Вера превыше всего

Он прикрывает глаза, вдыхая уже привычный запах летаргической слизи, невольно улыбаясь. Мысли были такими же тягучими и непредсказуемыми, как и прежде. Макара знал — он не меняется. И это чертовски его злило, потому что уникальность — залог смерти. Он всегда был изгоем. Теперь мысли никак не хотели выстраиваться в ряд, уже как-то смутно всплывали в голове, со всей готовностью бессвязно вырваться, выплыть, вылиться в действия, слова, режущие слух. Он не был ответственен за свою голову, а она за него. Батя, черт.. помоги мне. Где ты ошиваешься, когда так нужен мне?.. Он не придет. Ему нечего делать на берегу и утешать сына. Макара прикрывает лицо руками, фиолетовые слезы смазывают грим. Ему всего лишь шесть лет, а он все еще не знает той заботы, что преподнесла другим право на детство и жизнь. Хочется наконец-то забыть обо всем, начать жить заново. Если бы Гамзи предоставили такую возможность, то тот бы не раздумывая согласился прожить свою жизнь снова, повторить испытание, которое решает исход, родиться вовсе не с этой кровью, и сейчас быть какой-нибудь милой троллианкой с желтой или зеленой кровью. Гораздо легче просто стать кем-то таким, кто властен над собой. Говорят, фиолетовая кровь — лучшая кровь? Макара невольно усмехнулся: сейчас он был готов поменять всю свою кровь, отдать ее всю, без остатка, лишь бы изменить эту судьбу, что над ним так горько подшутила. Жить так вовсе не хотелось. Гамзи? Нет, он совсем не хочет слушать хриплый голос в своей голове и опускается в слизь глубже, надеясь уничтожить ненавистную толику. Время Карнавала! Нет, никаких карнавалов. Нет, пожалуйста. Нет-нет-нет. Он вовсе не хочет слушать самого себя, он вовсе не хочет. Пора заснуть. Пора наконец-то заснуть. Все вокруг слишком темно, чтобы разглядеть какие-то остатки надежды в этом мраке. Закрывает уши руками, наивно полагая, что голос не достучится до него, не сможет проникнуть в разум, снова разламывая его в хлам, до полного безобразия, доводя до беспредельности и даже кое-чего похуже. Здесь все ждут тебя. Только тебя. Ты нужен Врэйву, ты нужен нам. Ты должен оставить все мысли, что сейчас.. в твоей голове. Посторонние мысли. Отвлекись на мысли о том, какой же чудесный получится Карнавал.. — Проваливай! Уходи из моей головы! — кричит Макара, расцарапывая щеки и шею. Кровь цвета индиго смешалась со слизью, подобно водовороту чего-то несовместимого. Ничто не растворится друг в друге. Все вечно. Время... Нет. Вершить... Нет! Суд над братьями и сестрами, и лишь пройдя врата они докажут свою собственную причастность к Карнавалу. Он не хочет, но невольно встает из теплой ванны. Опять это непонимание собственных действий. Сознание затухает, на место приходит что-то другое. Обдает холодом, и он лениво переодевает футболку. Грим его уже не волнует, пусть тот вовсе смазан. Берет с собой пару клаксонов, собирая тем самым свой собственный маленький оркестр, состоящий из одного лишь приятного уху звука. Клаксон хонкает пару раз, а за ним и сам Гамзи. Улыбается,затем подбирает кегли. Они в безобразном состоянии, а радужный кровавый спектр на них уже запекся. Теперь не так красиво, как прежде. Убей их всех. Выходит на улицу, а улыбка не спадает с лица. Все вокруг предстает в совершенно новых цветах и красках, будто бы кто-то специально готовится к чему-то грандиозному. И Гамзи хочет выполнить свою роль на этом спектакле не на жизнь, а на смерть. Ну что же, ведь скоро праздник, верно? Праздник?