…чертовски вкусная. А вон то на что похоже?» «Собачка! — малютка протянула ручку к стеклу. — Собачка бежит за палочкой!» «Гм…а я думал, она похожа на хот-дог…- слегка смутился Джокер, но тут же рассмеялся. — А, это такса! Знаешь, собаки такие есть. Они еще на сосиски мохнатые похожи. И лапки у них такие коротенькие. Мохнатые сосиски на лапках». «Ты смешной!» — захохотала девочка, прижимаясь к нему. «Работа у меня такая — смешить людей! — воскликнул Джокер, улыбаясь во весь рот. — Моя задача придумать как можно более смешную шутку, чтобы все люди умерли от смеха. А ты знаешь, кто ты?» «Я девочка», — смутилась малышка, явно не понимая, почему он не знает ответа на такой элементарный вопрос. «Не-е-ет, ты не просто девочка. Посмотри на себя. Разве ты похожа на обычную девочку?» «А разве нет?» «Глупышка, — рассмеялся Джокер, и это не был его обычный безумный смех. — Как ты можешь быть обычной? Ты ведь моя дочь!» Дочь? Он сказал дочь? Дочь?! Я не могла поверить собственным ушам. Джокер подбросил малютку в воздух, с улыбкой слушая ее смех, а я стояла на месте, не в силах ничего сказать или сделать. Но он вдруг повернулся ко мне, и я наконец-то смогла разглядеть девочку. Я попятилась назад и врезалась в стену. Она была его копией. У нее были глаза такого же цвета, как и его, его улыбка, его бледная кожа… Но волосы. Волосы были другие. Не зеленые. А почти что белые. Она смотрела на меня, а я не могла поверить в то, что вижу. Да, она была похожа на него, но встретившись с ней взглядом, я внезапно увидела в ней себя. Я будто смотрела на старую фотографию, на которой изображен мой отец, держащий меня в своих объятиях. Девочка протянула ко мне руки, и Джокер опустил ее на землю, а она тотчас же побежала ко мне. И сейчас я словно бы глядела на саму себя. Я помню, как мама показывала мне видео, где я совсем маленькая, бегу по парку за бабочками. На моем лице тогда была точно такая же улыбка. Малышка прижалась ко мне, а я не знала, что мне делать, я была совершенно растерянна и испуганна. Я начала медленно гладить ее по голове, а сама не сводила взгляд с Джокера. Казалось, он ничуть не изменился. Он носит все тот же фиолетовый костюм, его волосы торчат в разные стороны, он точно так же улыбается, а во взгляде его горит безумный огонек, но я еще никогда не видела, чтобы он смотрел на кого-то с некой гордостью и…быть может нежностью? «Она красивая, правда? — спросил он у меня, все еще смотря на девочку. — Раньше я думал, что дети — это чуть ли не самое худшее, что только может произойти с человеком. Однако…однако я был вынужден изменить свое мнение, — он подошел к малютке и потрепал ее по голове. — Она похожа на тебя, Харли. У нее такой же взгляд. Да и характер, что уж там, — он усмехнулся. — Моя гордость, моя плоть от плоти, моя кровь. Она станет великой, уж поверь мне. Еще нас с тобой сделает», — вновь усмешка.       Моя нижняя губа затряслась, и из глаз скатились несколько слезинок. Я почувствовала в груди незнакомое доселе тепло и улыбнулась. Я ощутила себя матерью. До этого мгновения я не понимала, что происходит. Но как только моя дочь прижалась ко мне, я все осознала. «Она…она красавица», — прошептала я, с упоением гладя по голове эту маленькую принцессу, заливавшуюся звонким смехом. «Ее счастье, что она пошла в меня только интеллектом, а то кто ж посмотрит на такого красавца, как я», — хохотнул Джокер. «А мне кажется, что она на тебя чем-то похожа».       Вновь взрыв смеха. «Ладно, в ней от меня все же что-то есть во внешности! — воскликнул Джокер. — Это же моя маленькая бестия, моя малышка, моя дочь!» — он обнял девочку, все так же смеясь. И я рассмеялась вместе с ним. Я протянула руку, чтобы коснуться его, чтобы удостовериться, что это не сон…       Внезапно детская исчезла, и я вновь стояла за колонной, а руку я протянула к стене. Я замигала глазами и огляделась по сторонам. Затем, внезапно осознав, что это было всего-лишь видение, я вдруг зарыдала. Это мгновение было таким реальным, я вновь почувствовала себя счастливой! Но это оказалось моей же галлюцинацией. Сквозь я разглядела похожие на мое лица своей команды. Каждый из них видел то, о чем мечтал более всего. Мне не было нужды спрашивать о том, какие у них были иллюзии, нетрудно было догадаться. Дэдшот наверняка смотрел на тело Бэтмена и обнимал свою дочь. Рик Флаг находился в объятиях любимой, которая говорила ему, что теперь все хорошо и они всегда будут вместе. Катана, судя по тому, как она сползла на пол, плача и бормоча что-то на японском, просила прощения у мужа и детей за то, что не спасла их (Рик втайне от нее рассказал нам историю о том, что она потеряла всех своих близких, не сумев защитить их от смерти). Капитан Бумеранг…хм, тут два варианта — либо он видел себя, живущего в роскоши, осыпающего себя золотом, либо он катался верхом на розовом единороге (я заметила, что он яростно оберегает игрушку, что носит с собой за пазухой «незаметно» для всех). Лишь Эль Диабло не выглядел грустным. Напротив, он тормошил каждого, чтобы все вышли из оцепенения. «Очнитесь! — кричал он. — Это все ложь! Это невозможно! Она не сможет вернуть вам близких с того света. И не исполнит никаких желаний. Она заманивает вас, она погубит вас!» И тут я не выдержала. Я почувствовала такую боль, которую не смогла держать в себе. Мне было невыносимо думать о том, что все, что я видела — неправда, плод воображения, мираж. — Замолчи! — закричала я. — ЗАМОЛЧИ! — слезы фонтаном хлынули из моих глаз. — Что ты хочешь от нас?! Наша б воля, нас бы здесь не было! Наша б воля, мы бы сохранили все, что нам было дорого! Но мы не сумели! А сейчас мы на пороге смерти! Мы задумываемся о том, как мы прожили эту жизнь! Что нам еще остается?! Мы знаем, что были просто галлюцинации, но уж лучше жить в мире фантазий, чем в этой реальности! — я закрыла лицо руками, не желая смотреть на укоризненный взгляд Эль Диабло. — Я видела его! Он был жив! И у нас была дочь! Маленькая прелестная девочка с белоснежными волосами и зелеными глазами! А что у меня сейчас?! Разбитое сердце и невыносимое горе от мысли о том, что это мне все привиделось, а он на самом деле мертв?! Скажи мне, что лучше?! Жить в реальном мире, где его больше нет, или в иллюзии, где у нас семья?! Даже не знаю, что выбрать! — ноги больше не держали меня, и я сползла на пол. Я слышала какие-то разговоры, удары молний, взрывы, проклятия Чародейки — все это слилось в единый шум для меня. Сквозь эту пелену я, кажется, сумела различить голос Дэдшота, но я так и не поняла, что он хочет мне сказать. На меня опять нашло то состояние, когда я не понимаю, где я, что происходит, я полностью ушла в свое горе, забыв обо всем, даже о смертельной опасности. Пока не… «Ты обалдела?»       Это прозвучало как гром посреди ясного неба. До боли знакомый голос заставил меня вздрогнуть и оглядеться. Я к своему удивлению обнаружила, что никого вокруг меня нет, я на станции одна, куда-то подевалась моя команда и Чародейка. И тишина…неестественная тишина вокруг… Я сразу же догадалась, что это, возможно, очередное мое видение, но оно явно не было внушено мне этой ведьмой. Тогда что же это? Я огляделась по сторонам, ища его. И нашла. Он стоял, оперевшись на мраморную стену, скрестив руки на груди. Лицо его было спокойно, но глаза метали молнии. Мне был известен этот взгляд. Он не предвещал ничего хорошего. — Что…что такое? — тихо спросила я, не до конца уверенная в том, что не позволено говорить. Я смирилась с тем, что это моя галлюцинация, хоть это и причиняло мне невыносимую боль… — Ты еще спрашиваешь, — фыркнул Джокер, лениво рассматривая меня с головы до ног. Его улыбка на мгновение появилась на лице, однако тотчас же исчезла. Плохой знак. Это значит, что он очень зол. Он отошел от стены и начал медленными размеренными шагами двигаться ко мне. Я, повинуясь инстинкту самосохранения, начала пятиться назад. — Я верил тебе и твоим словам. Я верил в то, что ты станешь моей достойной союзницей. Я верил, что создал тебя по своему образу и подобию, словно Господь Бог. Я верил, что ты похожа на меня, ты видишь мир моими глазами, слышишь то, что вижу я, чувствуешь то, что чувствую я, я верил, что ты моя женская копия, еще даже более безумная, чем я. Ты дала мне клятву, что будешь жить несмотря ни на что ради меня. Несмотря ни на что. Люди умирают каждый день сотнями и тысячами, не тебе ли знать об этом. Так получилось, что сегодня умер я. Я прекрасно понимал, что ты будешь страдать, мечтать о смерти, но я думал, ты вспомнишь о своей клятве. Нет, не смей перебивать меня, я еще не закончил, — он грозно поглядел на меня, попытавшейся пролепетать что-то в свою защиту. Я охнула и прижалась спиной к стене. Идти мне было некуда. Я вновь оказалась в ловушке. В его власти. Я не смогу поднять на него руку. Боль от потери была слишком сильна. Пусть он ударит меня, пусть причинит еще большие страдания, но я буду чувствовать это, я буду думать, что он жив. — Ты действительно вспомнила о ней. Это заставило тебя принять образ эдакой мученицы, но я простил тебе эту слабость. Далее ты вдруг стала душой команды, ее сердцем, ты проявила качества настоящего лидера, ты вдохновила их на эту битву, и что теперь происходит? Что теперь происходит?! — он ударил стену кулаками, заставив меня вздрогнуть от страха. — Где это лидерство, где эта отвага, где сила воли и выдержка?! Где?! Где?! Где, я спрашиваю?! — он схватил меня за горло. — Куда все это делось?! А, может, это никуда не девалось, м? Может, ты всегда была такой тряпкой?! — он раз-другой ударил меня головой об стену. Я так привыкла к подобному проявлению его гнева, что почти не чувствовала боли. Наверное, мой череп уже был достаточно натренирован. Но я не собиралась молчать. — Нет! — вскричала я. — Я такой же человек, как и все, я имею права на горести и печали! Ты умер, что мне еще остается?! Ты мне запретишь плакать по любимому человеку?! — Какая же ты жалкая! — прорычал Джокер и, ударив меня по лицу, швырнул меня на пол. — Да, ты такая же, как все! Слабая, безвольная, плакса! Думаешь, я был бы доволен, если б узнал, что ты тут ревешь из-за моей кончины?! Ты хотя б еще помнишь, кто я такой?! Как меня люди зовут?! Клоун-Принц преступного мира?! Король Готэм-сити?! Дьявол?! И ты смеешь плакать из-за меня?! Я терпеть не могу слезы! Особенно женские! — он схватил меня и ударил сначала по одной стене, затем по другой, после отшвырнул в сторону. Я пролетела пару метров и врезалась в колонну, больно стукнувшись головой. — Тебе легко говорить! — гневно выпалила я. — Тебе сейчас хорошо! Тебя уже ничто не волнует и не заботит! Ты мертв! А я осталась одна, с болью в сердце и постоянными мыслями о самоубийстве! — Это еще раз доказывает, что ты всего-лишь слабая маленькая девочка! — прошипел Джокер. — Я был так горд тобой, когда смотрел на то, как ты вдохновляешь команду, как вселяешь в них надежду своей пламенной речью! А что потом случилось?! Во время битвы ты вдруг потеряла качества лидера, стала жалкой и никчемной, желающей поскорее сдохнуть! Харлин Квинзель, ты мое самое большое разочарование в жизни! — Я не Харлин Квинзель. Той больше нет, — тотчас же ощетинилась я. — Я Харли Квинн!       В ответ он ударил меня по щеке. — Нет, ты не Харли Квинн! — рыкнул Джокер. — Харли Квинн отважная, бесстрашная, безумная, опасная, дерзкая, она никогда не откажется от участия в битве, потому что она получит возможность увечить кого-нибудь или отправить на тот свет! Она никогда не будет реветь почем зря, она не тряпка, нет, она воплощение коварства и дьявольской обольстительности! А ты не такая. Ты как была неудачницей Харлин Квинзель, этой маленькой девочкой, неумелой докторшей, пытающейся вправить мозги психам, когда ей самой нужно вправить эти мозги, так ею и осталась. Господи, какой же я был идиот! Надо было тебя еще в больнице прикончить, чтоб избавиться от подобных проблем в будущем! Ты дура, Харлин Квинзель! Почему ты любишь меня? — хватка его пальцев на моем горле немного ослабла. — Действительно, почему? Я унижал тебя, я оскорблял тебя, я с упоением втаптывал тебя в грязь, я бил тебя, я обращался с тобой как со своей собственностью. Мне было плевать на то, что ты чувствуешь, мне было плевать на то, что ты человек. Я изнасиловал тебя, хотя прекрасно понимал, как тебе больно, что я причиняю тебе не только физические, но и моральные увечья, а затем я швырнул тебя на пол, словно я ребенок, который наигрался со своей игрушкой. Я бросил тебя на произвол судьбы, практически отдал в руки Бэтмену, после чего ты попала в эту тюрьму, где над тобой издевались, кормили насильно, били электрическим током. Тебя превратили в скотину на убой, вживив эту чертову бомбу в шею. И теперь по моей же вине ты в смертельной опасности, потому что это будет неравная битва, где ты скорее всего погибнешь. Я даже ни разу не сказал тебе, что, возможно, испытываю к тебе какое-то подобие симпатии. И ты после этого утверждаешь, что любишь меня? Ты серьезно?       Я старалась сдерживать себя из последних сил, но предательские слезы все же начали стекать по моим щекам. — Ты жесток, — сказала я, глядя на него, прекратив вырываться. — Тебе не понять причину того, почему я плачу, почему так убиваюсь. Ты не знаешь, что значит потерять близкого человека. Ты вряд ли вообще знаешь, что такое любовь. Да, ты мне никогда не говорил этих слов. Но они мне были не нужны. Мне было достаточно того, что есть. Ты удивишься, но я была согласна терпеть все, что ты мне причиняешь, — я горько усмехнулась. — Потому что это значило, что тебе не все равно. Хоть ты и утверждаешь, что тебе глубоко плевать на меня, но скажи, почему ты решился вызволить меня отсюда? Осознавая риск? Ценой собственной жизни? А я отвечу тебе, — я не дала ему что-либо возразить мне. Я подняла руку вверх, заставив его замолчать и слушать меня. — У каждого человека должен быть тот, кто поможет ему, поддержит в любой ситуации, даже в, казалось бы, в самой безысходной, когда надежды на успех просто быть не может, тот, кто всегда будет рядом, готовый радоваться и горевать вместе с ним. Ты Король преступного мира Готэм-сити. Но даже ты нуждаешься в чьей-то поддержке. Ты пытаешься убедить самого себя, что это не так, но ты лжешь себе. Ты можешь сколько угодно говорить мне, что я не более чем игрушка для тебя, однако я знаю, что я чуть больше, чем просто игрушка, ибо я видела твои слезы, — в глазах Джокера тотчас же вспыхнул ужас и гнев, он попытался что-то возразить мне или даже снова ударить меня, но я с легкостью перехватила его руку. — Да, я посмела напомнить тебе об этом. Но вспомни, что ты чувствовал в тот момент. Ты был растерян, ты был зол на себя, ты был расстроен. Ты не мог удерживать в себе эти чувства вперемешку со собственным отчаянием. В тот момент я увидела тебя настоящего. Никто не видел до меня. Ты никому не показывал свои истинные чувства. Будешь отрицать?       Джокер молча сверлил глазами пол, не находя нужных слов. Он медленно поднялся и отошел от меня на шаг. — Хорошо…- проговорил он. — Хорошо…ты убедила меня, признаюсь. Ты чуть больше, чем игрушка, ладно, — он саркастично усмехнулся. — Однако это все равно не дает тебе права реветь почем зря, — он протянул мне руку и помог мне встать на ноги. — Что мне делать? — прошептала я. — Я не могу быть лидером. Я…Эта Чародейка вывела меня из душевного равновесия, я не могу взять себя в руки. — Ты должна сказать самой себе, что-то, что ты увидела, никогда не произойдет. И вряд ли вообще когда-нибудь произошло бы.       Мысль об этом была невыносима. Но на сей раз я сдержала слезы. — Ты хоть знаешь, что она мне показала? — пробормотала я. — Нет. И, если честно, знать не хочу, потому что мне плевать, — безразличным тоном ответил Джокер. — Сейчас важно не это. Сейчас важно то, что ты должна вступить в бой. Ты победишь, Тыковка, потому что эта дамочка порядком тебя взбесила после своего трюка с галлюцинациями, — он вновь усмехнулся. — А еще потому что вся команда тоже хочет отомстить ей. Прояви себя в качестве лидера снова. — Вообще-то…у нас лидер Рик Флаг… — Он у вас капитан. Это не одно и тоже. Быть капитаном не значит быть лидером. Лидер познается в трудной, почти безысходной ситуации. Так, все, хватит зря время тратить, его и так у вас мало. Иди туда и сразись со злом, сделай то, чего никакой нормальный злодей не сделает — спаси этот мир. Чтобы потом самой его разрушить, — он хмыкнул. — Уничтожь конкурента, так сказать.       Я молча посмотрела на него, а затем прижала руки ко рту, борясь с очередным приступом истерики. — Не покидай меня, пожалуйста, — едва выговорила я. — Я не знаю, как мне дальше быть! Ты изменил мою жизнь, а теперь тебя не стало! Я не знаю, что мне делать потом, куда идти!       Джокер закатил глаза. — Тебе мозги для чего даны? — поинтересовался он. — Я научил тебя тому, как стать первоклассной злодейкой! Так продолжи мое дело! Ты такая же чокнутая, как я, ты с легкостью заменишь Бэтси меня. Вы сработаетесь, — он ухмыльнулся. Однако его улыбка пропала, когда я начала только больше плакать. — Я не хочу идти туда, — выдохнула я. — В этот жестокий мир. Уж лучше жить галлюцинациями. А еще лучше смерть. И тогда меня б ничто уже не волновало, не тревожило…и я была б с тобой, — я отважилась взять его за руку. Я еще помнила, какие у него ладони на ощупь, такие шершавые и грубые, а пальцы вечно были холодными. — Но-но-но, ты мне клятву дала, помнишь? — спросил он. — Жить ради меня. Или иначе я тебя найду и убью, ты поняла меня, бесхребетная ты тварь? — рыкнул он на меня. Но мне было видно, что он это делает специально, чтобы подбодрить меня, я не видела гнева в его глазах. Я все же улыбнулась и рассмеялась. И пусть мой смех был похож скорее на истерический. — Поняла, — сказала я. — Я…не нарушу клятвы. Хотя бы ради тебя. — Вот и молодец. А теперь иди, Харли Квинн, и покажи этой выскочке, где раки зимуют. Устрой ей Ад.       Я смотрела на него и не могла насмотреться. Я старалась запомнить каждую черточку лица, цвет каждой пряди волос, звучание его голоса, я боялась, что когда-нибудь забуду это. А я себе этого не прощу. Я стояла и молча улыбалась, будучи не в силах заставить себя сдвинуться с места. Я не могла уйти от него. Я не хотела отпускать его. Я не желала говорить ему «прощай». Еще немного, и, наверное, мое сердце разорвется на части от этой боли. Джокер, понимая, что сама я не уйду, решил проявить инициативу и развернулся, чтобы покинуть меня, однако он сделал лишь пару шагов, а затем вновь повернулся ко мне. Я все еще улыбалась, но пара слезинок все же скатилась из моих глаз. Он глубоко вздохнул, плюнул на землю, подошел ко мне и обнял меня со словами: «Ладно уж, иди сюда, плакса чертова». Я, усмехнувшись, прижалась к нему, желая раствориться в его руках или стать с ним единым целым. «Я буду скучать», — едва слышно проговорила я, с упоением слушая стук его сердца. «Ну…в общем…мм…ну да, я, в общем, тоже и все такое, — буркнул Джокер, нехотя гладя меня по голове. — Или что там говорят в таких случаях?» «Ну… Обычно говорят, что любят». «Обойдешься, — он сердито поглядел на меня. — Я и так опустился до того, чтобы обнять тебя. В жизни себе б этого не простил. Как хорошо, что я уже мертв, не то б от стыда и осознания позора умер, — я рассмеялась, уткнувшись в его плечо. Он фыркнул вместе со мной. Некоторое время он помолчал, а затем внимательно посмотрел на меня. — А с чего ты взяла, что я покину тебя?» «Ты же умер…» «Но я же живу в твоей голове. Я буду сражаться вместе с вами. Правда, видеть меня будешь только ты, что очень печально, ибо я бы очень хотел, чтобы твоя горе-команда оценила мои умения в рукопашном бою». Я улыбнулась. «Никогда не забуду ваши битвы с Бэтси», — сказала я. «А! Мой Бэтси! Моя любимая чипсинка! — огорченно воскликнул Джокер. — Как же он без меня будет?! Он же умрет от тоски!» «Я постараюсь не дать ему заскучать», — фыркнула я. «Уж постарайся. Не то я буду очень сильно расстроен, — он захохотал, как помешанный, прижимая меня к себе. — Что ж, Харли Квинн, пора нам в путь, в битву нелегкую! Повеселимся же вместе на славу в последний раз! — он заметил, что я опять собралась реветь и покачал головой, вытирая мои слезы. — Нет, ты надо мной издеваешься? Кончай с этим, ясно? Уймись Бога ради, иначе я опять с удовольствием поломаю стены с помощью твоего тела». «Извини, — пробормотала я. — Они сами собой…уже и не замечаю». «Ладно. Ты уговорила меня еще на кое-что, — нехотя произнес Джокер и поцеловал меня вначале в лоб, а затем в губы. Я уже, разумеется, плакала вовсю, но я прижалась к нему, стараясь как можно яснее запомнить вкус его шершавых, покрытых шрамами, но отчего-то удивительно нежных губ. Он быстро отпустил меня, а затем выругался про себя. — Черт, я при жизни таким ванильным никогда не был! Стыдоба! Надеюсь, меня в Аду покарают за это, не то придется самому себя калечить. Запомни, Харли Квинн, будь я жив, я бы с тобой не вел себя так!» «Я знаю, — коротко ответила я, беря его за руку. — Ты сейчас больше похож на обычного человека. Именно таким я увидела тебя в тот день. И я этого не забуду». «Все, хорошо, молодец, а теперь хватит нюни разводить, пора надрать задницу этой нахалке, что пытается занять мое место самого ужасающего злодея».       Я открыла глаза и с улыбкой поглядела на окружавшую меня команду.