«Одиночество — яд для сильных. Месть — удел отравленных».
***
Было легко, настолько легко, что она ощущала себя гусиным пером под заклятием левитации: мерно плывешь по воздуху, не прилагая ни капли сил, подчиняясь воздушному потоку и чужой воле. Второе пробуждение было легче, чем первое. Внутри словно собрался комок света, который греет и расслабляет, забирая тяжести и тревоги. Запястье пульсировало, но следа укуса не было. Она все в той же комнате, но не на полу, где потеряла сознание, выпуская магию — кто-то перенёс её на кровать и накрыл одеялом. Не удержавшись, Астория откинула его, потянувшись, ощущая приток сил. — Как ты себя чувствуешь? Мужской голос заставил запрыгнуть под одеяло обратно, что была видна лишь макушка и голубые глаза, которые сразу же уставились на спросившего. Молодой человек расслабленно сидел в кресле, на коленях у него лежала книга — видимо, он читал до того момента, как она решила выбраться из кровати. Поведение девушки позабавило юношу, что он не удержался от короткого смешка, а вот ей было не смешно — неловко от такого внимания. — Хорошо, благодарю Вас за помощь, — вежливые слова тяжело доносились из-под одеяла, но собеседник её отлично понял. «Мерлин, — от упоминания мага голова разразилась болью. — Что такое?» Не упоминай ничтожных всуе — так говорила прабабушка, презренно смотря на всех, кто упоминал магов, с сожалением проводя пальцами по корешку своей небольшой книжицы. «Есть сила сильнее магии, есть сущности, которые заслуживают упоминания! Прямо как...» На этом всегда появлялась мама, одёргивающая свою бабушку. «Могла ли она знать, что я смогу совершить невозможное? Но чем я заплатила за то, что все ещё жива и не разодрана на части?» — Не голодна? Чувствуешь слабость? Он оказался в фунте от неё, из-за чего Астория натянула одеяло сильнее и отрицательно мотала головой. Он лишь с сомнением посмотрел на неё. «Отодвинься, пожалуйста, просто отодвинься. Моргана мать, да кто его этикету учил!» На упоминании феи голова заболела сильнее, будто кто-то хотел выдавить мысли и воспоминания. Гринграсс вздохнула. Она уже была готова озвучить свою просьбу, из-за которой чувствует невероятную неловкость, как дверь открылась. Женщина со стянутыми в узел волосами и усталым лицом в тот же миг подлетела к её кровати. Девушка зажмурилась, боясь, что разгневала хозяйку дома. Но кары не последовало, из-за чего Астория открыла правый глаз, чтобы в ту же секунду открыть левый — женщина тянула ухо парня. — Максимилиан Люциан Боул! Духи мне свидетели, оторву тебе уши, которыми ты не хочешь слышать! Молчать, — на последнем слове волшебница, как говорили старшекурсники, рявкнула на Боула. При том, Астория готова была поставить на то, что в этот момент хозяйка была похожа на капитана команды Слизерина — Маркуса Флинта. А его боялись даже старшекурсники. — Я понял свою ошибку, леди Флинт! Нижайше прошу юную леди о прощении, — театрально закончил маг. Ухо было опущено, но от подзатыльника Макс не успел увернуться. Леди Флинт махнула рукой в сторону двери, и Боул испарился в считанные секунды. — Как себя чувствуешь? — поинтересовалась она. Одеяло опустилось на колени, открывая себя и уперев свои голубые глаза, словно светящиеся, в женщину. Сейчас, она смутно начала вспоминать, как выглядел капитан команды — нечто неуловимое напоминало его в чертах женщины. «Леди Флинт - возможно, что она мать Маркуса? Нет, слишком молода». — Хорошо, — голос был тих, но в нем никак нельзя было услышать растерянность. — Леди Флинт, как я оказалась здесь? Это не мой дом, — с каждым словом Астория начинала дрожать сильнее, осознавая, что своим решением совершила нечто более страшное, чем думала изначально. Леди Флинт коснулась её руки, садясь на кровать. Смотрела так тепло и обреченно, что Гринграсс побоялась, что её начнёт трясти сильнее. — Что последнее ты помнишь? Девушка колебалась, но что ей терять? Флинты были такими же нейтралами в войнах, однако и их нейтралитет не спас от клейма приспешников Тёмного Лорда. Темный род — точно упивающийся, без исключений из правил. Астория устала смотреть с оглядкой, ожидать удара, лживой игры. Так хочется довериться, поделиться хоть малой частичкой того, что ее раздирает изнутри. Хотя бы раз довериться взрослому, который был искренен. В этот раз. — Я... Спустилась в семейный склеп, чтобы выжечь имя сестры. Потом... Я потеряла сознание, и меня привёл в чувство Драко. И я... разорвала помолвку, призвав духов в свидетели, — последнее прошептала она. Никто не смел звать тех, то отвернулся от глупых людей, которых они защищали и берегли. Никто. А тот, кто решался, умирал и получал не одно проклятье, что означало гибель не только мага, но и всего рода. Привечать такого человека все равно, что отдать мага в руки инквизитора — недопустимо и карается не только общественным порицанием. Астория ожидала чего угодно, вплоть до наставленной палочки. Причитаний, криков, проклятий, но не задумчивую тишину. — Ты упала ночью, несся за собой золотые искры. У тебя было сильное истощение, как бывает при проведении ритуалов второго и первого порядка. Флинт взмахнула рукой, шепча и Астория узнала диагностическое заклятье: оно разливало тепло, пробираясь под кожу, щекотя и вызывая лёгкое покалывание. Женщина никак не выразила свое отношения по поводу ее беспечности, как и не выразила желания убить или отдать правосудию в лице Отдела Тайн на опыты. — Ты полностью здорова, резерв полон и даже прибавился, — она кивнула чему-то своему. — Прости, забыла представиться, как полагает за всем этим. Кэтрин Флинт, леди Флинт. Ты находишься в родовом доме Флинтов. Девушка нахмурилась. Всех, чуть ли не с трёх лет, начинают постепенно приучать к тому, что всегда нужно держать лицо и достоинство, как и подобает чистокровному магу или волшебнице. И знать историю не только своих предков, но и других древних и чистокровных семейств. «У лорда Мариуса Флинта, главы отдела тайн в период с 1889 по 1933 было трое детей: Квин, Теренс и Кэтрин», — вспомнились сухие факты, а перед глазами раскрылось генеалогическое древо. А ещё она запомнила, что Кэтрин Флинт была помолвлена с Абракасом Малфоем, но погибла раньше, чуть ли не сразу после помолвки в десятилетнем возрасте — в 1944. И то, что перед ней сидит женщина, которая мертва по всем источникам, вызывает ядовитую панику и страх, как и леденящее, до дна души осознание — они обе мертвы. «Это был конец? Но почему я все ещё чувствую? Почему даже в смерти я не нашла покой?» — Астория Григрасс, регент рода Гринграсс, — выдохнула она из последних сил, прикрывая глаза, чувствуя приближающуюся волну горького осознания. Кэтрин шумно выдохнула, что не подобает леди. Гринграсс — это и дар, и проклятие. Это их надежда, их погибель, если хоть кто-то узнает о её роде. Память магов темна, как и их будущее. Флинт сжала хрупкую ладошку девушки, выражая поддержку. Заставляя открыть яркие небесные глаза в удивлении от этого прикосновения, такого живого, естественного, нелогичного для мертвой агонии. — Астория, тебе не стоит говорить, к какому роду ты принадлежишь. Никому и никогда. Она не понимала этого наказа. Они мертвы, есть ли смысл надевать маски в этом странном месте? Есть ли в этом всем смысл, или же она все еще находится на холодных плитах семейного склепа, а Драко проклял или добил её за самоуправство, спасая от пыток, а эта женщина и комната — прощальный подарок истерзанного сознания и сердца? — Почему? — решила спросить Астория. Обвинения, шепот и злостные взгляды — она привыкла к этому и не понимала этой категоричности своего воображения, своего проводника — мертвого фантома женщины. — Род Гринграсс давно мертв, оставив после себя кровавый след белого целителя. Горло пересохло. Этого не могло быть, — она знает все о своей семье и это точно не могло быть: семейные хроники и летописи бы предупредили бы потомков. В Роду проклинателей никогда не было светлых, а тем более белых целителей, пока не появилась она. Но раз так, может ли это означать, что она попала в прошлое, где предок… стал темным лордом? «Этого не может быть…»***
Воздух наполнился ароматом цветов и трав после дождя, что создавалась ложная иллюзия тихой жизни при каждом вдохе этих запахов. Тропинка, почти не заметная в раскидистом и мрачном лесу, вела вперёд, когда как мысли были далеки. Старое поместье постепенно просачивалось через редеющие деревья, что с каждым шагом начало казаться, что оно рубило плоды земли, словно дровосек рубит все вокруг. Оно было старым, что вдохнув, он впервые почувствовал отголоски приближающейся смерти старого дома, опутанного плющом, как лицо украшает время сеткой морщин. — Постарайся вести себя прилично первую минуту для разнообразия. Ольга Долохова, напротив, с каждым шагом становилась живее, словно не чувствовала гибель фамильного особняка, как и протяжный вой ветров, которые умоляют оставить их хозяйку здесь, иначе все существующее здесь — падет. Рабастан кивнул, но ведьма этого не могла видеть, поскольку шла впереди, указывая путь ему. То, что произошло в Флинт-холле пошатнуло чашу весов чего-то более могущественного, чем маги, делящие Англию, заставляя почувствовать тонкие царапины времени, которые обязательно превратятся в уродливые шрамы. Лейстрендж не привыкать подстраиваться под временные трудности, лелея планы кровавой расплаты, возможно, если бы дело не касалось Блэк, то все так и было бы. Но не в этот раз. — Не обращай внимания на некоторые особенности, Рабастан. Наше сотрудничество довольно вольное по сравнению с тем, что досталось другим. Долохова остановилась. — Она – Блэк. Мальчишка сказал это с такой уверенностью, с такой ненавистью в зелено-карих глазах, что Ольге оставалось лишь принять то, что правда и честность — лучшее, что она может дать запутавшемуся льву. Льву, который уже идет за ними. — Я — Долохова, ты — Лейстрендж, та, к кому мы идем — Гамп. Это рода, часть кровавой и волшебной истории, но также это и люди, Рабастан. А люди всегда ошибаются, но в отличие от простого смертного, мы несем ответственность за род, несем ответственность за каждую ошибку наших предшественников. Виновна ли Нарцисса в том, что леди Блэк прикрылась вами, чтобы спасти сыновей? С точки зрения рода — виновна, как и каждый из Блэк. С точки зрения личной ответственности — чиста, как младенец. Все зависит от того, под каким углом ты будешь рассматривать кровных врагов. Кровь горела, текла по жилам, бушевала от такого ответа, но сам юноша не произнес ни слова, безразлично слушая мягкий укор. Долохова с сожалением увидела в этой маске то, что могло стать с ней, кем она могла стать, если бы на её руках не была бы плачущая и растерянная Пандора в ту ночь. «Если либерал в молодости не был радикалом, то это и не либерал». — Подрастёшь, поймёшь, если Духи дадут тебе такую возможность. Идём. Холл встретил их тишиной. Лишь стук каблуков Ольги, да его шаги, разбавляли застывшее ожидание дома. Молодая женщина шла уверенно, что не было сомнений в том, что в этом доме она частый гость — настолько хорошо знала куда идти и где можно найти хозяев. Пройдя два лестничных пролёта, они столкнулись с магом, который сразу же встал в стойку. Рабастан ответил ему тем же — привычки и инстинкты были быстрее, чем все остальное. Ольга лишь цокнула языком и дала обоим по подзатыльнику. — Себи, дорогуша, где же твое французское радушие? Лейстрендж тяжело смотрел на отщепенца Розье, который не отводил взгляда, что он неуловимо почувствовал давление на свой разум. «Ментальный маг или эмпат?» — Русское радушие более уместно, мисс Долохова. Та лишь фыркнула на подобное, проходя мимо магов. — Будешь тыкать в моё «мисс», прокляну. Панди и её очаровательная гостья в библиотеке, Розье, будь джентльменом, распорядись насчет ужина, Рабастан, не отставай. Проходя мимо Себастьяна, Лейстрендж не увидел ни возмущения таким пренебрежением к себе или оскорбительным поведением княжны. «Значит, это обычная манера общения между ними». Ольга специально разорвала дистанцию с магом и остановила возможную драку — расстраивать Пандору, как и нагнетать обстановку с новоприбывшей, пока она не узнает, что за ведьму притянула Гамп — лучше избегать. Пандора отвлеклась от книги и перевела взгляд на вошедшую ведьму. — Олли! Грета вздрогнула от такого теплого спектра эмоций в одном имени. Подняв взгляд от книги, она замерла, почти не дыша: серые глаза, черты лица, улыбка — все это было в точности таким же, как и у Антонина Долохова её мира, ещё не ставшего кровавым палачом и преданным сторонником Лорда. Таким она запомнила его в старом альбоме Леди Вальпурги, которая специально попросила его найти — там двадцатисемилетний Антонин кружил в вальсе пятнадцатилетнюю Беллатрикс. Гамп заключила подругу в объятия, облегченно опуская пелену неопределенности того, что урывками приходило во сне. Ольга вернулась, значит, у всех них будет шанс изменить исход и не дать завесе пасть. — Ольга Долохова, — ведьма протянула руку для рукопожатий Поттер, с любопытством смотря на неё. «Мы все люди, никто не становится монстром в колыбели», — шептал обреченно голос портрета на Гриммо. Сейчас перед ней не Антонин Долохов её мира, сейчас на этой волшебнице нет клейма пожирателя, сейчас здесь ведётся совершенно иная игра, более глубокая и потаённая. И она сама уже стала частью пазла, когда холодная рука дотронулась до лба и дала ей новое имя. — Аврора Гретхем Перевелл, — девушка пожала руку, удивляясь контрасту жара ладони Долоховой и своей — ледяной. «Словно лёд кинули в вулкан». Княжна внимательнее посмотрела в невероятную зелень глаз. Усталость и мудрость в глазах, как и принятие всего с пустой обреченностью, украшали девушку, превращая из крохи в глазах Долоховой в опытного и прошедшего ни одно лишение бойца. Она сама часто видела это в холодной глади черного зеркала. «Не хватает огонька, но на это у нас и есть Нотт». — Приятно познакомится с будущим черным целителем, что скажешь, Рабастан? На новом имени, как и на вошедшем, Аврора подобралась, готовая к прыжку от заклятья — взгляд его был колюч, как и ничего не выражающее красивое лицо, где тонко прослеживались чуть уловимые взглядом шрамы. — Вы это имели в виду, княгиня? Когда говорили с Лордом Драконом? Лейстрендж лишь читал о таких, как эта девушка. Он не знал, чего больше в коротких заметках: выдумки или правдивости, но он с братом с детства уяснил, что если когда-нибудь на твоем пути появится чёрный целитель — беги. Беги как можно дальше, чтобы не уловить тонкую магию смерти, не стать зависимым, очарованным, не стать рабом, как это было с последними, кто помнил истинных и укутанных тьмой. Девушка, старше его на несколько лет, смотрела настороженно, выжидающе, но никак не властно или снисходительно. Ничего такого, что обычно проскальзывает в тех, кто ступает на тёмную тропу, как и их сердца. — Чтобы не говорила княжна, но тьма не всегда означает смерть, — ответила на выпад Перевелл. «Может быть», — согласился с таким доводом Рабастан, переставая смотреть в упор. — Магнус согласился на то, что ждёт всех нас на пересечении двух дорог? Пандора тепло улыбнулась юноше, который в этой смутной и искрящейся улыбке увидел нечто знакомое, но такое далекое, как счастливое детство и детский смех. — Об этом я и хочу поговорить со всеми вами. Долохова ничего не сказала о том, что Розье тихо очутился за спиной Гамп, кладя руки на спинку кресла. «Боевой мастер чар, ментальный маг, черный целитель, та, что видит суть и мертвых под предводительством мага крови. Такого набора святая земля не видела века так с четырнадцатого. А если добавить к этому Нотта и белого целителя, то наши шансы увеличиваются. Знала бы ты, Блэк, каких союзников пускаешь на свои земли», — несмотря на ироничность мыслей Ольга никак этого не показала. — Мы с вами стражи Завесы без привязке к участку земли. Многие считают это недостатком, но сейчас это лишь преимущество. Все мы чувствуем давление завесы, видим частые прорывы и разрываемся между долгом, войной и местью. Нотт согласился, как и я, на предложение Нарциссы Блэк, сыграть со смертью, магами и верой. Прежде, чем перейти к тому, что нас ждет, спрошу лишь одно: Пандора, ты уверена? Аврора заметила, как руки Себастьяна скользнули на плечи девушки, сжимая в поддержке. Она видела, что Пандора делает все, лишь бы Розье ушел, не участвовал в том, что им предстоит, но он и не думал уходить, подыгрывать провокациям и хоть на миг оставлять Гамп одну. Они были преданы друг другу настолько, что вверяли не раз свои жизни в руки. Когда она видела эту тонкую связь, совершенно невидимую для них самих, под ребрами начинало стучать сердце — в них двоих она видела их с Гермионой, когда они продолжили уничтожение крестражей. Пандора чуть сильнее прижалась к спинке кресла, говоря этим жестом спасибо за поддержку своему другу. — Времени почти не осталось. Долохова ничего не сказала, не отговаривала и не наставляла. Как не было бы ей больно и страшно за неё, она примет этот выбор и поддержит. Поддержит, даже если он приведёт к смерти. — Тогда добро пожаловать в Отряд самоубийц под негласным патронажем белой безумной королевы — Нарциссы Блэк.Это стало началом чего-то большего, чем смерть. Только чем конкретно — укажет лишь время и алые капли слез.