Золушка Шарля Перро: как было на самом деле

      Классическая сказка о милой и доброй девушке, которая, несмотря на козни злой мачехи, вышла замуж за принца, известна каждому. Услышав «Золушка», все представляют карету из тыквы, сказочный бал, хрустальную туфельку… но если внимательно прочитать сказку Перро, не увлекаясь описанными чудесами, а попытавшись вникнуть, что в ней происходит, глаз цепляется за странные неувязки. Сказочник что-то недодумал, упустил, схалтурил? А если нет?       Но давайте рассмотрим сказку. Не широко известный пересказ, а оригинал* и полный перевод.** Итак, овдовевший дворянин с дочкой женился вторично на «надменной и гордой» женщине с еще двумя дочерьми. Покойная же жена его была красива, мила и кротка. Вопрос, почему этот человек так резко поменял свои вкусы? Почему бы ему не жениться на очередной милой и кроткой?       Значит, у мачехи были свои плюсы. Читаем дальше, сквозь все речи, какие противные были мачеха с сестрами, и что же видим? Сестры «пользовались почетом в крае». Раз не из-за характера, значит, связи (и, возможно, деньги). Есть еще один странный момент: отец мгновенно ушел под каблук новой жены, позволяя ей гнобить свою единственную дочь. В чем причины столь «мужского» поведения? Быть может, все же деньги, кто платит, тот и музыку заказывает? Но зачем мачехе понадобился этот брак? Пока неясно, но дальше кое-что начнет вырисовываться.       В сказке неоднократно подчеркивается, что Золушка даже чумазая и в рванье в сто раз красивее своих сводных сестер. Запомним этот факт: Золушка потрясающе красива. Кроме того, она дворянка, а значит, получила определенное воспитание. В тексте даже подчеркивается, что «у нее был хороший вкус» к одежде, что признавали даже не любящие ее сестры.       Итак, мачеха тиранит падчерицу, низведя ее до положения служанки. Та настолько добра, что безропотно принимает такую несправедливость. Хм-м… странно это, но пока оставим. Объявлен бал, сестры туда едут (кстати, нигде не сказано, что туда едет мачеха), Золушка – нет, она плачет от обиды, и тут появляется крестная.       Фея-крестная.       Совершенно непонятно, откуда она взялась, раз. Совершенно непонятно также, где она была все это время, пока злая мачеха мучила Золушку, и почему не вмешалась, два. О крестной вообще нет ровно никаких упоминаний вплоть до момента ее появления. Не говоря уже о том, что сам факт крестной-колдуньи – момент довольно скользкий, христианство совершенно не поощряет магию, а долг крестной – наставлять дитя в добродетелях христианства, а вовсе не снаряжать на балы. Впрочем, это все в идеале, а в быту крестными (а для родителей – кумами) частенько становились из соображений куда более приземленных. Не зря в русском языке есть понятие «кумовство», означающее «волосатую лапу», а вовсе не духовное родство.       Но при этом в тексте не говорится, что фея возникла внезапно, в гуще искр, как любят представлять в современных адаптациях сказки. Она появляется как факт, Золушка не удивлена ее визитом. Появляется и сходу предлагает крестнице пойти на бал.       Попытаемся представить себе, что все это может значить. Логично предположить, что крестной может быть знакомая матери или отца ребенка. Если фея – приятельница покойной матери, то совершенно непонятно, почему она не защитила бедное дитя своей несчастной подруги от мачехи, которая заняла место покойной в сердце «этого негодяя». А вот если фея – хорошая знакомая отца, который так «скоропостижно» женился на имеющей связи даме… заметим, фея не говорит ни единого плохого слова о новой жене отца Золушки. Ее совершенно не удивляет, что ее крестница в лохмотьях и саже, она не ужасается тому, во что ее превратила «эта стерва». Она принимает положение Золушки как должное. Нет ли тут какого-то двойного дна?       Собираясь отправить Золушку на бал, фея спрашивает ее, будет ли она умницей. Имеет ли она в виду, что Золушке не стоит много пить и флиртовать направо-налево? Или была некая договоренность, не упомянутая в тексте, некий план, в котором и Золушка должна сыграть роль?       Весьма практичен, кстати, совет крестной уходить до полуночи и без всякого волшебства. Если бы Золушка танцевала с принцем столько, сколько он хотел, он банально мог пресытиться ее обществом. Убежав же, она оставила его с незакрытым гештальтом, то есть с огромным желанием увидеть ее вновь. Чистая психология.       Потом следуют все эти хрестоматийные чудеса: карета из тыквы, лошади из мышей, великолепное платья из рванья и хрустальные туфельки просто так. Заметим, что тут нет ни маски, ни чар, изменяющих внешность. Золушка остается той же Золушкой: лицом, голосом и статью.       Золушка едет на бал, там ею совершенно очарован принц… а потом она подсаживается к своим сводным сестрам (то, что не «к сестрам и мачехе», показывает, что на балу мачехи все-таки не было), делится с ними фруктами, говорит с ними, а они ее не узнают! Они ее не узнают в упор, хотя общаются с ней каждый день, живут под одной крышей… только потому, что она в нарядном платье и с умытым лицом? Но голос, манеры, сам факт того, что из всех гостей она выбрала для общения сестер? То ли на девиц напала внезапная амнезия, то ли…       А Золушка? Из каких соображений она подошла к своим сводным сестрам и «осыпала их любезностями»? Ее доброта в таком случае переходит все рамки разумного.       Что ж, давайте представим картину из альтернативной реальности. Предположим, Золушка и сестры в хороших отношениях и договорились разыграть маленький спектакль. Сестры не узнают прекрасную незнакомку нарочно, чтобы не портить ей инкогнито, столь зацепившее принца. Но нужно же Золушке как-то показать собравшемуся высшему обществу свои утонченные манеры? Что видят остальные? На балу, где все более или менее друг друга знают, объявляется новенькая. Она очень красива, очень хорошо одета, очень грациозна. Но это еще не все, вдруг она глупа или косноязычна? И вот пожалуйста, она подходит к (на взгляд всех собравшихся) незнакомым ей девицам и заводит с ними приятную беседу, в которой блистает эрудицией и остроумием. Беседа эта предназначена для ушей случившихся рядом придворных дам (а их положительные впечатления о прекрасной незнакомке вскоре станут известны всему двору). Идеальный ход: чем подходить к действительно незнакомым людям с непредсказуемым исходом, лучше сыграть наверняка.       Тогда все складывается, и «амнезия», и разговор, но в привычной реальности-то отношения Золушки и сестер плохие. Что ж, вернемся к этому позже.       Прибыв домой, она делится с терпеливо ожидающей ее крестной впечатлениями, потом возвращаются сестры, и происходит очередной странный диалог. Сестры хвастаются, что незнакомая принцесса обласкала их на балу, Золушка делает вид, что «я не я и корова не моя»… кстати, где были мачеха и отец в это время? Сидели дома и развлекали крестную? И злая мачеха позволила Золушке вот так просто уехать в карете-платье-туфельках до полуночи, или ее поразила слепота, столь же внезапная, как амнезия ее дочерей? Хотя, впрочем, может, они оба были в отъезде – но про это нигде не сказано. Тем не менее, никакого конфликта не происходит и между сестрами и крестной.       В довершение бредовости происходящего Золушка просит у одной из сестер будничное платье, чтобы пойти в нем на следующий бал, та грубо отказывает. Золушка этим очень довольна, иначе она попала бы в глупое положение. Но зачем ей этот цирк?       Что-то тут не так. Что ж, вернемся к нашей альтернативной реальности. Пока оставим за кадром то, почему при хороших отношениях с сестрами Золушка сидит в золе, примем хорошие взаимоотношения как факт. В этой реальности разговор про старое платье сестры вполне может быть шуткой. Золушка корчит из себя бедняжку-обделенную, мол, сестрица, одолжи-ка мне свое старое платье, я так хочу одним глазком посмотреть на ба-а-а-ал! А сестра подхватывает эстафету и отвечает, картинно надув при этом щеки, что фи, нечего тебе, сиди в своей золе! Все, включая крестную, смеются. Но опять-таки, это альтернативная реальность.       На следующий день все повторяется: вторая серия бала, крестная снова снаряжает Золушку, так что она едет туда «еще более нарядная, чем накануне» (мачеха продолжает игнорировать происходящее, если она не в отъезде). Побег, потеря туфельки, принц открывает поиски, Золушку находят… и ура, свадьба с принцем.       И Золушка не отходя от алтаря тут же простила своих злых сестер за все, поселила во дворце «и в тот же день выдала замуж за двух знатных придворных». Ого! Этот последний штрих слишком похож на награду, а не на всепрощение, каким его нам пытаются представить. Но за что?! За золу и злые шутки? За попытки не пустить на бал?       Нет, альтернативная реальность кажется все более реальной. Остается единственный вопрос, а в золу-то зачем Золушку загонять?       Но есть ответ и на это, господа и дамы! Перед нами заговор. Не преступный, но хитроумный донельзя. Вся эта милая компания (отец, мачеха, сестры и сама Золушка) очень хочет породниться с королем. Они одна команда и работают сообща. Может, и крестная – их родственница, пусть и дальняя, иначе зачем бы ей помогать этой семье. Но они недотягивают, чтобы это свершилось само собой – да, дворяне, но не принцы крови, да, есть деньги, но не настолько много, чтобы казна в них так срочно нуждалась. Значит, требуется что-то нестандартное. Просто прибудь Золушка на бал как третья сестра, пусть в каком угодно распрекрасном платье и сколь угодно красивая, она все равно осталась бы дочкой мелкого дворянина, одной среди десятков девиц. Интересной только своей ровне, таким же мелким дворянам, но никак не принцу. Из-за этого же (и из-за подчеркнутой красоты Золушки) для целей заговорщиков не подходят дочери мачехи – их все прекрасно знают. Более того, прибудь она на бал даже впервые и даже как незнакомка, кто-то бы ее обязательно узнал - да это же дочь шевалье такого-то! Я был у них на приеме и видел ее, да, она очень мила и красива. Зачем же эти глупости с инкогнито, у нас же не бал-маскарад? Позор вместо успеха, глупая комбинация для привлечения внимания, моветон! И тут на помощь приходит зола. Золушку спрятали в роли служанки, чтобы свет о ней не знал. Ну, вернее, знал какую-то темную историю с ней сколько-то летней давности, но не знал ее в лицо, не думал, что она в принципе сможет попасть на бал.       Зачем же мачеха подставила себя на роль злодейки, творящей невесть что с падчерицей? Будь дело только в инкогнито, Золушку можно было бы просто отправить из отцовского дома, спрятать хоть в монастыре. Впрочем, дочерей мачехи прекрасно принимают в свете, так что дурная слава не настолько дурная. Может, кто-то счел, что Золушка не в себе, и сама влезла в золу. Но дело, опять же, не только в сокрытии Золушки. Заговор преследует целью родство с королевским домом. Принца стараются «окрутить», используя абсолютно все возможные психологические крючки. И таинственность, и побег, и даже брошенную туфельку. Случайно слетела, как же! Приманка, сувенир на память, чтобы не забыл – и при этом железобетонное доказательство, что Золушка – и есть прекрасная незнакомка. А то объявится самозванка, пойди докажи (не принцу, он-то ее лицо хорошо рассмотрел, а свету и народу), кто из девиц на самом деле был на балу. Пойдут пересуды, слухи – нет, заговорщикам этого не надо. Золушка предъявит вторую туфельку – и все сомнения отпадут.       Итак, психологические крючки. И один из них, весьма действенный, это ощущение себя великолепным спасителем. Работа на контрасте между прекрасной принцессой и скромной, кроткой, работящей падчерицей, которую завистливая новая родня пыталась сгнобить – но шалишь! И тут принц, благородный и справедливый, спасает деву в беде от чудовищ. Архетип – вещь серьезная, психология человека не может защититься от коллективного бессознательного. Принц обречен так понравиться себе в роли благодетеля, что волей-неволей ему придется взять в жены Золушку, даже если будут какие-то вменяемые аргументы против (а они будут, мезальянс – вещь опасная, плюс к тому, не женившись на настоящей принцессе, он не обретет дружеских связей с другой страной). И, двух зайцев одним выстрелом: впечатление народа тоже будет куда лучше, чем при раскладе «спрятать в монастыре». Справедливость восторжествовала! Добродетельная девушка получила награду за кротость и усердие! А не хитроумная выскочка охомутала принца, ведьма, змея, интриганка. Любовь народа к будущей королеве, таким образом, обеспечена.       И в благодарность за содействие Золушка устраивает будущее своих сестер. Блеснула заодно истинно христианским милосердием к врагам. Когда-нибудь потом, уже после событий сказки, она обласкает и крестную – сейчас это пока слишком опасно, чтобы не выдавать прекрасную схему.       Скажете, это все домыслы и Перро такого не имел в виду?       А вот и нет. В конце сказку сопровождают две стихотворные морали. В большинстве русских пересказов они опущены, но в полном переводе есть. Bот вторая из них, и в ней нет ничего о вознаграждении за смирение или о любви превыше сословных различий, только грубая проза:

Чего уж лучше, знаем сами, Слыть мудрецами, храбрецами, Роскошней быть, чем первый франт, Иметь какой-нибудь талант, Определенный небесами. Все это можно заслужить, Но лучшие дары пребудут бесполезны, Пока не вздумает за нас поворожить Хоть кумушка, хоть куманек любезный...

      Sapienti sat.