***
Все началось ещё в детстве… Неприметная девочка всего пару лет назад вступила в сильнейшую гильдию — Хвост Феи. По-началу она опасалась говорить с кем-либо, но в скорее привыкла ко всем. Первыми её друзьями были, вы будете смеяться, Макао и Вакаба. Именно они приняли её в гильдию и проводили с ней свое свободное время, помогали в изучении магии, всегда подбадривали, когда совсем плохо было, они стали ей настоящими друзьями, пусть и были старше неё. Но был в гильдии один мальчик, который сразу заинтересовал Альберону… Это был внук Мастера, но на своего деда был совсем не похож — уж сильно скрытный был малый. Этот мальчик ни с кем не разговаривал, а когда кто-то подходил к нему — Дреяр вежливо посылал его. Лишь один человек мог подходить к нему и разговаривать на ровне — Миражанна Штраус, другими словами Дьяволица. Кана в то время ещё девочкой была, а Лексус и Мира уже подростками. Днями и ночами она торчала возле Лексуса и каждый день находила о чем поговорить. Альберона очень боялась, что как только решится подойти к парню, Дреяр младший тут же пошлет её и будет избегать. Поэтому она решила быть в стороне. Она всегда была в стороне. Ей было достаточно просто изредка смотреть на его гордую осанку и манящие светлые волосы. А вот Лексус иногда со второго этажа глядел на малышку, она была самая младшая в гильдии на тот момент. Девочка никогда не замечала этого, ведь в основном он любовался ею во время того, как она раскладывала карты или практиковалась ими в бою. Она была великолепна. Длинные и волнистые каштановые волосы часто были не заплетены и лезли Альбероне в глаза, а эти очаровательные два фиолетовых изумрудика просто сводили его с ума. Не высокий рост и постоянная неуклюжесть. Иногда она поворачивалась и смотрела на балкон, но он тут же переводил взгляд на Миражанну, делая вид, что ему есть до неё дело, а когда снова смотрел на Кану, то замечал в фиолетовых глазках отчаянье и обиду, она медленно поворачивала голову к своим друзьям-алкашам, и каштановая прядь прикрывала по-детски надутые губки и слезящиеся глаза. В такие моменты Лексус ругал себя, за то что причинял ей боль, но ничего сделать с собой не мог. Эта малышка не подходила ему ни по силе, ни по рангу, чего нельзя сказать о Мире. Он обязан был продолжать развивать отношения со Штраус, потому что это был приказ отца, он всегда говорил, что бы его сын влюблялся только в достойных, а не в таких неприметных, как Кана… Но что можно поделать со своими глупыми чувствами? Странно то, что Альберона только через время разложила на Лексуса карты. Что же они сказали? Выпали карты: «Любовь», «Высшего» и «Низшей». До конца в это гадание она не поверила, но когда спросила у Макао: « — Могут ли карты мне соврать?», он твердо ответил: « — Карты не лгут.», поэтому у неё появилась надежда на то, что Дреяр младший сможет обратить на неё внимание.***
Первое самостоятельное задание Альбероны. Она так долго просила у Макао, что бы он отпустил её одну на задание, но тот лишь говорил: « — Тебе награды не хватает? Хочешь — забирай мою долю!», но он ни понимал того, что эта девочка просто хотела доказать папе, себе и Лексусу, что она сильная и самостоятельная. Но задание было едва по силам маленькой девочке, поэтому она валилась с ног. На улице зима: бушуют бури, появляется все больше снежных сугробов, а воздух так непривычно холоден. В Магнолии все давно спали, а что уж говорить о маленькой девочке? Её теплое пальто так грело, что хотелось свернуться калачиком на снегу и уснуть. Но она держалась, она ведь обещала Макао, что будет целая и невредимая, когда вернется. И она сама в это искренне верила. Но детский организм не способен выдержать подобного… Падение. Тепло. Холод. Темнота. — Мама! Мама! Смотри, смотри, мамочка! — девочка забежала в комнату, что бы показать Корнелии её первый выигрыш в карты. В комнате на кровати лежала молодая женщина. Её каштановые волосы были неаккуратно разбросаны по подушке, а пустой взгляд голубых глаз был устремлен в окно. На улице её последний закат. Она понимала, что постепенно умирает и не до живет до утра. Но что ей делать с дочерью? Этой девочке нельзя пропадать: умненькая, красивая, активная и способная. Вся в папу… — Малыш, подойди ко мне, пожалуйста, — она подозвала Кану осипшим и слабым голосом, и девочка послушно села напротив кровати. — Мамочка, ты заболела? — в её больших фиолетовых глазках мелькало большое волнение, — тебе плохо, мама? Может, позвать доктора? Я помню номер скорой, ты же меня учила! У женщины застыл комок в горле. Она не хотела покидать эту жизнерадостную девчушку, которая ещё своему папе покажет где раки зимуют. Голос был у будущей гадалки такой нежный и приятный, а говорила она быстро и с улыбкой. Она молила Бога остаться с ней по-дольше. Видеть её глаза, её волосы, слушать её своеобразный голос. Карнелия не могла сдержаться и из голубых глаз полились слезы. — Мама, не плачь! — Альберона соскочила со стула и обняла мать за шею, крепко прижимая к себе, — мамочка, не надо, пожалуйста! — Послушай, Кана, — женщина отстранилась и вытерла слезы, — слушай и не перебивай. У тебя, как и у всех деток, есть папа… — Я знаю, ты мне про него рассказывала! Он высокий, сильный и очень добрый! А ещё красивый! — девочка едва не прыгала на месте с улыбкой на лице. — Да, да, детка, но послушай… Найди своего отца, его зовут Гилдартс Клайв. Он волшебник гильдии Хвост Феи. Найди его… — она говорила все тише и тише, — найди и расскажи, что ты дочь Карнелии — его бывшей жены. Не забудь, пожалуйста, его зовут Гилдартс Клайв… — её голос окончательно потух и её сил хватило лишь на последние слова, — я люблю тебя, Каночка… Береги себя… Голос пропал, голова упала на подушку, глаза закрылись и наступила темнота. Девочка немного приоткрыла рот, руки опустились, а улыбка с лица пропала. На глазах выступили соленые слезы и быстро начали стекать по щекам. — МАМА! МАМОЧКА! — детский вопль разносился по всему многоэтажному дому, — Мама, не надо! Не бросай меня, мама! Не уходи! МАМА! — Мамочка… Нет, мама… — тихий голос звучал как никогда взволновано, а девочка начала крутиться на кровати и прерывисто дышать. — Тише, тише, Кана, все хорошо… — низкий и тихий голос звучал спокойно. Альберона резко вскочила с кровати с криком «Мама!». Но перед ней было не мертвое тело матери, а взволнованный и уставший Лексус. Синяки под его глазами свидетельствовали о том, что он дежурил у её кровати всю ночь. Девочка покрутила головой — место было незнакомым, но по интерьеру и мишени для дротиков с фотографией Мастера и его сына Ивана, шатенка догадалась, что это комната Лексуса. В комнате было очень тепло, да и голубые глаза Дреяра младшего помогали прийти в себя и своеобразно согревали. Но что она тут делает и как оказалась? Парень подсел по ближе к напуганной девочке и взял за плечи, крепко прижимая к себе, аккуратно гладя по волнистым длинным волосам. Когда она немного успокоилась, он отстранился и посмотрел в глубокие фиолетовые глаза. В них ещё были слезы, но и без них можно было прочитать всю ту боль, обиду, отчаянье и страх. Страх того, что она опять останется одна. Чувство того, что нет никого больше рядом. И как можно дальше жить с этой болью? — Каночка, все хорошо… Не бойся, тебя тут никто не обидит… — Лексус… — её голос осип, — я не боюсь, что меня обидят, я боюсь, что сейчас опять проснусь — превращенная в замершую статуэтку девочка. И умру в сугробе. Парень был поражен, что восьмилетняя девочка может говорить такие страшные вещи или рассуждать о смерти. Ему-то тринадцать, он уже подросток и понимает многое, но Кана… Как можно в таком юном возрасте даже думать о таком? — Кана, это не сон. И я не исчезну, а ты, пока не придет время, не умрешь.***
— Мира, ещё виски! — крик девушки разнесся по зданию гильдии. Да… С годами его звонкость не была потеряна… — Кана, может-быть тебе уже хватит? — раздался голос за спиной. — Я сама решу когда хватит! — с заплетающимся языком ответила гадалка. — Ну уж нет. Мира, отменяю заказ! Всем спасибо, до свидания! — и после этих слов Лексус закинул барышню себе на плече и ушел в неизвестном направлении. Альберона лупила парня руками и ногами как только могла, но он все же оказался стойким и выдержал все испытания. Со временем пыл Каны остыл, да и блондин уже дошел до конечной точки маршрута. Одним броском он кинул пьяную даму в холодную и неглубокую реку, от чего та мигом протрезвела и в сторону Дреяра полетели разные оскорбления, о существовании которых он даже не догадывался. Но он все равно был доволен тем, что она рядом не смотря не на что. Ещё с раннего детства. — Лексус, может быть, ты соизволишь достать меня от сюда?! — Если хорошо попросишь, — ухмыльнулся парень. — Не зли меня. — Ой, да ладно тебе! — Дурак. — Я тоже тебя люблю. — Я и не сомневалась. Обычный диалог для этой пары. Да, их отношения и манера речи и поведения «немного» изменились с того времени, но все же одно остается неизменным — их, все такие же детские и наивные, чувства, но теперь вперемешку со взрослой страстью. Кана всегда понимала, что единственный человек с которым ей будет хорошо - это Лексус, он стал для неё опорой и поддержкой в любом деле. И главное, что он никогда не даст заплакать или заскучать. А ведь все это ей сказали карты. Они говорили ей много-много раз, что все закончится хорошо, и что они с Лексусом будут вместе. Что будет много преград, испытаний, терзаний… Но они все равно воссоединятся. Так нагадала Кана Альберона сама себе судьбу. Так, может быть, карты и вправду не лгут?