Моя эфемерная девочка

      Знаешь, а я ведь до сих пор просыпаюсь от страха. Если раньше меня преследовали безумные монстры самых разных форм и размеров, то сейчас мне снится лишь твое лицо. Твои небесные ангельские глаза умоляюще смотрят на меня, пока из них не хлынут слезы. Мой самый главный кошмар. Я протягиваю руку, чтобы смахнуть их с твоего лица, как раньше, помнишь? Как когда ты боялась грозы и прижималась ко мне, дрожа от осеннего холода, когда твой глупый попугай вылетел в открытое окно, или когда болезнь вновь не давала покоя. Мне невыносимо больно видеть тебя такой. Умоляю, остановись, Моя эфемерная девочка.

28 сентября 2002 год       Сложив письмо пополам, я положил его в одну из стопок моих каждодневных страданий о тебе.       Мы думаем, что забыть людей – дело времени. Об этом говорят повсюду: пишут в книгах, напоминают по телевизору, это уходит в статусы в социальных сетях, чтобы максимальное количество наивных идиотов верило в это, а потом и восхищалось результатом, мол, все как рукой сняло, стоило лишь подождать годик-другой. Никто из них даже не будет упоминать в счастливом рассказе о том, как каждый день ненавидел похожее на тебя отражение в зеркале, пока добрый доктор не перевернул что-то в твоей голове.       Кстати об этих бесполезных стекляшках, на самом деле в нем отражался совсем не я. Мы оба знали, что мы разные. Он - небритый и располневший, с каким-то ужасным пятном на футболке и прожженными дырами на штанах, но ведь это не я. Я уверен, что все такой же красивый, не обиженный вниманием женского пола. Да и не мог я так измениться, что за чушь? Только вот в свои джинсы почему-то уже не влезаю, а в баре подходят лишь изрядно подвыпившие дамы вдвое старше меня самого и те, что готовы выполнить любое желание мужчины за хорошую оплату.       В какой-то момент начинаешь понимать, что, наверное, ты просто как-то не так пытаешься забыть и пускаешься в грязный мир развязных женщин и алкоголя. Вот все уже и забыто, да только утром я снова вижу ее лицо. Просыпаясь от жуткой боли в грудной клетке, оглядываюсь вокруг, аккуратно стаскиваю одеяло и вижу там, на месте моего маленького ангела, лежит мерзкого вида женщина, из-за которой вся подушка пропахла дешевым (как и она сама) алкоголем. Выгоняя ее, нервно закуриваю, посылая все к черту, куда медленно давно качусь сам. Какой же я дурак! ДУРАК!       Хочется уничтожить этот мир, уничтожить все, что напоминает о ней. На пол летят книги, старая статуэтка девушки с зонтиком, картины, фотографии – все! Только вот легче не становится. Я умираю от агонии, царапаю руки, ноги, кричу, что есть силы, потому что не могу больше контролировать то, что пытало меня все это время, пока голоса где-то внутри не подскажут правильный выход, не поставят на истинный путь.       Сегодня мне снова приснилась ты, любимая. Ты больше не плачешь, и вновь говоришь, что любишь меня. Я так рад снова прикасаться к тебе, сидеть с тобой рядом на траве, еще слегка мокрой от утренней росы, или смотреть в далекую-далекую пелену звезд. Теперь все как раньше, так ведь?       Ты совсем не меняешься, моя эфемерная девочка. Года будто проходят сквозь тебя. А я? Я любил тебя тогда, и все еще люблю сейчас.       Только врачи говорят нам больше не встречаться. Они сказали, что ты – это вовсе не ты. Но они ведь врут. Врут же?       Вчера мы лежали на берегу озера, и ты спросила, не хочу ли я пойти с тобой за облака, за звезды, куда-то так далеко, что нас не достанет никто в этом мире. Мы станем свободны и невесомы, больше не будем зависеть от тех лгунов в белых халатах. Больше не будет боли, ненависти к себе, одиночества, зависимости - ничего этого, и ты вновь заполнишь мой разум собой. Я ответил тогда, что мне нужно подумать, помнишь? Я подумал.       Прощай. Врач пообещал, что я вылечусь скоро.

Я не знаю, какое число. Кажется 2009 год.