Я без тебя с ума сойду

-Как его можно было любить? — с искренним непониманием спрашивала психолог. -Я и сейчас люблю. Все просто: Он — другая вселенная. Он — весь тот недоступный мир. Только с Валтором я чувствовала себя свободной, не боясь осуждения, косого взгляда. Он — олицетворение жизни и всего самого черного, но тем не менее безграничности, — слова сами срывались с языка, но все же заплетаясь. -Разве что безграничности абсурда и тьмы. -Никто не может понять. Вы мне врали, — в душе засела обида на еще одного человека. -Расскажи, что было дальше. -Нет нужды. Прочтите сами, что со мной сделали, — я бросила дневник ей на стол, с которым больше не расставались с той ночи. Тетрадь с яркими цветами имела отнюдь не радужный характер — душевная рана, заклеенная пластырем. День 1 Как только я открыла глаза, единственным желанием было закрыть их навсегда. Окружающий мир перевернулся, а точнее стал таким как прежде: солнечные лучи неумолимо пробивались сквозь шторы, птицы пели утренние песни. События прошедшей ночи оказались всеми забыты. Но хотя бы засохшая кровь под ногтями оставалась свидетелем кошмара на яву. Я съедала сама себя, аккуратно прожевывая застывшие в голове фотоснимки полумертвого мага у моих ног. Но и надежда не заставила себя долго ждать: он исчез, значит он мог остаться жив. Да. Я в этом абсолютно уверена. Он жив. И я найду его. Я выбежала из комнаты, и влетела в стражу, охранявшую мою комнату. Новость о том, что я проснулась моментально долетела до ушей королевской четы. Мама до последнего не могла поверить, что не метка виной моему безрассудству или любви. А я не могла поверить, что они собрались держать меня здесь до выяснения всех обстоятельств. Гнев закипал, я не выдержала и вновь применила силу. Айран на этот раз был готов к чему-то подобному, он мне не доверял. Отчим повалил меня на пол, и с этой минуты на моих запястьях красовались браслеты из особенного металла, контролирующего магию. Еще одни оковы. Мама безудержно плакала, говорила, что это для моей же пользы, а я кричала, как сильно всех ненавижу, из-за того что они сделали с Валтором и делают со мной. Я порвала с ними все связи. Эти люди для меня чужие. Я так яро кричала и вырывалась, что мне вкололи успокоительное. И снова я провалилась в мир грез, где также меня окружали то ли люди, то ли монстры. День 2 Дневник — мой единственный собеседник, необходимый, чтобы не сойти с ума в этом непонимании и жестокости, по крайней мере сейчас. Попытка номер два сбежать из дворца провалилась с таким же треском, с каким вылетело стекло из окон. Меня не остановили пятьдесят метров над землей, зато вооруженные охранники, расставленные по всему периметру дворцовой площади, оказались непосильной преградой. С этого дня на все окна и двери поставили решетки, которые охранялись пуще сокровищницы. Дворец превратился в тюрьму, а собственная комната в пыточную. День 3 Я жду. Жду, когда маг вернется за мной. И мы сбежим от всех запретов и преград. Если мое кольцо у него, и если он жив, он обязательно спасет меня из этого плена. День 4 Я весь день сидела у окна, всматриваясь в бесконечную даль, в надежде увидеть знакомый силуэт. Но Валтор не пришел и сегодня. День 5 Вера без действия мертва. Однажды прочла, что с помощью нитки можно спилить решетку, пора применить на практике. Процесс освобождения идет долго, но бездействие убьет меня еще быстрее. День 6 Мама пошла на уступки: мне разрешили передвигаться по дворцу. Проникнув на кухню, я взяла один из ножей, вилку и спички. В голове начал вырисовываться новый план: Собрать чистящие средства, одеколоны — все огнеопасное. Вечером поджечь библиотеку, тем самым выманив королевскую семью из единственной комнаты, в которой был балкон. И через этот балкон спуститься вниз. Взять лошадь из конюшни, и с ее помощью перебраться через забор. День 7 Что делать, когда надежду стремительно убивают? Когда рвут душу на части голодные псы, лишенные всякого рассудка. Они готовы броситься друг на друга в попытке выжить. Когда каждый не только сам за себя, но и сделает все, чтобы тебя не стало. Убьет сперва морально, а затем ты сам перепутаешь дверь с окном. Где взять силы на сопротивление с монстрами под человеческими масками, когда ежеминутно борешься с собой? Я проиграла последний бой. Он стал роковым, решающим: «Ради чего это все? Ради Валтора? Неужели ты еще не поняла? Заклинания вернулись к их обладателям, заклятье спало со всех живых существ. Никакого долго счастливо, принцесса. Он мертв». Изо рта вырывалось кричащее «не верю», но вера надломилась. Эти слова, как тайфун, уничтожали на своем пути все мечты и надежда, а на их месте образовывалась черная дыра. День 8 Я то плакала, то сидела у окна, пытаясь разглядеть что-то между решеткой — и так весь день. Медленно становилась тенью самой себя, безликим призраком, не знающего покоя, бессмысленно бродившем от кровати до подоконника. День 9 Это уже не жизнь, а существование. Ни рай, ни ад, простое ничего: как вокруг меня, так и во мне. Даже слезам уже пришел конец, осталась лишь тупая боль где-то под сердцем. День 10 Они заметили, что я совсем не ем. Оставались в комнате, пока не увидят дно тарелки, а затем я вновь оказывалась в одиночной камере. Организм отторгал еду, энергия, поддерживающая жизнеспособность, не нужна. Я лежу и сплю, изредка проматываю видеоролики у себя в голове и улыбаюсь прошлому. Но обратная сторона — боль доходит до пика, как кислота разъедает нервные клетки, и вновь истерика, и снова слезы. День 11 Нет сил держать ручку, ложку, есть. С каждым днем мне все хуже. Увидела себя в зеркале и решила больше не смотреть: опухшее мертвенно бледное лицо, неестественно черные синяки под глазами, спутанные волосы и безжизненные серые глаза. Ходячий труп. Не я. День 12 Утром меня нашли на полу без сознания. Когда я встала с кровати, голова закружилась, в глазах потемнело. Мне начали давать таблетки и кормить с ложечки. Я сплю по 15 часов. Пойти в душ — непосильный труд. Еще чуть-чуть и разучусь двигаться совсем. День 13 Морально разлагаюсь. Как сорванный когда-то цветок, бережно растоптанный. Возделываю почву, питающуюся мной, чтобы быть там похороненной и более нетронутой. День 14 Где день? Где ночь? Все слилось в единое начало конца. Солнечный, как и лунный свет покинул комнату и сердце. А без воды я окончательно засохла, вот-вот рассыплюсь при дуновении ветра. И никто не польет. Что я пишу? День 15 Есть ли пределы у боли? Пока мы живы, нет. Антидепрессанты, «близкие» люди — все ничтожно. Как легко сломать, но как сложно построить. Мертвое живым не станет. Раскаиваться поздно, слезы не исцеляют. *** -Сегодня день шестнадцать. Поразительно, уже шестнадцать, — тоска вновь накрыла одеялом, безжалостно раздавливая. По ее щеке медленно скатилась слеза сожаления, женщина захлопнула дневник и стерла след от грусти. Попросила зайти мать пациентки, а саму девушку, почти безжизненно разлегшуюся на кресле, выйти. Ей никто не доверял, на каждом входе и выходе, будь то окно или дверь, все также стояли железные решетки и стража. Бежать было некуда. Забыв дневник- единственного друга, на которого она могла положиться, Мелина приоткрыла дверь кабинета, откуда доносились обрывки разговора: -Мне еще не приходилось видеть настолько глубоко несчастного человека. Что вы с ней сделали? Ее бросили сразу все, вы понимаете? Она бедная, запутавшаяся в жизни девочка, а вы с ней обращаетесь не лучше, как с тем магом. Вы ее видели? Сердце кровью обливается, хочется обнять и защитить… -Я хочу ее вернуть, но не знаю, что могу сделать. Слишком много ошибок было допущено, и я боюсь совершить их вновь, — голос, как и тело королевы дрожали от слез. Она выглядела не сильно лучше дочери: худа, бледна, несчастна. -Я могу предложить лишь один способ: стереть ей память, чтобы забыла все, что произошло за последний год, а лучше с самого начала обучения. И не магией, а специальным оборудованием. -Я согласна на все. Только верните мне ребенка. Прошу. *** Как вообще такое возможно? Замазать вопрос, на который не хочешь отвечать… неправильно и глупо. А ведь жизнь не лист бумаги, ее нельзя порвать, вычеркнуть, что не нравится, и спокойно писать дальше. Стоп. Это даже не твой лист. За тебя решили вновь. Думаешь, хуже уже не будет, и вдруг очередной сюрприз дает пинок. Не смертельный, спасибо, наоборот — исцеляющий, заставляющий увидеть настоящий мир, ни серый, ни розовый. Проблема: он рушится, не успев заново встать на ноги. Никто не поможет, ты одна, а выхода нет. Впервые Мелина не знала, что делать. Не было ни то, что четкого плана действий, не было ни одной мысли в голове, как не дать произойти готовившемуся ужасу. Она ходила по замку взад и вперед, думая, куда может спрятаться, чтобы ее ни за что не нашли. Внезапное пробуждение. Но поздно. Тело ослаблено и истощено. План побега не сработал, когда девушка была полна сил и энергии. Сейчас же фантастически, что она может ходить: вяло, сонно, заплетаясь в собственных ногах. Настоящее отчаяние: чтобы она не предприняла, все равно обречена на поражение. Она сидела на кровати и безудержно плакала. «Потерять все, даже память — есть ли в мире что-то более ужасное? Я не хочу забывать. Ни за что нельзя забывать.» Рука потянулась за ручкой, последняя страница дневника, хоть его уже и нет, должна быть написана. И вспомнилось ей все, картинки каждой встречи пробежали перед глазами. Ответ пришел из прошлого. Тело — источник информации, оно хранит все касания, шрамы — история. Пора пополнить историю. Первое слово было за магом, а последнее — мое. Холодное лезвие ножа, предусмотрительно выкраденного, проникало в кожу, оставляя кровавые подтеки букв на внутренней стороне бедра — место, до которого не должны добраться. Одно лишь имя, на чьих руках так много крови, состоящее также из крови. Боль физическая не сравнится с моральной, возникающей при мысли о вечной разлуки. Самое ценное сокровище — Валтор, охраняемое жизнью. Ни за что не найти, ни за что не свести. Дверь распахнулась, вошли каратели любви, добро улыбаясь, не подозревая, что их мотивы раскрыты. -Не подходите. Я убью себя, — Мелина приставила к горлу нож, рука ее дрожала, и лезвие уже царапало тонкую кожу. -Никто тебе зла не желает. Мы просто пытаемся помочь. Отпусти нож, — психолог выглядела на удивление спокойной, говорила медленно и как-то успокаивающе. Девушка не сразу, поняла, что это гипноз. Тело перестало ее слушаться, нож с легкостью отобрали и на руках понесли в кабинет. Это было темное отталкивающее помещение, куда не проникал солнечный свет. Посередине стояло кресло, и Мелина уже знала, это для нее. Сейчас случится неизбежное, а она даже не могла что-то сказать. Лишь слезы скатывались по щекам в знак протеста. Но это никого не волновало. Они знали, как лучше, что это для блага принцессы. Благодаря им ее ждет счастливая жизнь без мага, без клуба Winx, без школы. Это никогда не было, а значит не будет повода для слез. Только один человек не был согласен с этой теорией в комнате, но, увы ее мнение ничтожно, как ее любовь к сущему злу. «Запрятать твой образ в тайные уголки памяти. Закрыть на замок ту дверь, скрывающую холодные серые глаза, ехидную улыбку, руки, нежно обхватывающие шею, такие желанные губы, осыпающие тело поцелуями, томный голос, говорившей о истине, и миллионы касаний. Не забыть первую холодность, огонь в глазах от гнева, страсть и заботу. Надежду, веру и любовь, что подарил, помнить. Помнить все. Никогда не забывать». *** В соседней комнате у камина стояла королева, ожидая окончания процедуры и возможности обнять ребенка. Она читала ее дневник и поражалась своей же жестокости, слишком много она не замечала, и сердце от этого разрывалась. Женщина свято верила, что потеря памяти- самое лучшее, что она может сделать для дочери, чтобы она вновь улыбалась и любила ее. Не помнила ужасных слов, что произнесла, а особенно тех слов, что записала в эту яркую тетрадку. Королева собиралась ее в огонь, как она раскрылась на последней странице, которую еще никто не видел. И ресницы не смогли сдержать слезы. «Представь, что человека больше нет. Совет, который я должна была услышать, в минуты раздумий о правильности моего выбора. Что ж. Сейчас я знаю ответ на вопрос, оказывается всегда знала. Я на его стороне, вот только где она теперь? Существует ли еще? Не можешь решить, что съесть торт или пирожные? Считалочка. Выбор, который сделали за тебя может и не обрадовать. Ты понимаешь, что хотел шоколадный торт с тех пор как увидел его в витрине магазина. Увы. Его уже съели. Тебе не нужны никакие пирожные этого мира. Один лишь торт. Поздно. Ты долго думал. Остался у разбитого корыта. Слезы и отчаяние. Обида и грусть. Где его найти? Где сейчас маг? Почему меня убивают родные люди, если «монстр» он? Любовь спасет мир, но кто спасет любовь? Отсчет пошел… Помогите, пожалуйста…» *** На голову девушке надели шлем с десятком проводов, подключили к сети. Разноцветные кнопочки замигали. Конец уже близко. «Люблю тебя, мой темный ангел». Она чувствовала, как забывает очертания лица, последние слова. Тайфун забирал воспоминания, стирал, как видео с кассеты. Безвозвратно. Но если оно записано на диск? Если… *** Комната Мелины не пустовала. Мужчина искал, как ребенок что-то большое, спрятавшееся в маленьком. Но никак не мог найти. Тяжелые шаги остановились у окна, задернутого шторами. Свет наконец-то проник в комнату и обнажил все ее пороки. Решетки на окнах стояли до самого потолка, исцарапанные, но не срезанные. Неподалеку играли солнечные зайчики на окровавленном ноже. Даже его не оставил равнодушным этот кошмар. Здесь будто держали не человека — животное. Затем взгляд его пал на письменный стол, по центру стоял белый лебедь, сделанный из бумаги, но таил в себе секрет. Мужчина развернул его, глаза быстро забегали по неаккуратному почерку. Слеза сорвалась с ресниц, размазав последнее слово. «Я дала себе 40 дней, чтобы понять, что делать дальше. Мне потребовалось всего шестнадцать, несмотря на то, что он стал сороковым. Нельзя забыть, то счастье, которое привнес Валтор в мою жизнь. Благодаря ему, я поняла, кем являюсь на самом деле, на что способна. И если представить, чтобы бы было, если бы наши судьбы не переплелись загадочным образом, исход бы оказался более печальным, чем сейчас. Он уберег меня от ошибок. Страдать бессмысленно, когда весь фундамент рушится, смерть не напрасна, любовь не напрасна. Все имеет негласную цену, и пришло время выплачивать долги. Я не смогла спасти его, но могу спасти себя. И носить под сердцем имя и память. Маг не забыт и никогда не будет. Ведь Он это Я.»